Мааленький бзик отдельно взятого фикрайтера...

[Гадюка подколодная]

Название: Просьба
Автор: Гадюка подколодная
Фендом: Full Metal Alchemist
Дисклеймер: не мое, клептоман, поиграю и отдам
Рейтинг: PG-13, ибо жесть.
Жанр: ангст, мрачнилово, deaht-fic... Хотя черт его знает, может и выживет.
Предупреждение: отсутствие смысла и сюжета
Статус: закончен.
Размер: 1791 символ.
Размещение: с разрешения, ибо всех найду, всех поймаю.
От автора: яойщикам углядеть намеки не возбраняется.

Кому не страшно - прошу!

От гари першило в горле, кружащиеся в воздухе хлопья сажи не давали разглядеть что-либо, рев огня заглушал все окружающие звуки. Периодически то из одного, то из другого окна вырывались языки пламени. И среди этого полыхающего ада слышался чей-то настойчивый голос:
- Полковник! Мустанг, не смей! Не смей умирать! Ты полковник или кто?!
Отчаянно матерясь, среди обломков полуразрушенного здания тяжело ползла маленькая закопченная фигурка, таща за собой мужчину в военной форме Аместрис. Когда-то синяя, та была вся испещрена прорехами и пятнами.
- Полковник!..- чуть не плача, простонал Эд, в очередной раз подтягивая к себе тяжелое тело. Кровь, непрерывной тонкой струйкой сбегавшая по подбородку, периодически капала на лицо полковника.- Ну пожалуйста, очнись!.. Мне не вытащить тебя отсюда одному... пожалуйста... Рой...
По разбитой скуле сбежала одинокая слезинка, сорвавшись на землю маленькой розоватой каплей.
Сила воли у него была что надо – при двух открытых переломах, многочисленных трещинах в костях и сотрясении мозга он не только сумел самостоятельно выползти из-под обломков горящего штаба, но и вытащить с собой потерявшего сознание Мустанга.
Но организм уже исчерпал все резервы. И теперь Стальной едва слышно всхлипывал, свернувшись в клубок подле тела полковника. От большой потери крови, несмотря на пекло вокруг, он начал мерзнуть, инстинктивно прижимаясь к единственному источнику тепла.
Тихий стук чужого сердца успокаивал, обещая покой, баюкал... Веки налились свинцовой тяжестью.
Запекшиеся губы с трудом разлепились:
- Рой... Ал...
И пала тьма.
***
Спустя полгода.
- У него есть шансы?
- Шанс, молодой человек, есть всегда... но кто знает? Люди здесь бессильны, его участь теперь в руках бога.
- Он не верил в бога,- тихо сказал Рой, глядя на осунувшееся лицо парня.- Он всегда полагался только на себя.
- Его право,- пожилой врач подслеповато сощурился.- Может, это его плата? Ладно, с вашего позволения, я покину вас ненадолго.
Полковник проводил его спину взглядом.
- За что же необходимо заплатить шесть месяцев жизни?..
Стальной уже полгода лежал в коме.
- Стальной...- тихо позвал его Рой.- Стальной, очнись. Пожалуйста... Эд...

Конец!

@темы: =Angst=, =PG-13=, =Рой Мустанг/Эдвард Элрик=, =Яой=, =Другой жанр=

---

Вирлена. История четвертая.

[Сайки]

Название: Вирлена. История четвертая.
Автор: Ка-детка
Фэндом: ФМА
Пейринг: Рой\Эд
Жанр: ангст, PWP, извращенный стеб
Рейтинг: R (а что еще от меня ждать)
Дисклеймер: персонажи принадлежат госпоже Аракаве. Все остальное – одному из моих любимых литературных дуэтов. Я только изменила имена, названия и мотивацию героя.
Предупреждения: Стивен Фрай считает, что самое страшное преступление - если тебя застукали. Поэтому лучше признаваться сразу. Признаюсь. Все нижеизложенное представляет собой чистый плагиат и раскавыченную цитату, утащенную ради прекрасной эротической сцены. Написано как вариант событий в старой додзинси - «Blue Flame». Со смертью персонажа.


… - На этот раз информация, действительно, многообещающая. Меня могут ждать весьма серьезные последствия, если кто-нибудь обнаружит, что я передаю информацию тебе.
- Что ты хочешь взамен?!
- Ты сказал, что готов на все ради того, чтобы вернуть тело брата? Ты готов заплатить сколько нужно за столь ценную информацию?
- Да!
- Хорошо… получишь все материалы хоть завтра, - тихий смешок, - только на закате придешь ко мне… а уйдешь на рассвете!
- Будьте прокляты, - прошептал Эд, - приду…
И он пришел. Путь его был долог и тягостен. Миновав приметную трехглавую осину у поворота на улочку, где жил полковник, Эд чуть было не повернул назад. Но привиделся ему брат, навечно запечатанный в мертвый доспех, и стиснул он зубы, и продолжил путь.
Полковник уже ждал его:
- Пришел-таки? Ну, будет все по-твоему…
И дверь, тяжелая дверь затворилась за его спиной. В полутемном коридоре стояли друг напротив друга двое – дрожащий мальчишка и безжалостный офицер.
Эд сгорбился, обхватив себя, будто пытаясь защититься, когда горячая рука в белой перчатке тяжело опустилась ему на плечо.
- Будут тебе документы, - сказал Мустанг негромко, и Эд зажмурился, чтобы не видеть над собой ненавистного лица. Зажмурился – и почувствовал вдруг, как от его мучителя остро и горько пахнет гарью.
-Ничего, - сказал полковник странно глубоким голосом, - потерпи… - и жесткие пальцы его взялись за ремень штанов Эда.
Эд дрожал все сильнее, плечи его сотрясались и зуб на зуб не попадал.
- Я разожгу огонь, - прошептал полковник. Щелчок пальцев, и в камине тут же вспыхнуло пламя, - тебе не будет холодно… Пойдем…
И он увлек его за собой в комнату, а забытый ремень так и остался лежать на пороге.
Эду хотелось умереть, ничего не видеть и не слышать. Чужая рука коснулась его шеи, медленно, будто изучая, провела вниз, по вороту безрукавки, задержалась, опустилась ниже, коснулась соска… Будто множество горячих игл пронизали Эда насквозь – он еле сдержал крик.
- Ничего, - тихо, мягко прошептал полковник, - Потерпи…
И рука его двинулась ниже, ощупывая талию, оглаживая живот, и Эдвард замер в надежде, что самого страшного и стыдного места рука не достигнет – и в ту же секунду жесткие пальцы нашли его – нашли сквозь штаны и трусы…
- Пожалуйста… - простонал мальчишка, - не надо…
- Не бойся, - прошептал Мустанг отрешенно, - Не бойся… Две его горячие ладони легли юноше на бедра; провели раз, скользнули ему за спину, погладили там... И снова, и снова повторялись неторопливые мягкие прикосновения, пока у Эдварда не зазвенело в ушах, и незнакомое, горячее, почти мучительное чувство не поднялось откуда-то изнутри – и немного пригасило дрожь. Полковник нащупал застежку его штанов – и Эд сразу почувствовал, как ослаб пояс.
- Ой... – он придержал ускользающую одежду – но запястья его тут же были крепко схвачены:
- Нет.
Брюки упали на пол – Эд остался в безрукавке и трусах. Горячие ладони полковника снова легли ему на бедра, теперь Эд чувствовал их так ясно, будто не тонкого хлопка, а собственной его кожи они касались. Когда-то твердые, пальцы теперь ласкали его. Ласкали так нежно, так бережно, так осторожно, и Эдвард согрелся, наконец, и, справившись с дыханием, смог длинно, прерывисто вздохнуть.
- Хорошо, - шептал полковник в самое его ухо, и шепот этот тихонько щекотал юношу, - хорошо...
Руки его скользнули по безрукавке вверх, провели по спине, ловко расплели косичку, так что пшеничные волосы рассыпались по плечам... Эд немного расслабился, будто не с ним, а с кем-то другим происходило это странное действо; покорно позволил снять с себя безрукавку, но вслед за ней вниз поползли трусы, предательски отказавшись вдруг держаться на бедрах...
Он вцепился в них мертвой хваткой, но запястья его снова были пленены, а тихий твердый голос снова велел:
- Нет.
И столько силы, столько власти было в этом голосе, что Эд не решился сопротивляться, как ни мучительно стыдно ему было, когда он остался стоять, совершенно голый. Горячие ладони коснулись обнаженного тела. Эд вскрикнул и сжался, ожидая
неминуемого и ужасного; но ужасного не случилось. Горел огонь в камине, окатывая его тело волнами приятного тепла; сильные и нежные руки успокаивали, осторожно подбадривали, путешествуя по бедрам, и вдоль спины, и по плечам, и по тонкой шее:
- Малыш... Дикий пугливый звереныш с атласной шкуркой. Не бойся меня... Ты видишь, я сам дрожу перед тобой...
И Мустанг легко привлек его к себе, и тот почувствовал, как в груди полковника под рубашкой неистово колотится сердце:
- Нет тебе равных... Никто не сравнится с тобой... Не бойся же...
Сам не зная как, Эд очутился вдруг лежащим на застеленной белоснежным, пахнущим лавандой бельем кровати. Пальцы Мустанга бегали по его телу, как пальцы музыканта – по дырочкам флейты. Эд заметался, пытаясь прикрыться руками.
- Хорошо, - полковник отвел его ладони, защищающие пах, - хорошо…
И губы его коснулись маленького розового соска – и, застонав, Эд выгнулся дугой, сотрясаемый новой невиданной дрожью – то была дрожь страха и стыда, смешанная с дрожью неизъяснимого, неясного желания.
- Хорошо, - шептал Мустанг успокаивающе, - вот как хорошо… Разве тебе плохо? Разве тебе страшно?
И рука его оказалась там, где Эдвард боялся ее больше всего.
И тогда Эд внезапно, вдруг осознал, что он сейчас – его, что принадлежит Мустангу без остатка, и ему радостно было бы снять перед ним не только одежду – саму кожу…
Потом было больно и горячо. Эд снова дрожал и всхлипывал. Осторожно оглаживая его, полковник успокаивал:
- Все, все… Не бойся. Не надо бояться. Уже все.
Потом Эд долго лежал в темноте – обессилевший, безвольный, разомлевший… И ласковая рука лежала на его голове. Потом его заботливо накрыли легким жарким одеялом. Он хотел думать – но мыслей не было, только теплая пустота.

Утром, пошатываясь, Эд брел домой – к Алу. Прижимая к себе папку со всеми данными по обратному человеческому преобразованию…

Через сутки… самые долгие сутки в жизни Стального алхимика, он - впервые за четыре года - увидел лицо Ала – тот спал на боку, подложив ладони под пухлую со сна, розовую щеку. Долго, очень долго Эдвард боялся пошелохнуться, чтобы не разбудить его. И вместе с тем в глубине души у него зрело чувство потери.
Что за тень набежала на это ясное, первое утро? Что потерял Эд, обретя, наконец, любимого брата?
Но Ал вдруг заворочался – и, отогнав беспокойство прочь, Эд ласково поцеловал его в розовую щеку.

Братья уехали в Ризенбург… И дни пошли за днями, и они были вместе, и работали не покладая рук. Каждое утро Эд улыбался брату – а чувство потери росло, как яма под лопатой землекопа, и было это чувство холодно, как могильная земля, и безнадежно, как осенний ливень. А брат ничего не замечал, или не хотел замечать…

Ал сушил на зиму травы. Однажды, помогая ему вязать и развешивать травяные пучки, Эд почувствовал вдруг знакомый, терпкий и горький запах.
- Что с тобой, братик? – спросил Альфонс.
Эд раздраженно отмахнулся. Только сейчас понял он, что за тоска грызет его душу.
И когда упал первый глубокий снег, Эдвард осознал, что в его душе совсем не осталось радости – одна огромная потеря, одна тянущая боль и тоска по безвозвратно ушедшему. Тогда одним мутным, снежным утром Эд тайком уехал в Централ. На окраину, в тот район коттеджей, где жил полковник. Полгода не виделись они. Полгода Эд старался все забыть.
Мустанг был дома. Расчищал дорожку от снега.
- Ого, - сказал он, обернувшись, - редкие гости… Но ты мне не нужен – стало быть, я нужен тебе?
Эд остановился перед ним. Ему показалось, что в морозном воздухе чуть слышно повеяло гарью.
- Я пришел, потому что не могу больше жить без вас.
Печально усмехнулся полковник:
-Но разве ты не получил свое счастье? Разве твой брат не любит тебя больше жизни? Разве ты сам не готов был умереть, лишь бы вернуть его?
- Да, - сказал Эд, - все так. Но он не может быть таким сильным… и таким нежным, таким ласковым… и таким безжалостным!
Молчал полковник. Снег все валил и валил, и все глубже утопал в нем Эдвард.
- Что ж, - сказал, наконец, Мустанг, - Твое прозрение запоздало. Ты ушел от меня на рассвете, а я ведь не гнал тебя… Нет, уходи, ты не нужен мне!
Он вернулся к своей работе.
Эдвард пошел назад.
Улегся снег, и вышло солнце, и ярким-ярким был новый день. Вот и поворот. Трехглавая осина у дороги стояла голая и чуть поскрипывала на морозе ветвями.
… На своем же ремне.

@темы: =Humor=, =Angst=, =Рой Мустанг/Эдвард Элрик=, =Яой=, =PWP=, =R=

---

Бред полный и абсолютный

[Гадюка подколодная]

Автор: Гадюка подколодная
Фэндом: FMA
Жанр: стеб и бред
Персонажи: Аффтор и персонажи FMA.
Рейтинг: G
Саммари: сейчас написано много стеба, на тему того, как персонажам какого-либо произведения не нравятся фанфики с их участием. Итак, мое столкновение с персонажами Стального Алхимика. Я как раз была в процессе очередного фанфа...
Дисклеймер: на персонажей не претендую. Респект Аракаве!
Размещение: да кому это надо?.. но на всякий случай - только с разрешения.
Примечание: сюжет НЕ является выдумкой автора, и основан на РЕАЛЬНЫХ событиях... К сожалению, вспоминать события месячной давности – дело неблагодарное...

Зажмурились. И понеслась...

Сквозь приоткрытое окно сочится холодный ночной воздух. За стеклом устало мигает оранжевыми фонарями автострада (это она только называется так грозно, а на самом деле – три километра длины и всего четыре полосы).
В кровати, разметавшись по подушке, самозабвенно дрыхнет длинноволосая девушка (т.е. я, прошу любить и жаловать!). Возле сего плацдарма для сна столпись смутные тени.
- Ну, что делать будем? Нельзя же оставлять такую наглость безнаказанной!
- Согласен. Если не способна придумать своих персонажей – так пусть над чужими хоть не измывается!
Глубокомысленное молчание.
- Так что делать-то будем?
- Кажется, придумал...- и тени растворились в сумраке комнаты. Ни о чем не подозревающая жертва перевернулась на другой бок и засопела...

POV аффтора
Блин, кровать точно надо менять! Я, конечно, семь лет проспала на кучке тоненьких тряпочек вместо матраса, но даже моему ангельскому терпению есть предел! А чего так шумно? Опять соседи снизу гуляют?.. Ой, что-то мне это не нравится... придется встать и подолбить им по батарее... ну-ка, глазки, открывайтесь...
ВОТ БЛ***!!! (ну, догадались, да?) ГЛАЗКИ, ЗАКРОЙТЕСЬ!!!
Где я??? И что это за аборигены кругом??? И почему они мне зна...
ЗНАКОМЫ???
Рой??? Эдвард??? Альфонс??? Хьюз??? Это что... персонажи «Стального Алхимика»???
А почему я привязана к столбу? И что это за куча веток под ногами? Эээ... это же сон, да? Мне это снится, мне это снится... и нефиг ухмыляться! Я так тоже умею! И вообще! Почему рожа небритая? (да, я от страха наглею, вон, даже на Хьюза наорала...)
- Вот наглая!- раздраженно выдохнул Хавок, подволакивая к моим ногам стопку веток побольше. Я скосила глаз вниз и протянула:
- А цветочки-то засохли...
Сбоку кто-то расхохотался.
- Да уж, боевая девчонка! У такой даже не стыдно быть квентой!
Ободренная словами поддержки, я глянула вбок... и не упала лишь потому, что была уже привязана. Энви поймал мой ошарашенный взгляд и отсалютовал двумя пальцами. Прочие ворчали, но перечить старейшему гомункулу не осмеливались.
Мозг на пару минут активизировался и начал подавать признаки мысли.
«Так, стоп. Это же персонажи? Персонажи. Следовательно... самая дорога тебе, Ника, на 30а и до конечной... (т.е. в дурдом – местный фразеологизм)».
ЭЙ, что тут происходит???

- Какая наглая, а? Совсем не боится. На Хьюза наорала, Хавоку нахамила...
- А ты вспомни, ЧТО она написала...
- Ну да, ты прав... Только посмотри на Энви! Вот уж кто чует в ней родственную душу.
- Хм... он не вмешается?
- Да кто этих гомункулов разберет...

POV аффтора
Ну вот. Ситуация хуже некуда. Я, одетая в длинный белый балахон (погребальный саван?), стою, привязанная к столбу, с кучей хвороста под ногами... кажется, меня будут сжигать. Рой, ну что я тебе сделала? За что вы меня так?
- А ты вспомни свое последнее произведение,- советует мне Зависть. Солнышко ты мое язвительное, спасибо! И чего ж я такого там накарябала?..
Эээ... а какое именно произведение имеется в виду? Их несколько...
- Самое последнее,- все, кроме Энви, столпились вокруг и терпеливо ждут моего покаяния.
Вы про фик «Двести лет спустя...»? Но там же чистый джен, на яой даже намека нет! И все живы! Относительно...
- Угу, вот только перспектива блуждать призраком двести лет никого не вдохновила. Ты представляешь, какой это огромный промежуток времени?
Не-а, откуда?
Похоже, все поняли – покаяния от меня не видать... Ладно, голубчики, Ника выходит на тропу войны!
Мустанг – ты козел! Да-да, не лошадь, а представитель семейства парнокопытных. И чтоб тебя всю жизнь доили! (яойщик даже на костре – яойщик).
Эдвард – ты креветка! И нефиг на меня шипеть, я так тоже умею! ЧТО??? Как ты меня назвал?! Тьфу тебе на макушку! Блин, промазала... (мелкие – они верткие)
Альфонс – я глубоко в тебе разочаровалась. Обещаю, что следующий фанфик, который я напишу (ну или выбряцаю на небесах на лире) будет посвящен исключительно тебе. Страшно? То-то же.
Энви... клятвенно обещаю писать только то, что ты захочешь! Да! Я бы и правую руку подняла, но... как ты сказал? Отлично! Именно это я и напишу...
Уинри? А ты что здесь забыла? В мозгу истинного яойщика не должны появлятся женщины! Ась? Ой, ну подумаешь, девушка... что, Эд такой нерасторопный? Ай, Эдо, ты чего? Да знаю я, что тебе Уинри не нравится...

Гомункулы неуверенно топтались в небольшом отдалении от места предполагаемого аутодафе, в данный момент плавно перетекающего в дурдом. Не без участия жертвы, разумеется.
- Может, споем?- предложил Грид. Ответом ему стала понимающие ухмылки Энви и Враса:
- Подхватывай! It's too late to apologize, it's too late...

POV аффтора
Моя крыша улетела... хор гомункулов, распевающий творение Timbaland feat. OneRepublic... граждане алхимики, палите меня! Я хочу умереть психом! Му-ха-ха-ха!
Ой, не надо меня поливать! Я вам не морковка!
Ну вот... дрова отсырели. Как вы могли! Разрушили такую мечту!.. Ладно, я вас прощаю. Отвязывайте.
Что значит «нет»??? Ну и ладно!

От истерических воплей ( не дали девочке казниться), раздающихся с импровизированного костра, даже дождь пошел. Крупные тяжелые капли постепенно смывали картину дикой поляны в диком лесу. На смену ей постепенно приходили иные декорации – мост через широкую могучую (о!) реку. В небольшом отдалении виднелась скала, маяком отмечающая место слияния двух истоков. Компания ошалело покрутила головами, и решила продолжить казнь фикрайтера.

POV аффтора
Ой, а где это мы? О, знакомые пейзажи! Старый мост! Даже ностальгия берет... Правый берег, дачи... с другой стороны город...
Зачем вы меня толкаете? Нет, я не буду прыгать добровольно! ЭЙ, Хавок, руки подобрал! Я никуда с тобой не пойду! Ты всех девушек так на свидания приглашаешь?

Жертва отчаянно цеплялась зубами за перила, красочно, но невнятно, матеря палачей.
Государственные алхимики поднатужились... и ценой оттяпанного у Грида пальца столкнули-таки строптивое создание вниз.

POV аффтора
АААААААААААААААААААААААААА!!! (говорят, перед смертью человек вспоминает всю свою жизнь... я же вспомнила только все известные мне японские маты... делайте выводы!)
Холодно! Нет, не так... ХОЛОДНО!!! А если бы я плавать не умела??? А я и не умею... но, как говорится, жить захочешь – выплывешь. Уфф... последний гребок... уря! Берег! Все, я сдохла, меня не будить, не складировать и не канто... я сказала, не кантовать!!! Ну все, граждане персонажи, вы таки встряли! Ибо теперь я – на своей территории! Эх, жаль у меня моей любимой папки нет...
Говорят, если сильно чего-то захотеть – это сбудется. Ну а как иначе объяснить свалившуюся откуда-то сверху папку, прибившую, так, между прочим, Уинри? А я говорила, что девушкам в мозгу яойщика не место!
Ой, Ал, кажется, обиделся...
Э-э, не подходите! Я психически неадекватна! АААААААААААА!!!

По пустынным улицам города резво удирала аффторша в белом мокром балахоне, за ней, изредка позвякивая доспехами, несся младший Элрик (ах, какая страсть!), следом неспешно трусили остальные. Это они кстати зря. Иногородние никогда не поймают коренного жителя!

POV аффтора
Караул! Маньяки! Кругом маньяки! Фуу... давненько я не бегала... вроде оторвалась?.. уфф... все! Больше с места не сдвинусь...
- Эй!..
ААААААААААААААААААААААА!!!!!
И началась великая погоня...

Во главе планеты всей (и энной части населения Аместрис) мчалась мокрая, злая и очень замерзшая аффторша. За ней, подбадривая себя (и по большей части друг друга) энергичными подпинываниями, бежала вся мужская часть штаб-квартиры, а гомункулы, давно забив на несчастную яойщицу, продолжали задумчиво выводить с крыш девятиэтажек:
Number one,
See, I don’t understand how you’re number one...

POV аффтора
Не помогло даже залегание в засаду...
Когда из-за ближайшего угла раздался вопль: «Вот она!!!», я взяла бы золото по прыжкам вверх из положения лежа...
...и пребольно ударилась макушкой об спинку кровати.
- №?^&$^#”»!!!- высказалась я, гневно глядя на сей предмет мебели. И только потом осознала...
...ЧТО ЭТО БЫЛ СОН...

С тех пор я редко пишу фанфики...

@темы: =G=, =Humor=, =Джен=, =Другие персонажи=

---

Гипомания

[SHWSXXXCHST]

Название: Гипомания
Автор: Shiwasu
Бета: Darling
Фендом: Full Metal Alchemist
Дисклеймер: не принадлежат, не извлекаю
Пейринг: Эд|Ал
Рейтинг: PG-... 15?
Жанр: ангст, ангст, АНГСТ!!!
Статус: закончен
Предупреждение: полная задница
Саммари: "-А ты меня не любишь, потому что во мне нет метра восьмидесяти?
-Забудь о таблетках, братик…"
Размещение: с разрешения - пожалуйста
От автора и беты: в том году у меня было раздвоение личности, но в этом у нас все в полном порядке (с)

Хорошее настроение?) Испорть:

-Поплачь.
-Разбежался.
-Поможет ведь.
-Отстань, ладно? Просто отстань.
-Почему нет?
-Хватит ездить мне по ушам! Отстань, Ал…
-Дурак ты… я бы поплакал…
Эд покрепче прижал колени к груди. Насмерть, как у бультерьера стиснутые зубы ныли, в животе все противно тряслось. Отсыревшая подушка облепляла, глушила, как будто Эда стискивал в объятьях кто-то незнакомый, прижимая его лицо к пухлой груди. Вырываться было трусливо - Эд уперто бодал ее, еще плотнее вдавливал висок в горячую, пропотевшую ямку, жал, словно пытаясь расплющить подушку в блин, и хотел, чтобы это все закончилось, закончилось, закончилось…
-Братик… тебя же колотит всего.
Его колотило зверски. Не дай Бог кому такое. У него уже болело все в носу, от того, как он втягивал воздух, чтобы не трясись всем телом. Хотелось зажмуриться, плакать и выть.
-Почему ты не плачешь?
Доведет же. Еще слово, и доведет. Зараза.
-Ты и тогда не плакал. Кого ты стесняешься?
-Ал, - прохрипел он, уже зная, что на последнем слове голос сорвется на жалобный шепот, - сказал, прекрати…
-Зачем ты давишь в себе? Ты же так умрешь. Ты же даже тогда не плакал…
-Заткнись… Ал…
-Ты такой дурак.
-Хватит…
-Дурак…
И все-таки довел.
Эд не выдержал и заплакал в голос. Слезы подступили и выплеснулись, горяченные и горькие-горькие, долго сдерживаемые, сгущенные и едкие, как кислота. Казалось, там, где они упадут на подушку, на желтоватом ситце останется узор из круглых выцветших пятнышек. Он не плакал уже пару лет.
Отвернувшись к стене, зажимая между коленок мертвую металлическую руку, он скулил в подушку, как скулят пациенты в больницах, в полутьме гостиничного номера видно было, как с каждым полувздохом скрючивает его спину, каждая мышца вздувается под тонкой кожей. Он ревел от боли - в голос, всем телом, без слов, трудно и сипло давясь слезами, как плачут мальчишки.
Все, что Ал услышал от него еще два часа назад: "Я руку не могу разжать…".
Раньше Ал никогда бы не подумал, что способен ненавидеть такую вещь, как осадки, природное явление, совершенно очевидно ни плохое - ни хорошее, никому ничем не обязанное и не спрашивающее, быть, или в другой раз, если неудобно. Ал всем сердцем ненавидел дождь. Отменил бы его и запретил к черту. Навсегда.
Дождь означал фантомные боли. Они всегда приходили мучить его брата с ливнями, вползали внутрь сыростью, постепенно напитывая его тело болью, как распухает от влаги папиросная бумага.
Эд проснулся от того, что его правая несуществующая рука крепко сжата в кулак и ногти больно впиваются в ладонь. Нога у него не болела никогда, зато над рукой, такое ощущение, по ту сторону Врат измывались черти. Она ныла, простреливая суставы до самого плеча, ее тянуло и выворачивало, сводило. Чаще всего было как сейчас - Эд просыпался в холодном поту от ощущения того, что его правая рука конвульсивно сжата в кулак до хруста костяшек и не может разжаться уже несколько часов, пока он спал, ногти впились в ладонь до синеватых кровавых лунок. Он лихорадочно разжимал скрюченную ладонь автопротеза, широко, насколько мог растопыривая металлические пальцы прямо у себя перед глазами. И чувствовал каждым нервом, что его ладонь все равно стиснута в кулак до хруста, и это так больно, что нет сил терпеть. Его правая рука была давным-давно мертва. Ее он не мог разжать.
Бывал обычный дождь - просто осадки, вода, плохая погода, зонты, лужи на тротуаре, ничего особенного. Но бывали дожди, которые его раздавливали. Первые капли сплющивали голову, сырость сжимала его всего. Обычно Эд заканчивался правым плечом, дальше его не было - автопротез был как алюминиевая вилка в пальцах, инструмент, которым можно было что-то делать, брать, двигать. Но в дождь в это мертвое железо прорастали, как плесень в хлеб, живые нервы, до каждого пальца, проклятая рука оживала и вся сжималась в кулак, и в этом кулаке как будто выдавливала его, Эдово, сердце, точно мякоть из перезрелого фрукта. Хотелось орать дурниной. И никто виноват в этом не был. И орать хотелось как раз от того, что ненавидеть за все это было некого.
Разберем виды ненависти на примере кровотечения, вкратце, чтобы не углубляться. Капиллярное кровотечение - это мелкие обиды и огорчения, достаточно покатать их в голове, как сосут обрезанный палец, и все пройдет. Самых страшных кровотечений два: артериальное и внутреннее. Артериальное, когда кровь хлещет фонтаном - это слепая, раскаленно-белая ненависть, это убивать и жрать всех подряд, размозжить и уничтожить. От этого умирают очень быстро - морально и психически, как умирают физически от кровопотери, когда тебе отрывает ногу или руку. Или и то, и другое.
Внутреннее кровотечение опасней - внешне его не определишь сразу никак. Внутреннее кровотечение - это ненависть к самому себе. Ненависть разрушающая и направленная внутрь, как взрыв, уходящий в песок, рушащий все структуры, пережевывающая изнутри, ненависть молчаливая и неприложимая. Чувствуешь что-то не то, бледность, пульс падает - вызывай скорую. А затем сразу начинай искать себе виноватого: не найдешь его - сдохнешь. Ненависть нужно выпустить, как кровь из полостей, это обязательная процедура, как промывание желудка, чтобы яд не пошел по телу дальше. Ищи виноватого, чтобы не оказаться им самому, ищи. А пока выпускай излишки, чтобы прожить хоть как-то, давай, крики, слезы, физическая боль, все сойдет, выдави ее из себя хоть немного, чтобы доза не стала критической.
Всхлипы стали истерическими, нервными, уже по инерции, горькие, пустые детские всхлипы. И отпустило.
Следом Эд сообразил, что подушка у него под щекой вся теплая и мокрая. Выплакал.
Что-то прохладное, кожаное и твердое, неживое, осторожно водило ему по плечу.
-Тебе получше? - голос был тоже почти неживой, глухой, металлический. Почти живой. - А, братик?
-Иди ты знаешь, куда, Альфонс, - старший всхлипнул уже открыто и беспомощно зло, после таких завываний прятаться было глупо. Слезы побежали из глаз теплыми ручейками, потекли вбок, переливаясь через переносицу и вниз, на подушку, падая в промокшую золотистую челку темными каплями, как на песок.
-Злишься?
-Злюсь… - слезы лились легко, превратившись в воду, прозрачные и почти безвкусные, вымывали из ресниц едучую соль. Шершавая перчатка гладила его по голому плечу, потом по голове, по мягким нечесанным волосам.
-Не злись…
Эд громко хлюпнул носом. Руку всю ломало, от слез начала гудеть голова, поехать крыше не давало только понимание, что рано или поздно все закончится. Ну и еще Ал.
-Чш-ш-ш, - когда младший брат говорил шепотом, если не прислушиваться к металлическому эху, можно было представить себе…
-Ты меня довел до слез.
-Ну прости, - голос Ала звучал действительно огорченно. - Но тебе же чуть-чуть полегчало? Правда?
-Разбежался, - снова пробурчал Эд.
-Братик… эй… ну повернись, - перчатка легонько, но настойчиво потянула его за плечо. - Ну ладно тебе…
Терпеть не мог смотреть на это. Железный шлем с прорезями для глаз, панцирь, внутри которого никого не было. Каждый раз как немой укор.
-Эй, ну ладно тебе, - твердые прохладные пальцы коснулись подбородка, неуклюже подхватывая снова побежавшие по щекам слезы. Живой человеческой руки в них не чувствовалось. - Братик… - в голосе Ала пробилось беспокойство, - ну не плачь… Ну что ты…
-Рука сильно заболела, - сипло проговорил он. Кашлянул и кое-как добавил. - Пройдет.
Он выглядел больным и несчастным, с покрасневшим, распухшим носом, с волосами, примятыми и спутанными, как сено, в котором лежали. Хотелось наклониться к его макушке и вдохнуть. Глаза опущены, тоскливые, злые и заплаканные. Его все еще сжимало, давило из него живую мякоть. Трогая его лицо пустыми железными ладонями доспеха, Ал попытался на секунду представить, как должна было бы ощущаться под пальцами его теплая, мокрая от слез щека.
-Бедный… не плачь.
-А ты бы хотел, чтобы тебе было больно? Да? - Эд смотрел на него снизу, внимательно и хмуро, лицо осунулось, в голосе не было издевки. Ал вытирал слезинки с его щек осторожно-осторожно, мерно проводя снизу вверх большим чужим пальцем, старательно, словно его задача была успеть поймать как можно больше слезок, набрать очки и перейти на следующий уровень.
-Не знаю, - сказал он наконец. - Наверное, нет. Не знаю, что хуже.
-И я не знаю…
-Давай таблетку?
-У меня сердце от них болит, - глухо проговорил Эд, опуская глаза на все так же ненормально растопыренную железную ладонь. - Тяжелые слишком…
-Не будешь?
-Давай…
Ал уже давно научился достаточно быстро манипулировать большими железными руками. Он уже знал, как и насколько двинуть каждый палец, движения выходили плавные и, как ему по крайней мере хотелось думать, почти человеческие.
Темно-зеленый, как бусина, пузырек лежал в кармане крышки чемодана, набитом запасными парами перчаток, огрызками карандашей и бумагой. Ал осторожно подцепил крышечку и высыпал на ладонь несколько плоских розоватых таблеток. Получилось не с первого раза, пузырек пришлось долго вертеть, подхватывая краешком пилюли до тех пор, пока не осталась всего одна, глянцевая, маленькая, похожая на пуговицу.
Эд спустил с кровати босые ноги на пол. Он натянул мятую серую футболку и сидел, глядя на металлическую ладонь автопротеза, и даже по ссутуленной спине было видно, что ему больно. Его немного потрясывало, у живой левой руки, лежащей на колене, мелко дергался большой палец.
-Попить принести?
Эд отрицательно качнул головой. Мутные, как запотевшая от вздоха латунь, глаза с черными треугольничками слипшихся ресниц обреченно посмотрели на таблетку. Он почему-то так и не поднял рук - наклонил лицо к Аловой ладони и взял пилюлю прямо с перчатки губами.
Ал услышал, как она хрустнула.
Губы у брата чуть брезгливо кривились от горечи, пока он жевал, тонкие, угрюмые, красивые губы.
-Надеюсь, я не буду опять смеяться, как в прошлый раз, - сказал Эд. Альфонс не уловил интонацию.
-С одной не должен, - проговорил он. И добавил, - Я тоже надеюсь.
-Я в тот раз на следующий день аж разогнуться не мог. Это как же надо было ржать… Над чем я смеялся?
-Я не помню, - спокойно соврал Ал.
Таблетки были рассчитаны на среднюю массу тела. У брата масса тела сильно не дотягивала до отметки "меньше среднего", по-хорошему, ему следовало бы дать половинку таблетки, но он воспринял бы это как личное оскорбление. Он все воспринимал как личное оскорбление. В том числе и боль.
Ал иногда думал, что они ко многим вещам подходят по-разному, начиная с основного алгоритма действий: у брата это было "заорать-врезать-подумать-послушать", у Ала - "послушать-подумать-врезать-молча", что с законной, логической, этической и прочих точек зрения, на которые Эд чхать хотел, было правильно. Ал не склонен был в людях видеть потенциальных врагов, Эд сразу же раздувался в размерах в три раза и с лязгом выпускал когти.
Абстрактно что такое "боль" Ал, задумавшись, мог уже представить плохо. Он знал, что она бывает острая, тянущая, колющая, такая и сякая, но что она сама такое…
Да черт возьми, он много чего знал, он знал, что предметы бывают мокрыми, тяжелыми, гладкими, острыми, липкими и пушистыми наощупь, а не только синими, треугольными или далекими. Он все знал. Но не все перцептивные знания можно вербализовать, как это - ощущать гладкость, он не мог бы сказать.
Все было на месте, факты, анализ, логика, но ту огромную часть памяти, которая хранила ощущения, тепло, усталость, мягкость или щекотку - ее как будто затерли наждаком до серой бетонной тупости. Пусто, как внутри воздушного шара. Ал помнил, что когда была боль, которую он сейчас мог лишь смутно представить, глядя на брата, он, Ал, плакал, и ему становилось лучше. Для него боль была чем-то нормальным и закономерным, просто показывающим, что что-то не в порядке, но живо. Она говорила, что делать, с ней можно было договориться - если она намекала: поори, станет легче, поплачь, - Ал плакал. Это было нормально и в порядке вещей.
Для брата это был вызов. Еще в детстве, когда он разбивал коленку так, что Ал на его месте с чувством ревел бы в три ручья от боли, на Эдовом маленьком, сразу смешно багровеющем от натуги лице неизменно появлялось упертое выражение, где так и читалось: "да пошла ты!". Какое там "представьте, что боль - это небольшой шарик… представили? а теперь начинаем медленно катать его по телу, вверх-вниз, делая его все меньше и меньше…" - с какого бы перепугу?! Даже когда ему вырывали молочные зубы, которые никак не хотели выпадать сами от переизбытка кальция в организме, он зажмурился аж до синевы на носу - но Ал мог бы и не прислушиваться, сидя в приемной, он знал, что никакая на свете сила не заставит брата и пикнуть. Боль была для него противником. Заставит она его плакать, как же, это он, Эд, ее еще заставит.
Всю жизнь так было - отлупить брата никогда не составляло труда, зато например в гляделки Ал не переглядел его за всю жизнь ни разу…
Эд лежал на спине, закрыв глаза сгибом руки, грудь часто ходила вверх-вниз, футболка промокла от пота, темнела влажными пятнами. Вспотел, видимо, от боли, потому что в комнате, по всей видимости, было прохладно. Ал осторожно сложил всю свою груду железа на пол возле кровати. Полежать бы с ним сейчас. Или просто положить голые локти на клетчатое покрывало, почувствовать кожей толстые шерстяные нитки, щеку на руки, и чтоб крашеный гладкий холодный пол под босыми ступнями. Босые ноги - вот такие же, только две, розовые, с пальцами, которыми можно шевелить, с маленькими квадратными ногтями, с выступающими на своде стопы сизыми венками и косточкой лодыжки.
-Ты чего? - спросил Эд, не отнимая от глаз руки.
-Ничего, - отозвался Ал, - Я так.
Эдова голая ступня была меньше его ладони, податливая, мягкая. Симпатичная такая.
-Братик, может, оденешься?.. В комнате холодно?
-Нет.
Не угадал.
-Очень жарко, отопление выкручено на максимум.
Совсем не угадал.
Рука распрямилась, открывая лицо, беззвучно легла на покрывало, свесилась с кровати, изломившись в запястье, как кисть белого винограда. Ал посмотрел на него. Брат дышал, приоткрыв рот, веки еще чуть подрагивали, на покрытом испариной лице цвел яркий пионовый румянец.
-Ты как?
-Уже отлично, - сосредоточенно отозвался Эд, как будто к чему-то прислушиваясь. - Понемногу отпускает.
-Хорошо.
-Да. Весело, по всей видимости, не будет.
-И это хорошо, - ровно отозвался Ал. - По крайней мере, завтра ты не будешь опять ржать в поезде.
Эд коротко вздохнул.
Таблетки действуют на кого как, выписывая их как лекарство от фантомных болей, штабной врач об этом предупредил. Видимо, это освободило его от обязанности хорошо рассчитать дозу. Тогда их едва не высадили - брат ухохатывался над всем, что видел, все три часа дороги. Под изумленными, потом слегка нервированными, а потом уже откровенно возмущенными взглядами пассажиров Ал чуть не сгорел со стыда. Он им даже улыбнуться не мог, у него ни бровей, ни глаз не было. Ему хотелось превратиться в сцепку между вагонами, или в крошечную железную скрепочку, которая завалялась где-нибудь у брата в кармане, и никто не станет смотреть на нее с возмущением, - только не быть этой здоровой грудой металла, возвышающейся над сиденьем и хорошо просматривающейся из любой части вагона. А еще лучше, стать собой и прижать его к себе, чтобы трясся и глухо хрюкал ему в воротник, придавленный носом, чтобы брыкался и цеплялся за рубашку на груди.
Ал медленно поднял руку доспеха и провел пальцем по Эдовой щеке. Это было все равно что взять в руки ложку и ее выпуклой стороной потрогать родное близкое лицо.
-Спишь?
-Я тебя верну.
-Обязательно.
-Точно верну.
Ал погладил его по голове. Брат глаз не открыл, но брови его сошлись на переносице, он напрягся. Боится видеть, но и не видеть боится.
Эд чувствовал, что его трогают чем-то неживым и холодным. Он знал, что это Ал, брат, и все равно - самого Ала даже не было внутри этих доспехов. Он был где-то. Все равно что говорить, держа вместо теплой руки твердую телефонную трубку.
-Что ты… видишь? - голос брата прозвучал как будто даже сердито. Он был зол, что чуть не сказал: "Что ты чувствуешь?". Ал медленно уложил доспех на пол, на спину, разложил в стороны руки. Потолок был серый.
-Тебе же снятся сны?
-Снятся.
-Ты себя в них видишь со стороны?
-Неа, никогда. Все как будто сам.
-Вот и я то же самое. Когда хочешь посмотреть на свои руки, а видишь вместо них черте что. Когда все соображаешь, но бежишь и не устаешь, и когда падаешь, ничего кроме испуга не чувствуешь. Как сон. Ты чего? - удивился Ал, услышав, как его снятый шлем стукнул, поставленный на пол рядом. Он не заметил, когда брат успел соскользнуть с кровати на пол к нему.
-Ты же тут, да? Ты же тут? - Эд сидел на коленках прямо над ним. Морщинка на его переносице была резкая и озабоченная, глаза прозрачные, желтые и жалобные, как у выброшенной из дома кошки.
-Братик…
-Тут ведь, ну? Тут…
Вот он ты. Эд дико хотел его коснуться. Вся эта груда железа - все это не его, все равно, что нежно гладить теплый капот полковничьей машины. Коснуться. Хоть убей.
-Чего ты, братик?
Вот он ты. От тебя осталось мокрое место. Ты теперь есть только нарисованный несколькими линиями кровью. Больше ничего нет.
Эд положил дрогнувшую горячую ладонь на металл, накрывая печать. Железные руки мгновенно гротескно застыли в воздухе.
Весь Ал был сейчас у него под ладонью.
-Ты чувствуешь меня?
-Братик… - донеслось тихо.
-Ты же тут, да? - он пытался послать ему через ладонь сразу все тепло своего тела. Доспех был наполнен подземельным холодом. И черта с два в комнате было жарко - он даже сквозь покрывало чувствовал холод отсыревшей постели, когда лежал. В гостинице отключили отопление.
Не убирая ладони, Эд опустился боком на ледяной твердый пол. Вот он ты, тут, под рукой…
-Тут ведь, да?
-Тут…
-Это же мы с тобой, да? Ты и я.
-Ты и я, - отозвался младший.
Рука начала замерзать.
Печать запеклась на железе. Эд всегда рассматривал ее с интересом: он почти не помнил, как сам ее рисовал. Память о том вечере была вся искромсанная, Эд едва мог приладить один лоскут к другому, что шло за чем.
Теперь это была не печать. Это был Ал. Когда Эд на него глядел, ему и в голову не могло прийти что-то вроде: "Хорошо нарисовал".
Он осторожно повел по линии подушечкой пальца. Ал молчал, ему и в голову не могло прийти что-то вроде: "Осторожней…".
-Хочу, чтобы ты тут был. Сейчас.
Ответить глупо бодрое: "Я и так тут"?
-Что бы мы делали? - спросил Ал. Прямой ровный палец, с еле слышным шуршанием соприкасаясь кожей с железом, обводил печать по кругу, как будто рисуя заново.
-Мы бы делали все, что ты захочешь, - задумчиво отозвался Эд, лежа на полу. Зрачок у него в незакрытом челкой глазу был крошечный и бесцветный, как дырочка, пробитая в золотой фольге. Ал молчал.
Неровные темные багровые линии, вверх, вниз, вправо, влево… по кругу. Верни его… а?.. жалко тебе, что ли…
-Например?
Эд, не моргая, положил в рот средний палец, облизал, смачивая слюной, и безразлично ответил:
-Я не знаю.
Слюна от таблеток выделялась вязкая и густая, тянулась нитями. Эд прикинул, что пульс у него подскочил уже где-нибудь до ста сорока, зрительные и тактильные ощущения вместо прямого потока начали накатывать волнами.
Задержав дыхание, он тронул влажным пальцем кровавую линию.
-Братик?..
Палец по слюне заскользил гладко и легко, приходилось чуть надавливать, чтобы ощутить трение. Вверх… вниз… вверх…
-Чего бы я мог захотеть?
-Чего угодно.
-А ты на моем месте чего бы захотел?..
"Это же шутка, - улыбнулся мозг, - Ты не серьезно ведь…да?"
Не убирая пальца, Эд потянулся вперед, поехал плечом по скользким крашеным масляной краской доскам, металл шкрябнул, когда он уперся в пол локтем автопротеза. Наклонился еще ближе, и его голова оказалась внутри доспеха.
-Что ты делаешь, - мягкий Алов голос доносился внутри отовсюду. Казалось, Эд лежит с ним под одним одеялом, накрывшись с головой. - Братик…
Эд втянул воздух в легкие, а потом, приоткрыв рот, медленно, горячо выдохнул прямо на металл, оставляя на ней влажную пыль, чувствуя губами, как теплый воздух отражается от холодной поверхности. Стоило выдоху иссякнуть, и это маленькое, короткое тепло сразу улетучилось, впитавшись в железо холодной испариной.
Эд закрыл глаза и прижался к печати губами. Холодный металл как будто сам прилип к влажной кожице при прикосновении.
-Что ты представил? - снова отовсюду раздался мягкий Алов голос. Губы медленно отклеились от железа.
-Откуда знаешь?
-Представил же?
-Да.
-Что?
Закрыв глаза, Эд поцеловал еще раз, сильнее, потом положил на печать щеку.
-Твою шею. Сзади.
Ал надолго замолк, потом произнес: "Понятно".
-Тебе со мной тепло?
Даже будь Эдово тело все целиком, без железных сменных деталей, все равно его площади, массы, энергии не хватило бы, чтоб согреть такую груду пустого железа. Печать наощупь не чувствовалась, но Эд убеждал себя, что линии начинают чуть теплеть.
-Тепло, - тихонько ответил Ал.
Снаружи доспех был весь исцарапанный, побитый мелкими камушками, иссеченный песком. Но внутри он оставался идеально гладким, словно на железе был слой холодного стеклянного лака. Не открывая глаз, Эд повернул голову, отрывая прилипшую щеку, и потянулся и как будто нашел гладкую поверхность губами, как чужие губы. Тронул кончиком языка, словно лед или леденец, а потом все так же вслепую, медленно, с наслаждением провел по металлу языком, оставляя стыть широкую дорожку слюны.
-Братик…
Будто слепо почуяв желанное, Эд придвинулся еще ближе, лаская языком металл вокруг печати. Задел самый краешек…
-Братик…
-…Хорошо? - шепнул Эд, слизывая испарину собственного горячего дыхания. - Хорошо?..
-Как будто сейчас умру… - тихо прошептал Ал.
Розовый сахарный язык тронул краешек печати, потом на секунду лизнул там, где пересекались линии.
-Что ты представляешь?
Хрипло:
-Не спрашивай… - вдруг тревожно поднял голову. - Боишься?
-Не боюсь…
-И не бойся, - пробормотал Эд и снова закрыл глаза. Он опустил голову пониже и принялся лизать металл неторопливыми, маниакально-монотонными, округлыми движениями. Он делал это не снизу вверх, а чуть наискосок, сомлевший, медленно поворачивая тяжелую голову, проводил по металлу широким влажным языком, и заканчивал движение гладко скользящей по слюне теплой нижней губой. Ал ему не мешал.
Все равно через печать он не чувствовал абсолютно ничего.
Отвлек только один раз, потому что никак не мог вспомнить.
-Слушай… а у железа какой вкус?
Брат пару секунд молчал, замерев и глядя куда-то сквозь.
-Что значит, какой… Железный.
Иногда Ал не понимал, как при такой цельнобетонной логике брат до сих пор может верить, что если тебя перешагнут, когда ты лежишь, ты не будешь расти до тех пор, пока этот человек не перешагнет через тебя обратно. Кажется, брат держал на отца зуб еще и потому, что думал, что он в детстве наперешагивал через него и свалил из дома. Ал вздохнул.
-Ну… на вкус крови похоже, - пробормотал Эд, тоже трудно вздыхая и наваливаясь на железный край ворота доспеха грудью. Видно было, что наскрести сознания на это сравнение ему удалось непросто.
-А цвет?
-Серебристый.
-Нет, цвет вкуса.
Брат опять на секунду провалился, зрачки на мгновение тупо остановились и пропали, будто нырнув в дурноту. Потом Эд коротко сказал: "Темно-оранжевый" и опустился на мокрое железо щекой. Слюна уже остыла и была ледяная. Таким же макаром Альфонс в детстве как-то спросил его, почему мозг находится не в попе, если он там как раз хорошо помещается? Эд сказал, что если б он там был, думать пришлось бы стоя. Ну не понимал он, что Ал вообще пытается узнать такими вопросами.
-А все-таки, что ты представляешь?
Это было уже конкретней и проще.
-Тебя.
-В каком виде? - не понял Альфонс.
-В голом, - сказал Эд.
"…А," - сказал мозг.
Глаза брата были закрыты, кажется, под опущенными веками он продолжал заниматься этим прямо сейчас. Ал оторопело молчал.
-Ты озадачился? - спросил Эд. Его голова лежала внутри панциря и голос прозвучал буквально как из бочки.
-Еще как, - уронил Ал.
Помолчали еще. Эду казалось, что он лежит в каменной промозглой пещере, в железном саркофаге со сдвинутой крышкой. Лежит долгие года.
-И что ты представляешь? - снова спросил Ал.
-Ты не представляешь, что…
-Представляю, - отозвался младший. - Только редко… почти никогда.
"Ок," - сказал мозг.
Эд вынырнул из доспеха, гулко ударившись макушкой, еще упираясь одним локтем в пол, другой рукой подцепил футболку за ворот и стащил через голову с поджарой гладкой спины. Футболка кучкой упала на крашенный коричневой краской пол.
-Братик? Ты…
-Еще как.
Ал с лязганьем сел, заглушив лязганье Эдова ремня.
-Эй, прекрати!
-Ты же хотел посмотреть на меня голого, - не понял Эд, расстегивая круглую металлическую пуговицу на брюках.
-Не хочу я на тебя голого смотреть! - Ал панически попытался быстрей собрать все свои железки, схватить братнину руку. Молния Эдовых брюк вжикнула несогласно, и Ал невольно шарахнулся в сторону. По полу покатился задетый чьей-то ногой пустой шлем.
-А… почему без… - ошарашенно прошептал Ал.
-После душа не надел, - Эдовы руки деловито потащили узкие штаны с голой красивой задницы вниз, и Ал испуганно вцепился в его запястья. - Альфонс, - строгим и очень вменяемым голосом сказал брат. Не знай Ал, что таким же бодрым голосом он отвечает по утрам, не просыпаясь, поверил бы.
-Братик, не бузи, - как можно убедительней проговорил он, глядя на вертикальную ложбинку гладкого живота, уходящую вниз к пупку. От всего, что он сейчас видел, будь в его распоряжении собственные глаза, они бы на лоб полезли.
-Чего ты струсил? Мы же братья, чего ты стесняешься? Братья живут в одной комнате, моются в одном душе, спят в одной постели… - понесло старшего.
"А может, ну его к черту - половина таблетки и не больше, и пускай хоть обвозмущается, - подумал Ал, глядя на его приоткрытые влажные губы, бессмысленные ласковые глаза, а вслух сказал:
-Братик, не буянь. Давай-ка, оденься…
-Мне жарко.
-Ну конечно, ты в мурашках весь. Застегни штаны.
-Ал…
-Что?
-Хочешь его потрогать?
-Я тебе сейчас сам застегну, на молнию…
-Не надо, лучше я… точно не хочешь потрогать?..
-Господи… хочу. Ужасно хочу. Умираю, как хочу. Только застегнись.
Опасения насчет того, что стоит отпустить его руки, и брат в тот же миг окончательно сдернет с себя штаны, не оправдались. Эд привел себя в относительный порядок и уныло сидел на полу, ссутулившись и неуклюже вытянув ноги. Он снова начинал дрожать.
-Знаешь… пойду я прилягу, - наконец тихо и очень устало сказал он и неверно встал, так и оставив футболку валяться на полу. "Спать осталось часа два" - тоскливо подумал Ал, подцепляя за край укатившийся шлем.
-Слушай, а про "ужасно хочу" - это ты серьезно?
-Да, - брякнул Ал, кое-как прилаживая железную голову. Эд со вздохом лег и отвернулся к стене, заворачиваясь в одеяло, как летучая мышь в клетчатое крыло.
-Ты шлем задом наперед надел, - устало проговорил он, уже когда на подушке виднелась только золотистая макушка. - Запиши это в свой список дел, которые ты хочешь сделать, когда вернешь себе тело…
Ал опустился обратно возле его кровати, повернул шлем пером назад и притих на несколько минут. Слышно было, как за окном иногда проезжают с мокрым звуком автомобили. По неровному дыханию было ясно, что брат не спит.
-Как рука?
-Исчезла.
-Хорошо.
-…Отлично.
-Братик?
-Что?
-Она у тебя правда болела?
Эд со вздохом поднялся и сел по-турецки на кровати, недовольно глядя одним глазом. Шерстяное покрывало съехало с его железного плеча.
-А ты думаешь, я стал бы разыгрывать фантомные боли, чтоб ты дал мне таблетку, я ее съел и под видом того, что мне от нее снесло крышу, начал рассказывать тебе о том, как и в какой позе я тебя хочу?
-Ты не рассказывал мне, в какой позе ты меня хочешь, - опешил Альфонс.
-Я хочу, чтобы ты лежал на спине, а я лежал на тебе и мог видеть твое лицо и смотреть тебе в глаза, когда я буду тебя… короче, ты же видишь, что я не в себе и совершенно ничего не соображаю. Ясно же, что у меня маниакальный бред и галлюцинации на почве антидерессантов, что ты вопросы идиотские задаешь? - сварливо бурча, он улегся обратно к стенке. Ал с минуту глядел на его литое, бронзовое в полумраке плечо, и только потом кое-как выдавил:
-Ты совсем, что ли, озверел?
-И я даже не помню, как меня зовут, я сошел с ума, - угрюмо донеслось от стенки. - Разбуди меня на поезд, спокойной ночи.
Ал был в такой прострации, что даже не смог бы сказать, сколько времени прошло, прежде чем старший брат снова резко развернулся на кровати. Глаза смотрели цепко и внимательно.
-Ал, - позвал он, - Альфонс.
-Чего тебе?
-Ты обиделся?
-Нет.
-Ну, ты можешь быть сверху, хочешь?
-О Боже…
-А ты меня не любишь, потому что во мне нет метра восьмидесяти?
-Забудь о таблетках, братик…
-Ну рост ведь не главное.
-Я люблю тебя, - тихо сказал Ал.
Эд протянул руку и сжал протянутый кожаный палец перчатки.
-Ты только не отстегивай руку и не уходи никуда, - попросил он и закрыл глаза.
Ал вздохнул. Какое счастье было смотреть на него, когда он спит. Молча спит и не задает идиотских вопросов, типа:
-Ал? Альфонс?
-Что?
-А ты в какой позе хочешь?
-Ты заткнешься или нет сегодня?
-Ну и ладно… значит, будет по-моему.
После этого он, кажется, минут на двадцать потерял сознание. Но потом все равно проснулся и сказал, что хочет есть. Оставшийся час до выхода из гостиницы, он успел уплести всухомятку все булочки с повидлом, приготовленные для поезда, наговорить брату еще непотребностей, еле согласился одеться - надеть белье Ал его так и не уговорил - из гостиницы вышел невыспавшийся и злой, как собака, на платформе стоял уже осоловевший, увидел приближающийся поезд и снова начал ржать. Пока он гоготал, аж сидя на корточках, подвывая и не успевая утирать бегущие от смеха слезы, Ал молча открыл чемодан, вынул из кармана в крышке зеленый пузырек и выкинул его в первую попавшуюся урну у вокзальной кассы. Воздух был серый от дыхания приближающейся осени, на серой платформе лежали размятые и сырые серые листья.
В купе брат сразу рухнул на мягкое сиденье и со стуком уронил голову на стол. Пробормотал что-то вроде "Поезд-перевертыш…" и отключился. Сидящий напротив сухонький смуглый дед с хитроватыми ласковыми глазками понимающе улыбнулся, сжимая на коленях свой ридикюль. Поезд тронулся. Брат спал, а слезы у него из глаз так и текли, капая на стол.
-Эк блаженно спит, молодежь, - улыбался дедуля, глядя на Эда, на его опущенные ресницы, кое-как заплетенную лохматую косу. - Сынок? - спросил он, кивнув.
-Что Вы, - смущенно отозвался Ал, - старший брат.
-Вот оно что… - это выражение лица Ал знал досконально, можно было даже не смотреть. Потянувшись к чемодану, он достал потертый блокнотик с застежкой, старый, распухший от времени.
-Что-то хорошее у парнишки случилось, а? - внезапно снова подал голос старичок. Его светлые глазки смотрели ласково и с доброжелательным любопытством. - Эк он смеялся, касатик.
"Он уже часа четыре находится под таблетками, еще бы он не смеялся, и слава богу, что он вырубился" - ответил Ал мысленно, а вслух вежливо сказал:
-Он сегодня влюбился.
Старичок весь расцвел, растрогался и посмотрел на спящего Эда с гордой любовной улыбкой.
-Экое дело хорошее, - весело и хитровато, он снова глянул на Ала, подмигнул. - А как же… Взаимно, чай, влюбился-то?
С тугим звуком кнопочка на блокноте расстегнулась.
-Очень взаимно, - с вежливой улыбкой ответил Ал и взял карандаш.
-Славное дело, - еще разок подтвердил дед, кивая. - С любовью-то в сердце никакая беда не беда, и погода не страшна. На этой-то неделе, говорят, каждую ночь дожди, затяжные, проливные.
"Чтоб я сдох…" - подумал Ал, вспоминая мусорную урну возле кассы на вокзале, а вслух сказал:
-Надо же, действительно неприятно.
-И не говори, милый… Подремлю, пожалуй, - сообщил старичок, по-своему, по-стариковски устраиваясь в кресле. Через пару минут он уже жалобно посапывал.
За прошедшие со дня преобразования одиннадцать лет в списке дел, которые он хочет сделать после того, как вернет себе тело, у Ала их накопилось уже 7385. Это был уже четвертый блокнот. Сейчас он записывал 7386 пункт. Или даже это будет 7386-7391. Или даже до 7394, если брать программу-максимум. Как там было… "лежа на спине, чтобы можно было видеть твои глаза…". Не суть важно. Главное было записать, как Ал записывал все уже больше половины своей жизни, с тех пор, как ему было десять. Не важно уже, исполнится оно или не исполнится. Вряд ли. Пусть будет хоть так. Дороги было три часа - времени хорошенько подумать и ничего не упустить оставалось навалом.
Эд спал, сидя рядом, и слезы все продолжали капать из закрытых глаз, собираясь на светлом сером пластиковом столе в крошечную дрожащую от перестука колес лужицу под щекой. Черные ресницы слиплись в треугольники. Алу казалось, что если вытереть стол, на месте лужицы останутся неглубокие лунки.
Брат улыбался во сне. Ему снилось, что он наконец-то нашел своего виноватого.

От автора: если и правда нашелся тот, кто прочитал от начала до конца - ... правда нашелся?

@темы: =Эдвард Элрик/Альфонс Элрик=, =Angst=, =PG-13=, =Яой=

---

"Неужели я действительно влюблен?"(Глава 3)

[Timalat]

Автор: Valkiriya
Бета:
Фендом: Full Metal Alchemist
Дисклеймер: все принадлежит создателям.
Пейринг: Рой/Эд
Рейтинг: R , хотя может и NC-17­
Жанр: яой,флафф
Статус: закончен.
Предупреждение: … ну собственно тут весь рейтинг….

… тук-тук… тук-тук… тук-тук , тихий стук сердца, это было единственным что можно было услышать в первые секунды. Каждый свой стук, стук собственного сердца. И чем ближе, чем ощутимей, тем сильнее отбивало дробь трепетное сердечко. Оказаться в руках любимого человека, этого уже достаточно, чтобы потерять контроль над своим разумом, мыслями, действиями. Все происходит словно в замедленном действии, словно старая кассета крутит от времени мутную пленку… Шаг навстречу… удар коленями о диван…ответный шаг, резче, чем необходимо, но уж очень долгожданный… руки тянуться… тело изнывает…и через мгновение… сердце замирает…


…Губы коснулись друг друга, Рой чувствует как нежные, маленькие губки, искренне прижимаются к нему, тихонько замирают. И сразу становится понятно, что они, эти губки, не знают, что делать дальше. Весь раскрасневшийся мальчишка, чуть отстраняется, опуская блестящие чуть грустные глазки.

-« Эд…ты чего?» - тихо спросил Мустанг, не в силах остановиться.
-« я не умею …я… не знаю» - горячо шепчет Эдвард.

-« а может,… ты просто …я…мне не стоило…»- Рой лишь сильнее сжимал в кулаки рубашку на его спине.

-« тихо!...нет..не говори ни чего..тихо прошу…просто целуй» - словно отчаянно Элрик обхватил руками его шею и потянул на себя, – « просто…целуй…»- тихий шепот в ушко.

…мир вокруг перевернулся, время, словно прекратило существовать, все замерло, остановилась жизнь…. Когда такое происходит, это может значить только одно,…вот она,…настоящая любовь.

…Ночь, темно, тишина, все вокруг спит, ждет восхода, ждет начала новой жизни с первыми лучами восходящего сольца. Лишь для двоих это, не имеет никакого значения, сейчас, когда они так увлечены друг другом. Наплевать на все…

…Все сильнее прижимая мальчишку к себе, Рой целовал его теплые, сладкие губы, он целовал нежно, легко, словно лаская нежным лепестком. Спешить не хотелось, хотелось наслаждаться, ловить каждое мгновение, запомнить каждый изгиб такого любимого, желанного тела. Хотелось сойти с ума от его тихого обжигающего дыхания, от того, как крепко обнимают, прижимают, словно боясь отпустить, пальцами впиваясь в спину, его нежные руки. Все происходило, словно во сне, создавалось ощущение, будто тебя невидимыми нитями отрывает от земли, и от этого сводит низ живота, как то резкого рывка от земли…

...Поцелуй постепенно становился глубже, он уже терял всю свою нежность, становясь резким, более требовательным, нещадно разжигая палящим огнем желание. На смену ласке пришла безумная страсть, которая поглощала обоих, как вырвавшаяся на свободу раскаленная лава. Рой, не отрываясь, целовал его, исследуя каждый миллиметр его мягких губ. Постепенно расстегивая пуговицу за пуговицей на его рубашке, и чем дальше,…чем больше открывалось его прекрасное тело, чем сильнее чувствовался исходящий от него жар….тем сильнее дрожали руки,…хотелось быстрее….ближе…ощутимей…. Наконец рубашка была сорвана, нетерпеливым движением отброшена в сторону. … Наконец губы коснулись его шеи, лаская нежными прикосновениями, слегка покусывая тонкую, нежную кожицу,…целуя ключицы. Проведя языком по дорожке упругого живота,…. Рой позволил своим рукам нежно пройтись по всему его телу, по груди, а дальше, все ниже и ниже, до тех пор, пока пальцы не стиснули его бедра, прижимая сильнее к себе….


….И вот тут… он услышал, как первый тихий стон сорвался с губ мальчишки. Он бы такой сладкий, чуточку стыдливый, но просящий большего. Мальчишка просто задыхался, его грудь вздымалась глубокими вздохами, вниз по подбородку потекла прозрачная как слезинка слюна. Рой опустил голову ему на плечо и очень сильно прижался к нему, как можно сильнее стискивая зубы, чтобы не застонать в голос….черт…да чтож, такое… как такое, может быть…ужасно хочу, сильно… какой он... Все это кружило голову до цветных пятен в глазах, запуская пальцы в разметавшиеся по подушке волосы, ощущая их мягкость, Рой с каждой секундой дышал все чаще и чаще. Чувствуя это, Эд развел ножки, прижимаясь сильнее к его распаленной плоти. У Роя просто в момент снесло крышу, он просто не знал, что ему делать. Мальчишка под его руками изнывал от удовольствия, а он как мог, сдерживался чтобы своим напором все не испортить, …терпение было на исходе… .

…господи как же тяжело сдерживаться, как же хочется его,…всего…. Мустанга била легкая дрожь, возбуждаясь с каждым движение все сильнее, чувствуя его, такого родного, желанного, под своим телом, подчиняющегося его рукам. Полковник слушал, как тихо стонет Элрик, выгибаясь в спине все сильнее. Да что уж говорить…Эд уже просто кричал,… слыша как Рой дрожащим голосом шепчет «тише…тише» точно не понимая, кого он больше успокаивает его или себя…. Точно было понятно только одно, что так продолжаться больше не может… и поэтому Эдвард тихонько, томным голосом простонал.

-« м-мм-м…больше не могу,…Полковник…хочу тебя» - как в бреду шептал Эд, сжимая пальцами влажную шею полковника от раскаленного жаром воздуха вокруг них, слегка касаясь губами, его разгоряченных губ.

…В душе Роя все перевернулось, к голове прилила кровь - «…чего ты хочешь?»- промурлыкал Мустанг, медленно скользнув одной рукой между ног мальчишки, другой прижимая плотнее к постели.

«мм-ммм» - простонал Эд, при этом кусая губы и заливаясь ярким румянцем….

-« тебя… сильно…очень…Рой, давай…» - глаза мальчишки сверкнули растопленным золотом, затопленные страстью. …Эд был словно в пространстве. Ему хотелось, чтобы все это продолжалось, продолжалось, продолжалось.… Мальчишка хотел, с каждой секундой, хотел большего, он хотел его…, он хотел принадлежать, хотел, чтобы им владели, подчиняли.

…Голова шла кругом…


... Их возбужденные страстью тела словно искали друг друга, они горели желанием, сливаясь воедино. Руки судорожно ласкали, губы нетерпеливо целовали, дыхание сбивалось, стоны становились все громче,…. а терпение…. было…. на исходе….
…Полковник с большой любовью и с не меньшей нежностью, легонько перевернул мальчишку на живот, обследуя губами каждый миллиметр его бархатной кожи, чувствуя, как ему это нравится, как он от удовольствия сминает в руках белоснежную простынь, тянет ее, стискивает зубами…и стонет…

-« Эд я хочу… можно?…» - Полковник скользнул рукой туда, где было горячее всего.

-«Ммм…да..» - Эд выгнулся в спине, когда почувствовал теплые руки полковника. «Ох….господи…Рой…еще» - Элрик умирал от наслаждения, чувствуя как Рой ласкает его, как он нежно проникает в него теплыми пальцами руки. Это было словно … «черт…. как хорошо!» - кричало сознание Эда.


….Видя, как его мальчик заходится стонами, как он нетерпеливо подается ему на встречу, все сильнее впиваясь пальцами в простынь,… желание Роя овладеть им, лишь усиливалось. И склонившись над Эдвардом, он горячо прошептал, легонько касаясь пульсирующей жилки на шее язычком - «показать тебе, что такое настоящее удовольствие?». Эрик лишь простонал что-то несвязанное, и потянулся губами к губам, прося поцелуев и лихорадочно шепча « да..да…». Ждать больше смысла не было, да это было уже и невозможно…желание поглотило все…

…Рой словно угадывал каждое его желание, он словно проникал своими горячими поцелуями в его мысли, и беспрекословно исполнял их.… Этим, подчиняя мальчишку себе, ведь за все эти ощущения, Эд готов был на все…, и это только сильнее раскаляло…, Мустанг медленно проник в него…. … Эдвард почувствовал, как на него обрушился этот сладострастный коктейль из боли, желания и невыразимой жажды.

…Быть с этим человеком, принадлежать ему, тонуть в его ласках, сгорать от его страстных губ…любить его… вот этого он хотел больше всего на свете…вот то, что он искал. Эд схватил полковника за плечи и словно дикий котенок вцепился в любимое тело, не желая отпускать. Рой двигался все быстрее, его тело изнывало от удовольствия, слыша как Эд стонет ровно в такт его движениям . «Сильнее….еще…еще, …вот так….полковник…» дрожащими губами шептал Эд. Мустанг терял все обладание над собой, он грубыми толчками врывался в любимое тело….

… И тут он почувствовал, как Эд легонько касается его лица, нежно проводит тонкими пальцами по щеке, смотря на него любящими глазами, и тянет к себе. Прижимая всем телом…душой…сердцем…Рой тонул в его нежности…
Движения стали медленными, уравновешенными, плавными и очень глубокими. Глаза в глаза….пальцы переплетаются, одно дыхание на двоих…и наконец….


…. это был не просто секс….

-« Мммм….Рой!!!»

-« Эд…!!!!» - комнату заполнили стоны наслаждения.



… Они по-настоящему занимались любовью …. безумно желая друг друга, отдаваясь полностью…


….Первые лучи солнца коснулись остывшей за ночь земли, согревая своим теплом, проскальзывая в самые темные уголки, заполняя их долгожданным светом, даря всему вокруг яркие краски….

…Рой сидел в постели еще хранящей тепло прошедшей, волшебной ночи. Не сводя глаз с тихо сопящего мальчишки, который чему-то улыбался во сне. Полковник легонько поправил золотистую прядку волос, открывая красивое личико. И тут же, словно почувствовав своего хозяина, лучи солнца, пробрились сквозь плотно задернутые шторы, тихонько коснулись теплого, нежного лица, путаясь в пушистых ресницах, касаясь мягких губ, словно целуя. Мальчишка сморщил носик, повернувшись, уткнулся им в грудь Мустанга, прижимаясь к ней. Лицо Роя тронула нежная улыбка…

…А сердце все ни как не хотело успокаиваться, он стучало в груди, как птица, рвущаяся на свободу из тесной клетки, оно требовало понять его, отпустить все чувства на свободу…. Он склонился над мальчишкой и коснулся его сладких губ.… Неужели я действительно влюблен?… сонно посапывая, сладкие губки чуть помедлив ответили на поцелуй…

…Да… тихими ударами подсказало сердце, … ты действительно влюблен…

…Я счастлив…



От автора: ...ну вот и все…надеюсь вам, дорогие читатели, понравилось

@темы: =Рой Мустанг/Эдвард Элрик=, =Яой=, =Romance/Fluff=, =R=

---

"Неужели я и действительно влюблен?"(Глава 2)

[Timalat]

Автор: Valkiriya (одна часть коллектива Thong)
Бета: Sigu13 (вторая часть коллектива Thong)
Фендом: Full Metal Alchemist
Дисклеймер: все принадлежит создателям.
Пейринг: Рой/Эд
Рейтинг: PG , хотя может и NC-17правда ближе к концу.
Жанр: яой,флафф
Статус: закончен, в процессе бетинга

Эдвард был приятно удивлен тому, что полковник все-таки не такой уж и бесчувственный чурбан и карьерист как кажется, что иногда он может быть очень заботливым, и на удивление внимательным. Правда, Рой слишком поздно предупредил Эда о том, что выходя из машины можно поскользнуться, так как дорожка сильно обледенела, и что у него самого не редко случаются свидание с асфальтом. Так что Эд еще и немного полетал, нахватал синяков, и испачкался как поросенок.


…Но сейчас сидя в теплой ванне, укутавшись в приятно пахнущую воздушную пену, он ни чуть не жалел о столь неудачном дне. Вода была горячая, ласкала замершее тело, распаривая до красноты нежную кожу, успокаивая и погружая в сладкое забвение. Элрик прикрыл глаза, чувствуя, как мокрые реснички касаются друг друга, и как с кончиков срываются, чиркая по щекам уже остывшие капельки воды. Он блаженно расслабился. Но его идиллию вскоре прервал, бесцеремонно зашедший в ванную комнату Полковник. Эд тут же сполз пониже, укрываясь пеной как девчонка, оставив на поверхности только пару слегка сонных, полных удовольствия глаз.


-«Я тебе тут принес полотенце и…ну… вот» - он продемонстрировал белую рубашку –« я думаю она подойдет тебе, правда, может, будет слегка длинновата, но…» - Рой не договорил, перехватив взгляд Эдварда. Мустанг готов был поклясться, глаза мальчишки смотрели на него и улыбались, так тепло, с поволокой нежности, что он даже забыл что хотел сказать ему.


-«Спасибо»- побулькал Эд, и ушел под воду с головой. Кажется, он сейчас смотрел на полковника очень уж откровенно. Его голову заполняли всякие непонятно откуда взявшиеся странные мысли. Кажется, вся эта атмосфера очень сильно дурманила ему голову, раз он в какой-то момент откровенно ласкал взглядом Полковника. Эд не желал показываться на поверхности, не желал снова смотреть в темные, а теперь еще непонятно почему очень красивые глаза Мустанга. Когда это они успели ему понравиться? Воздух в легких постепенно иссекал, вырываясь огромными пузырьками на волю. Эд вынырнул и слегка закашлялся, вытирая глаза от попавшей в них пены. Роя уже к тому моменту, когда Эд промаргался в комнате не было, он оставил принесенные вещи на столике у большого зеркала, заляпанного стараниями Эда, брызгами мыльной воды. Мальчишка сидел и невидящим взглядом смотрел на светлую, с неброским, почти невидимым узором дверь, за которой только что скрылся Полковник, и с несчастным видом моргал глазками. Он не мог смириться с внезапным желанием, которое просто упорно не желало покидать его разум. Сознание того что это было дико неправильным, никак не укладывалось в его голове. Но как на зло, то чего нельзя, хочется как никогда, и стоит только задуматься об этом, как на лице невольно расцветает улыбка, и ты чувствуешь нетерпеливость, во всем теле, желая этого так сильно, что своди живот и хочется заныть… Вот только чего, Эд ни как не мог понять.


…Но, как говорится, если ты не можешь понять мысленно, то попробуй нарисовать. Так вот, его воображение быстро и нещадно нарисовало до невероятного стыда, бесстыжие картины, от которых Эд залился густой краской и со словами « о боже» снова скрылся под водой, остудить голову.

…Он оказался не готов к такому крутому повороту, и отказывался поверить в то, что похоже желал полковника как мужчину…


Как ему такое вообще могло прийти в голову, Элрик злился сам на себя вылезая из уже остывшей воды,… как теперь смотреть в глаза человеку, которого всю свою жизнь откровенно ненавидишь, а теперь думаешь как бы прыгнуть к нему в постель. Эд застегивал пуговицы рубашки очень медленно, словно от этого пропадет все желание, и прекратит, так сильно выделятся слюна. Но рубашка преданно хранила запах хозяина, слегка резкий, но в тоже время нежный отдающий чем-то вроде лимонной косточки, от этого мальчишка просто сходил сума. Эд понял, что он глубоко дышит, наслаждаясь этим запахом. Внутренне признаваясь себе, в том, что когда случалось ему сцепиться с Полковником, а тому потерять контроль над собой, хватая Эда за грудки притягивая к себе громко крича. Этот аромат всегда чувствовался от его теплой шеи, одежды, этим запахом был весь Рой, вся его сущность. Элрик уже тогда полюбил этот запах, и ничуть не сопротивлялся, когда Полковник распускал свои руки, так близко притягивая к себе. Правда, ему было не очень комфортно, когда над ним вот так нависают ведь чувство того, что ты мелкий всегда присутствовало, когда рядом был он. Такой высокий, статный мужчина, с нахальными, красивыми глазами и сильным характером, рядом с ним всегда чувствуешь себя… Ой да о чем он вообще думает… надо выкинуть это из головы!...или может, стоит попробовать?… немножко, совсем чуть–чуть. Элрик тяжело вздохнув, вышел из ванной.


Комната была небольшой и очень уютной, царил полумрак, освещенный только светом огня исходящего из камина. Когда Эд толкнул дверь и тихонько ступил босыми ногами на мягкий ковер, он тут же почувствовал приятный аромат фруктового чая, который стоял на столике и теплый пар развеивал сладкий запах, обещанный шоколад также ждал его. Эдвард опустился на мягкий диван, поджал под себя ноги, и укутался в теплое одеяло, приготовленное, по всей видимости, для него. Взял со столика теплую кружку, и покрутил ее в руках, она была очень смешная, на ней были изображения разных забавных рожиц, после чего принялся пить маленькими глоточками сладкий чай. Всматриваясь в прекрасно ярко оранжевые языки пламени, от которых так уютно потрескивало горящее дерево, сгорающее от столь жгущего танца. Смотря на огонь, Эд думал о человеке, который так же как это пламя, движущееся плавными движениям, словно соблазняя, греет его сердце. Он с небольшим волнением ждал Полковника, твердо решив для себя, что уж лучше вылететь отсюда пинком под зад, чем всю ночь провести в одиночестве когда рядом есть человек, в которого он, похоже, был влюблен.

-«Полковник»- тихонько пробормотал Эд, прикрывая глаза.

Дверь громко скрипнула.

-«Я тебя внимательно слушаю» - это был Рой, он стоял в дверном проеме, держа в руках два стакан с какой-то коричневой жидкостью, в которой плавал уже немного растаявший лед.

Эдвард, сделавший в этот момент особо большой глоток обжигая язык, подавился от неожиданности, в разные стороны полетели брызги горячего чая. Кружка в его руках сделала сальто, и все ее содержимое вылилось на его колени. Ткань хлопковых штанов в одно мгновение впитала в себя горячую смесь, и прилипла к нежной коже, нещадно обжигая ее.

-«ААА…твою мать…горячее!!!»- вскакивая, кричал мальчишка, резкими движениями стаскивая с себя штаны и кидая в сторону вошедшего Мустанга. – «Рой что тебя!!!...второй раз за день появляешься как из-под земли!!!... колокольчик на шею повесь!»- как потерпевший орал Эд потирая обожженные места. Мустанг так и стоял на пороге с круглыми глазами.

-«Ты же сам меня позвал, а теперь орешь» - поднося к губам стакан, тихо ответил он, на вопли мальчишки.

-«Ни чего я тебя не звал… у вас глюки» - продолжая скакать на месте ворчал Эд, постоянно переходя то но «вы, то на «ты».

-«Нет звал»

-«Нет! не звал»

-«А я говорю, звал!»

-«А я говорю, нет!!!»

-«Да!»

-«Нет!»

-«Да!!!» - строгим тоном оборвал перепалку Рой
.
-« Ладно…!» - Элрик сдался – « допустим,… звал»

-«Зачем?» - его голос тут же стал спокойный и полный интереса.

Эд замер… ну как объяснить человеку, точнее своему начальству, что он просто замечтался. А его позвал, лишь потому, что он и был этим предметом мечтаний. Тем более, он его не звал, просто все его мысли, проходя по всему телу легким покалыванием, заставляя сердце сумасшедшей дробью гонять по венам кровь, чувствовать в животе порхающих бабочек, все это вылилось на волю в простом, но ласкающем язык слове «полковник». И вот теперь он стоит и не знает, как все это объяснить, чтобы выглядеть при этом совершенно нормальным.


-«Сказать спасибо…»- опустив голову, спрятав появившийся румянец за длинной челкой, Эд ругал себя за то, что не смог сказать то, чего действительно хотел.

-«Ой, да ладно тебе…, на держи, это тебя лучше согреет, чем чай на твоих коленках».- Эд совсем забыл, что стоит в одной рубашке, которая прикрывает лишь часть бедер, а взгляд полковника бесстыже, прикован к его ножкам. Элрик как-то сначала замялся, а затем быстро юркнул под одеяло, краснея еще сильней. Этот полковник точно сведет его с ума.

Этот Элрик точно сведет его с ума…Рой так и смотрел на то место где только что стаял в очень щекотливом положении Эд…

…Вот теперь, кажется, он полюбил и его ножки, с красными пятнами на тех местах, где побывал горячий чай, этот след уходил глубже по внутренней стороне, где было очень горячо,…разбитые коленки… все это не могло скрыть нежность его мальчишеской загорелой кожи и желание коснуться ее, лишь сильнее туманило голову. Надо успокоятся. Надо отвлечься.

Рой перевел взгляд на парня и протянул руку, в которой держал стакан, предлагая выпить. Эд неуверенно кивнул и потянулся за ним. «Все же лучше чем краснеть сидя в ворохе одеяла», констатировал про себя Эд. Поднеся стакан к губам, и сделав небольшой глоток, задохнувшись от горького привкуса.

… Эта жидкость была такой жгучей, что пробирала до самых костей. И чем больше ее пьешь, тем больше хочется, тем больше нравиться и она уже кажется сладкой. Появляется ощущение расслабленности, спокойствия, и самое интересное, что после нескольких глотков наступал момент полного отсутствия страха. Эд уже блестящими, слегка мутными глазами смотрел на Полковника, который ему что-то уже как полчаса усердно объяснял, то и дело, пытаясь вырвать стакан из его рук. Элрик сидел и смеялся, над четными попытками Мустанга отнять этот сладкий, дурманящий, напиток. Он не готов был с ним расстаться, парнишка упирался в плече Полковника одной рукой, а второй прятал прекрасное яство у себя за спиной.

В такие моменты, когда твой разум затуманен несколькими градусами алкоголя, то все что нельзя становится можно, все что казалось неправильным, становится правильным, и все так легко и просто, что не понимаешь, почему так долго не мог решиться на такую простую вещь как невинный поцелуй. Эд чувствовал как все случайные, невинные прикосновения Мустанга, к его сейчас такому чувствительному телу, оставляют горячие отпечатки, что можно сразу понять, куда и как касались его, руки Полковника.

…Рой тянул его за рукав рубашки, пытаясь отнять бокал. Рука дрогнула, и вся холодная жидкость вылилась Мустангу на грудь, Элрик сдавленно хихикнул, то, что происходило, очень сильно забавляло его. Полковник вскочил с дивана. Соприкосновение холодного напитка с разгоряченной кожей, подействовало отрезвляюще.

-«Ну что, доигрался…теперь я весь мокрый»- ворчал Мустанг, стягивая с себя майку.

-«Ну, не мне же одному сегодня страдать! Вот и тебе досталось»- продолжал веселиться Эд.

-«А ты я посмотрю этому очень рад!?»- откидывая в сторону промокшую кофту, спросил Рой.

Эдвард проследил, как одежка Полковника упала неподалеку от его штанов.

-«Да…» - небольшая пауза - «…рад…очень…» - немного хриплым голосом ответил Эд, лаская взглядом, блестящую от дорогого коньяка грудь Полковника. Это положило начало к исполнению желаемого. Легко проведя языком по своим губам, мальчишка еле ощутимо прикусил нижнюю губу и тихонько поднялся. Все так же глядя на Мустанга, стоящего возле дивана, с застывшей улыбкой на лице. Он похоже, плохо понимал что у того на уме.

…Медленно ступая к Полковнику по мягкому одеялу, он не сводил глаз с его улыбки, замечая как уголки губ, немного усмиряют ее, как она остается только лишь в его глазах. С каждым шагом Эд чувствовал, как его ступни проминают мягкую обивку дивана, как в глазах Мустанга появляется слабый блеск, как он скользит по его лицу, буквально ласкает, его можно почувствовать, сначала губы, потом легкий взгляд в глаза, потом снова губы… Эдвард забыл, что значит дышать, и что это вообще такое…

…Рой осторожно, словно боясь спугнуть дикого маленького зверька, смотрел, как Эдвард медленными шагами двигается к нему, как непослушные ноги путаются в одеяле мешающее преодолеть это короткое расстояние, между ними. Глаза мальчишки, словно зыбучий золотистый песок пустыни завораживал, затягивал, не позволяя даже сделать вдох. И сердце пропустило короткий удар, когда Эд остановился всего в шаге от него. Но, его затуманенный желанием взгляд все также был прикован к его губам. … В полумраке комнаты, он был особо прекрасен, а сейчас, когда он, похоже действуя, опираясь только на свои желания, и доверяясь только своим ощущениям, просто сводил с ума. Один взгляд на его тонкую линию нежной шеи, и все…ты чувствуешь, как в низ, по подбородку потекла слюна…

….Господи что же делать, что делать, кричал внутренний голос, во всем теле нарастала паника, ну еще один шаг, всего один…как же мучительно долго…давай… не стой… да иди же ко мне!!! Рой, теряя терпение, двинулся на встречу. Один шаг,… одно колено на мягком одеяле,…другой шаг…. второе, и вот уже руки тянутся, …касаются нежных бедер мальчишки,… нетерпеливо тянут к себе.

…. А он такой податливый… нетерпеливо прижимается к нему, его щеки горят красным огнем, тело не слушается, губы сами тянутся навстречу.

……а потом….. кажется, будто землю, одним оглушительным ударом выбило из-под ног.

Продолжение следует...

@темы: =PG=, =Рой Мустанг/Эдвард Элрик=, =Яой=, =Romance/Fluff=

---

Фикшн

[Токо Аозаки]

Автор: Гордыня
Заказчик: Mad Selena
Заявка: Кимбли/Майлз "А кто вам сказал, что я не люблю ишваритов?"

- Прекращай быть таким любезным, я прекрасно знаю, что ты очень не любишь ишваритов – однажды не выдерживает Майлз и ляпает совершенно необдуманно.
Он был уже изрядно подвыпивший и совершенно не следил за языком, хотя стоял на ногах твердо и говорил чётко.
Кимбли в ответ ухмыляется и обиженным тоном интересуется:
- А кто вам сказал, что я не люблю ишваритов?
Лицо наигранно невинное со сложенными бантиком губками, словно у куклы. Майлз вздрагивает от полной ирреальности картины и залпом опрокидывает рюмку водки. Сжевав шампиньон, который прежде долго и упорно вылавливал из банки, он как можно ехиднее заметил:
- Ах, да, ты никого не любишь, прости, забыл.
- Неправильное суждение – наигранно огорчённо вздыхает Кимбли, тоже опрокидывая рюмку.
Его попытки выловить шампиньон были бесполезны и, в конце концов, он, выругавшись, решил не закусывать.
- Я просто люблю делать «бум».

@темы: =Джен=, =PG=, =Редкие пейринги=, =General=

---

"Неужели я и действительно влюблен?"(Глава 1)

[Timalat]

Автор: Valkiriya (одна часть коллектива Thong)
Бета: Sigu13 (вторая часть коллектива Thong)
Фендом: Full Metal Alchemist
Дисклеймер: все принадлежит создателям.
Пейринг: Рой/Эд
Рейтинг: R , хотя может и NC-17правда ближе к концу.
Жанр: яой,флафф
Статус: закончен, в процессе бетинга ­
От автора: это мое первое творение, и я очень надеюсь, что тапки будут не очень тяжелые. Я очень старалась.
От беты: в общем, серьезных ошибок быть не должно, и да ,читатели ,не забываем ,что это за жанр

Ночь раскинула свой широкие черные крылья, пряча под них весь город, крадя все краски теплого солнца, и на смену им, даря серые тени лунного света.

Рой Мустанг, как всегда заканчивал работу последним и уходил, когда весь штаб был уже пуст. Все коридоры были начисто вымыты, от осевшей за весь день пыли, бетонные ступени, чуть ли не блестели от мыльной воды, свет выключили еще часа три назад. Похоже, никто не думал, что полковник может так долго задержаться на работе, и уж тем более всем было невдомек, что он иногда даже ночует на рабочем месте. И вот он снова покидает свой кабинет в одиночестве. Его совсем не волновала эта странная закономерность, он ведь прекрасно знал, что весь свой рабочий день с серьезным видом играл в крестики нолики, и сладко спал лицом вниз на важных документах. А потом в одиночестве с проклятиями разбирал бумаги, до поздней ночи. Но сегодняшний день явно отличался от всех предыдущих. Рой был очень доволен собой, и получал некое удовольствие от давящей боли виски и свинцовой тяжести век от усталости. За весь день он не позволил себе ни минуты слабости. С широкой улыбкой закрывая дверь кабинета, он представлял, как завтра будет развлекаться, а точнее бездельничать. Работа сделана, весь завтрашний день свободный, прибывает Стальной и им можно будет заняться вплотную (только надо потянуть за нужную ниточку, и весь день слушать, как он верещит на весь штаб о том, как он ненавидит армию и свое начальство.)


…На самом деле Рою было стыдно признаться себе в том, что эта маленькая креветка занимает большую часть его мыслей. Очень неловко было от того, что самым сокровенным для него в последнее время стало одно желание. Ему ужасно хотелось во время того как малыш надрывается воплями и топает ножками, просто подойти и прижать его к себе. Уткнуться носом, губами в светлую макушку, которая пахнет чем-то таким манящим, что хочется вдохнуть глубоко-глубоко, и не выдыхать, так и сохранить его там, прямо в сердце. Но если всеже и придется выдохнуть, то потом обязательно нужно вдохнуть, этот запах дурманил Рою голову как наркотик, он был необходим ему как глоток свежего воздуха.


Мустанг очень часто думал над этим, с улыбкой смотря в спину уходящего мальчишки, который только что обозвал его «скотиной в пагонах», а ему почему-то смешно и все кажется очень забавным.
Почему его так тянет к Эдварду Элрику? Этот вопрос не покидал его весь день.
И вот даже сейчас идя по пустому, длинному коридору, с темными, ровными по бокам стенами он опять с предвкушением ждет его приезда.


«Так» думал Полковник, почему опять, почему он опять о нем думает? Что же в нем такого, что могло так сильно его зацепить, глубоко, цепко… за самое сердце, за разум…за мечты.


Уходя глубоко в свои мысли, где никого кроме него самого не было, тихонько, так чтобы ни кто не видел открыть маленький сундучок, где хранятся все глупенькие, местами нелепые тайны, и его мысли. Словно самое ценное сокровище, он достал самую дорогую ему мысль, маленькую и золотистую. И с удовольствием принялся ее внимательно рассматривать.


Эдвард Элрик, Эд, Эдо, креветка, коротышка - много имен было у этой маленькой мысли. И все же нужно было понять, мысленно представить …. Ну вот, ну почему, снова и снова появляется эта дурацкая улыбка на лице, Рой чувствовал, как уголки губ медленно тянуться до самых ушей…


Эд…, он такой маленький, такой…такой смешной,… и невероятно красивый для мальчишки. С этим было трудно поспорить, и глупо обманывать себя, если … «Эдвард действительно очень хорошенький» - над этим утверждением Мустанг поставил точку. «Так, уже лучше. Значит, смотрим дальше» Рой медленно шел, засунув руки в карманы, спускался вниз по лестнице


… маленький носик, всегда смешно морщится, когда его хозяин злится, нежные чуть пухленькие губки. Мустанг вспомнил, как первый раз обратил свое внимание на эту часть Эда. Помнит, как будто только вчера Элрик не уследил за своим острым язычком, и откровенно высказался о том, как было бы прекрасно увидеть Полковника сидящего в луже в окружении Ишваритов, и еще пару не очень лестный словечек. После чего, Рой, первые секунды, просто стоял с весьма глупым выражением на лице. Пораженный таким откровением, Мустанг, долго думал, что бы такого с ним сделать, ну не ремнем же бить, в конце концов, хотя это было бы в двойне эффективней чем заставлять драить зубной щеткой сортиры, или перебирать ни кому ненужные документы. Но надо сказать Рой ни капельки не пожалел о том что завалил его бумажной работой. Было весело наблюдать как он, весь взъерошенный, сидит в ворохе бумаг как маленький хомячок, и тихонько бубнит себе под маленький носик. А когда случалось встреться взглядом с полковником то он сердито надувал губки и прятался за высокие стопки бумаг, и потом долго не высовывался из-за них. Рой тогда долго не мог сосредоточиться на работе, он ни как не мог выбросить из головы эти надутые губки. Как Эд тихонько облизывает их, легонько проводя по ним своим розовым язычком, в такие моменты Рой весьма ощутимо чувствовал какие они должно быть нежные, теплые, а раз такие манящие, значит еще и очень сладкие.…А еще Мустангу не давали покоя глаза… да…, это то, что он действительно любил в мальчишке больше всего. Серьезный взгляд из-под пушистых длинных- длинных ресниц. Таких золотых, что создается впечатление, будто золото, как медовая пыльца сыплется с них при каждом коротком взмахе. Особенно Рою нравилось, смотреть на мальчишку, когда тот прибегал в штаб с сильного мороза. Он всегда был такой весь радостный, с небольшим румянцем на щеках, красненьким носиком и блестящими, теплыми-теплыми глазами, как летнее солнышко. Они сразу поднимают настроение, и уже не хочется отчитывать его за тот бред, который он нацарапал в своем отчете.


Примерно с такими мыслями Полковник Рой Мустанг направлялся к главному входу, проходя мимо библиотеки, дверь которой была слегка приоткрыта. Из небольшой щелочки пробивался тусклый свет настольной лампы, и слышалось, как кто-то перекладывает книги, шуршит старыми страницами и тихонько шепчет слегка недовольным шепотом. Рою стало интересно, кто же это там сидит так поздно, ведь библиотека насколько знал Мустанг, обычно закрывается рано, и посторонних там быть не должно. Поправив мундир, тихонько приоткрыв дверь, Полковник заглянул в темный зал, и взгляд его устремился в уголок, где одиноко горела, слегка потрескивая, небольшая тусклая лампа, освещая не значительную часть зала. Стол был завален книгами, они то и дело перемещались по столу то в одну стопку то в другую, по мере своей надобности хозяину, которого за этими колонами видно не было. Единственное торчала маленькая светлая антенка, которая только что вздрогнула и печально повисла, когда ее хозяин тихонько чихнул и как-то слабенько вздохнул.


-«Стальной?»- удивленно позвал Рой.

Да действительно, из-за толстых книг выглянули два золотистых огонька и испуганно уставились на Полковника. Рой двинулся вдоль по чистому, мягкому, с незамысловатыми узорами, и плавными линиями ковру. И чем ближе он подходил, тем шире, становились испуганные глазенки, и его взору открылась настолько милая картина, что он еле поборол желание взять на ручки сжавшегося в комочек Эда и пожалеть. Паренек выглядел очень усталым и почему-то очень мягким и теплым как плюшевая маленькая игрушечка. Глазки слабо блестели, он чихал и утирал носик рукавом кофты не сводя взгляда с высокой фигуры Полковника.

-«Полковник» - прошептал Эд и сник еще сильнее, если бы у него на макушке были ушки, то они бы сейчас тоскливо опустились, прижимаясь к головке как у испуганного котенка.

Мустанг остановился в проходе между столом и высоким заставленным книгами стеллажом, облокотившись плечом о косяк, сложив руки на груди и скрестив ноги. Он с интересом смотрел на Эда, который очень странно себя вел, обычно он встречает его взглядом исподлобья и своим знаменитым оскалом. А тут сидит и даже не пикнет о том, как он его бесит своим внезапным появлением.

-«Апчхи!» - это было первое и единственное что смог произнести мальчишка.

-«Какие люди! Сальной, если бы не твоя антенка, я бы тебя честное слово не заметил » - с легкой ухмылкой Рой смотрел на мальчишку, и глаза его игриво блестели, он не ожидал такого подарка в конце рабочего дня, точнее ночи.

-«Ха-ха-ха Полковник, вы меня каждый раз поражаете своим остроумием…» - он поднял вверх палец, как бы прося чуть подождать. На одно мгновение он уставился в одну точку, а затем весь сморщился и выдал тихое - « апчхи!… ой..да чтож…… такое… у меня нет сил с вами ругаться… апчху!.. да блин… ну… апч… полковник идите, куда шли…чих...»

-«Ты что заболел?» - Рой поражался с каждой минутой все сильнее, ведь одна из особенностей Эда была в том, что он ни когда не болел, по крайней мере, на памяти Полковника.

-«Да,… немного»- пробурчал Эд, доставая из кармана мятый платок и утирая им покрасневший носик. В такие моменты он выглядел таким маленьким, пушистеньким и невероятно уязвимым, просто не верилось, что этот пушек гордо называется Стальной Алхимик.

В библиотеки было очень тихо, все спокойствие нарушали лишь часы, которые тикали, вися где-то не далеко в темноте, и дыхание копошащегося Эда. Рой взглянул на противоположную стену и нашел глазами циферблат стареньких часов, которые показывали, что время уже далеко за двенадцать.

Эдвард слегка поежился, толи от еле ощутимого сквозняка, толи от того что Полковник присел рядышком на край его стола. И каким-то странным голосом, Эд не мог понять,…ласковым что ли? Тихонько произнес.

- «А время та уже позднее, ты долго собираешься грызть гранит науки»

-«Столько сколько надо, мне сегодня спешить не куда, спать я все равно останусь тут» - пробурчал Эрик, недовольно вытягивая из-под задницы Полковника нужную ему книгу. Рой привстал, облегчая мучения мальчишки, который все тянул несчастную книгу, как мог заметить Полковник это был какой-то толстенный словарь. Мустанг с понимающей улыбкой смотрел на светлую макушку, прекрасно понимая, что Эду просто негде переночевать, что деньги, выделенные ему на время задания, видать кончились, а снять необходимую сумму со своего счета он походу не успел. И вот теперь сидит здесь, мерзнет, то и дело вытирая нос, и звонко чихая.

Да,… увидеть Эда таким, для Полковника многое значило. Если бы кто-то сказал ему, что Эдвард Элрик может быть таким действительно беззащитным, он бы в жизни не поверил. А тут Рой стоит и не знает что ему делать толи умилятся, толи плакать от того насколько сильно хочется его обнять, прижать к своей груди, такого мягкого и родного.

…Вот оно! То, что так сильно мучило его, вот простой ответ на все его вопросы « почему?». Рой, глядя на столь слабенького мальчишку, понял, что всю свою теплоту, ласку, заботу, он готов дарить лишь одному человеку. Он готов показать свое настоящее лицо, сбросить маску эгоистичного карьериста, только перед одним человеком. Перед человеком, в которого, он, похоже, был влюблен.


-«Как на счет теплой ванны, и горячего чая с шоколадом?» - тепло улыбаясь спросил Полковник, легонько хватая двумя пальцами носик Эда отрывая того от словаря. Огромные золотистые глаза посмотрели на него с легким непониманием, и удивлением. А уже через секунду лицо мальчишки тронула легкая улыбка.

@темы: =Рой Мустанг/Эдвард Элрик=, =Яой=, =Romance/Fluff=, =R=

---

Я буду жить (ангст, NC-17)

[Сайки]

Автор: Ка-детка
Бета: нет
Название: Я буду жить.
Фэндом: ФМА
Пейринг: Хьюз\Мустанг
Рейтинг: NC-17 (яоя не будет!)
Жанр: ангст.
Дисклеймер: все персонажи принадлежат госпоже Аракаве.
Предупреждения: грубая физиология, графическое описание увечий.
Саммари: Мустанг парализован после тяжелой травмы, Хьюз за ним ухаживает.

Майора Хьюза откомандировали в окружной госпиталь. Официально – справиться о состоянии солдат, находящихся там на лечении. Неофициально – договориться о том, чтобы некоторые случаи не проходили через официальную статистику. И в списке этих самых «случаев» Маес увидел знакомое имя: майор Рой Мустанг; спецподразделение Государственных алхимиков под личным патронажем Е.В.П. фюрера Кинга Бредли; госпитализирован неделю назад; диагноз: Сочетанная травма.
Всю дорогу Хьюз просидел как на иголках. Рой куда-то пропал три недели назад, совершенно неожиданно. Затем Госалхимиков перевели на другую базу и вот теперь…
Когда он уже в отделении поинтересовался у медсестры – где лежит пациент Мустанг, и та равнодушно указала на пятый бокс – Хьюзу стало совсем нехорошо. Раньше, попадая в санчасть, Рой влюблял в себя весь персонал женского пола. А тут девушка в аккуратной униформе посмотрела на Хьюза сочувственно и поинтересовалась:
- Вы не родственник ему случайно?
- Нет. Друг.
- Не знаете – у пациента есть родные? Кому можно сообщить и кто, может быть, приедет ухаживать за ним.
- Родных у Роя точно нет. В личном деле в этой графе – прочерк. Минуту, в каком плане – ухаживать?! Что с ним?!
- Вам разве не сказали? Черепно-мозговая травма. Прооперирован шесть дней назад. Сейчас в полном сознании, вполне адекватен. Но пациент практически парализован. Не может сидеть. Не контролирует естественные отправления. Сохранились частично движения в пальцах левой руки и работа мышц лица и шеи. Он, по крайней мере, способен глотать пищу. Плохо. Говорить не может из-за перелома нижней челюсти. Правда, кое-как общается записками…
Договаривала она уже ему в спину. Маес осторожно приоткрыл дверь в маленький бокс. В нос шибанул приторно-сладковатый душный запах старой крови и болезни. Шагнул к неподвижно лежащему на кровати человеку и замер - от жалости скрутило живот. Это был он, Рой… Изувеченный до неузнаваемости. Лежит на спине, закрыв глаза. Хотя глаз почти не видно – заплыли жуткими черными кровоподтеками. Переломанный нос растекся на пол-лица, губы распухли оладьями, изо рта сочится розоватая слюна – передние зубы у него выбиты. Шина на сломанной нижней челюсти, и уцелевшие зубы стянуты проволочками. Голова обрита – кое-где из-под бинтов просвечивает кожа. Рой даже дышит с трудом, в отбитых легких все свистит и хрипит. В ноздри вставлены тонкие трубочки, вокруг них запеклась кровь. Он даже не отреагировал на появление Маеса…
Рой! - вырвалось против воли.
И человек с трудом повернул голову. В мутных от боли и наркотиков глазах появилось нечто похожее на удивление. Губы-оладьи беззвучно шевельнулись:
«Маес?».
Видимо, на лице Маеса ясно отражаются ужас и жалость, потому что распухшие губы кривятся в жуткой щербатой усмешке, Рой нашаривает на кровати толстый карандаш и старательно выводит каракули на прикрепленном к поручню планшете:
«Не смотри так. Ты меня пугаешь. Я изуродован? Сильно?»
- Нет, что ты! – Хьюз отчаянно замотал головой, - Я просто не ожидал увидеть тебя здесь.
«Не умеешь врать. Сними одеяло - что там? Мне не говорят, я не могу сам». Действительно, шея у него жестко фиксирована гипсовым «воротником», а сам он прикрыт одеялом до подбородка.
- Рой... лучше не надо...
«Я должен знать. Я - калека?»
- Врач же говорил с тобой.
«Скажи ты. Не лги».
- Ты получил травму головы. И тебя парализовало, Рой.
Маес не сразу понимает, что прерывистое задыхающееся шипение – это смех… Рой смеется! Смеется так, что слезы градом катятся по лицу.
- Прекрати! Прекрати истерику, майор!
И Мустанг замолкает. Резко. Словно звук выключили.
- Ты офицер или слякоть?! Так какого черта ведешь себя, словно дешевая актриска!
Распухшие губы дрожат. И дрожит карандаш в неловких пальцах:
«Наказан… я - убийца… гнить заживо – пусть… это – мой ад…» - с трудом разбирает Хьюз.
- Вот, значит, о чем ты думаешь? Чушь! Ты – солдат. Ты – выполнял приказ. Это твой долг, в конце концов.
«Долги надо отдавать… чем меня одолжили… если в уплату долга я убиваю… Зачем я одалживался так...».
Маес понимает, что нужно что-то сказать. Только – что? Повторять текст официальных обращений фюрера? Он сам не верит официальной пропаганде. Глупо думать, что ей поверит парализованный алхимик.
- Если станешь думать о таких вещах слишком долго – сойдешь с ума. Я не собираюсь навещать тебя в комнатке с мягкими стенами. А ты рано сдаешься. Ты должен справиться, Рой. Ты должен жить.
«Зачем... если не выйду отсюда – больше не придется убивать…».
Хьюз молча отдирает исчерканный листок от планшета. Комкает и кладет в карман.
- Это я заберу с собой. Потому что - чушь. Опасная чушь. Лучше, если никто посторонний ее не увидит.
Рой снова щерится – выглядит это одновременно смешно и страшно. Страшно смешно.
«Если сдохну… плакать обо мне некому…».
- Твое смирение хуже гордыни! Самое простое – сложить лапки и ждать смерти. Только ты забываешь, что есть люди, которым ты небезразличен. Не хочешь жить ради себя – живи ради них.
Рой пытается отвернуться, но даже это ему не удается – сдерживает вмятина в подушке. Каракули уже почти нечитабельны.
«Уйди… пожалуйста… я устал… оставь…».
- Хочешь умереть! Конечно, это же так просто! Сложил лапки и благородно скончался. Как будто твоя смерть что-то изменит! Сопляк! Ты даже не пытаешься бороться! Прекрати заниматься самобичеванием. Из любой ситуации есть выход.
«Ничего… не хочу…».
- Трус! Жалкий трус!
Наконец-то! Тусклые глаза наливаются знакомой темной синевой ночного неба. Из изуродованного рта вырывается злое нечленораздельное шипение. Впрочем, о смысле можно догадаться по отдельным звукам. Цензурных слов там не предусматривается.
- Не дождешься, - хмыкает Хьюз, - Я не хочу потерять тебя. Я пробуду здесь еще две недели, Рой. И буду ухаживать за тобой.


Наутро он возвращается в госпиталь. Рой встречает его недоверчивым взглядом и молчит. После разговора с врачом Маес отправляется к сестре-хозяйке и получает у нее халат. И не успевает застегнуть пуговицы, как его отлавливает уже знакомая медсестра.
- Господин майор, раз уж вы здесь – помогите покормить Мустанга, - в руках у нее лоток с длинной тонкой трубкой из оранжевой резины, салфетки, пузырьки и огромный шприц пренеприятного вида с мутной жидкостью. Никакого намека на тарелку или ложку.
- Это что?
- Мустанг получает питание через зонд, - и поясняет, - Специальная трубка, вводится прямо в желудок через нос. И шприцем заливаем бульон.
Маесу очень не нравится, как это звучит, но деваться некуда. Впрочем, выглядит «кормление» еще хуже. Изголовье кровати приподнято, и Мустанг пристегнут к нему широким ремнем – поперек груди. Рой в отчаянии зажмуривается, когда жирно блестящую от масла резиновую трубку медсестра пропихивает ему в нос. Рой дергает головой, давится, кадык на тонкой шее судорожно прыгает вверх-вниз, из-под век катятся слезы.
- Проглоти, Рой! Давай, глотай же! – повторяет она, - Господин майор, подержите ему голову… Глотай, Рой! Не капризничай...
Маеса начинает тошнить – словно это к нему резиновый склизкий червяк заползает в нос и лезет в горло. А медсестра, тем временем, ловко подсоединяет к трубке шприц, наполненный бульоном. Хьюз не выдерживает. В коридоре он прислоняется к стене – дурнота постепенно проходит. Черт! Ему поплохело, хотя он только смотрел. А Рой проходит через такое ежедневно. Ч-черт!

Он отлавливает медсестру на выходе из бокса. В руках у нее теперь небольшая мисочка. В мисочке – мерзкая розоватая кашица.
- Ведь Рой может есть и так – если его кормить с ложки. Зачем… это издевательство?
- Потому что глотает Мустанг очень плохо, медленно и постоянно поперхивается. Его можно час кормить, а в конце его все равно вывернет.
- Значит, покормите снова.
- Господин майор, я понимаю ваши чувства, - медсестра была совершенно уверена в своей правоте, - Но кормление – обязанность младшего персонала. А у двух штатных сиделок еще две дюжины лежачих больных в трех отделениях. Всех нужно помыть, накормить и поменять белье. Если они будут возиться с одним – другие останутся голодными.
- Я понял. Хорошо… А это в миске что за замазка?
- Детское питание. Идеально сбалансированное. Гомогенное. В самый раз для таких больных. Можете попробовать, если хотите.
Маес не постеснялся – попробовал. Сладковато-пресная дрянь.
- Это тоже – через зонд?
Медсестра кивнула.
- Разрешите, я попробую покормить Роя.
- Пожалуйста, - она с облегчением сунула ему в руки мисочку. Еще через минуту Маеса снабдили ложкой, салфетками и слюнявчиком.

В боксе его встречает пристальный взгляд Роя – отчаявшийся, жалкий и вызывающий. Возле носа у него – свежая кровь. И снова трясущиеся буквы:
«Противно? Если противно… лучше не приходи… Хуже нет, чем жалость из себя, как грязь из тряпки выдавливать»…
- Слушай, майор… Если б не твое состояние – ох, и врезал бы тебе сейчас. Для прочистки мозгов. Вот поправишься – и обязательно врежу… Я тебя жалеть не собираюсь! Ты и так чересчур раскис.
Несколько секунд он молчит, прожигая Хьюза взглядом и кривя в болезненной гримасе разбитый рот.
«Действительно… не противно?..»
Маесу не противно. Ему чудовищно, отчаянно его жалко. Но этого показывать никак нельзя.
- Нет. Ты есть хочешь? Я покормлю тебя.
Мустанг внимательно смотрит на него. Медленно кивает.
Кормить его оказалось сложно. В этот раз, считай, полмиски «замазки» оказались у Роя на щеках, подбородке и слюнявчике. Мустанг жадно тянулся губами к ложке, послушно мусолил беззубым ртом жидкую кашицу, а вот глотал с трудом. Постоянно поперхивался, кашлял, розовые брызги летели на слюнявчик, простыни, на Маеса. Под конец, у того начали дрожать руки. Жалко, как же жалко. Словно тупая игла засела в сердце. И Рой смотрит так виновато и заискивающе, приоткрывая рот за следующей порцией. Он же никогда раньше не смотрел так! Ни на кого!
- А-фии-боо… - шелестит Рой, проглотив последнюю ложку.
- Не за что, - Хьюз вытирает его салфетками, - Вымыть бы тебя. Вон как устряпался.
«Воняю?.. Сильно?..».
- Не хуже, чем после марш-броска через болото. Здесь ванна хоть есть?
Красноречивый взгляд в сторону – там неприметная дверь. За ней оказывается небольшой санузел. С ванной. Маес чешет в затылке и отправляется искать сиделку. Или медсестру…

… - Пойдем купаться, Рой? – сиделка надевает резиновые перчатки. А Рой смотрит на Хьюза и судорожно пытается что-то сказать. В темных глазах – отчаяние.
- Н-не… ф-фмофи… - разбирает Маес сквозь шипение и слюни, - Н-не на-ао… Ма-аф, пофаалууффа…
- Да не стесняйся так, Рой. Чего я там не видел, - улыбается Маес, - Как будто мы в одном кубрике не жили и в душе вместе не мылись, - он снимает одеяло и едва не роняет его. Черт! На Мустанге нет живого места. Цветущие кровоподтеки, почти зажившие порезы и ожоги. Ребра туго перетянуты бинтами. Руки просто сплошь синие – после капельниц, наверное. Но это еще ничего… Он ужасающе исхудал – кожа висит складками, мышц не осталось совсем, выпирают тазовые кости, а колени кажутся толще, чем бедра. Ноги неестественно скрючены. И подгузник, который сиделка расстегивает - к приторно-душному запаху примешивается струйка аммиачной вони. А Рой безуспешно пытается прикрыться непослушной левой рукой. Отворачивается, закрывает глаза и плачет. Тихо всхлипывая:
- Н-не… ф-фмофи… Н-не на-ао…
Маес стискивает зубы. Очень хочется отвернуться, сбежать и не возвращаться в это место, пропитавшееся запахом чужого страдания. Он знал, на что подписывается, когда пообещал Рою ухаживать за ним. Вот и нечего теперь строить из себя кисейную барышню.
- Ну, что ты, Рой? Помнишь, какой ты на первом курсе был дохлый. И ничего, выправился.
- Несите Роя в ванную, господин майор.
Маес подхватывает Мустанга под плечи и коленки. Он почти ничего не весит. Тряпочкой виснет на руках, только слабо цепляется за рукав Хьюза. Теплый – теплый… хрупкий… беззащитный… И Хьюз прижимает его к себе, и тащит в ванную, осторожно укладывает в теплую воду и поддерживает голову и плечи, пока Роя отмывают. Мустанг блаженствует, прикрыв глаза. Кряхтит удовлетворенно:
- Хо-оффоо…
- Да, Рой. Конечно, хорошо, - сиделка трет мочалкой его ноги и поясняет Хьюзу, - Лежачих больных мы ежедневно обтираем лосьоном и меняем белье. А ванна им положена раз в десять дней. Сейчас очень много тяжелых. Мы не справляемся. Это здорово, что вы решили помочь.

Ответственность за подчиненных – это одно. И совершенно другое - за беспомощного друга, который не может даже удержать ложку или чашку. Каждое утро Хьюз приходит в госпиталь. И в пятом боксе его встречает нетерпеливый ждущий взгляд Роя. И на лице у него чудное выражение виноватой радости – очень радостной и очень виноватой. Он хочет, чтобы кто-нибудь был рядом. Хочет есть и пить, а еще – чтобы его вымыли, сменили подгузник, расправили слежавшиеся простыни и повернули на бок. Хочет, но никогда не просит.
Теперь Маес купает его каждый день, и болезненная красная сыпь от подгузников понемногу бледнеет и исчезает. Рой не чувствует ничего ниже пояса, но ему приятно полежать в теплой водичке и ощущать себя чистым. Вымытый - он пахнет только мылом и детским кремом от опрелостей. И теплой молочной кашей, которую терпеливо запихивает в него Хьюз. Но накормить и искупать – только полдела. Основная работа Маеса – делать с Роем гимнастику. Штатный массажист забегает раз в день, выдает ценные рекомендации, понаблюдав, что и как делает Хьюз, и мчится дальше. Отделение нейрохирургии переполнено. А спасение утопающих есть дело самих утопающих.
Через неделю к Рою начинает возвращаться чувствительность – вместе с болью. Застывшие суставы выкручивает так, что Рой не может сдержать стон. А разрабатывать суставы надо…распрямлять скрюченные конечности… сгибать, разгибать, поворачивать… через боль… через «не могу». Хьюз трудится за двоих – а Рой тоже весь в поту. И Маес выучивается понимать еще две фразы, которые с трудом выговаривает Рой: «Давай еще раз… не смей меня жалеть…» и«Я все равно встану…».
И Маес очередной раз растирает ему бедра и голени, распрямляет колени и вспоминает – чем ему так глянулся в свое время худощавый молчаливый парень с угрюмо-сосредоточенным взглядом из-под рваной челки, чуть ли не самый слабосильныйна курсе. Первая группа профотбора, лучший результат экзаменов на потоке, да еще и алхимик – приемная комиссия закрыла глаза на то что физподготовку абитуриент не вытягивал и на тройку. Так Рой только что не наизнанку вывернулся – поставленные из жалости «трояки» были ему не нужны. Все личное время проводил в спортзале. И в конце первого курса уже уверенно держался в серединке.
Вот этим и глянулся. Упрямством, даже упертостью в своих, иногда непонятных принципах. Сейчас – то же самое. «Еще раз…», а у самого глаза опять на мокром месте. Сжимает губы, скрипит остатками зубов и терпит. Никогда не жалуется. Только Маес впервые видит, как тот плачет. Беззвучно, давясь сухими всхлипами. Стыдясь собственной слабости и не в силах сдержаться. И в стремлении утешить Маес обнимает его, укачивая, словно младенца. И Рой вдруг доверчиво прижимается щекой к его плечу, всхлипывает и давится шипением, слюной и словами. Хьюз с трудом разбирает:
- Н-не у-оди, Мааф… Толь-оо, пфо-оффу, не офтафляй меня он-ноого…
- Я не оставлю тебя, Рой. Я всегда буду рядом.
От мысли о том, что Мустанг сейчас полностью зависим от него холодно в животе. Такой беззащитный и слабый… Он ведь всегда казался абсолютно самодостаточным. В Академии Маесу даже казалось иногда, что нарочито замкнутый Рой снисходительно позволяет считать его другом. Пока они не встретились в Ишваре. И этот новый Рой – обозленный, с глазами человека на грани срыва, весь сплошные обнаженные нервы – нуждался в Хьюзе.

Две недели пролетают слишком быстро. И Хьюз выбивает у начальства еще неделю отпуска – в качестве премии за отлично выполненную задачу. Потому что данные о «сомнительных пациентах» не попадают ни в отчеты, ни в официальную статистику. Все проходят якобы с пневмониями, Брайтовой болезнью или потертостями.
А Рой восстанавливается с потрясающей скоростью. С нижней челюсти снимают шину и он, наконец, может говорить. Невнятно, шепелявя и присвистывая, но все-таки… все-таки… Начинают двигаться обе руки. Врачи ссылаются на резервные возможности молодого организма, Маес считает, что главное – желание жить и вера в себя. А Рой щербато ухмыляется и повторяет, что основной лечебный фактор - угроза Хьюза бить его до тех пор, пока он не захочет встать, чтобы ответить тем же. И мат. Матерятся они во время гимнастики на пару. Рой – чтобы хоть чуть отвлечься от боли и не сорваться в крик. Маес – от злости и напряжения. Потому что парализованные, судорожно зажатые мускулы не желают двигаться.
Но даже отпуск заканчивается. Хьюз приходит к Рою перед тем ехать на вокзал. Мустанг встречает его с гордым, до невозможности, видом.
Смотри, Маес, - он вцепляется в поручни, с усилием садится и подтягивает неподвижные ноги, - Теперь не пропаду.
- Это же здорово, Рой!
- Да. Знаешь, что самое замечательное? – он улыбается, - Возможность почесаться, когда чешется.
- Шутишь? Значит, точно выздоровеешь.
- Угу. Я спрашивал врача – могут ли меня перевести в военный госпиталь Централа. Он лепечет что-то о том, что я нетранспортабелен. Я пока еще Государственный алхимик, так какого черта должен валяться здесь? Ты же занимался и моим делом?
- Потому что по документам ты здесь – по поводу болячки с непроизносимым названием… что-то с зубами. Армстронг – из-за повышенного давления, Серебряный – с потертостями стоп, осложнившимися флегмоной. Полетят погоны с полкового врача, якобы не принявшего меры вовремя.
- Понятно… - Мустанга перекашивает в злой гримасе, - Государственные алхимики безупречны… Мы не покидаем поле боя, не подставляемся под чужие удары, не попадаем в плен…
Повисает напряженное молчание.
- Я… уезжаю, Рой, - говорит, наконец, Маес, - Все сроки прошли. Меня вызывают в Централ.
- Знаю. Ты и так сделал для меня больше, чем мог. Спасибо… - Рой протягивает подрагивающую правую руку. Маес пожимает ее. И уходит, не оборачиваясь.

Иногда приходили короткие письма – написанные сперва под диктовку, а затем неуверенной рукой человека, заново учащегося писать. Рой язвительно осведомлялся о том, как идет подготовка к свадьбе, и станет ли Хьюз настоящим
подкаблучником. И еще хвастался! С тем же азартом, с которым расписывал раньше свои любовные победы. Хвастался, что сумел удержать поильник и напиться. Что смог поесть самостоятельно. Что научился перебираться из кровати в
кресло-коляску. Что ему сделали пластику носа и имплантировали зубы…
И когда через полгода Маес вновь приехал навестить его и вошел в палату, собираясь продемонстрировать новенькое обручальное кольцо и пачку свадебных фотографий – все-таки в беспомощном состоянии друга есть и некоторые преимущества… Он забыл про фотографии… Палата была пуста… Тщательно, по-курсантски заправленная кровать.
Голая тумбочка…
- Эй, не меня ищешь? – окликнули его, и Маес рывком обернулся. В дверях палаты стоял Рой. В серой больничной пижаме, висящей на нем мешком. Тяжело опирающийся на две трости. С аккуратным ежиком иссиня-черных волос. Ухмыляющийся от уха до уха – блестят белоснежные ровные зубы.
- Ты… ты можешь ходить? Ты не писал об этом.
- Всего три дня как, - пожал плечами Мустанг, ковыляя по направлению к кровати. Маес дернулся помочь, подхватить, но Рой оскалился:
- Я сам.
Не сел – рухнул на кровать. Аккуратно пристроил рядом трости. И только теперь посмотрел на Хьюза. Предельно собранный, жесткий взгляд:
- Я давно хотел сказать… Я благодарен тебе, Маес. За все. За то, что терпел меня. За то, что тащил меня из этого болота и за то, что вытащил. Ты был прав. Я нашел цель, ради которой буду жить. Должен жить.
- Я всегда знал, что ты не захочешь доживать в богадельне. Помни, Рой, что бы не случилось, я буду рядом.

@темы: =Angst=, =Яой=, =Рой Мустанг/Маэс Хьюз=, =NC-17=

---

Расстояние (PG, drama)

[Akira_D]

Автор: Rei_3 (Akira D)
Бета: нету
Фендом: FullMetal Alchemist (manga)
Название: Расстояние
Дисклеймер: Все герои приналежат Аракаве-сан
Предупреждения: см. P.S.
Рейтинг: PG
Пейринг: Эд/Винри
Жанр: ангст, драма
Размер: драббл
Саммари: Если вы читали мангу, то должны помнить, для чего изначально создавалась страна Аместрис...
P.S.: Как обычно – полная чушь.


В Ризенбурге начинался обыкновенный, ничем не примечательный день. Жизнь в этом городке была на редкость спокойной – никаких вам военных, политических передряг, восстаний, гражданских войн... Обыкновенный город, чем-то даже напоминающий деревеньку с признаками цивилизации. На ризенбургском вокзале сегодня мало народу, впрочем, как и всегда. Из поезда вышли два алхимика, что-то горячо обсуждая. Они быстрым шагом направились вглубь городка, к дому, на котором висела старая деревянная табличка с надписью Rockbell’s AUTOMAIL. Ребята еще не успели подняться на порог, как их встретил оглушительный собачий лай - Ден выскочила на улицу встречать гостей.
- Ты опять не позвонил! Я же просила предупреждать о приезде! – Винри открыла дверь и вместо приветствия Эда как обычно ждали одни обвинения. – Опять протез сломал?!
- Нет, Винри, успокойся, - ответил Ал вместо брата. Старший Элрик не говоря ни слова прошел в дом. Его взгляд был слишком серьезным для простого визита. Альфонс и Винри тоже прошли в прихожую, и девушка захлопнула дверь.
- Что-то случилось? – взволнованно спросила она, хотя прекрасно знала, что случилось. Братья никогда не приезжали просто так.
- Где Пинако? – наконец сказал Эдвард, резко развернувшись. – Разговор есть. К вам обеим.
Винри уже ни на шутку перепугалась. «Разговор?..» Девушка коротко кивнула и пошла наверх, где ее бабушка крутила протезы к очередному заказу. Через минуту они обе вернулись на кухню, где за столом уже сидели Эд и Ал.
- В чем дело, мальчики? – спросила старушка, усаживаясь рядом на стул и прикуривая свою неизменную трубку.
- Вы должны уехать отсюда. – Эд решил не тянуть, а перейти сразу к делу.
- В каком смысле? – тихо переспросила Винри.
- Из города. Нет... Из страны. Чем дальше, тем лучше. И как можно быстрее. Скоро тут будет происходить нечто ужасное...
- Ты объясни толком! – Винри вскочила со стула. Она уже перешла на крик... Пинако молчала. Она тоже не знала, в чем дело, но помнила, что тоже самое говорил ей Хоэнхайм. Значит и правда, дело плохо...
- Я не могу ничего объяснить. Просто поверьте мне, вы должны покинуть это место. – Голос Эда оставался спокойным и размеренным, хотя в нем чувствовалась едва заметная дрожь.
- А вы?.. – девушка знала ответ заранее.
- Мы остаемся здесь. Надо закончить одно дело. – Эдвард сомневался, что он когда-нибудь получит возможность уехать. Да он и не особо рвался...
- Я никуда не поеду! Как я могу вас тут бросить?
Пинако все еще молчала. Наконец, она подняла взгляд и тихо сказала:
- Мне-то уж и правда тащиться никуда не надо, тут свой век доживу... А ты не глупи, иди манатки собирай.
- Нет! Не поеду! А вдруг с вами что-нибудь случится?! А если Эду будут нужны новые протезы?.. – Винри сделала пару шагов назад и резко вскинула голову. На щеках блестели слезы. – Вы... Вы... идиоты! – она сорвалась с места и убежала на второй этаж.
- Винри! Винри, стой! – Эд вскочил со стула и побежал следом. Альфонс лишь понурил голову и тихо вздохнул, вернее, издал звук, похожий на вздох. Пинако лишь затянулась своей незабвенной трубкой...
Эд в пару шагов пересек лестницу и нагнал девушку в коридоре. Он схватил ее за руку чуть ниже локтя.
- Винри, почему ты не можешь меня понять?! – девушка резко остановилась и вырвала свой локоть из его рук. Она подняла голову и подошла к Эду почти вплотную.
- Нет... Это ты не можешь меня понять.
После этих слов она неожиданно для самой себя залепила ему пощечину. Звонкую, со всей силы. Через мгновение девушка развернулась и скрылась за дверью своей комнаты, щелкнув ключом в замочной скважине. Эдвард еще несколько секунд простоял в оцепенении посреди коридора, приходя в себя. А когда ему, наконец, это удалось, он провел пальцами по горевшей от боли щеке. Кровь... «Губу разбила», - грустно усмехнувшись, подумал парень. «Со всей силы била...» Эд подошел к двери и тихо постучал.
- Винри... – так же тихо позвал он. А в ответ получил лишь всхлипы из-за закрытой двери...
За этот вечер Винри ни разу не вышла из комнаты. Она лежала на кровати, уткнувшись в подушку. И плакала. Эдвард предпринял не одну попытку ее успокоить и вытащить из комнаты, но девушка не отвечала ему. Ей хотелось плакать от одной мысли, что однажды они могут не увидеться... И она плакала. «Вы же никогда не плачете, потому я буду плакать за вас двоих» - вспомнились ей собственные слова. Пролежав так несколько часов, к полуночи она уснула. Все это время Эд сидел под дверью и ушел спать только к часу ночи. Вернее не ушел, а был утащен младшим братом. Придя в свою комнату, он уснул почти сразу. Но даже во сне его не оставляли тяжелые мысли... «Что, если мы больше не увидимся?» Он был уверен, что тут оставаться более чем опасно, потому хотел уговорить Винри уехать. Пинако действительно переубеждать бесполезно, и он это знал, а Винри... Еще есть шанс.
Когда Эдвард проснулся, на часах было десять утра. Он завалился спать прямо в одежде на одеяло, поэтому выглядел он сейчас, так сказать, «не презентабельно». Парень вышел в коридор и остановился возле двери в комнату Винри. Оттуда была слышна какая-то возня. Эд постучал и, как и предполагал, ответа не получил. Он дернул ручку, и дверь оказалась не заперта.
- Я войду?
Девушка так и не ответила ему. Она стояла возле платяного шкафа и швыряла вещи в лежащую на полу дорожную сумку. Когда в той уже не осталось места, она села на пол и стала заталкивать вещи плотнее, чтобы получилось застегнуть молнию. Эд подожел к Винри и сел на пол рядом с ней.
- Спасибо, - прошептал он. Эду было просто больше нечего сказать. Да и Винри тоже – когда ей удалось-таки застегнуть сумку, она схватила свою ношу и выскочила из комнаты.
В Ризенбурге начинался обыкновенный, ничем не примечательный день. Жизнь в этом городке была на редкость спокойной – никаких вам военных, политических передряг, восстаний, гражданских войн... Обыкновенный город, чем-то даже напоминающий деревеньку с признаками цивилизации. На ризенбургском вокзале сегодня мало народу, впрочем, как и всегда. На перроне ждали поезда огромный доспех, невысокий парень и нагруженная тяжелой сумкой девушка. Она отказывалась отдавать кому бы то ни было свои вещи и на все попытки парня забрать у нее сумки, раздраженно фыркала и делала шаг назад. Она так и не разговаривала с ним уже пару дней – с того самого вечера...
На оба перрона одновременно пришли поезда. Эду и Алу нужен был тот, что шел в сторону Централа, а Винри другой. Она даже плохо понимала, куда едет, но собиралась как-нибудь управиться со всем одной. Она даже не поблагодарила Эда за оставленную ей баснословную сумму денег... Когда поезд в ее сторону остановился, девушка сжала в руке билет и посмотрела Эду в глаза... Что это?.. Тоска?
- Пока, - это все, что она смогла сказать. Винри запрыгнула в поезд и села у окна. Она украдкой бросила еще один взгляд на Эда и Ала... И снова заплакала. Она отвернулась, чтобы она не увидели, но это не помогло. Теперь настал черед Эда прятать глаза – скрывать уже давно мучавшее его чувство вины... Но они видели друг друга насквозь.
Почему они тогда не попросили друг у друга прощения? Почему не обнялись, не сказали, как дороги друг другу...
Наверное потому, что не знали, что эта встреча была последней.

@темы: =Angst=, =Гет=, =Эдвард Элрик/Уинри Рокбелл=, =PG=, =Drama=

---

Флакон для души (PG, drama)

[Akira_D]

Автор: Rei_3 (Akira D)
Бета: нету
Фендом: FullMetal Alchemist
Название: Флакон для души
Дисклеймер: Все герои приналежат Аракаве-сан
Предупреждения: Может быть небольшой AU
Рейтинг: PG
Пейринг: не о том фик...
Жанр: Ангст, POV Альфонса
Размер: драббл
Саммари: Эд получает камень и находит способ вернуть Алу тело...
P.S.: Яоя не будет!

мне аж страшно...

- Ал, смотри что я нашел!
Когда ты копаешься в библиотеке и находишь что-то интересное, в твоих глазах загораются искорки.
- Эта книга очень старая, но мне кажется, она нам очень пригодится.
Беру из твоих рук книгу. «Алхимия. Существование души и тела». Странное название... Пролистываю пару страниц. В этой книге говорится об отдельном и совместном существовании души и тела. Теперь, когда камень у нас, ты хочешь поскорее исполнить свое обещание. О себе ты даже не думаешь... Хотя к этому я давно привык, ведь перечить тебе бесполезно.
Ты закончил исписывать очередной листок, не выпуская из рук эту самую книгу. Прочитал ее почти от корки до корки, осталась лишь пара страниц. Пока ты пишешь, я дочитываю эти последние страницы. И мне не хочется верить тому, что там написано…
- Ал, что там?
Я захлопываю книгу и кладу ее на полку.
- Ничего, нии-сан.
- Тогда пора начинать!
В тебе столько энтузиазма, и ты не заботишься о такой мелочи, как пара страниц в книге. Это даже хорошо, ведь я очень не хотел бы, чтобы ты знал…
Через пару часов на полу начерчен невероятной сложности круг преобразования. В центре круга душа, заключенная в доспехи. Стоя за границами круга, ты снимаешь перчатки и садишься на колени перед чертежом.
- Все будет отлично, Ал.
Ты так уверен в этом... Но у меня плохое предчувствие. Не надо было мне дочитывать эту злосчастную книгу... Касаешься кончиками пальцев очертаний на полу, линии круга засветились голубоватым светом, и все провалилось в темноту.

- Ал! Ал, ты слышишь меня?! Ал!!!
Понемногу я прихожу в себя, чувствуя под боком грубый деревянный пол. Открываю глаза и сажусь на колени. Предметы вокруг стали принимать знакомые очертания… Доспех. Рядом со мной лежит доспех. С непривычки я не могу долго держать голову и резко опускаю взгляд на пол. Чувствую спадающие по плечам светлые волосы, стелющиеся по полу. Когда это они успели так отрасти? Всего за пять с лишним лет?.. Это тело сильно обветшало. Казалось, что каждая клеточка ноет от боли… Но сейчас даже она казалась приятной.
- Ал, ответь! Ты слышишь?
Ты сорвался с места и подбежал ко мне, накинул на костлявые сутулые плечи свой красный плащ. Я плотнее закутываюсь в мягкую ткань и сворачиваюсь клубочком, еще не веря, что это живое, настоящее тело. Но все-таки у меня осталось это предчувствие…
- Нии-сан?
Делая огромное усилие, я поднимаю взгляд и смотрю тебе в глаза. У меня стеклянный взгляд, как у куклы, я это знаю. Голос сиплый и почти неслышный. Горло раздирает от сухости, невыносимо тянет в животе.
- Нии-сан...
- Ал, получилось! У нас получилось!
Ты обнимаешь меня, крепко прижимаешь к себе. Я уткнулся носом в воротник черной куртки и неловко обхватил тебя руками, как бы пытаясь обнять в ответ. Чувствую, что по моим щекам текут слезы. «Чувствую»… Какое странное слово.
- Спасибо, нии-сан.
- За что, Ал? Это же была наша общая цель, и мы наконец достигли ее!
- Спасибо… За все.
Голос окончательно пропал.
- Ал, прекрати так говорить. Ты будто прощаешься… Ал?
Тощие руки падают на пол, словно плети. Я закрываю глаза, а слух будто пропал сам собой. Слышу только удары собственного сердца. И последний удар прозвучит прежде, чем на моих щеках высохнут слезы.
- Ал? Альфонс! Альфонс!!!
Ты уже кричал так… Тогда. Я помню.
- Нет… Почему? Ошибки быть не должно!
Да, точно. Тогда все было именно так.
Ты закопался рукой в мои спутанные волосы и уткнулся в них носом. Дрожишь… Нет, плачешь. Впервые за много лет ты плачешь. Сначала тихонько, почти неслышно. А потом громко, навзрыд, как ребенок. Не плачь, нии-сан, все будет хорошо. Я это знаю. Нет, чувствую…

«Алхимия. Существование души и тела».
Стр. 472, последний абзац

«При существовании тела и души отдельно друг от друга их биологическая и психологическая память частично утачивается, в связи с этим, велика вероятность неприятия телом своей старой души, то есть отторжения…»

@темы: =Джен=, =Angst=, =PG=, =Другие персонажи=, =POV=

---

Звук его шагов.

[Terrain]

Название: Звук его шагов.
Автор: Terrain.
Персонажи: Рой, Риза.
Рейтинг: G.
Жанр: ангст.
Дисклеймер: отказываюсь.
Предупреждения: 1. если не читали 102-ю главу - осторожно, спойлер! 2. я не умею писать ангст без пафоса.

Он медленно шёл по дороге, задевая ботинками мелкие камушки гравия. Гравий хрустел и тихо постукивал, откатываясь в сторону. Звук шагов из чётко-громкого, уверенного стал шаркающим и осторожным, словно у пугливого зверя. А ещё к нему прибавился неравномерный стук деревянной палки.
Тяжёлая рука привычно давила Ризе на плечо, но это её нисколько не угнетало. Наоборот, придавало уверенности. Только она не могла понять в ком именно: в себе ли или в идущем рядом Рое? Да, звук его шагов изменился, но руки остались прежними: тёплыми, сильными, так ни разу и не дрогнувшими.
По бокам дорожки зеленела трава, и одуванчики сверкали жёлтым, словно солнечные зайчики. Над ними, недостижимо-высокая, раскинулась голубая гладь неба с белыми перьями облаков. Вспугнутая приближением людей, с веток дерева сорвалась стайка маленьких птичек. Шумной толпой они пролетели прямо над их головами. Риза подняла взгляд и прищурилась: яркое солнце на миг ослепило её. Прикрыв глаза ладонью, она искоса посмотрела на Роя. Тот тоже остановился, запрокинув голову, безбоязненно встречая взглядом острые лучи солнца. Он не зажмурился и не поднёс руку к лицу. Свет выбелил его глаза, теперь даже неподвижные зрачки казались серыми.
- Ты устала. – это был не вопрос, а утверждение.
- Нет. – коротко ответила Риза.
- Я же слышу. Твои шаги, твоё дыхание. И чувствую. – Рой легонько сжал пальцами её плечо.
- Нам нельзя останавливаться. – напомнила Риза. – Надо идти дальше, пока мы можем идти.
- Ты говоришь совсем, как Стальной.
- Иногда и у него бывали умные мысли.
Рой усмехнулся, явно что-то вспомнив. Стукнул пару раз палкой о землю, то ли испытывая дорогу на прочность, то ли в раздумьях. Риза не торопила: оглядывалась по сторонам. Дорога из серого гравия убегала куда-то за линию горизонта, такую чёткую, что казалось - там, впереди, земля действительно сливается с небом, обозначая конец пути. По сторонам раскинулось зелёное море луга, где-то далеко синеватой дымкой напоминал о себе лес. Обернуться назад соблазн тоже был, но Риза не стала этого делать.
«Если обернёшься – окаменеешь!» - говорилось в одной из сказок, которые она читала в далёком детстве. Конечно, Риза уже давно забыла, что значит «верить в сказки». Но она знала, что если посмотрит назад, то засомневается, замешкается, отстанет. А Рой безвозвратно уйдёт вперёд.
- Тебе не обязательно. – уже, наверное, в сотый раз напомнил ей полковник. – Здесь тебе не надо следовать за мной. Я дождусь.
- Я знаю. – коротко откликнулась Риза и первая сделала шаг вперёд.
Рука полковника всё ещё лежала у неё на плече, поэтому он невольно потянулся за ней.
- Но я добровольно отказалась от своей дороги. – продолжала Риза уже на ходу. – Она уже давно заросла травой, и даже если бы я хотела, мне её не найти. Мой путь – здесь, и если я отпущу вас вперёд, то уже не догоню.
Рой долго молчал, а Риза слушала. Слушала его шаги, его дыхание, шорох одежды, стук палки и думала о том, что ему без неё нельзя. Вдруг оступится, сойдёт с дороги и заблудится? А она будет искать его потом, звать, а он не откликнется? Пусть лучше он будет её ногами и ведёт по своей дороге, а она – его глазами, чтобы смотреть, куда идти.
- Обычно мужчины защищают своих женщин, а не наоборот. – наконец хмуро изрёк Рой.
- Считайте меня солдатом, а не женщиной. – ответила Риза.
- Не помогает. – буркнул полковник. – Всё равно чувствую себя бабой.
Риза улыбнулась.
- Не смейся. – сказал Рой, но и сам улыбнулся, повернувшись к ней.
- Всё-то вы видите, - фыркнула Риза и...

...открыла глаза. Через неплотно задёрнутые на ночь шторы в комнату пробивался мягкий утренний свет. Рядом с кроватью, на столике тикал будильник. Риза никогда его не заводила: со времён войны у неё осталось великолепное чувство времени.
Она села на кровати, протянула руку и отодвинула тяжёлую штору. В окно стал виден кусочек серого неба и резная решётка балкона соседнего дома. За стенкой играло радио.
Риза встала и направилась в душ.
Так начиналось каждое утро. За утром следовали одинаковые монотонные дни, когда Риза выходила на улицу, с кем-то разговаривала, куда-то шла, что-то делала, что-то ела и что-то пила... Потому что так было надо. Потому что уходя, полковник приказал ей оставаться.
Да, он не захотел жить, как слепой калека, тенью себя былого. В реальности гордость не позволила ему опереться на чьё-то плечо.
Но Ризе он сказал: «Останься.»
Потому что считал, - ей рано.
- Дурак. – шептала Риза каждый раз, когда вспоминала.
Она не могла нарушить его приказ, и осталась. Всего лишь видимостью, в ожидании того момента, когда он разрешит ей следовать за собой.
А пока... Пока она будет идти рядом с ним по дороге, усыпанной гравием, слушая звук его шагов.

@темы: =G=, =Angst=, =Гет=, =Рой Мустанг/Лиза Хоукай=

---

С наступлением утра я понимаю, что счастлив вдвойне…. (Yaoi)

[миш.]

Название: С наступлением утра я понимаю, что счастлив вдвойне….
Автор: Haru Kimihiro
Фендом: Fullmetal Alchemist.
Дисклеймер: Все не мое
Пейринг: Эд/Ал
Рейтинг: NC-17
Жанр: Romance,
Статус: закончен
Размещение: Берите, только меня в качестве автора и ссылку куда кинули).
Саммари: сиквел к «Новогоднему Счастью»
Предупреждения: Инцест
От автора: написано для моего братика Эда Unreal Alchemist


Солнце слабо начало освещать кроны замерзших деревьев и с каждым часом подниматься все выше.
Вот оно заглянуло в одно из окон ризенбургских домов, где на полу под елкой спали двое юношей.
Альфонс недовольно поморщился, когда лучи солнца, начали отчаянно светить в лицо парню. Недовольно фыркнув, он открыл глаза и первым что он обнаружил, были его старший брат и елка на заднем плане.
-''Что в доме делает дерево… и почему так холодно… ''- пронеслось в голове у Ала. Воспоминания о прошлой ночи тут же вернулись, заставляя покраснеть.
Младший тут же подскочил и натянул белье вместе с пижамными штанами.
-Брат, вставай! – громко проговорил Ал, надеясь разбудить Эда.
-Ммм…- послышалось из-под одеяла. – Что такое?
-Вставай, а то замерзнешь! – настаивал Ал, застегивая рубашку.
-Мне стало холодно, когда ты ушел….- пробурчал Эд, снова утыкаясь в подушку.
-Брат!- удивленно хлопнув глазами, Ал улыбнулся и, забравшись к брату на бедра, прижался к его груди. – Братик…
-Ммм? – Эд приоткрыл один глаз, смотря на младшего, и улыбнулся...
-Вставай, посмотри какое праздничное утро! – настаивал Альфонс – Такое утро обычно таит в себе не мало тайн и подарков.
-Я уже получил самый лучший в мире подарок. Тебя. И больше мне ничего не надо…
-Люблю тебя…- легкий утренний поцелуй и нежная улыбка на губах обоих – А теперь подъем!
Ал весело улыбается и поднимается. Эд, зевая, следует его примеру.
-Одеться не забудь, а то вдруг Уинри придет….- слышится голос Альфонса из кухни.
Эд послушно натягивает белье и штаны и босыми ногами идет вслед за братом.
-Вот, держи…- Ал с улыбкой ставит перед братом кружку с чаем и садится напротив.
В доме почти нет посуды, ведь они только въехали, потому и кружки у них разные.
У Эда бледно голубая, глубокая с белой полировкой внутри, а у Ала зеленая, пузатая кружка с рисунком в виде листочка и позолоченной каемочкой.
-Ал, а что тебе сегодня снилось?- отпивая чай, спросил Эд.
-Мне?- младший удивленно на него посмотрел – Мне снилась осень. Пасмурная и дождливая, с серыми улицами и тротуарами. С трещиной в стекле на кухне и твоей усталой, но счастливой улыбкой….
-Какой странный сон. И не поймешь, мрачный он или нет…
-Не знаю, - пожал плечами Альфонс – в этом сне было холодно, но твоя улыбка меня согрела….
Эдвард тянется через весь стол и, взяв Ала за затылок, тянет его к себе и целует. Жадно, словно в последний раз.
Зеленая кружка с почти допитым чаем опрокинулась от столь резких движений и горячая жидкость быстро впиталась в скатерть.
-Я буду стараться всегда улыбаться тебе, так что бы ты не замерз….
-Спасибо, братик….- новый поцелуй. Долгий и проникновенный. Преданный поцелуй преданных друг другу людей.
-Люблю…
-И я…

***

-Брат, может ты сядешь и успокоишься?
Ал полулежал на диване и смотрел на взволнованного старшего брата.
-Ал, скажи мне…. Почему? Почему ты со мной?
-Я люблю тебя – спокойный ответ, человека который уверен в том, что говорит.
-Нет, ты…. Ты еще маленький, ты понятия не имеешь в чем разница между братской любовью и любовью обычной…. И я этим безнаказанно пользуюсь…! Скажи мне, почему? Только не приписывай сюда любовь, я не поверю! Почему?
-Я просто люблю тебя, брат. Потому я и с тобой….
-Нет, Ал! Я не это имею в виду! Не говори мне о любви! Скажи мне просто причину!
-Я и говорю. Я. Просто. Люблю. Тебя. – С нажимом произнес Ал, видя, как брат встает с кресла. – Ты куда?
-Пойду куплю Юки поесть, не будет же он вечно есть пирог бабули Пинако…. Я скоро вернусь…
Эд натянул куртку и вышел за дверь.
-Возвращайся…- хлопок двери и Ал, не успел договорить. Он даже не был уверен, услышали его или нет.- Скорее…
Тихий скрип двери и радостный голос внизу:
-Я постараюсь быстрее, мой хороший…. Я ушел!

***

Скрип ключа в замочной скважине и Ал, подхватив Юки, мчится в прихожую.
-С возвращением! – бормочет он, глядя на разувающегося Эда.
-Вот, я купил ему молока…
Улыбка на лице Альфонса стала еще шире, когда он взял бутылку для Юки. – Прости, я…. Ты не сердишься? За тот разговор?
-Ну что ты!- Эдвард нежно обвивает талию брата, прижимая его к себе.- Это ведь твои искренние чувства…
-К-конечно! Можешь не сомневаться! – засиял Альфонс – Я люблю тебя…
-Правда?
-Правда…- улыбнулся Ал и повернулся в сторону кухни – Я пойду, налью этому рыжему комочку молока, голодный ведь….
Когда молоко уже было налито в маленькую мисочку, Юки задрав хвостик тут же побежал пробовать налитую еду. Улыбнувшись Ал направился к кухонному столу, где его еще поджидала так же купленная для Юки колбаса и наполовину полная бутылка молока.
-Любимый…- теплые руки Эдварда нежно обвили талию Ала, прижимая его спину к своей груди, а его подбородок уперся младшему в плечо – Мой любимый…. Родной…. Единственный…. Желанный…. Мой…
Одним резким движением Эд развернул Ала к себе и впился в его губы жадным поцелуем.
Но не прошло и мгновения, как Эд отстранился и тихо зашипел:
-Ксоо…. Только её не хватало…. А ведь у меня были такие планы на тебя и сегодняшний вечер….
-Что….- Ал непонимающе посмотрел на брата, но Эд лишь указал в окно и недовольно пробормотал:
-Уинри идет сюда…. Я пойду, открою….
-Угу – слабый кивок и Ал уже слышит стук в дверь. Поворот замка и радостный голос Уинри режет ему перепонки.
-Мальчики, чего закисли! А ну одевайтесь и идем играть в снежки! Посмотрите, какая погода хорошая! Эд! Ал! Бегом!
Она такая энергичная, веселая и раскрасневшаяся на морозе, просто заразительна своей радостью и задорностью, юношам просто ничего не оставалось кроме как быстро одеться и выйти на улицу.
Было светло. Даже очень. Белый снег резал глаза, но ребята к этому быстро привыкли тут же начав кидать друг в друга снежными комками и утопать по колено в снегу, убегая от снежного снаряда.
Они играли долго. Почти не считая времени.
В какой-то момент, отвлекшись, Ал почувствовал, что его просто грубо схватили в охапку и куда-то несут.
-Брат, ты чего? Эй, отпусти меня…- попытка выкарабкаться ничего не дала, мальчики только завалились в большой сугроб.
Открыв глаза Ал обнаружил, что лежит в снегу и что на нем, прижимаясь к его губам, лежит Эд.
Оттолкнув от себя настойчивого старшего брата, Ал непонимающе уставился на него.
-Братик, ты чего?- более мягко спросил младший – А если Уинри увидит?
-Ну и что, что увидит? - усмехнулся Эд, стирая со щеки брата снег – Скажу…. Ммм…. Что делал искусственное дыхание!
-Очень смешно…. Вставай…- пробормотал Ал, стараясь подняться.
-Можно…. Можно я еще немного так полежу? – Эд положил Алу голову на грудь – Совсем немного….
-Д-да…. Можешь лежать, сколько захочешь….- Ал запустил руку в волосы Эда, нежно перебирая их и крепче прижал его к себе – Я не против…
Долго им так полежать не дали, Уинри заставила подняться и продолжить игру.
Играли они долго, скоро начал приближался уже вечер…
Вот Уинри оббежала Ала, схватившись за его куртку на повороте, что бы не упасть. Вот в них летит снежок и Уинри мигом куда-то пропадает. Остается лишь неприятное, отдающее в виске болью, жжение в щеке и головная боль от столкновения со льдом.
Ал не сразу почувствовал всю эту боль, не сразу понял что упал. Он просто лежал и смотрел в серое небо, на белый снег, опускавшийся ему на ресницы.
Сбоку послышались голоса и перед медного цвета глазами появилось взволнованное лицо Эдварда.
-Ал, ты впорядке? Слышишь меня?
-Слышу…
-Что болит? – такой простой вопрос, и звучит он кажется глупо, но для Ала он как спасительная соломинка.
-Щека…голова…висок…
Альфонс двинул правой рукой и коснулся онемевшими пальцами своей замерзшей щеки.
-Прости, Ал…. Я не хотела… - виноватый голос Уинри был слышен словно издалека, но зато глаза брата были такие яркие и выразительные….
-Ничего, я впорядке…-Ал попытался подняться, что у него получилось только с помощью Эда
-Уинри, мы, наверное, домой пойдем…- неуверенно произносит Эд, поддерживая Ала под руку.
-Да, конечно. Ал, прости еще раз…- она развернулась и ушла, оставив братьев одних.
-Сильно болит? – заботливо спросил Эдвард, взволновано оглядывая Ала и заводя его в дом.
-Нет…. Немного…. Ничего особенного…
-Горе ты мое….- вздохнул Эд, укладывая брата на диван и целуя его лоб.
-Только твое…. Кто же еще со мной возиться будет….- улыбнулся Ал.
-Ладно, я принесу лед…- Эд встал с края дивана и пошел в направлении кухни.
Когда Эдвард вернулся у него в руках был пакет со льдом, который он заставил Ала приложить к макушке, что тот и сделал.
-Брат, мне уже лучше! – бормочет Ал, но под пристальным взглядом старшего, встать не решается.
-Даже если уже лучше, полежи немного….- Эд провел пальцами по щеке младшего, отчего тот довольно замурлыкал.
Внезапно Ал почувствовал, что что-то мягкое трется о его ногу. Выглянув из-за спины брата, Ал лишь улыбнулся, увидев маленький рыжий хвостик.
-Смотри,- произнес Эд, подхватив Юки и посадив его Алу на грудь – Он тоже переживает…
Котенок свернулся на груди младшего в клубочек и довольно замурлыкал.
-Но ведь ничего страшного не случилось…. Голова уже не болит….
-Все равно лежи, а лучше поспи немного…- произнес Эд и потрепал брата по волосам.

***

Ал открыл глаза. Оказывается он все же заснул, но всего на двадцать минут. Но даже по пришествию такого маленького срока голова перестала болеть, да и чувствовал себя Ал прекрасно. Подхватив котенка, спавшего на его груди, Альфонс поднялся и огляделся.
В комнате никого не было, только елка горела разными праздничными огнями. Уже успело стемнеть и зеленые и красные огоньки, исходящие от елки, сейчас были особенно видны и ярки.
Ал опустил Юки на ковер, а сам не спеша подошел к елке. В стеклянных елочных игрушках весело отражались, перемигивая, разноцветные огни. Они словно игрались и говорили друг и другом, это привлекло Ала еще больше и он осторожно прикоснулся кончиком пальца к холодному стеклу красного блестящего шарика. В нем было отражение гостиной, огоньков, горящих рядом и самого Альфонса.
Стекло холодило пальцы и гладкая поверхность шарика, то и дело уходила от прикосновения. Ал не сразу услышал скрип двери и шаги за спиной, но ощутив теплое кольцо родных рук на своей талии, он не раздумывая прижался спиной к груди брата….


***

Войдя в гостиную, Эдвард на мгновение замер в дверях, не ожидая что брат встанет так рано. Но потом он улыбается уголками губ, смотря на то, как Ал, с любопытством разглядывает елочные игрушки и с каким-то трепетом прикасается к иголкам на елке.
Немного помедлив, Эд все же зашел в комнату и, подойдя к брату, очень нежно обвил руками его талию, прижимая его к себе.
-О чем думаешь? – легкий поцелуй в шею с вопросом.
-Я так… рад…. Я просто не могу поверить…. Этот новый гол. Я, наконец, смог встретить его в своем нормальном теле…. Я, наконец, могу почувствовать холод стекла новогодних игрушек, то, как колются иглы у елки, пусть не больно, но все же неприятно…. Я могу это чувствовать…. Я могу чувствовать тебя…. Ощущать запах твоего тела…. Я так рад….
-Эй, Ал…- Эд осторожно развернул к себе Альфонса и даже замер на секунду увидев, что брат плачет. – Ну что ты…. Маленький мой, не плачь…. Теперь ведь все хорошо…. Перестань, пожалуйста…
-Братик…-Эд нежным движением стер с лица Ала слезы и прижал его к груди, ласково гладя по спине.
-Ал…- Эдвард нежно приподнял лицо брата и осторожно поцеловал его соленые от слез губы. – Не плачь…. Я не могу видеть твоих слез…. Улыбка тебе идет больше…. Улыбайся…. Для меня…. Мое маленькое солнышко…. Свети для меня своей улыбкой….
Эд снова наклонился и нежно коснулся таких родных и мягких губ брата. Настолько нежно, что покалывают кончики пальцев.
-Братик…. Я…. Так люблю тебя…. Спасибо…. За то, что ты со мной….
-Глупый….куда же я от тебя денусь…. – Эд обнимает брата и прижимает его к себе, нежно целуя его губы. – И тебя никуда не отпущу…
-Я…. Никуда и не собирался…. – Ал немного отстранился, что бы посмотреть в глаза брату, но не успел он и моргнуть, как Эд взял его лицо в свои руки и нежно поцеловал.
Не спеша, они дошли до кровати, отрываясь друг от друга только что бы вдохнуть воздуха и не врезаться во что-нибудь.
Аккуратно уложив брата на мягкую постель, Эд навис над ним и нежно провел ладонью по его щеке.
-Ну что ты, в самом деле…. Снова плачешь…- Эд провел ладонью, стираю с лица брата слезы. – Что мне сделать, что бы ты не плакал?
-Л-люби меня, братик….- всхлипнул Альфонс – Люби меня, так как любишь только ты…. Люби…. Сильно….
-Мой хороший….- Эд наклонился и медленно провел языком по щеке Ала, слизывая слезы. – Можно не сильно, а нежно?
-Только люби…. – тихо всхлипнул младший, зажмуривая глаза и упуская еще две слезинки из-под ресниц – Братик…. Любимый….
Эд нежно целует шею Ала, расстегивая пуговицы на рубашке, медленно спуская её с его плеч. Проводит языком по ключице, нежно ласкает кожу брата, которая в лунном свете словно фарфоровая, обводит языком сосок.
-Люблю…Ал…. Скажи….- Эд отрывается от живота брата и внимательно смотрит в глаза Альфонса – Если будет больно…. Говори мне все, что чувствуешь….
-Х-хорошо…. – Слабо кивнул младший, проведя ладонью по щеке брата. – Я буду говорить…. Только не останавливайся….
Эд улыбнулся и нежно коснулся своими губами губ Ала. Стянув с брата брюки с бельем, он тихо проговорил, касаясь пальцами кольца мышц.
-Потерпи, любовь моя…. Потерпи….- один палец оказывается внутри и с губ Ала срывается тихий стон.
Эд согнул палец во второй фаланге и погладил стенки входа, отчего Ал застонал еще громче. К первому пальцу прибавился второй, а потом и третий, пока Ал уже не стал шептать, что не выдержит больше.
Эд вытащил пальцы и обхватил рукой член брата, сжимая пальцами головку и двигая рукой по все длине.
-Братик…аааа….мммм….- Эд жадно целовал губы брата, лежащего под ним и просящего о большем. Эдвард коснулся щеки брата и немного отстранился.
-Не начну, пока не перестанешь плакать….- тихо произнес старший, глядя на вздрагивающего Ала.
-Я…. –Альфонс быстро вытер слезы и посмотрел на брата – Я не плачу…
-Мой хороший…. – Эд расстегнул брюки и слегка их приспустил – Потерпи…
Слабый кивок младшего и Эдвард прислонив головку своего члена к входу Ала, прижался к губам брата.
-Люблю….- Эд стал медленно входить, слыша, как тихо заскулил Ал, он немного остановился, а потом снова начал двигаться.
-Б-больно….-выдохнул Альфонс, цепляясь за плечи брата. Длинные волосы Эда щекотали грудь и плечи Ала, что немного отвлекало от боли, да и рука брата на его члене тоже давала забыть о боли.
Эд двинулся еще глубже, входя во всю длину, вырывая из груди Ала громкий вскрик. Он замер внутри брата, давая тому привыкнуть, а потом снова двинулся, но уже назад, выходя почти на всю длину. Ал недовольно нахмурился и тяжело выдохнув, пробормотал:
-Еще…. Еще, братишка, пожалуйста…..
-Любимый мой…. – поцелуй в щеку получился смазанный и больше угодил в уголок губ Ала. Эд делает еще одно движение, входя полностью, до основания и немного задерживаясь, и снова выходит.
-Браат…- Ал хватается за его плечи и обхватывает ногами бедра брата, насаживаясь на его член сильнее. – Ааах…. Так…. Х-хорошо….
Эд слабо улыбается и начинает двигаться сильнее, ставя засосы на шее Альфонса, лаская руками его грудь.
-Брат…. Обними меня…. – делая толчок навстречу брату, просит Ал. Эд пропускает под ним руки и, обняв, сажает его к себе на колени, входя на всю длину.
Громкий протяжный стон Ала ловят губы Эдварда, его язык нежно ласкает осторожными касаниями язык Альфонса.
Эдвард закидывает руки брата себе на плечи и, обхватив его бедра, старается двигаться, так что бы не причинить боли.
-Братик….я… не могу….больше…..- шепчет куда-то в шею Эдварду Альфонс.
-С-сейчас…мой хороший…. Потерпи….
Крепко вцепившись в брата, Ал выгнулся и кончил ему на живот, Эд же мгновением позже кончил в Альфонса, нежно целуя тому шею.
Эдвард ложится на подушку, на его плече удобно укладывается Ал и, поцеловав старшего в щеку он шепчет:
-Люблю тебя, братик…. Я так рад, что ты у меня есть…. Ты умеешь так хорошо успокаивать….- засмеялся младший, видя, как покраснел Эд. – Люблю тебя, спасибо…
-Я…. Тоже очень счастлив, что ты со мной…- Эдвард погладил брата по голове. – А теперь спи…. Спи, любовь моя…

***

Альфонсу снился сон.
О том, что брат счастливо улыбается и обнимает его, о том, что Уинри весело смеется и кидается снежками, о том, что бабуля Пинако улыбается, глядя на них и закуривая свою трубку, о том, что Ден задористо лая, скачет вокруг.
Младший просыпается со слабой улыбкой на губах, отмечая, что сейчас утро и он счастлив. И что виной тому не сон, приснившийся только что, а человек, лежащий рядом и прижимающий его к себе. И что, именно этот человек делает его счастливее день за днем. Что, посмотрев на своего старшего брата, хочется глупо улыбаться и говорить о безумной любви. Любви к нему…. Ведь их любовь и правда безумна. Она прекрасна, незабываема и немыслима.
Ал поднял голову и посмотрел на умиротворенное сном лицо брата. Сейчас Альфонс Элрик лучше, чем никогда осознал, что с наступлением каждого утра, глядя в лицо своего возлюбленного, он становился вдвойне, нет втройне, счастливее. И это отнюдь не было прекрасным счастливым сном, это была реальность….

Конец.

@темы: =Эдвард Элрик/Альфонс Элрик=, =Яой=, =Romance/Fluff=, =NC-17=

---

Новогоднее счастье. часть 3. Яой NC-17

[миш.]

Название: Новогоднее счастье: Часть 3
Автор: Haru Kimihiro
Бета: Girlycard
Фендом: Fullmetal Alchemist.
Дисклеймер: Все не мое( Даже елка((((
Пейринг: Эд/Ал.
Рейтинг: PG-13
Жанр: Romance
Cтатус: закончен
Размещение: Берите, только меня в качестве автора и ссылку куда кинули).
Саммари: Счастье — это когда тебя понимают, большое счастье — это когда тебя любят, настоящее счастье — это когда любишь ты.
Предупреждения: Инцест.
От автора: Написано в ожидании Нового Года))) (Сейчас октябрь))Эх, уже ноябрь, а снега нет((((

Глава 3
В комнате было довольно тепло и оба юноши уже согрелись после недолгой прогулке по снежной улице.
-Брат…- Ал резко замолчал, а потом протянул вперед руку, зажатую в кулак.- Это твой подарок…
Эд неуверенно посмотрел на ладонь брата, протянул руку и на неё опустился небольшой медальон овальной формы.
Серебряная цепочка последовала вслед за ним и Ал, убрав руку, опустил голову, закрывая челкой глаза.
-С праздником….
Эд осмотрел медальон. Вроде бы ничем неприметный, с рисунком в виде нарцисса на внешней стороне. Старший заинтересовано открыл замочек и замер. В медальончике было две фотографии. Справа – их с братом детская фотография, а слева – фотография мамы.
Эдвард еще полминуты неотрывно глядел на медальон и фотографии в нем, а потом порывисто обнял брата, опрокидывая его на пол и целуя его губы. Нежно, мягко, трепетно….
-Спасибо…. Огромное спасибо, Ал….- прошептал Эд, прижимаясь к Альфонсу.
Как думал Эдвард, фотографий их мамы не осталось после пожара. Он сожалел об этом и часто корил себя за то, что не забрал их, а тут такой подарок…
-Ал, у меня для тебя тоже кое-что есть…- Старший поднялся и, под удивленный взгляд брата, пошел в прихожую.
Когда Эд вернулся, Ал взволновано смотрел на него, не понимая, что же делать.
Эдвард сел перед младшим и протянул ему ладонь, на которой лежал маленький комок рыжей мокрой шерсти.
-Вот держи….- Старший демонстративно отвернулся, показывая, что ему вовсе не интересно возьмет Ал свой подарок или нет. – Я нашел его, когда мы возвращались…. Он пищал в снегу…. И я решил что ты будешь рад…. В общем вот…
Комочек поднял головку и протяжно мяукнув, посмотрел на Ала своими янтарными глазками и зашагал по ладони Эда в направлении к новому хозяину.
-Братик, ты чудо!- засиял младший и, подхватив котенка, бросился обнимать старшего.- Я назову его…. Юки! Ты ведь нашел его в снегу! (Юки, по-японски – снег)
Котенок тем временем, оперевшись о живот Ала, тянулся к его лицу. Младший подхватил его и преподнес к желаемому. Юки сразу же потыкался холодным носиком в уголок губ Ала и лизнул ему щеку.
Эд демонстративно фыркнул и громко проговорил:
-Какая наглая кошатина пошла!
Ал звонко рассмеялся.
-По-моему, они нисколько не отличаются в наглости, от старших братьев!- Ал устало зевнул и потер рукой глаза.- Братик, я так устал…. Я, наверное, спать пойду….
-Ал, но ведь еще даже двенадцати нет! А Новый год?
-Ладно,- младший еще раз зевнул - Я буду лежать под елкой, когда часы будут показывать двенадцать, разбудишь….
-Ал, ты заболеешь, иди в кровать!- Но младший уже возвращался из спальни с одеялом и подушкой.
-Не волнуйся, я тепло укроюсь. – Альфонс улыбнулся и натянул пижамную рубашку.- А на утро ты получишь подарок в виде меня!
-Ну, уж нет, я буду спать с тобой, что я, садист какой-то, оставлять младшего брата спать на полу, а самому нежиться в кровати! Так что ложись….- Эдвард уложил младшего на подушку и плотно укрыл одеялом.
-Братик, а ты сейчас разве не ляжешь?- Удивлено моргнул Альфонс, следя за движениями Эда.
-Нет, мне еще кое-что сделать надо, спи….- Эдвард отвернулся, стараясь не смотреть на светлые волосы Ала, разметавшиеся по подушке, тем самым, делая его еще невиннее и соблазнительнее.
-Братик…. Обними меня, пожалуйста….
Эд вздрогнул, но все же подошел к брату и склонившись над ним нежно приобнял того за плечи и талию.
Теплые губы Эдварда легко коснулись шеи младшего, медленно перемещаясь к ключице и попутно, слабо прихватывая кожу и оставляя еле заметные отметины. Альфонс тяжело дышал, ловя губами воздух, цепляясь ослабевшими пальцами за руки и плечи брата, зарываясь в его волосы, вдыхая их запах…. Губы Эда делали просто что-то невообразимое с телом Альфонса, заставляя того стонать и выгибаться, без остановки шептать всего лишь одно слово - «братик». Старший целовал бледный плоский живот, наслаждаясь каждым тихим вздохом удовлетворения, погружал язык во впадинку пупка и спускаясь ниже, обхватывая губами головку члена брата, заставляя того задохнуться от неожиданного наслаждения.
-Братик…. Ахх…. Ммм…. Бра-а-ат….- Ал выгнулся в спине, царапая ногтями пол, хватаясь за подушку, сжимая в руке одеяло.
-Альфонс, расслабься,- прямо в губы брата прошептал Эд, коснувшись тугого кольца мышц пальцем. – Расслабься, я не хочу причинить тебе боль….
Слабо кивнув, младший старался как мог, быть расслабленным, но получалось плохо. Когда палец Эда оказался внутри него, дыхание сперло от боли, в глазах потемнело, а пальцы рук и ног, казалось, перестали двигаться. Со вторым пальцем Ал уже почти не дышал, боль сменилась чем-то непонятным. Еще не наслаждением, но уже не болью….
Пальцы пропали, и младшему захотелось, было взвыть от опустошенности. Над ухом прозвучал голос Эда, который говорил, что сейчас будет больно и, что ему, Алу, лучше сейчас обнять Эда руками и ногами и сделать это как можно крепче. Альфонс повиновался, ногами он крепко обхватил талию брата, а руками вцепился в плечи, тем самым, уткнувшись Эду в ключицу.
Не спеша, медленными движениями, Эд начал входить в Ала, попутно покрывая поцелуями зажмуренные от боли глаза, слизывая соленые слезы с щек брата и успокаивая поцелуем дрожащие губы.
-Б-брати-ик… Ммм… Б-боль-но….
-Потерпи немного, Ал….- Голос старшего дрожал и от нетерпения, и от страха за брата, что он, Эд, причиняет ему такую боль. – Сейчас все пройдет….
Эд покрывал поцелуями все до чего он мог дотянуться: губы, шею, ключицу, щеки, скулы, почти все, желая унять боль от своих резких движений. И у него это получалось, с губ Ала начали срываться стоны наслаждения и тихие вздохи.
Найдя общий ритм, парни даже не заметили, как раздался бой часов. Начался Новый год.
Под последний удар часов Ал громко вскрикнул и, опустошенный и расслабленный, уткнулся брату в плечо, который кончил буквально сразу после него. Старший нежно обхватил плечи Альфонса, и прижал его к себе, легко целуя того в висок.
-Спи…
-Я люблю тебя, братик….- Сонно пробормотал младший, укладываясь на плечо Эда.
-Я тебя тоже…. Спи….

***

Эд все никак не мог заснуть, лежа на подушке и ощущая на груди теплое дыхание брата. Множество мыслей посещали голову алхимика, смотрящего сейчас как мигает елка, под которой они с братом лежат, как за окном не спеша падает снег. Одной из таких мыслей была о том, что им с братом, в этом новом году, предстоит начать новую жизнь. И, что сейчас, в этот самый момент, он просто наслаждается тем, что самый родной и дорогой ему человек так нежно и безропотно жмется к нему, Эду, во сне.
Эдвард вдруг улыбнулся, вспомнив пословицу: «Как Новый год встретишь, так его и проведешь».
Скажи он о том, как встретил этот новый год, то любой бы покраснел и отвернувшись ушел бы поскорее, ссылаясь на то, что этот блондин - сумасшедший.
Но ведь если Альфонс будет всегда рядом, чужое мнение будет не так важно, ведь они счастливы.

@темы: =Эдвард Элрик/Альфонс Элрик=, =PG-13=, =Яой=, =Romance/Fluff=

---

История одного поцелуя

[Гадюка подколодная]

И снова Муз пишет про тайсу всякие гадости...

Название: История одного поцелуя.
Автор: Гадюка подколодная
Пейринг: Рой/Эд
Рейтинг: даже не надейтесь
Жанр: romance, юмор.
От автора: возможно, Рой все-таки слишком ОСС.
Дисклеймер: не мое, клептоман, поиграю и отдам.
Предупреждение: я убила обоснуй.
Посвящение: Безликий Ангел, Мелкий вредитель, Рейчел Кирю, Шеля наглая и без мозгов – все вам, родные, шоб без проды не скучали!
Размещение: только с разрешения автора, ибо всех найду, всех поймаю.

Если что - то я испросила политубежища на БеОне!

Мда... ситуевинка. Ну и как выпутываться будем, Эдо? Ответ неутешительный: никак. Когда тебя зажимает в угол толпа человек в пятьдесят, есть два выхода: героически сдохнуть в драке, либо абсолютно негероически быть запинаным этим стадом.
Итак, какую же кончину для себя избрать?.. Блин, мне вообще умирать неохота! Я молодой, красивый и даже нецелованный! Э-эх... да кого, к гомункульей прабабушке, это волнует? По глазам вижу – никого. Ладно, тогда постараемся перед смертью отравить последующее существование как можно большему количеству народа!

Прыжок, удар, поднырнуть под чью-то руку... Как же я устал... А им хоть бы хны... Поворот, увернуться, удар...
ЕПТ ТУРЕН ИМБАРР!!! Кто там такой шустрый??? Больно ведь! Судя по ощущениям, это штык от штурмовой винтовки... Какая гадость.
Да вашу ж!.. Ну почему мне так не везет?.. Риторический вопрос. Самый глупый из тех вопросов, которые человек задает себе перед смертью. Глупее может быть только «За что?».
Больно... Нельзя показывать, что тебе больно... толпа от этого звереет.
Горько усмехаюсь. Вот с этой усмешкой меня и похоронят...
Внезапно раздается взрыв, окружающих меня людей раскидывает ударной волной. А через площадь идет он. Статный. Красивый. Злой.
Какие-то люди пытаются кинуться на него. Вот идиоты. Рой Мустанг – это вам не уставший вусмерть алхимик, это страшное оружие массового поражения... Так и есть – щелчок, и несчастные отлетают в сторону.
- Ты в порядке?- он вздергивает меня за шиворот, даже не подозревая, какую боль причинил этим нехитрым действием. Под правой лопаткой по-прежнему торчит эта чертова железяка. Несмотря на это, я старательно выдавливаю улыбку:
- Все... в порядке...
Полковник вздрагивает и резко отстраняет меня от себя. Цепкий взгляд обшаривает мое лицо, ссутуленные из-за сломанных ребер плечи, изодранную одежду.
- Кто?- четкий вопрос. И он ждет четкого ответа. Но я стараюсь потянуть время:
- Да так, картошку с мирным населением не поделили,- пытаюсь обратить все в шутку.
Почти сразу понимаю, что ошибся, когда запущенный кем-то камень разбивает мне лицо. Чуть-чуть ниже – и я остался бы без глаза.
Второй почти задевает плечо Мустанга.
Полковник резко, всем корпусом разворачивается в ту сторону, одновременно притискивая меня к себе за плечи, а затем вытягивает руку вперед, складывая пальцы для щелчка.
И начинается ад...
На земле распускаются огненные цветы, тянутся к людям жадными лепестками, воздух наполняют крики ужаса.
Это надо остановить! Но...
Кидаю взгляд на его лицо и вздрагиваю. Такое спокойное выражение – и столько эмоций в глазах. Он псих, точно псих... а я еще больший псих! Потому что стою и обдумываю наилучший способ своего самоубийства.
Итак, кричать – бесполезно, бить – опасно... а это вообще бред! Но... может сработать!
Встаю на цыпочки. Вот гадство... все равно не дотягиваюсь. Ладно. Ал, Уинри, бабуля – не поминайте лихом!
И, не давая себе времени на раздумья, подпрыгиваю, цепляюсь за его шею и прижимаюсь к его губам своими. Я, кажется, уже говорил, что опыта в поцелуях у меня – ноль? Ну, зато я старался... Думаю, наш знаменитый бабник оценит.
ОЦЕНИЛ!!! Да так, что лучше бы уж не оценивал!!! Расчет ведь был на то, что он впадет в ступор и остановится! Ага, щас! Нет, он прекратил украшать площадь живописными черными пятнами, зато с такой силой вцепился в мои волосы – думал, сейчас скальп снимет.
Разве что целуется он потрясно – этого у него не отнимешь.
Воздух, родимый, где ты... Это будет самая позорная смерть за всю историю армии – ГосАлхимик задохнулся от поцелуя. Трижды ха-ха. На поминках все будут ржать сквозь слезы.
Пнуть его, что ли?
Э-эх, где наша не пропадала?.. На, получи, извращенец!!!
Подействовало безотказно – меня наконец-то отпустили. Стою, отчаянно пытаясь вдохнуть пожамканными ребрами, хватка у полковника – будь здоров.
- Стальной?- ой блин, ничего банальнее сказать нельзя было? Ладно, сейчас отдышусь и отвечу...
- Ты с ума сошел?!- оп-па, а вот это уже не есть хорошо... По-моему, это уже легкая истерика... Я бы посмеялся, если б так ребра не болели. Полковник Рой Мустанг рефлексирует из-за того, что его кто-то поцеловал!
Наконец выпрямляюсь и кидаю на него хмурый взгляд:
- Это у вас, полковник, крыша поехала – мирное население мочить! И не вижу тут повода для паники... ну подумаешь – поцеловал. Вам, если не ошибаюсь, даже понравилось!
Сказал – и понял, что я идиот. Уровень непонимания ситуации в глазах Мустанга зашкаливает. Похоже, он мне сейчас устроит пристрастный допрос без свидетелей... Тихонько вздыхаю и симулирую обморок. Головой об землю неприятно, но зато достоверно.
- Стальной?!
Ну вот, завелась старая шарманка... АЙ! Полковник, кто вас учил так переносить тяжело раненных подчиненных?! Точнее, трупы... потому что от такого обращения – даже труп встанет! Перекинул меня через плечо и тащит, как мешок с картошкой. Не забываем, у меня в правой половине спины все еще застрял какой-то посторонний неорганический объект. А он... сволочь он, короче.
Ой, слышу людей! Люди, помогите! Заберите меня от этого садиста...
- Врача, быстро!
Хоть одна умная мысль... Хотел бы погладить его по головке, но я же обморочный – придется соответствовать.
АХ ТЫ Ж ЕПТ!!! Я явно поспешил с выводами... этот маньяк вздумал вытаскивать у меня осколок из спины!!! Его что, вообще не учили оказывать первую помощь? Если так – то уж лучше бы добил!
Вот теперь я вырубился по-настоящему...

Темно... Темно... Темно... Да что ж такое-то?!
- Включите свет! Дышать темно и воздуха не видно!..
Мама, что это? Мой голос? Новорожденный котенок пищит громче...
- Дыши на ощупь!- советует мне подозрительно знакомый голос. Та-ак... с каких пор полковник подрабатывает сиделкой?!
- Недавно,- прямо кожей чую, как он ухмыляется. Стоп... я говорил вслух?
Мустанг чем-то шуршит, потом хрустит, потом сдавленно ругается и снова шуршит... Пытка любопытством – страшная вещь! Тянусь к глазам, чтобы снять повязку (я ж не дурак – если глаза открыты, а ничего не видно, значит, они завязаны!), но полковник перехватывает мою руку.
- Не стоит, Эд.
Вот честно – если б я не лежал, то упал бы всенепременно в обморок! Потому что ТАКИХ интонаций в голосе полковника я еще не слышал... готов отдать вторую ногу – он извинялся! Передо мной! Только непонятно, за что...
- В чем дело? Полковник, что случилось?
Он молчит. Я начинаю нервничать. Мне не очень нравится эта ситуация.
- В чем дело?- голос начинает дрожать. Неужели... человек склонен предполагать худшее...
- Ты ослеп, Эдвард.
ЧТО???
Руку наконец-то отпускают. Касаюсь лица в бесплодной попытке найти повязку... ее нет. Упс, как сказала бы бабуля...
Наверно, от меня ждут какой-то реакции. Может, закатить безобразную истерику? Нет, надо сохранять достоинство... ну, или то, что от него осталось. Долго и грязно выругаться? Отметается по той же причине. Пойти и застрелиться? Ну уж нет! Ни за что! Назло кондуктору, возьму билет – пойду пешком! Да! Научился жить с протезами – научусь жить и без зрения! Ал, вон, четыре года ни до чего дотронуться не мог, после возвращения тела неделю от одного запаха кофе дурел, я уже молчу о еде, и ничего, жив! А я должен быть ему примером! Вот так, задали себе установку на дальнейшую жизнь, и продолжили диалог, а то полковник уже напряженно сопит... прям как обиженный медвежонок.
- А где Ал? Он в курсе?
- Ты пролежал без сознания месяц – разумеется, он в курсе. Я отправил его поспать, а то на самого себя не похож, отощал до ужаса, прямо суповой набор...
- Но-но-но! Полегче на поворотах, а то могу и кружкой в глаз засветить! Слуха меня пока не лишили, а вы так громко сопите – не промажешь!
- Ладно... пойду, разбужу твоего братца, пообщаетесь тут на близкородственные темы.
Шаги, скрип пола, затем двери, послышались чьи-то голоса. Занятно.

Я открыл для себя новый мир. Мир звуков, запахов, ощущений. Мир, в котором не было цвета, но была фактура. Не было формы, но были очертания. Не было лиц – но были голоса. Забавно, насколько другим кажется человек, если не смотреть на лицо, а слышать только голос.
На слух даже Ал оказался совсем другим. Теперь это был не только младший брат, за которым всегда надо было присматривать, но и тот, от кого зависело мое выживание во внешнем мире. Тот же груз ответственности, что лежал когда-то на моих плечах, теперь перешел к нему. Принцип наследственности.
Первое время я не мог привыкнуть к объему ежедневно сваливающейся на меня информации. Оказалось, что ступеньки на лестнице жутко скрипят и словно отполированы чужими ногами; что кофе имеет не только горьковатый привкус и бодрящий запах, но и своеобразную консистенцию, оседая на языке; что бумага, на которой я пишу отчеты, насквозь пропахла чуть горьким запахом поезда; что...
Впрочем, продолжать этот список можно было бы до бесконечности.

Повязка была гладкой и прохладной. То ли шелк, то ли шифон... Ал сказал, что она черная. Ну что ж, черная так черная... можно представить, что я не ослеп, а просто надел эту повязку, и в любой момент смогу снять ее, открыть глаза и улыбнуться брату, живому и такому родному...
Самообман. Как страус, считающий, что если он никого не видит – то и его никто не видит. Я всегда говорил – чем глубже засовываешь голову в песок, тем беззащитнее твоя задница. А мне она еще дорога, как память, сколько мест я ею протер, сколько приключений на нее нашел!.. Всего и не упомнишь.

- Братик, ты как?- поинтересовался Альфонс. Я поморщился:
- После этого поезда голова кружится, не могу никак сориентироваться. И нюх отбило напрочь,- звонко чихаю, на мгновение сильнее сжав пальцы на его плече.- Ал, где мы сейчас? У того дерева, где ты вечно котят подбирал?
- Да, а как ты догадался?- он явно был приятно удивлен.
- Кошками пахнет...- пояснил я, снова чихая. И еще раз. Чертов дым.
Мы приехали в Централ, дабы один бедный/несчастный/слепой/утративший-надежду/отчаявшийся/попавший-в-безвыходное-положение (все уже прослезились?) ...короче, чтобы я сдал, наконец, эти чертовы часы ГосАлхимика. В какой-то мере, мне даже жаль с ними расставаться, но кому нужен бедный/несчастный/слепой/и-так-далее-по-тексту алхимик? Правильно, самому себе и младшему брату! А эта армия... а видел я ее в гробу в белых кирзачах!
Примерно так я и сказал полковнику, когда звонил, чтобы предупредить о приезде.

- Ты уверен?- Мустанг расхаживал туда-сюда по кабинету, при этом так громко скрипя половицами, что даже слепой догадался бы, что он нервничает. А я и догадался. Эдо по жизни был умный... задним умом.
- Кажется, мы это уже обсуждали,- сообщаю скрипу. Тот на секунду замирает, а потом возобновляется.
- И чем займешься потом?
Пожимаю плечами:
- Займусь какими-нибудь исследованиями. Медициной, например. Буду проводить расчеты, строить теории... надо же чем-нибудь на жизнь зарабатывать.
Скрип приближается, замирает совсем рядом. Вежливо поднимаю бровь: рядом с полковником я могу позволить себе посидеть без повязки. Тем более что с глазами все в порядке, просто они не видят.
- Эд...
Мустанг кладет мне руку на плечо, опускается рядом на колено, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
- Я буду скучать...- выдыхает он едва слышно. А потом... целует меня.
ЦЕЛУЕТ??? По-моему, полковник сбрендил, причем давно и капитально!
Ммм... кажется, я уже говорил, что он потрясающе целуется? Как и о том, что я за свои 17 с половиной так и не научился сему действу. Не с кем было. Ала, что ли, попросить?.. Не, Уинри меня потом убьет, она и так ревнует его к каждому столбу. И даже ко мне! Ну дура, нет? Ладно, если б мы были брат и сестра – но мы БРАТЬЯ! Хотя... в свете недавних событий, это не такая уж и проблема...
Чувствую, как Рой отстраняется. Облизываю чуть припухшие губы, и выдаю самую гениальную фразу, которую только смог придумать:
- А дальше?
По-моему, он упал в обморок... ну или просто сел мимо кресла?

Конец.

@темы: =G=, =Humor=, =Рой Мустанг/Эдвард Элрик=, =Яой=, =Romance/Fluff=

---

Привычка

[kiichiro]

Название: Привычка
Автор: Kiichiro
Бета: Lunarcy
Фендом: Fullmetal Alchemist.
Дисклеймер: Много прав - много обязанностей.
Персонажи: Эд, Ал
Рейтинг: G
Жанр: драббл
Содержание: Что было бы, если бы Алу вдруг вернули тело.
От автора: Написано под впечатлением от первой серии нового сериала.

Небо давящими тучами накрывало город.
Погоня. Узкие темные улочки, тупики, повороты, алхимия, скользкие от дождя камни под ногами. Маячащая впереди спина предателя-алхимика. Сбивающееся дыхание и бешеные удары сердца в висках. И брат впереди, вечно первый, рвущийся навстречу опасности. Глупый, а вдруг что-то с тобой случится?!
Еще один поворот, скользящие по камням ботинки. И из-за спины Эдварда видно, как присевший алхимик с ухмылкой на губах касается что-то на мокрой мостовой. Вспышка алхимического преобразования.
Ал срывается вперед, отталкивает брата и, развернувшись спиной к противнику, закрывает его собой. Как делал всегда. Бездумно, безоглядно, подгоняемый только страхом за его жизнь.
Взметнувшиеся из земли острые копья с легкостью пронзили плоть, брызнув кровью.
Ал вздрогнул, и ноги его подломились.
-Ал!!! – крикнул Эд, аккуратно поддерживая брата.
Ну, зачем он так громко кричит?
-Ал, зачем ты это сделал?
-Прости, просто привычка, - блеснула легкая улыбка, и из уголка рта побежала кровавая струйка.
Край плаща противника мелькнул за очередным поворотом. Топот тяжелых сапог все удалялся.
Эд кинул быстрый взгляд в его сторону.
-Беги, ты должен его поймать, - улыбка все еще не сходила с губ, а голос был еле различим за шумом дождя, - у него же философский камень.
-Его поймают и без меня, - ответил Эд, осторожно укладывая брата на мокрую мостовую.
Тело как-то странно онемело, и даже капли дождя не чувствовались.
-Философский камень сейчас не так важен…

@темы: =G=, =Джен=, =Эдвард Элрик/Альфонс Элрик=, =General=

---

Новогоднее Счастье. Сенен-ай, Elricest, PG - 13

[миш.]

Название:
Новогоднее счастье
Автор: Haru Kimihiro
Бета: Girlycard
Фендом: Fullmetal Alchemist.
Дисклеймер: Все не мое( Даже елка((((
Пейринг: Эд/Ал.
Рейтинг: PG-13
Жанр: Romance
Cтатус: в процессе.
Размещение: Берите, только меня в качестве автора и ссылку куда кинули).
Саммари: Счастье — это когда тебя понимают, большое счастье — это когда тебя любят, настоящее счастье — это когда любишь ты.
Предупреждения: Инцест.
От автора: Написано в ожидании Нового Года))) (Сейчас октябрь))

1 глава

За тонким, узорчатым снежным холодом стеклом, медленно на землю падал снег. Белый и пушистый, как показалось Алу, он нежно ложился на холодный асфальт и укрывал собой дома и деревья. Сейчас это было похоже на сказочную страну, в свете яркого и не согревающего солнца, а вечером это уже будет волшебное королевство, освещаемое салютами и одинокой луной.
Ал устало вздохнул и отвернулся от окна. Медный цвет его больших наивных глаз был наполнен детской радостью ожидания и восторга предстоящего праздника.
-Я так рад! Уже завтра! Завтра Новый год! Братик, мы ведь пойдем к Уинри, нужно ей что-нибудь купить….
-Еще один гаечный ключ ей вполне не помешает.- Проговорил Эд, не отрываясь от бумаг.
-Брат я не шучу! – Ал проворно соскочил со своего стула у окна, и в момент, оказавшись рядом со столом брата, уперся руками в полированный край.
-Я тоже.- Эд, наконец, посмотрел на брата и лишь улыбнулся. – Тебе не идет злиться….
Ал вздохнул и ничего не сказав, вернулся на свой стул и снова уставился в окно.
Нет, он никого не ждал, просто ему нравилось смотреть, как белые пушинки падают на землю, оседают на одежду прохожих которые, смеясь, идут по улице, на шерсть бродящих животных.
-Братик, а пойдем на улицу? Там так красиво….- с надеждой взглянул на старшего Альфонс.
-Ал, ты же знаешь у меня много роботы….- Эд устало потер переносицу, но стоило ему взглянуть в глаза брата, как он взвыл от безысходности и велел младшему одеваться теплее.

***

Снег продолжал кружить над головами людей, даря радость и невесомость. По крайней мере, одному человеку точно. Ал как маленький ребенок смотрел на снег, высовывал язык,, позволяя холодной снежинке упасть на него и растаять, оставив капельку. Альфонс со смехом подхватывал комок снега и подбрасывал его вверх и подставляя под него голову. Эд стоял в стороне, облокотившись на дерево и сложив руки на груди, он с улыбкой наблюдал за братом. Это их первая зима после возвращения своих тел и неудивительно, почему Ал так радуется простому снегу.
Младший недовольно поморщился, когда комок снега завалился за шиворот и там растаял, превращаясь в струйку воды и стекая по спине промокая одежду.
-Ал, пойдем, ты простынешь и не сможешь праздновать!- проговорил Эдвард, который уже начал замерзать.
-Ну, братик!- младший тут же подбежал к Эду и со всего размаху прижался к нему, что оба брата повалились в сугроб.
-Ну, вот видишь! Теперь мы оба заболеем!- Смеясь, пробормотал Эд, обнимая и прижимая к себе Альфонса.- Ты вон уже весь холодный….
Эдвард подтянулся и нежно, почти невесомо коснулся губ брата, на что тот тут же тесно прижался к телу старшего.
-Ну а теперь лучше пойдем, пока и по правде не простудились….
Младший одобрительно кивнул и они, поднявшись и отряхнувшись, пошли в дом греться.

2 глава

Теплый плед мягко и нежно укрывал плечи младшего, пока Эд тихо шипел себе под нос о том, какие пошли непослушные младшие братья: и за что старшие их только любят! Но Ал его почти не слушал, а лишь с улыбкой наблюдал, как Эдвард ставит перед ним тарелку с печеньем и стакан молока.
-Ешь, а потом спать.- Эд вновь вернулся к бумагам. – Завтра праздник, поэтому будет трудный день. Выспись.
-А ты? - откусывая кусочек от печенья в виде звезды, спросил Ал.
-Я приду позже…- устало потирая глаза, проговорил старший. – Иди без меня…
-Х-хорошо…- произнес Альфонс и сделал глоток.
Оставшееся время, пока Ал доедал, они провели в тишине, хотя в такой ситуации слова были лишними. Завтра праздник. Новый год. Может, и они смогут начать все снова?
Ал тихо встал и, пожелав брату спокойной ночи, направился в спальню, которую они делили вместе.
Это была небольшая комната со светлыми обоями и большой кроватью. В углу стоял узкий шкаф, а с левого бока постели - небольшая тумба. На маленьком столике у окна, в уголке, стояла миниатюрная елочка, украшенная гирляндами. В гостиной стояла такая же, но в раза три больше, и Эд сначала говорил, что это бред и нелепость - ставить елки где попало, но Ал его все же уговорил, и вот теперь это маленькое чудо стоит в уголке на столике в их с братом спальне.
Альфонс подошел к ней и включил огоньки, не желая засыпать в темноте один. Переодевшись в пижамные штаны, он забрался в большую и холодную постель и тут же закутался в одеяло. Зелено-красные огни от гирлянды отбрасывали тени на потолке, убаюкивая своим сиянием светловолосого юношу и окуная его в спокойное и мирное царство Морфея и сна.
Позже придет его брат, вздохнет, увидев светящуюся елку и, улыбнувшись, глядя на спящего Ала, выключит гирлянду и ляжет рядом с братом, даже не раздеваясь.


***

Подготовка к празднику кипела и бурлила. Уинри то и дело гоняла братьев, крича им, чтобы они не мешались под ногами, если ничего не делают. Бабуля Пинако кое-как справилась с приготовлением утки среди неугомонной молодежи, которая то и дело отвлекала. Праздник скоро уже начнется; и волнение, и радость от этого только увеличивались, заставляя людей быть еще более неуклюжими.
Ал сидел в гостиной у елки и разглядывал в больших цветных шарах свое отражение.
Его старший брат в это время стоял у двери с хлопушкой в руках и поджидал Уинри.
Младший осторожно прикоснулся пальцем к большому красному шару, и тот, пошатнувшись, отразил в себе яркие огни гирлянды.
Послышался резкий хлопок, и Ал, дернувшись, обернулся.
Уинри стояла в дверном проходе с подносом в руках, на котором уже помимо печенья были разбросаны разноцветные кружочки. Её красиво уложенная прическа растрепалась, в волосах застряли маленькие кусочки конфетти. Рядом с ней, еле сдерживаясь от смеха, стоял Эдвард и, пыхтя, кричал: «С праздником!!!»
Было любопытно наблюдать за тем, как меняется лицо девушки из удивленно-ошарашенного в озлобленно-мстительное.
- Эдвард Элрик!!!- зашипела Уинри, повернувшись к парню, - я тебя…
Она набросилась на блондина настолько стремительно, что он едва успел увернуться от удара подносом.
Ал взволновано посмотрел на брата, готовый, если что, помочь, но когда Эд весело подмигнул ему, вновь увернувшись от злосчастного подноса, младший расслабился.
Взгляд Ала упал на маленький радиоприемник, стоящий на подоконнике, откуда лились милые новогодние мелодии и невинные детские голоса пели рождественские песни.
Ал пересел на стул у окна и, положив руки на подоконник, опустил на них голову. Он вслушивался в голоса детей, и остальные звуки, такие, как смех Эда и шипение Уинри, отошли на второй план.
Голоса этих детей проникали в самую душу, обвивая её нотами и щекоча повышенными тонами.
Альфонс закрыл глаза и представил себе темную улицу, заснеженные домики, большую елку с огнями и детей, собравшихся вокруг неё.
Песня закончилась, и Ал словно проснулся. Он огляделся. Гостиная была готова к встрече Нового года.
Посередине стоял большой стол с едой, приемник был сделан погромче, а огни на елке уже во всю перемигивались друг с другом.
На часах было уже начало десятого, и можно было уже садиться за стол.
Ближе к одиннадцати Эдвард вдруг поднялся со своего места и поблагодарил за ужин.
- Спасибо большое, но мы, пожалуй, пойдем. С праздником.
- Но брат!..
- Эд, останьтесь,- настаивала бабушка Пинако,- до Нового года всего ничего осталось…
- Спасибо, но мы все же пойдем. Собирайся, Ал.
- Почему?- удивленно спросила Уинри, непонимающе глядя на братьев.
- Просто я хочу встречать этот новый год только с братом, – улыбнулся Эд и пошел в прихожую, где его уже ждал Альфонс.

Потом будет последняя глава)

@музыка: Sakura kiss

@настроение: Сонное

@темы: =Эдвард Элрик/Альфонс Элрик=, =PG-13=, =Яой=, =Romance/Fluff=

---

Альтернатива

[Lienin]

Название: Альтернатива
Автор: Trisha
Бета: Word и Lanire
Фендом: Full Metal Alchemist
Дисклеймер: не принадлежат, не извлекаю
Пейринг: Эд/Энви
Рейтинг: PG-15, наверно
Жанр: драббл
Статус: закончен
Предупреждение: очень неожиданный конец
Размещение: с разрешения - пожалуйста

…Одно есть всё и всё едино… Да, так. Мы вместе. Такие непримиримые враги. Такие близкие друзья. Нет. Любящие сердца…
- Э-э-эд.. не тяни.. я.. – Энви было трудно говорить, грудь поднималась и опускалась, её ласкали пальцы Эда.
Эта вспышка страсти началась совершенно спонтанно, и.. совершенно не собиралась заканчиваться! ..Мешала лишь одежда: На Эде – узкие, туго облегающие чёрные джинсы, да чёрная майка, которую он, кстати, успел скинуть, чёрный топ и юбка-шорты на Энви.
Намёки Эд понимал правильно, тем более, что сам нестерпимо того хотел. Кожа Энви, такая алебастрово-белая, манила всё сильнее. Он смотрел на своего - Да! На любимого! – с таким же нетерпением, одними своими ещё шире, чем обычно раскрытыми глазами моля: «Ну.. Пожалуйста!..».
Эда разрывало, и меньше всего думалось о чувствах ли, о гормонах, или там о философском камне. Жадно впитывая, смакуя запах, исходивший от Энви он нервным, боязливым, но уже всё решившим движением принялся стягивать с него юбку-шорты.
Его сладострастному взору предстали полупрозрачные, паутинной тонкости, белые – не контролируя себя, Эд во всю предвкушающе облизывался…
– ЧТО??
Он горел в собственном смятении, до конца не верилось, ведь они... непримиримые враги… вместе…
...Нервные руки тянулись к топу. Глаза Энви всё так же доверчиво смотрели на обалдевшего Эда. Топ оказался тугим, больше напоминающим корсет, но сильные, так и не поборовшие нервную дрожь руки порвали её как бумагу – а под ней…
- Ты такой недогадливый! – Промурлыкала Энви. Голодным глазам Эда открылось удивительно сложенное девичье тело.
Его будоражил Энви как парень, заставив порвать привычные рамки; забыть даже Уинри. А сейчас… Оказалось, за это время девушка успела окончательно освободиться от сковывающей одежды..
- Ну что, Эд, - Продолжим?

ПРОШУ НЕ БИТЬ ТАПКАМИ!!!!

@темы: =Humor=, =PG-13=, =Яой=, =Энви/Эдвард Элрик=, =PWP=

---

Круги своя. Последняя глава, 11

[SHWSXXXCHST]

Спасибо, что были, что читали, что поддерживали. Не знаю, как еще выразить свою благодарность. Спасибо. Для меня это много. Для меня это нужно. Для меня это ценно. Ценно, что находились слова для меня - и если будут еще, я всегда им рада.
Спасибо.



Название: Круги своя
Автор: Shiwasu
Бета: schuhart_red
Фендом: Full Metal Alchemist
Дисклеймер: не принадлежат, не извлекаю
Пейринг: Эд|Ал|Рой|Эд|Рой|Ал|...
Рейтинг: NC-17 (общий)
Жанр: ангст, романс, ангст
Статус: закончен
Предупреждение: наверное, опять всех жалко)
Саммари: конец
Размещение: с разрешения - пожалуйста
От автора и беты: мы писали-мы писали, наши пальчики устали...)

Последняя глава, 11

<Последняя глава, 11


-Подъезжаем, - прервал Роевы мысли голос Хавока. Голос был такой привычный, что полковник вздрогнул.
За окнами тянулись освещенные теплыми, желтоватыми, как топленое масло, огнями улицы Централа. Тысячу раз виденные дома проплывали мимо в том же самом порядке, как когда-то, когда он видел их из окна своей служебной машины.
Этих пяти лет не было.
Полковник Рой Мустанг просто ехал на службу. Ничего особенного. Подумаешь, перекрасили ворота Штаба, сделали пару пристроек слева и сузили плац. Невелика разница. Ремонт положен по уставу. Машина плавно и мягко затормозила ровно на том же месте, что и всегда.
Не было государственного переворота. Не было тюрьмы. Не было длинных, одиноких и бессмысленных ночей в занесенной снегом избушке (полковник хмыкнул - избушка, глупая и безвкусная выдумка), не было нападения. Не было войны.
И больше не было мальчишки со светлой косой, в красном плащике, вопящего, вредного, невозможного. Рой не знал, где он остался - в другом мире ли, на войне ли, или потерялся где-то еще, в месте, про которое он не знает. Может быть, где-то остался, но Рою почему-то не хотелось так думать. Пускай уж лучше не будет совсем.
Последний раз он его видел, когда еще была война…

Тишина над степью звенела чуть уловимо, как камертон, и в то же время оглушительно, так же дико, как если бы онемел целый город. Нетронутый снег лежал пластами, облачками вырывалось дыхание. После относительного тепла госпиталя, мороз колол лицо и ноздри изнутри, как ковер опавших еловых иголок.
Эд сидел на бревне возле самой стены. Закутавшийся с головой в чью-то не по росту ему огромную шинель, как в одеяло, он был почти жалко маленький. Дыхание вырывалось редкими куцыми облачками, задевая кончик его покрасневшего носа. Рой сделал шаг и услышал внезапно тихое и леденяще-четкое:
-Уходи.
Рой понял, что и действительно на секунду притормозил.
-Уйди к черту, полковник.
Эд услышал, как тот помедлил, а потом направился дальше, к нему.
Убью.
Мустанг спокойно опустился на кривое, обледеневшее бревно рядом с ним.
-Надо же, - сказал он, - Никогда бы не подумал, что однажды тебя и в самом деле можно будет испугаться.
Рой отчетливо слышал, как рядом с ним скрипнули зубы. Он знал, что тот устал, что не станет ничего делать, что стерпит. Эд стерпел. У него не было сил орать, беситься, отталкивать его, гнать, он не способен был и не хотел вставать и уходить сам. Мысленно спокойно, с чувством выругавшись, он прикрыл глаза и замер. Хотелось прислониться спиной к чему-нибудь, обмякнуть, но стена госпиталя была обледенелой, кое-как накопленное под шинелью тепло выстыло бы в миг.
Полковник не шевелился. Сидел себе, дышал воздухом и никуда не спешил. Эд знал, что эта скотина совершенно невозмутимо просидит так и до завтрашнего утра - во время караула гад даже носом не клевал, сам не спал и другим не давал, назло, не иначе. Эдово напряжение как всегда отлетало от Мустанга, как горох от стенки.
-Твою мать, - наконец устало сказал Эд, не открывая глаз. - Зачем ты пришел?
Он знал, если полковник хоть слово скажет про то, как он начал ругаться, постоянно, по поводу и без, это станет последней каплей. Видимо, Мустанг чувствовал такие вещи.
-Пока не знаю, - просто ответил он.
-Уходи, - устало и почти безнадежно сказал Эд, - Уходи. Бесишь. Это приказ.
-Это не может быть приказом, Стальной. Технически мы сейчас в одном звании, - объяснил Мустанг, - меня уже повысили до майора, а приказ о повышении тебя до подполковника за проведение операции подпишут только завтра.
-Почему меня?
-Хочешь, чтобы подполковником сделали Альфонса?
-Нет. Пускай тебя делают.
-На два звания сразу в нашей армии повышают только посмертно.
Эд сжался еще сильнее, словно давя в себе что-то. Но оно все же вырвалось, еле слышное, внезапно по-детски горькое:
-Я не хочу… Не хочу. Хватит уже с меня…
-Опять же технически, - сухо заметил Рой, сжимая руки, - подполковником должен стать Ал. Это все целиком ведь он сделал.
Так и не открывая глаз, Эд медленно опустил подбородок на колени, сжимаясь совсем, в позу, похожую на эмбрион.
-Не называй его "Алом" - тихо отозвался он.
Сидеть было жестко и холодно. Корка льда на бревне таяла от тепла, Рой знал, что на шинели останутся мокрые грязноватые пятна.
-Ты уже чувствуешь руку и ногу? - спросил он. Тот не ответил.
Когда крепость замолкла, их отряд, чуть выждав, наконец двинулся к ней. Внутри они не нашли никого. Где-то горели костры, булькало варево в котелках, кто-то из солдат видел, как еще поднимался пар от кипятка в кружках. Но людей не было. Ни одного.
Оба Элрика лежали в сугробе метрах в ста от стены, почти на самой борозде в снегу, огромной, округлой, Рой знал, что она охватывала всю крепость целиком. Круг преобразования. Когда полковник поднял Эда из багрового снега, он почувствовал, что пропитавшееся кровью пальто на его спине уже начало леденеть. Все перекореженные алхимической реакцией, наполовину сплавленные, перекрученные, словно сделанные не из стали, а из фольги, рядом лежали автопротезы. И Рой слышал, что он живой, чувствовал, как он спокойно, ровно дышит. Сунул руку ему под пальто, рубашку, и пальцы нащупали на груди ниже соска нежный-нежный, только что наросший шрамик от пулевого отверстия, а потом второй, над сердцем. Раны закрылись. Рой взял Эдову руку. Правую руку. Она была бледная, прозрачная, незагорелая, нетронутая, словно новая. И теплая. Ни шрамов, ни мозолей, белая, как выросший в подземелье стебелек - и неожиданно тоненькая, слабая, беззащитная. В запястье ровно бился живой пульс.
Через три часа он пришел в себя. Ал второй день спал - исцеленному организму требовался отдых, чтобы восстановить силы. По приблизительным прикидкам, Ал уничтожил человек четыреста.
-Когда ты тогда рассказывал, что с ума не сходят в одночасье, ты ведь просто заговаривал мне зубы, да? - вдруг спросил Эд. - Говорил первое, что в голову взбредет?
-Да, - согласился полковник. Разговор про сумасшествие, трюк с перчатками - все это было импровизацией, чтобы заболтать его, чтобы подманить поближе.
-Я так и знал, - глухо сказал Эд в коленки. - Я понял это тогда, когда еще в том мире заговаривал зубы одному очень хорошему человеку.
-Рад, что пригодилось.
-Какого черта ты тогда свалил? - вдруг бездумно спросил Элрик. Действительно неожиданно.
-Прости?
Эд поднял голову. Взгляд у него был неприятно злой и осмысленный:
-Ты неделю мутил мне мозги. А потом свалил в командировку. Зачем ты так сделал? - откровенно спросил он.
-Стальной, - сухо сказал Рой, - ты мне не мать и не начальство, чтобы я оправдывал перед тобой свои действия.
-Это все из-за тебя, - сомнамбулично проговорил Эд, опять безразлично сникая. - Все ты.
-Я не думаю, что ты действительно так считаешь, - неожиданно мягко ответил голос полковника.
-Я не считаю, - обреченно подтвердил Эд, глядя на пустую степь. - Но я не могу больше быть один во всем виноват. До такого уже дошло… Я признаюсь. Я не могу. Хватит уже…
-Стальной, - снова негромко послышался низкий, строгий голос Роя, - просто скажи мне, ты чувствуешь руку или нет.
-Я не хочу ее чувствовать, - Эд не шевелился. - Ничего не хочу чувствовать… Мне этого чувствования уже вот посюда… Ты понимаешь: из-за меня мой брат убил несколько сотен человек. Из-за меня, - он вдруг первый раз открыто посмотрел Рою в глаза и тихо, с какой-то непонятно кому адресованной укоризной спросил. - Как я жить-то теперь буду?..
-Когда после этого Драхма капитулирует, - голос Роя звучал уверенно, мягко, почти убаюкивающе, - и кончится война, ты поймешь, что если бы не это, было бы убито гораздо больше. Крепости не стало за минуту. Драхма уже понимает, что не справится с нами даже в альянсе с южанами.
-Он их уничтожил, - монотонно продолжал говорить Эд, словно не слыша, словно озвучивая свою какую-то внутреннюю мантру. - Людей. У них были семьи, дети… они жили, думали, чувствовали. Настоящие, живые люди. Такие же, как я и как он.
-Ты с этим ничего не сделаешь, - спокойно отозвался Рой. - Это непоправимо. Забудь. Это закончит войну.
-Ты пытаешься снять с меня ответственность? - хрипло спросил Эд.
-Совершенно верно.
Эд опустился на руки лбом.
-Взял бы ты ответственность за то, с чего все это началось… - наконец ответил он. - Давным-давно… Не дал бы нам тогда чушь творить. Ты опоздал лет на девять.
-Не я в этом виноват.
-Я виноват, - согласился Эд. - На самом деле я виноват. Я знаю.
Рой знал, что Эд не отдаст ему ни грамма своей ноши. Не позволит себе переложить это на кого-то еще, особенно на младшего брата.
Опять это проклятое "я виноват". Полковнику хотелось снова взять его за шкирку и макать рожей в снег, как пришлось делать, чтобы унять истерику почти сразу после того, как тот проснулся. Теперь хотелось повозить его мордой по чему-нибудь обледенелому. Просто чтобы взбодрился.
И в то же самое время хотелось…
-Устал, - снова глухо произнес Эд.
На несколько секунд тяжелая рука легла ему на затылок, провела коротко и исчезла.
-Я сорок пять минут подумаю вместо тебя, - спокойно сказал Мустанг. - А ты отдохни. Потом все верну.
-Почему это сорок пять? - тупо спросил Эд.
-Оптимальное время для короткого дневного сна, - невозмутимо объяснил полковник, - За этот промежуток мозг полностью разгружается и отдыхает.
-А потом?
-Верну тебе все твои мысли.
Эд долго молчал. Потом со странной интонацией спросил:
-На кой черт тебе еще чужое? Думал бы свое.
-Сорок пять минут скоро начнутся, - ровно отозвался Рой. - Пойдем обратно в госпиталь.
Эд не шевелился несколько долгих мгновений, так и сидя, уткнувшись лбом в колени.
Когда-то этот же самый голос говорил ему какие-то глупости про красивые глаза. Подумать только, он сидел у него на коленках, прижавшись лбом, зажмурившись. Тогда и поговорить было не о чем. Как давно… А голос все такой же. Эд был почти уверен, что полковник сейчас не пахнет ничем, кроме гари, грязи и дыма, но почему-то вдруг почти до слез захотелось проверить - вдруг нет, вдруг у его шинели все тот же запах пряной растертой травы, тот же запах, который Эд чувствовал, когда спал пять лет назад на кушетке за шкафом...
-Сейчас пойдем, - глухо донеслось до Роя, Элрик так и не шелохнулся.
Эд замер. Он знал, стоит ему лишь шевельнуться, сделать хоть одно движение, и он очень сильно ошибется. Он не хотел больше ошибаться.
Они сидели рядом еще несколько долгих минут. Стояла хмурая погода, без времени суток, было темно, в такие дни электрический свет горит в домах весь день, потому что весь день сумерки. И Рою до тянущей боли в груди хотелось протянуть руку и сгрести ладонью макушку с теплыми, густыми волосами вниз, уложить к себе на колени. Чтобы он уснул так, прямо на морозе. А потом неслышно унести его внутрь и уложить, как маленькую девочку. И поцеловать его. Опять глупо и нежно. В щеку. И может быть еле слышно в губы, если он будет крепко спать. Просто один раз.
Но он так и не решился. Через несколько минут Эд со вздохом выпрямился и поднялся во весь рост. В полный рост себя девятнадцатилетнего. Встал и сам ушел внутрь, спать. Именно тогда Рой понял, что он все-таки вырос.

Эду было двадцать. Ворот мундира расстегнут, плащ распахнут, руки засунуты в карманы. Он стоял на верхней ступеньке на входе в Штаб и смотрел на подъехавшую машину. Светлые волосы на затылке обрезаны коротко и непривычно топорщатся.
Его глаза остановились на полковнике, и брови сразу же сдвинулись, но без всякой злости или недовольства, скорее просто по привычке, выработавшейся уже с годами.
-Привет, Ал, здрасьте, майор, - он кивнул Хавоку и снова перевел внимательные глаза на Роя. Золотые, сердитые, отливающие светом лимонно-желтых фонарей. - Ну и тебе не хворать…
Рой рассматривал его несколько долгих секунд. А потом улыбнулся:
-И я тоже рад тебя видеть, Стальной.
-Не говорил такого, - тут же буркнул Эд, протягивая руку к поднявшемуся по лестнице Алу. Он наверное и сам не заметил, как провел ему по спине ладонью, легко, всего на одно мгновение. Прикосновение естественное и нужное, как вдох.
-Я отвезу мадам с детьми в гостиницу, - высунулся из окошка Хавок. - Сейчас уже должны п-привезти остальных.
Эд пожал плечом и согласно кивнул. Женщина изнутри стучала Рою в окошко.
-Спасибо большое, Вы нас так выручили! - слышался ее приятный, опять будто дрожащий от волнения голос. Рой кивнул и помахал в окно Кимберли, которая прижималась носом к стеклу и, видимо, была искренне расстроена тем, что он уходит.
-До свидания, - попрощался Рой.
-Пока, - грустно помахала она и твердо добавила. - Я теперь знаю, что ты правда самый настоящий полковник. Пока!
Машина неслышно тронулась с места и уехала.
Ал стоял, положив подбородок сзади брату на плечо и закрыв глаза.
-Я устал, - сообщил он.
-Боюсь, мы сегодня здесь ночуем, - хмуро отозвался Эд. - На железной дороге черте что. Наверное, до утра выяснится… - говоря, он так же хмуро проследил, как полковник поднимается по ступенькам и останавливается напротив. Ал открыл глаза и тоже поглядел на него. Рой молчал, переводя взгляд с одного лица на другое. Две пары глаз смотрели на него - медовые и темные серые. Два похожих, одинаково повзрослевших лица с совершенно разным выражением. Как один и тот же человек, проживший бы две разных жизни.
-Чего уставился? - недружелюбно поинтересовался Эд.
-Братик, - тут же, словно на сигнал светофора, автоматически укорил Ал. - Невежливо…
-Ладно, буркнул Эд и ехидно спросил. - Ну… как доехал?
-В целом неплохо, благодарю, - изогнул бровь полковник. Эд глядел на него так, что казалось, вот-вот покажет ему язык или что-нибудь еще сказанет. Альфонс вздохнул и чуть повернул голову на братнином плече, прижимаясь щекой, вздохнул в шею.
-Извините, полковник, - проговорил он. - На самом деле, он тоже рад Вас видеть.
-И ничего я не рад! - тут же возмутился старший.
-Рад-рад, - меланхолично повторил Ал. - Я слышу. У тебя сердце бьется.
-Ох, получишь ты у меня за это, - пробормотал Эд, скосив на него взгляд, и опять вздрогнул, когда Рой поставил чемодан и протянул ему руку.
Золотые глаза посмотрели на его ладонь, потом внимательно, но без настороженности Рою в лицо.
-Стально-ой, - позвал полковник. Эд со вздохом вытянул из кармана правую руку и вложил Рою в ладонь живые теплые пальцы.
-Здрасьте, полковник, - обреченно пробормотал он. А потом улыбнулся.

-------

-…А нет ли чего-нибудь покрепче?
Эд пожал плечом:
-Я не пью. Потерпите, сейчас Вам… - раздался деликатный стук, и дверь отворилась. При виде лейтенанта Хоукай с дымящимся чайником на подносе, Эд встал.
-Разрешите?
-Пожалуйста.
Когда Риза, тихо улыбаясь чему-то про себя, аккуратно поставила чай на стол, Рой благодарно кивнул и бросил взгляд на Элрика - он не садился до тех пор, пока Хоукай не вышла. Лейтенант заходила уже в третий раз, и каждый раз Эд при ней вставал. Полковник знал, почему. Он своими глазами видел два аккуратных отверстия у Эда под лопаткой и под ключицей и Алово плечо, простреленное с хирургической точностью, не задев ничего важного. Рой уже спрашивал, до каких пор он собирается каждый раз вскакивать, смущая бедную Хоукай. Тот сказал: "Всегда". Сказал: "Она не убила самое дорогое, что у меня есть…"
-Поставьте на место!
-А? - Рой даже вздрогнул. Эд подошел и отнял у него кружку, нежно-розовую, с ослепительно-белой изнанкой, и сердито пояснил:
-Это моя…
Мятный чай пах божественно, переливался густым, похожим на тягучую древесную смолу цветом при свете настольной лампы, поднимались клубы пара.
-Ал, будешь чай?.. Эй?..
-Спасибо, братик, - сонно донеслось из-за шкафа, где стояла кушетка, - но я только заснул.
Отпивая крепкий, сладко обжигающий холодные губы чай, Рой оглядывал кабинет почти с жадностью. Все было так. Он знал, что когда он оказался в тюрьме, здесь все изменилось. И вернулось на круги своя совсем недавно. Цвет стен теперь был немного другой, другой ковер, другой шкаф, очень похожий на старый - старый так и не нашли. Документации там, правда, было еще совсем мало, папки занимали только самый краешек средней полки - когда их поднакопится, они будут плотно стоять рядами, и лежать на шкафу сверху, грозя покоситься и обрушиться вниз - тогда все будет совсем по-старому.
Зато стол и кресло были те же самые, его, Роевы. На столе, правда, образовалось несколько длинных глубоких царапин, прямо на крышке, но это была такая ерунда…
Даже тени от предметов сейчас падали так же, точь-в-точь как когда-то давно, когда он сидел тут вечерами один и при свете ночника разбирался с бумагами.
-Спасибо за кабинет, - сказал он вполголоса, чтобы не потревожить кажется снова задремавшего Альфонса. Эд пожал плечами и налил себе чаю в двухцветную кружку, осторожно взял ее в руки. Поражало, как он иногда умел бережно, трепетно обращаться с чем-то.
Сейчас старый стол был пуст, словно ждал прежнего хозяина. В углу лежали только несколько конвертов с вензелями.
-Знаете, что там? - раздался хрипловатый Эдов голос, а потом прихлебывающий звук, когда он отпил чай. Он все еще иногда путался, называя его то на "ты", то на "Вы".
-Догадываюсь, - согласился полковник. - Вручишь?
Ни секунды не задумываясь, не слезая с угла стола, на котором он сидел, Эд свободной рукой взял один конверт и запустил его через весь кабинет.
-Держи. Поздравляю, теперь ты опять цепной пес армии по полной…
Рой распечатал конверт, раскрыл приказ о восстановлении в звании, неторопливо прочитал. Потом так же неторопливо свернул и аккуратно убрал обратно, сложил руки на колене и посмотрел на невозмутимо пьющего свой чай Элрика.
-Стальной, - позвал он. - А ты злопамятный.
-Еще какой, - не стал отрицать Эд. - Все помню.
-Все? - зачем-то уточнил Рой. Тот подумал пару секунд, а потом спокойно и прямо посмотрел прямо на него:
-Все, - сказал он, допил чай и поставил кружку на стол с тихим стуком. Эд сидел совсем рядом, всего в паре метров от него. Косой свет настольной лампы падал ему на обтянутое синей тканью колено, на запястье еще держащей чашку руки, на складки белой, закатанной до локтя рубашки. Прямой нос, очертания упрямых губ, брови, ресницы, чуть суровей обозначившиеся скулы были обрисованы падающей тенью. Красивое, серьезное, уже совсем не детское лицо. Пряди у щек остались длинными, а сзади были срезаны совсем коротко, у самой шеи, будто тупыми ножницами, и смешно топорщились в стороны, точно сами удивляясь внезапно с ними произошедшему. Росли себе росли лет десять, никто не трогал, доросли почти до пояса, и вдруг р-раз!..
-Ну ладно, - раздался хмурый Эдов голос, - давай, я морально готов. Скажи что-нибудь про то, что у меня на голове.
-Что это у тебя на голове?
-Сам не видишь, что ли?
-Вот и поговорили, - улыбнулся Рой. - Зачем ты отрезал волосы?
-Тебя-то это каким боком трогать должно, - пробубнил Эд.
-Жалко, - вдруг обескураживающе просто отозвался Мустанг. Эд замер и невольно глянул на него. Полковник никогда раньше не употреблял этого слова - "жалко". Он мог сказать "жаль", "сожалею", "какая жалость", но никак не по-детски печальное "жалко". Эд присматривался, и никак не мог понять, что в полковнике изменилось. - А все же?
Эд помолчал пару секунд, а потом ему как будто что-то вспомнилось, в его глазах мелькнула ехидца.
-Снимешь перчатки - расскажу, - с долей злорадства сказал он. Это Рой тоже прекрасно помнил.

-Рассказать тебе, от чего я могу сойти с ума?
Глаза у мальчишки остановились. Ему было страшно, он был маленький и беспомощный. Видно было, как ему хочется бежать, бежать, сломя голову, куда угодно - и он не мог даже пошевелиться.
-Расскажите, - просипел Эд, глядя, как заколдованный.
Полковник поднял руки и медленно, осторожно потянул к нему, ладонями вверх. Он уже четко видел тот момент, когда его поймает.
-Снимешь - расскажу.

Отставив чашку, он легко поднялся из кресла и направился к Эду. Еще шаг, еще, скоро он почувствует его запах, скоро…
Он натолкнулся на золотые, как огоньки в масляных лампах, глаза, как на стену. В них не было ни страха, ни желания бежать.
-Дальше лучше не подходи, - тихо сказал Эд.
-Если хочешь, чтобы я снял перчатки, - доходчиво объяснил Мустанг, - мне нужно сначала их на тебя надеть.
-Можешь свои снять, - так же сухо ответил Эд. Рой молча стянул обе перчатки за пальцы и положил их, светящиеся белизной, на стол.
-Итак?
Эд пожал плечом:
-Забудь, - а увидев непонимание на его лице, добавил. - Мне же ты тоже тогда хрен что рассказал…
-Пошутили и хватит? - предложил полковник.
-И хватит, - согласился Эд. - Стой где стоишь.
Рой сделал еще один шаг вперед. Элрик хмуро, в упор смотрел на него и не двигался. А полковника тянуло вперед почти против воли, как магнитом, как силой тяжести, хотя он и видел, что его тащит в полную неизвестность. Он как брел по местам, которые давным-давно забыл, почти наощупь узнавая что-то. Эд был весь с ног до головы другой, в нем все изменилось, но прошлое, дорогое, улавливалось почти интуитивно, чувствовалось. Это было как брести, закрыв глаза, на знакомый много лет назад запах.
-Ты думаешь, я не смогу тебя ударить? - наконец устало спросил Эд, когда он подошел совсем вплотную к нему.
-Думаю, сможешь, - согласился Рой и признался. - Но надеюсь, что снова не станешь. Сказать честно, я до сих пор не знаю, почему ты не ударил меня еще тогда, когда мы встретились в Бриггсе, хотя обещал…
-Обещал, значит, сделаю, - тихо отозвался Элрик и надолго замолчал. Полковник почти чувствовал его, сердце наращивало темп. Коснуться… хотя бы волос на затылке, теперь таких коротких, наверное теперь лишь чуть знакомых наощупь, хотя бы кончиками пальцев дотронуться.
Теперь это было совсем по-другому. Это было "нельзя", почти противоположное прежнему. Оно исходило не от Роя. И это было дико. Это был другой Стальной, которого теперь уже невозможно было подхватить одной рукой и посадить к себе на колени, напугать или одним словом вывести из себя, не тот мелкий и вредный. То, что было лишь зачатками, выросло и раскрылось, стало настоящим. Взрослым. Законченным.
- Я не смог, - вдруг снова заговорил Эд. - В том мире был человек… очень похожий на тебя. Однажды я даже сломал ему руку… Видимо, тебе, а не ему… Он терпеть меня не мог, я понимаю, почему… Но он мне очень сильно помог. Наверное, в память о Хайдрихе, я не знаю. Это он помог нам перейти через Врата. Он построил ракету и отправил нас с Алом домой… Это подло, - еле слышно добавил он, когда Рой сделал еще, последний шаг вперед и обхватил его за плечи большими теплыми руками, обнял, зарылся лицом в короткие, щекотные волосы. Обнял, настоящего, нового, но все-таки до каждого ощущения знакомого, вдохнул запах, который так хорошо помнил. Эд… - Я считаю до трех, потом не обессудь.
-Стальной…
-Один.
-Можно, я тебя поцелую?
-Дв… два…
-Братик?
Роя тут же отодвинуло в сторону, как поршнем. Эд встал со стола и прошел мимо. Только когда его уже не было, Рой вспомнил, что рука у него больше не железная. Это он своей рукой его так отодвинул. Полковник довольно ошарашенно подумал, что когда-то он весь умещался у него на коленях.
Прислушиваясь, Рой осторожно провел пальцем по краешку розово-белой кружки. Красивая. До чего Вы дошли, полковник…
-Это еще что за новости?! - раздался из-за шкафа полный изумления Эдов голос. То, что говорил Ал, было совсем не слышно. - Ничего подобного!
-…
-Ал… ты совсем с ума сошел?
-…
-Но ты…
-…
-Ладно… цыц… спи…
Он появился из-за шкафа весь какой-то растерянный, немного ошалело посмотрел на полковника, подошел к стоящему на столе на подносе чайнику, бубня: "Черт знает что…"
-Чай будешь? - спросил он, берясь за теплую фарфоровую ручку.
Он слышал движение, он в любом случае мог бы среагировать.
Сильные руки поймали его, крепко обняли поперек живота, прижимая к спиной к твердой груди, так, что он почувствовал пуговицы, бедра плотно прижались к нему сзади. От горячего поцелуя в открытую шею Эд дернулся, как от укола.
-У меня же чайник в руках, - зло и беспомощно прошипел он. Одна рука сжала его кисть:
-Так поставь…
"-Братик, разреши ему себя поцеловать.
-Это еще что за новости?!
-Тебе ведь тоже хочется, - Ал улыбнулся. - Пусть.
-Ничего подобного!
Ал помолчал, потом его горячая ладонь коснулась лица брата, убедительней всяких слов и уговоров.
-Он любит тебя… Как и я…
-Ал… ты что, с ума сошел? - поразился Эд. У него внутри все упало.
-Немножко, - младший притянул его голову к себе на подушку, крепко обнимая, надолго прижался губами к губам. Потом пустил. Эд видел, как он смотрит на него в темноте полными нежности глазами. - Я точно знаю. Я очень хорошо его понимаю, понимаю… что это такое. Разреши, пожалуйста, всего один раз… Ты ведь помнишь, как это.
Эд сглотнул:
-Но ты…
-Люблю. Больше жизни. И знаю, что любишь. Я тебе верю…"
Чайник стукнул о дубовую крышку. Рой развернул его к себе, а потом по-прежнему легко подхватил и усадил на край стола, раздвинул ему колени руками, чтобы можно было податься ближе. Не убирая с него ладоней, уже почти дотянулся, и остановился в миллиметре от его лица, так, что губы уже чувствовали тепло, замер так близко, что это уже ничего не решало, и все равно будто не осмеливаясь. Испугался. Последний раз шесть лет назад… Испугался.
Эд не помнил, что он подумал. Скорее всего, ничего. Все уже было сделано, поэтому он просто схватил полковника за голову, запуская пальцы в лоснящиеся черные волосы, и притянул, находя его губы своими…
Сладкие губы, сладкие, нежные, все еще чуть-чуть припухлые. Восхитительный вкус мятного чая в горячем влажном рту, руки, обе теплые, крепко и уверенно обнимают его за шею. Эд не просто давал целовать себя, но впервые в жизни целовал его сам, не поддаваясь, а как равный, целовал страстно и жадно, не брата, не кого-то другого, а его, Роя. На его, Роя, загривке сжимал пальцы, его целовал в губы, его язык пускал в свой рот, отдаваясь точно так же, как когда ему было четырнадцать. Ему просто было уже не четырнадцать. А в остальном, ничего не изменилось.
Рой сжимал его изо всех сил, задыхаясь, лаская его губами, языком, пальцами, зная, что у него всего несколько минут, ужасно, тоскливо мало, и старался отдать всего себя и получить его, как можно больше. Несколько минут, хватит только чтобы успеть снова узнать. Потом потерять.
Эту тоску нельзя было выразить ни словами, ни ударами сердца, ни дыханием. Ему не хватало воздуха, не хотелось тратить эти секунды на то, чтобы дышать, в горле стало горько, и в самых уголках глаз выступили слезы. Он целовал его в губы, ладонями трогая и пытаясь запомнить его, пытаясь успеть дотянуться до каждого миллиметра его тела. Ему не хотелось отрываться от его губ, и в то же время хотелось - чтобы целовать его всего, от лица и ладоней до ступней, но он знал, что если оторвется от него хоть на миг, все оборвется, было сладко и тоскливо страшно…
…Все кончилось постепенно. Естественно, как медленное пробуждение. Пальцы расслабились, стискивающие объятья стали осмысленней и бережней, перестали причинять боль, губы стали податливей и нежнее, движения медленней. Пришло тепло. Еще минуту они целовались на одном вдохе - глубоко, ласково и медленно, как будто занимаясь друг с другом любовью.
"Скучал?" - "Вот еще…" - "И я"
…А потом Рой понял, что просто стоит, прижавшись к нему всем телом, своими губами к его, и не шевелится. Просто опять слушает удары его сердца у себя под руками и держит его. Ему хотелось обнять его и не отпускать. Совсем никогда.
-Тебе не кажется, - прошептал Эд, очень невнятно, потому что тоже прижимался к нему губами и не думал отрываться, - что это уже где-то было?..
Рой помолчал, еле ощутимо прихватывая его губы своими, как тогда, словно снимая пушинки, и он ответил, опять целуя, но на этот раз нежно, ласково, приоткрываясь почти трогательно, касаясь только самым кончиком языка. Наверное, и сам не понял, как открылся, опять невольно доверился.
Рой прошептал так же ему в губы:
-Кажется, было…
Потом совсем еле слышно добавил:
-Ты вырос…
-Значит, - так же щекотно и невнятно, - должен сказать. Помнишь, обещал…
"-Полковник, а зачем мы это делаем?
-Маленький еще. Вырастешь - узнаешь…"
Рой не мог решиться отпустить его. Не мог. Не мог. Страшно, как прыгать в пропасть. Решился уже после того, как Эдовы губы отделились от его сами. Почти неощутимо. Как маленькая смерть.
Рой посмотрел ему в лицо, сверху вниз. Хотелось провести подушечками пальцев по его скулам, векам носу. Большим пальцем по припухлой нижней губе… Он так и сделал. Этого шанса ему пришлось ждать шесть лет. Он понял, что готов ждать еще столько же.
-Правда хочешь, чтобы я сказал, зачем?
Эд так же запрокинул лицо, тихо покачал головой, внимательно глядя:
-Нет. Не хочу, - и обнял его, руками и коленями, уткнулся носом в рубашку. Он вдохнул его запах, терпкий, одновременно будоражащий и успокаивающий, знакомый и надежный запах, и снова на какую-то секунду почувствовал себя маленьким. И понял, что маленьким уже не будет больше никогда.
Он слышал, как близко стучит Роево сердце, а сам почему-то все думал про тот поезд, в голове бегало по кругу: "Хорошо, что он опоздал… спасибо, что он опоздал…". Он слышал голос полковника, тихо:
-Эд… Эдвард… - и знал, что отзываться не надо. Когда он звал его, он говорил: "Стальной". Сейчас он не звал. Эд понимал, что эти слова на самом деле означают.
В кабинете было тихо, ночник приглушенно освещал комнату, не доставая до угла, где спал Ал, под дверь пробивалась неяркая полоска света. За окнами неслышно падал неизвестно когда начавшийся снег.
Они вздохнули и осторожно расцепили объятья.

…Шурша колесиками, кресло подкатилось к шкафу. Рой оставил его и вернулся налить себе еще горячего, но уже не обжигающего чаю, выключил настольную лампу. За шкафом кушетка осторожно скрипнула под двойным весом, послышалось еле слышное, сонное:
-Братик?
-Это я… чш-ш-ш… спи, Ал…
В темноте снег за окном было видно особенно отчетливо. Он падал, красивый и безмятежный, спокойно светясь, будто сам собой, белый на черно-синем. Придвинув кресло к кушетке, откуда слышалось спокойное дыхание, Рой устало опустился в него. Прямо напротив окна. Отсюда хорошо смотреть на падающий снег. Скоро зима…
В темноте, с закрытыми глазами, когда ни света, ни звуков, вкус ощущается потрясающе. Горячий, терпкий чай, с чуть ощутимым холодком мяты на кончике языка. Вкус поцелуя…
Кто-то постучал его по коленке.
-Эй, а я тебе говорил, что у нас крестники родились? - прошептал Эдов голос. - У Уинри?
-Нет, - так же шепотом ответил Рой. Эд приподнялся на одном локте, осторожно обнимая спящего Ала и оглушительно зашептал, видимо, ничуть не опасаясь, что тот проснется.
-Мальчишки! Я тебе завтра фотографию покажу. Они очень классные, мой старший, а у Ала малой, мы воспитаем из них очень крутых пацанов, вот увидишь!
-Разбудишь, - заметил Рой, кивая на Ала. Эд только махнул рукой:
-Да он спит, как я, видимо, все еще эти четыре года наверстывает. Так вот! Они чрезвычайно крутые, прямо пацаны что надо!..
Рой улыбнулся:
-Ты напоминаешь мне Маэса.
Эд оторопело замолк, потом вздохнул и сварливо признал:
-Получается, теперь я за него… В конце концов, придется все-таки сделать из тебя фюрера…
-Ты еще не отдал мне звездочки.
-Спляшешь - отдам, - ехидно ответил Элрик, ложась опять на подушку и обнимая младшего. Ал завозился, уткнулся ему носом в шею и безмятежно засопел.
-А еще ты мне так и не сказал, что с твоими волосами. Дети в этом как-то поучаствовали?
Эд помолчал с секунду, а потом до Роя донесся тихий смех, который он узнал бы из тысячи:
-Там долгая история, - прошептал Эд. - Все расскажу завтра… Спокойной ночи, полковник.
Через минуту все затихло.
Снег падал безмятежно и ласково, укрывая землю невесомым и тихим, и слов оказалось не нужно.
У мятного чая был самый потрясающий на свете вкус. Рой сделал глоток и тихо улыбнулся. Он понял, что будет любить этот чай всю свою оставшуюся жизнь.

От автора: если у вас найдется, что сказать - я всегда рада вашим отзывам и замечаниям, выслушаю с удовольствием
Спасибо всем, кто читал. Люблю-люблю-у-у (с) :]]]
Shiwasu

АРХИВАЖНО, ТОВАРИЩИ!

@темы: =Эдвард Элрик/Альфонс Элрик=, =Angst=, =Рой Мустанг/Эдвард Элрик=, =Яой=, =Romance/Fluff=, =NC-17=

---

"между нами ничего не было! только секс" (с) =))

[Billie Blue]

Название: Спонтанные связи
Автор: warui neko
Бета:  schuhart_red
Пейринг: Жан/Рой
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP
Саммари: подвез как-то Жан Хавок подвыпившего полковника домой…)
Отказ: ни чего не надо, ни на что не претендую.


Хавок покосился на полковника, но тот был сама невозмутимость. Только стоял не очень ровно, а так вроде ничего… даже не скажешь сразу, что пьяный в дым.
Хавок косился на Мустанга и завидовал, потому что сам вряд ли бы смог так достойно выглядеть после полбутылки виски. Полковник, мля.
В машину Рой сел тоже самостоятельно, но как-то очень тяжело опустился на сидение, будто на него давили сотни атмосфер, как-то очень устало откинул голову назад и закрыл глаза.
По дороге к дому полковника они ни разу не заговорили, и Мустанг так ни разу и не открыл глаза. Жан вел медленно, открыв окна и позволяя свежему ночному ветру беспрепятственно гулять по салону. Когда машина мягко затормозила перед домом и мотор заглох, Мустанг так и не пошевелился и Хавок решил, что тот уснул. Лейтенант никуда не торопился, так что, откинувшись на сидение, он с удовольствием закурил, поглядывая на шефа.
- Надо его разбудить, - размышлял лейтенант, - не может же он спать в машине. Спина потом болеть будет. И шея, – и внезапно рассердившись, - А впрочем, так ему, козлу, и надо! Нечего чужих девушек уводить. Красивый сукин сын… ничего не скажешь… и спит, прям как божий одуванчик. – и, склонившись к полковнику, Хавок ,прищурившись, как бы оценивая, посмотрел на него. Ресницы короткие, но густые и едва загнуты вверх, нос узкий, с небольшой горбинкой, губы тонкие, обветренные… жесткие какие-то губы, прям созданные для отдачи приказов. Щетины нет, хотя целый день прошел, и скулы слегка розовеют. Ну, это от выпитого.
Хавок так увлекся, что даже не заметил как пепел сигареты осыпался на форменные брюки полковника. Но тут Мустанг повел носом, вдыхая дым и поморщившись открыл глаза. От неожиданности Жан резко отшатнулся и больно ударился локтем о руль. Чертыхнулся и схватился за руку, выронил изо рта сигарету и, снова матюкнувшись, бросился ее выуживать у себя между ног, опасаясь, чтоб она не пропалила сиденье и брюки. Разумеется обжёг палец и, совсем уж разозлившись на себя и идиотизм ситуации, вышвырнул сигарету в окно с таким раздражением, словно это она была во всем виновата. Только после этого он заметил, что шеф наблюдает за всем с ироничной ухмылочкой, слегка изогнув бровь.
- Черт, - сказал Жан, хотя хотел сказать «извините».
- Кофе? – миролюбиво предложил Рой. Кажется, он слегка протрезвел.
Лейтенант глянул на часы, известившие его, что уже перевалило за полночь, и вздохнул:
- Кофе.
Машину оставили под окнами.
Раньше лейтенант никогда не был дома у полковника и дом этот показался ему очень похожим на самого хозяина. Ничего лишнего, почти аскетическая обстановка, пронизанная неуловимым изяществом простоты. Небрежный беспорядок говорил об отсутствии женщины. Прихожая объединялась с гостиной. На второй этаж уходила лестница, там, видимо, находились спальня и ванная. Смятый плед на диване наводил на мысль, что иногда полковник спит прямо тут. На журнальном столике брошены газеты, книги и две невымытые чашки. Книжный шкаф заменяли пара стеллажей у стенки, забитые книгами и справочниками по алхимии. Впрочем, Жан успел заметить и парочку недурных исторических романов, знакомых ему еще с юности. В углу, прямо на полу, стоял граммофон, и рядом высилась стопка пластинок. Их-то Хавок и принялся рассматривать, пока шеф гремел на кухне посудой. Оказалось, шеф любит оперу. А может и не любит вовсе, а просто перед женщинами выпендривается. Сам Хавок в театре был от силы раза три.
- Тебе с сахаром?! – донеслось из кухни, и лейтенант, оставив пластинки, отправился туда.
Мустанг стоял к нему спиной, в одной майке и брюках. Рубашка и форменная куртка висели на стуле.
- А молоко у тебя есть? – спросил Хавок и тут же спохватился, - То есть, у Вас…
- Мы в неформальной обстановке, все нормально, - Рой глянул на него через плечо, - Но молока нет.
- Тогда без сахара. Тут можно курить?
- На кухне - да.
Хавок оседлал стул и, вытянув из пачки сигарету, сунул ее в рот, но вот коробок со спичками оказался пустым.
- У Вас… у тебя не найдется?.. – рассеянно спросил он, шаря по карманам в поисках запасного коробка.
- Найдется, - Мустанг чиркнул спичкой и поднес огонек к нему.
Прикуривая, Хавок отметил красоту рук, которые обычно видел только в перчатках.
Зачем он вообще его пригласил? От скуки? Или, может, не хотел оставаться один?
Держится так, словно они только то и делают, что пьют вместе кофе по ночам.
И тут, как обухом по голове, Хавок вспомнил те слухи которые ходили про Мустанга и Хьюза.
- Спасибо, - с заминкой сказал Жан, когда Мустанг снова отвернулся к плите, где на маленьком огне уже доходил кофе.
Нет, никто конечно не воспринимал их всерьёз. Злые языки любят посплетничать, а у полковника хватало врагов… А еще парочка историй со времен ишварской бойни про него и Кимбли…
Хавок тоже не воспринимал всерьёз и не придавал значения, но воображение вдруг нарисовало ему, как мог бы выглядеть Рой в объятиях мужчины. Как широкая ладонь могла бы опускаться вниз по этой гибкой спине. Как могли бы прижиматься бедра к бедрам, и как слегка участилось бы дыхание, и в штанах стало бы тесно…
Тут лейтенант подавился сигаретным дымом и закашлялся, сообразив, что если у кого и стало тесно в штанах, то это у него. Он поспешно сел на стуле прямо, положив ногу на ногу, и поймал на себе озадаченный взгляд полковника, который только что разлил по чашкам кофе и поставил турку в раковину.
- Ты слишком много куришь, - констатировал Мустанг, поставив перед ним его кофе.
- Это потому что у меня давно не было женщины, - раздраженно ответил Жан, даже не сообразив был ли это ответ шефу или самооправдание перед собой за вескую «причину» в его штанах, но по выражению лица полковника понял, что прозвучало это, как минимум, странно, - Между прочим, из-за тебя, - добавил он, чтобы хоть как-то исправится, но понял, что получилось еще хуже. Фраза прозвучала как-то двусмысленно.
Мустанг усмехнулся, непринужденно развалившись на стуле и грея руки о чашку:
- Ну извини, - и прикусив губу задумчиво добавил, - Впрочем, у меня тоже давно никого не было.
Взгляд его при этом стал рассеянным, а глаза совсем черными, словно подернутые поволокой, прям как у женщины, когда она окунается в известные только ей воспоминания. От этого взгляда неудовлетворенность лейтенанта только обострилась, и он недовольно поерзал на стуле.
Рой отхлебнул горячего кофе и медленно облизал губы, глядя на Жана, загипнотизированного этим жестом, словно кролик перед удавом.
В конце концов, какого черта? У него и правда давно никого не было, а блондин перед ним уже изнывал от желания и пожирал его глазами. Сказывался выпитый виски – от алкоголя Рою всегда хотелось целоваться, и уже не важно с кем. К тому же у него действительно перед Хавоком должок за девушек.
Отставив чашку, он обогнул стол и завис над Жаном, глядя ему прямо в глаза. Как мило – он еще умеет краснеть, и Рой с удовольствием отметил как лейтенант судорожно сглотнул, напрочь забыв о сигарете в уголке рта. Он забрал сигарету и щелчком отправил ее в раковину.
- Эм-н… полковник..? - невнятно пробормотал Хавок, когда Рой по-хозяйски уселся у него на коленях, запуская пальцы в светлые волосы, ласково перебирая пряди, и невесомо поцеловал в уголок губ. Потом еще один легкий поцелуй на пару ударов сердца дольше. Слегка потерся носом о его скулу, вдыхая запах кожи и снова поцеловал нижнюю губу, лизнув языком.
Сначала Хавок даже запаниковал, застигнутый врасплох, но брюнет на его коленях был так мягок и осторожен, что, взяв себя в руки, он закрыл глаза, обнимая полковника и прижимая к себе, так же осторожно и бережно, чтоб не дай бог не вспугнуть. Он попытался поймать чужие губы, но Мустанг все время уходил в сторону, словно играл с ним, и тогда, рассердившись, Жан схватил его за подбородок и наконец-то поцеловал по настоящему – властно и жадно. Рой только одобрительно хмыкнул, отвечая на поцелуй, запуская язык в чужой рот. От него пахло кофе и виски, и на вкус поцелуй получился таким же. Впрочем, Жан находил, что такое сочетание запахов чертовски подходит полковнику. Губы у Роя были слегка шершавые, требовательные и умелые, не надо было церемониться как с застенчивой барышней, можно было смело пить с этих губ до дна, можно было слегка покусывать, дразнить языком или наоборот целовать глубоко и жадно, сжимая пальцы в волосах на затылке. Постепенно поцелуй стал мягче, ленивей. Они приспосабливались к друг другу, подстраивались под темп. Жан почти испугался когда Рой чуть отстранился, но, оказалось, лишь для того, чтоб усесться верхом на хавоковых бедрах. Возобновив поцелуй, полковник принялся расстегивать его куртку. Лейтенант уже вытащил из-за пояса подол его майки и, запустив под нее руки, гладил теплую кожу спины. Кожа у Роя была, конечно же, грубее чем у женщины, но прикасаться к ней было приятно, и чувствовать под пальцами каждый мускул сильной спины тоже было приятно. Приятно и необычно. Синяя куртка очень быстро оказалась на полу, а следом и рубашка. От жадных касаний лейтенанта Рой сам уже возбудился и чувствовал сквозь брюки возбуждение Хавока, но оторваться от его губ было совершенно невозможно, и он терся об него и ерзал, сжимая бедрами талию блондина. Лейтенант под ним уже рефлекторно двигал бедрами навстречу и тихо постанывал прямо в рот, сжимая рукой его ягодицы и беспорядочно гладя по спине. Рой просунул между их телами руку и, нащупав ширинку хавоковых брюк, расстегнул ее, запуская туда пальцы и обхватывая твердый член. Жан застонал громче, когда рука задвигалась на его члене, насколько это позволяло тесное пространство, сжимая и поглаживая. Горячая ладонь полковника уверенно доводила его до полного умопомрачения, короткие ногти иногда царапали внутреннею сторону бедра. Понадобилась всего пара минут, чтобы лейтенант, содрогаясь, кончил, прижимая к себе Мустанга и уткнувшись лицом в его шею. Тот нежно целовал его в висок, и гладил по плечам, пока Хавок восстанавливал дыхание и приходил в себя.
Постепенно туман в голове стал рассеиваться и до блондина начало доходить, что вообще только что произошло. Он благодарно поцеловал полковника в шею и нерешительно поднял на него взгляд. Рой едва уловимо улыбнулся уголками губ, без привычной иронии и ехидства, проводя пальцами по его щеке и подбородку. Тут Жан ощутил упирающийся в живот стояк шефа, который так и не кончил, и тихо спросил:
- А ты?
- Идем наверх, - отозвался Рой, неохотно высвобождаясь из объятий и вставая с его колен.
Лампочку они не стали включать. Широкая кровать стояла разобранной и желтый свет уличного фонаря сочился сквозь прозрачную занавеску в комнату. В углах у стены темнели шкаф и письменный стол. На подоконнике стоял какой-то вазон с широкими листьями и прозрачный кувшин с водой.
Впрочем, обстановка интересовала Хавока мало. Куда больше его интересовал хозяин комнаты, который прижал его спиной к закрывшейся за ними двери и накрыл его губы своими. Жан ответил нежно и осторожно, словно смакуя на вкус редкий деликатес. Он потянул роеву майку вверх, вынуждая того отстраниться и поднять руки, чтобы можно было ее снять, и потом снова привлек к себе, наслаждаясь горячим касанием обнаженной кожи к груди. Он почувствовал, как Рой расстегнул его брюки и стащил их вниз, и от ощущения прохладного воздуха по коже и трущихся об него чужих бедер, все еще затянутых в шерстяную ткань, у него опять начал твердеть и подниматься. Хавок подтолкнул полковника к кровати, переступая через собственные штаны и одновременно расстегивая пояс на брюках Мустанга.
И только когда он уже прижимал Роя своим телом к прохладным простыням, покрывая поцелуями его шею и грудь, он осознал, что под ним не мягкая, нежная и скромная барышня, а мужчина. Ни хрена не мягкий, а скорее даже наоборот, твердый (во всех смыслах ^__^) и поджарый, с бесстыже разведенными ногами и сочащимся смазкой членом, с воспаленным взглядом, который как бы намекает на то, что если его сейчас не трахнут, то кое-кто завтра будет разжалован к хренам собачим. Но вот что делать с этим мужчиной, у Хавока были смутные представления.
- В тумбочке тюбик. Достань, - хрипло велел мужчина, заставив Жана вздрогнуть.
Тюбик нашелся очень легко, потому что больше ничего в тумбочке не было, и Хавок передал его Рою.
Полковник выдавил содержимое в руку и привлек Жана к себе, накрывая ладонью его член и размазывая по нему контрастно прохладный крем, от чего у Хавока мурашки по спине побежали.
- Ты ведь не был раньше с мужчиной? – спросил Рой шепотом прямо в ухо, обдавая горячим дыханием кожу.
- Нет… - севшим голосом отозвался лейтенант.
- Ничего… я помогу, - и он снова поцеловал его, слегка прикусив нижнюю губу и заставляя лечь между своих раздвинутых ног, - Руку под колено…
И Хавок, сразу сообразив, что от него хотят, подчинился, чувствуя как его член уперся в упругую задницу шефа. Тот медленно потерся об него, вырвав из лейтенанта нетерпеливый стон.
- Ну же… - потребовал Мустанг приподнимая бедра и придерживая чужой член рукой.
Второй раз просить не пришлось. Когда Жан подался вперед, входя в узкое отверстие, у него аж в глаза потемнело от тесноты, сжавшей его член. Кажется, громко застонал полковник, выгибаясь под ним, но он не был уверен из-за поднявшегося в ушах звона. Кажется, он сам рычал, укусив обнаженное плечо Мустанга. Кажется, он резко двинул бедрами входя по самое основание, и полковник вскрикнул от боли. Ему стоило огромных усилий остановиться и не начать грубо двигаться, потому что Рой отчаянно гладил его по спине, словно умоляя дать ему привыкнуть. А потом он сам слегка качнулся ему на встречу, посылая горячую волну удовольствия, разливающуюся внизу живота. И Хавок больше не сдерживался, вдавливая его в кровать, резко двигаясь в нем, чувствуя как Рой царапает его спину и как его член трется между их животами, и как он стонет с каждым толчком… Господи, как он стонет! Хрипло и низко, то ли стон, то ли всхлип. От одного этого стона можно кончить. И он такой горячий и узкий, почти до боли сжимает его член тугими мышцами. И что-то шепчет… Да-да, он точно что-то шепчет, но Жан не может разобрать, что. Кажется, он просто матерится и просит еще. Ну , сука, сейчас тебе будет «еще», - разгорячено подумал Хавок выходя из Роя и с садистской улыбочкой наслаждаясь разочарованным стоном и непониманием в темном взгляде. Он рывком перевернул Мустанга на живот и поставил на колени, ткнув лицом в подушку, и снова вошел в него, резко и целиком, придерживая за бедра. Чтоб не заорать полковник прикусил губу до крови, и отчаянно вцепился в подушку, сильнее прогибаясь в спине. Это было почти унизительно, но, когда Жан снова качнул бедрами, обхватив пальцами его член и двигая рукой в ритме с толчками, Мустанг мысленно послал все подальше, поставив галочку расквитаться с ним позже.
Рой кончил первым, но Хавок еще продолжал трахать его, почти грубо насаживая на себя. Он кончил сильно, судорога оргазма сотрясла все тело, выкручивая мышцы, так что потом он смог только обессилено опуститься на притихшего Роя, исступленно нежно целуя покрывшуюся испариной спину.
Только когда дыхание восстановилось, Жан осторожно вышел из него и лег рядом, натягивая на обоих одеяло.
Такого он не испытывал ни с одной женщиной. Да и не испытает никогда.
В темноте глаза полковника казались черными и глубокими как колодцы, темная челка прилипла к влажному лбу, и он смотрел из-под нее на Хавока как-то испытующе и с легким любопытством.
Лейтенант нежно поцеловал его в уголок губ и погладил по щеке. Его полностью охватила приятная усталость и сладкая лень во всем теле. Рехнуться можно, я трахнул полковника! – как-то отстраненно подумал он и усмехнулся этой мысли.
- Чего? – нахмурился Рой, заметив усмешку.
- Ничего, - тихо отозвался Жан, и, чтоб отмазаться добавил - В тебе должно быть есть восточные корни…
- С чего бы это? – осведомился Мустанг с легкой иронией.
- Ну, знаешь… твои черные волосы и слегка раскосые глаза, и круглый овал лица.
- Бабка у меня и правда из Ксины была, - сказал Рой, - Царство ей небесное.
- М… - как бы одобрительно промычал Жан и потянулся, - Вот дерьмо, сигареты внизу остались.
- Курить можно только на кухне и если ты сейчас уйдешь, я тебя убью, - пообещал Рой.
- Вредный ты все-таки, полковник, - вздохнул Хавок, - Да не уйду я никуда… самому лень. Давай спать.
Замечание про вредного, Мустанг пропустил мимо ушей и, пристроив голову на плече блондина, закрыл глаза. Наверное, он сделал ошибку и завтра это придется как-то исправлять… Но пусть это будет завтра. А пока что так приятно чувствовать рядом человеческое тепло и знать что наконец-то в этой постели ты не один. Сегодня призраки не будут его мучить. Они приходят, только когда он один. Они только для него.
Лейтенант некоторое время еще поглаживал обнаженное плечо брюнета, прислушиваясь к ровному дыханию, и задумчиво смотрел в окно, где над треугольными крышами домов висела щербатая луна, бесстыже подсматривая за ними.

@темы: =Яой=, =NC-17=, =PWP=, =Рой Мустанг/Джин Хавок=