Немного юмора и ангста

[Мэй_Чен]

Название: Два билета до Лиора
Автор: Мей, она же Mad Selena
Фендом: манга «Цельнометаллический алхимик»
Жанры: Бог его знает. Всего понамешано.
Персонажи: братишки Элрики и совсем немножко полковник Мустанга
От автора: Хм... основная часть писалась до просмотра нового "Цельнометаллического алхимика", и то, что я выбрала до-Лиорский период - так уж совпало.

Два билета до Лиора

- Да, Ал, так я ему и скажу, - Эдвард Элрик, пятнадцатилетний государственный алхимик, чьё второе имя было Цельнометаллический, выпрямил спину, подбоченился и начал уверенным голосом:
- Послушайте-ка, полковник! Я, конечно, всё понимаю: военные дела, служба и прочая фигня. Вот только знаете что? Я вам не мальчик на побегушках. Эдвард, езжай туда, езжай сюда, сделай то, сделай это…
Они сидели в ресторанчике при небольшой гостинице, где и остановились на время командировки. Внутренняя часть ресторанчика была оформлена со вкусом, в охотничьем стиле. Белое с вкраплениями коричневых балок, кованные массивные светильники под потолком, старинное оружие, развешанное по стенам, головы животных – всё вместе создавало уютную атмосферу. К сожалению, о чистоте в данном заведении говорить не приходилось.
- А у меня, между прочим, свои дела есть, - продолжил Эвард. - Какие? Ха-ха-ха! – подросток деланно засмеялся и сказал ядовито: - А это уже вам знать совсем не нужно! Личные, полковник, личные… Чего ты угораешь, Ал? – возмутился он. – Думаешь, не скажу?
Альфонс Элрик, не в силах промолвить что-либо из-за душившего его смеха, лишь головой замотал.
Эдвард вздохнул.
- И верно, не скажу. Он уже дал нам понять, что с ним этот номер не пройдёт. «Ты что, Цельнометаллический, хочешь, чтобы все узнали о твоём преступлении, а брата твоего отдали учёным на опыты?» - передразнил он характерный насмешливый тон полковника Мустанга. – Скотина, ненавижу его! Дал же бог начальничка! Только мы узнали про Лиор, собрались ехать туда, и нате вам: Эдвард, будь любезен, отправляйся в Каммевиль и передай в Западную Штаб-квартиру этот пакет. Если бы не он, мы бы уже были на востоке, и… Кто знает, может, уже достали бы философский камень… А мы вместо этого сидим здесь, в этой убогой гостинице, - тут Эдвард повысил голос, - и ждём яичницу с беконом уже почти час!!!
Последняя часть предложения предназначалась девушке-официантке, которая невозмутимо прошествовала мимо.
- Видел? – громко возмутился Эдвард. – Ноль эмоций! Всё равно ей, что я сейчас тут с голоду ноги протяну!
Альфонс Элрик печально огляделся вокруг; всё это время он безуспешно пытался сделать вид, что совершенно не знаком с наглым растрёпанным светловолосым подростком. Однако это было ох как непросто, учитывая, что сидели они за одним столом, и шумный мальчишка то и дело обращался к нему: «Ал, ты посмотри только, какая грязища! Впору картошку сажать!», «Ал, как думаешь, я не отравлюсь, если что-нибудь закажу здесь?», «Ал, глянь, ну и рожи вокруг, это тебе не Центр, там лица поинтеллигентнее будут!»
- Эд, он же не так часто тебя гоняет. Большую часть времени мы делаем, что хотим, и за это ещё и деньги платят, - попытался защитить Мустанга Альфонс, но Эдвард лишь отмахнулся.
- Ну да, конечно. Мог бы вообще не трогать, пока мне шестнадцать не исполнится. И надо же, в тот самый момент, когда нам так надо в Лиор, он отправляет нас к черту на рога. Боже, ну здесь и сервис, - вздохнул Эдвард, кончиками пальцев взял скомканную грязную салфетку со стола и брезгливо бросил её себе под ноги.
- Брат, ты что?
- Даже и не заметят в общей куче, - пробурчал он. – Интересно, куда они складывают трупы посетителей, умерших от голода?
- На кухню относят, наверное, - невинно сказал Ал.
Эдвард хихикнул:
- Ага, безотходное производство… Фу-у-у, Ал, ты мне весь аппетит перебил! Бррр, надо же было такое сказать!
Взгляд государственного алхимика переместился на большое кетчуповое пятно, что располагалось ровно посреди стола. Он стянул с левой руки перчатку, окунул палец в кетчуп и от скуки начал рисовать на столе.
- Зато ждать теперь будет легче, - заметил Альфонс. – Эд, ты что? Зачем ты это нарисовал?
Юный алхимик похолодел: совершенно бездумно он начертил тот самый круг, что был последним, начертанным им; тот, что часто видел потом во сне: светящийся круг, в центре которого находилась жуткая чёрная фигура, ничем не напоминающая дорогого ему человека.
Он торопливо смазал изображение рукой.
- Опять, да? Снова кошмары по ночам?
- …Да. Ещё раз накатило. Уже третью ночь мне это снится – мы рисуем круг, активируем его, и начинается этот ужас…
- А мне сны не снились уже почти четыре года, - отрешённо сказал Альфонс. - Наверное, это к лучшему. Хотя иногда в реальность вползают воспоминания, и от них трудно избавиться… Да я и не хочу. У меня, кроме них, почти ничего не осталось… Мне так жаль тебя, брат. Тебе пришлось пережить гораздо больше, чем мне. Я-то что, потерял сознание, потом очнулся. А тебе ещё и меня спасать пришлось, руку за меня отдал…
- Ал, хватит уже! Не зли меня! Оба получили по заслугам!.. И вообще, сколько сейчас времени? – раздраженный Эдвард вытащил из кармана часы, посмотрел на них и стукнул кулаком по столу.
- Чёрт, Ал, мы опаздываем! Поезд скоро отъезжает!
- А обед?
- До завтра бы остались, и дождались! Побежали скорее, не то придётся снова здесь ночевать!
Эдвард поднялся с места и отпрянул от неожиданности; молоденькая девушка-официантка поставила (вернее, почти швырнула, щедро забрызгав скатерть) перед ним поднос с долгожданной яичницей. Рядом с блюдом были брошены прямо на грязный стол вилка и нож.
- Ой, а вы куда, мальчики?– спросила она, удивлённо хлопая ресницами. – Готово уже. А платить за заказ?
Эдвард смерил её взглядом.
- Сама поешь, - буркнул он, достал из кармана несколько купюр и, не считая, бросил их рядом с блюдом.
За братьями хлопнула входная дверь; официантка, пожав плечами, положила деньги на поднос и понесла яичницу назад.
- Можно подумать, в первый раз, - пробормотала она.


…Поезд шёл, мерно стуча колёсами. День уже клонился к закату, и на горизонте буйствовали краски исчезающего солнца. Зелёная трава за окном сменилась красноватым песком, на котором лишь кое-где торчали чахлые почерневшие кустики…

- Послушай-ка, полковник! Я, конечно, всё понимаю: военные дела, служба и прочая фигня. Вот только знаешь что? Я тебе не мальчик на побегушках. Эдвард, езжай туда, езжай сюда, сделай то, сделай это… А у меня, между прочим, свои дела есть!
Полковник Рой Мустанг побледнел, покраснел и пролепетал, запинаясь:
- Эд… Эдвард, ты что? Да как ты… Да я тебя…
Эдвард с насмешливой улыбкой покачал головой:
- Не-е-ет, полковник. Я тебе сейчас всё скажу, и ничего мне за это не будет. А знаешь, почему?
Мальчик театральным жестом снял перчатку с правой руки и демонстративно пошевелил пальцами.
Раскосые чёрные глаза полковника стали абсолютно круглыми.
- Вы вернули себе свои тела?
Эдвард закивал с довольной улыбкой:
- Чудеса догадливости, Мустанг. И пора уже мне валить из вашей грёбанной армии. Подзадержался я у вас. Так вот, давно хотел сказать тебе, - он набрал полную грудь воздуха и крикнул прямо в лицо ошалевшему от такой наглости Мустангу:
- Пошёл ты к чёрту, полковник!
Некогда смуглый Рой стал совершенно зелёным; его нижняя челюсть отвисла примерно до уровня груди; он был очень жалок в этот момент…
Эдвард Элрик хихикнул: нарисованная его воображением картина была такой реальной… Просто дух захватывало.
-Эй, братец, ты чего? – удивлённо спросил Альфонс.
Эдвард поудобнее устроился на сиденье, поправил под головой свёрнутый плащ и сказал:
- Да так… Мысли разные… Круто будет, если мы в Лиоре достанем камень, правда, Ал?
Альфонс Элрик не ответил; он глядел в окно, и всполохи света – огни проносящегося мимо города - отражались на полированном металле.
У Эдварда сжалось сердце. Он приподнялся и тихонько постучал по металлической руке брата.
- Ал, ты чего? Мы скоро приедем…
- Я вот думаю… Не мы одни совершили это… Помнишь слепого алхимика?.. Он навсегда останется таким.
Вдруг это невозможно – вернуться назад, к своему телу? Вдруг мы тоже такими и останемся?- он повернул голову и посмотрел на Эдварда пустыми глазницами шлема.
Эдвард прикусил нижнюю губу.
- Ты что, Ал? – спросил он сдавленным голосом. – Ты же сам всегда утешал меня! Всё будет хорошо! Мы едем в Лиор, и мы обязательно найдём там философский камень!
- Я так на это надеюсь…- прошептал Альфонс.
- Верь мне, так всё и будет! – улыбнулся Эдвард и снова лёг на сиденье; через несколько минут он уже спал.

@темы: =G=, =Эдвард Элрик/Альфонс Элрик=, =Adventure=, =Другие персонажи=, =Рой Мустанг/Эдвард Элрик=, =Romance/Fluff=, =General=

---

Моё творчество

[Мэй_Чен]

Мои фики вы могли прочитать в других сообществах, но решила отметиться и здесь.
Фанфик длинный, предупреждаю сразу
Название: Похищенный алхимик
Автор: Я
Фэндом: манга и аниме "Цельнометаллический алхимик"
Бета: нет
Жанры: джен, angst
Персонажи: Эдвард Элрик, Альфонс Элрик, Рой Мустанг, Маэс Хьюз, Лиза Хоукай и пр. и пр., а также жители выдуманного мной города.
Рейтинг: RG-13
Предупреждение: этот фанфик не имеет никакого отношения к книге "The abducted alchemist" за авторством Аракавы сотоварищи. Идея возникла сразу же после просмотра ЦМА, я с ней долго носилась, выбирала подходящее название и лишь потом узнала, что невольно стала плагиатором:-))). О чём в той книге - не знаю, я же в своём фанфике постаралась передать дух манги, как я это чувствую.
Кроме того, это не продолжение "Шамбалы", это не про любовь (т.к. сама не люблю романтические книги), и юмора здесь тоже немного. История получилась достаточно длинная, мрачная и фатальная для кое-кого из персонажей. Будет и кровь, и членовредительства и т.д.
Дисклеймер: на основе манги Хирому Аракавы и аниме " Цельнометаллический алхимик"
Содержание: История про похищенного алхимика
Статус: закончен

Похищенный алхимик

Я иду по коридору. Он тёмный, сырой и бесконечно длинный. И это хорошо, пусть он до не кончится никогда… Ведь каждый пройденный шаг приближает меня к смерти.
Это непостижимо для разума: я знаю, что движусь навстречу гибели, но остановиться не могу. Господи, как страшно…
Перед глазами вдруг всплывает эта сцена: в моих руках бьётся ОН, маленький, хитрый и дико наглый, а сейчас до смешного беспомощный, пытается оторвать своей единственной рукой мои руки от его шеи. Непроизвольно сжимаю кулаки; как же грело меня это воспоминание долгих четыре месяца!
…Наверное, Цельнометаллическому мальчишке тоже было страшно умирать...
Говорят, перед смертью человек вспоминает всю прошедшую жизнь. У меня же в голове во всех деталях прокручивается день, когда я увидел его в первый раз.

Я на улице, хочу зайти к молочнице Азалии, договориться насчёт молока. День солнечный и очень жаркий, на лице выступает пот. Около дома Лютера поворачиваю за угол и почти наталкиваюсь на них.
Они стоят у калитки и разговаривают с младшим Лютером: высоченный парень в старинных доспехах (про себя я сразу окрестил его «Рыцарем») и светловолосый мальчишка лет двенадцати. Туристы? У нас?
Они выглядят так экзотично для наших мест, что я поневоле останавливаюсь и начинаю разглядывать их (так и стою посреди улицы с вытаращенными глазами, дурак-дураком, ей-богу).
У мальчишки длинные волосы, они заплетены в косичку (у нас так только девчонки ходят). Одет по-городскому, на его ногах чёрные кожаные ботинки на высокой платформе, чёрные штаны, сверху надет красный плащ. Это в такую-то жару! Мало того, на его руках белые перчатки! Уже не говорю про чудика в латах, тот, наверное, вообще зажарился, как курица в фольге.
Они так увлечены разговором с Томом Лютером, что не сразу замечают меня. Паренёк держит перед его носом какую-то фотографию и настойчиво спрашивает:
- Вы уверены, что это его вы видели на станции? А какого числа это было?
- Так я ж вам рассказывал, а вы меня перебили! – в голосе Лютера –младшего слышится обида. – Я тогда Марте сказал: «Марта, уж если ты ни с кем не встречаешься, то почему бы тебе со мной не погулять?» А она мне…
- Так когда, вы говорите, это было? - перебивает его гигант в доспехах, и я вздрагиваю - из-под железной оболочки слышится детский голосок.
- … А она мне отвечает: «Эх, Том, вот исполнится тебе шестнадцать лет, тогда и подходи ко мне». Я ещё тогда подсчитал, что осталось как раз два месяца ждать. То есть это было… пятого апреля! – торжествующе заканчивает Том.
- Время вы не помните? – не отстает мальчишка.
Том чешет в затылке.
- Да вечер уже, наверное… да, когда мы с вокзала выходили, уже темнело, и я Марту домой хотел проводить, но она…
- Спасибо вам большое, - обрывает его мальчишка и поднимает голову к спутнику:
-Ну что, Ал, куда теперь?
-Не за что, - обиженно бормочет Лютер, которому не дали излить душу, и только сейчас замечает меня.
-Здравствуй, Темор!
Незнакомцы тоже поворачиваются в мою сторону. Светловолосый мальчишка решительно идёт ко мне, по пути доставая свою фотографию.
- Мистер вы не могли бы нам помочь? – ну да, как же.
- Вот этот человек, на фотографии, вы не видели его, случайно, где-то в начале апреля?
Не глядя на фотографию, мотаю головой. Что за нужда помогать этим странным детишкам?
- Пожалуйста, посмотрите повнимательнее, - настойчиво говорит мальчишка, глядя на меня глазами жёлтыми, как у соседской кошки. Хм, а ему больше двенадцати. По лицу, по манере держаться ему лет пятнадцать – шестнадцать, просто он очень маленького роста. И такой надоедливый.
-Не знаю, - демонстративно поворачиваюсь спиной и иду прочь.
- Вы даже не посмотрели на фотографию! – кричит мне вслед коротышка, но «Рыцарь» успокаивает его:
- Тише, братец, наверное, он просто очень занят.
- Чёрта с два! Этот волосатый мужик - просто хам!
- Братец, успокойся! Мы и так уже знаем, что доктор был здесь. И сними, наконец, плащ, ты весь уже мокрый как мышь!
- Отстань, сниму сейчас. Наверняка этот грубиян тоже знает что-нибудь, но говорить не хочет!
Нет, это уже слишком: я не собираюсь терпеть подобные вещи от малолетки. Поворачиваюсь, чтобы ответить ему как следует… и застываю на месте.
Недомерок уже снял свой плащик и держит его под мышкой. И на солнце блестит, притягивая взгляд, серебряная цепочка, что идёт от его пояса к карману. Не может быть. Не может быть. Он – государственный алхимик? Это же… Я так долго ждал, и наконец-то…
Воинственное выражение на лице мальчишки сменяется удивлением. У младшего Лютера отвисает челюсть.
- Темор, ты чего? Что с тобой?
А я стою и ничего не могу с собой поделать. Мои губы дрожат, а руки трясутся так, что мне приходится засунуть их в карманы. Шатаясь, я иду к мальчишке.
- По…покажи мне фотографию еще раз, - шепчу я. Желтоглазый мальчишка, настороженно глядя на меня, снова протягивает фотографию. Лицо на ней расплывается, я не вижу ничего, но говорю:
- Не может быть!
- Что, что не может быть? – нервно спрашивает «Рыцарь».
Закрываю лицо руками (делаю вид, что очень взволнован), потом мотаю головой, говорю:
- Ничего, - поворачиваюсь и иду прочь от них. – Минуточку! - кричит коротышка, - Если что-то знаете, скажите нам, пожалуйста! Для нас это очень важно!
- Я ничего не знаю, - бормочу себе под нос, и это правда. Как правда и то, что скоро сбудется самая заветная моя мечта, и мальчишка с косичкой поможет мне в этом.
- Чёрт знает что! – громко возмущается недомерок у меня за спиной. – Эй, дяденька, ты издеваешься над нами, что ли? А ну, иди сюда! Пусти меня, Ал!..
- Братец, не психуй! Успокойся, послушай меня…
Иду к Азалии и тихонько смеюсь про себя. Приманка в капкане… или нет? Проклятье, у меня впервые за пятнадцать лет появился шанс! У меня есть время до завтрашнего утра: в девять сорок пять отходит первый поезд. Я знаю расписание, подрабатывал на вокзале почти год. Главное – не вспугнуть его, не сглупить, потому что это, наверное, единственная возможность для меня осуществить свою мечту…
Иду домой, у меня появилось много дел: проверить электропроводку в подвале, посмотреть, не заржавела ли цепь, и заодно уменьшить диаметр стального кольца. Управившись под вечер, иду к гостинице «Флоренция» проведать, как там мои братья. Почему они именно там? Потому что это единственная гостиница в нашем городишке, и то непонятно, зачем Флоренция Азалис, владелица, держит её. Постояльцев там бывает очень мало, и бывают они очень редко. Я знаю, я подрабатывал у неё больше восьми месяцев.
Прохожу мимо гостиницы и как бы ненароком сворачиваю за угол. Перелезаю через забор и оказываюсь на заднем дворе. Тихонько, незаметно подкрадываюсь к гостинице, заглядываю в окна номера, благо, они открыты. Их ещё нет, подожду здесь. Как удачно, что единственный приличный номер, куда Фло селит своих постояльцев, находится на первом этаже!
- Ал, отвяжись от меня! Что ты, как нянька! – я почти подскакиваю, услышав этот наглый голос. Пришли!
- Брат, нельзя есть немытое яблоко! Положи на место! Сейчас выйдем и позавтракаем!
- Брат, я так устал, и ты ещё со своими нотациями. Ух… Хотя удачная вышла поездка, правда? Его столько народу заметило. И эта женщина, Флоренция, тоже его запомнила. Мы, наверное, по часам можем расписать, во сколько он приехал, чем занимался и когда уехал. Завтра же поедем за ним, и, может, на это раз прихватим его !
- Ага… Можно сходить на вокзал, узнать, какой поезд отходил десятого марта в три часа дня. заодно и билеты купить…
Продолжительная тишина. Я осмеливаюсь осторожно заглянуть в окошко. Братья сидят на кроватях друг напротив друга. Светловолосый мальчишка задумчиво вертит в руках красное яблоко. Потом поднимает глаза на «Рыцаря» и окликает его:
- Ал… Ты думаешь о том же, о чём и я? О том странном типе?
- Да. Но у нас есть уже вся информация о докторе, какой нам смысл…
- Помнишь, как его перекосило тогда? Как будто его по голове кто огрел. Жалко, не я…
- Может, он просто городской сумасшедший? – робко предполагает Ал, а я скриплю зубами от злости. Кто это сумасшедший? На себя посмотри, жестянка несчастная! – Он какой-то неопрятный, заросший весь…
- Не знаю, Ал, не знаю, - мальчишка отчаянно чешет лоб. – А может, он просто издевался над нами. Хотя нет, он не притворялся… Мне почему-то кажется, что этот громадный мужик может нам рассказать нечто… нечто очень важное. У меня такое странное чувство, что мы не зря с ним встретились, и эта встреча повлияет на наши поиски… Чёрт, моя «антенна»! – он встаёт с кровати и подходит к зеркалу. Приподнимает прядку волос и разглядывает её с обиженным видом. – Ну вот, это всё из-за жары.
И тут я вижу такое, что на время забываю об осторожности и чуть не влезаю к ним в окно. Парень хлопает в ладоши, поднимает их по обе стороны от пряди. Голубоватое сияние – и непослушная прядка становится строго вертикально. Как, без алхимического круга? Я слышал про такое, но считал это бреднями. Ох, это же осложняет всё дело. Ну нет, я так просто не сдамся!
Мальчишка поворачивает голову к брату и говорит решительно:
- Вот что, Ал: ты иди на вокзал, а я проведаю этого странного дядьку.
- Братик… - «Рыцарь» мнёт покрывало в руках. – Братик, давай сходим вместе. Сначала к этому человеку, а потом на вокзал. Город всё-таки незнакомый, мало ли что.
- С чего это вдруг ты так нервничаешь, Ал? Нам лучше сделать так, как я сказал. Мы сегодня много ходили, устали…э… я устал. Мотаться сначала туда, потом сюда… Кроме того, у них, по-моему, вокзальная касса рано закрывается. А мы, дураки, не посмотрели, во сколько у них завтра первый поезд. Нам надо бы поторопиться.
- Знаешь, Эд, у меня тоже предчувствие. Нехорошее предчувствие. Он очень странно смотрел на тебя… Я не хочу отпускать тебя одного, братик! – в его голосе такое отчаянье, что мне хочется изо всех сил дать ему по голове. Чёрт, теперь всё усложнится.
Мальчишка растерянно глядит на него, но потом расплывается в самоуверенной улыбке:
- Ал, ты чего? Не забывай, я же Цельнометаллический алхимик! Что мне сможет сделать какой-то грязный волосатый дядька, пусть и очень большой? Единственное – я могу потерять сознание от дядькиной вони. Он, знаешь ли, такое амбре источает. Я иногда завидую тебе, что ты запахи не чувствуешь.
- Дурак, - бурчит «Рыцарь», - нашёл, чему завидовать.
- Ох… Прости, Ал. Неудачно пошутил. Ладно, давай договоримся так: ты идёшь на вокзал, а я к смердящему дядьке. Подожди, я договорю! Ты знаешь, куда я иду, и, если меня не будет долго, ты приходишь за мной. Лады?
- Лады, - шепчу я и змеёй ускользаю из-под окна. Всё идёт лучше, чем я ожидал. Теперь не придётся заманивать его к себе.
Иду домой, скрестив пальцы. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, ведь мне так долго не везло!
Бог слышит мои молитвы. Через час, когда я уже изгрыз себе все ногти, в мою дверь стучатся. Стучатся громко и нетерпеливо. Ну здравствуй, мой желтоглазый друг!
- Мистер Темор, вы дома? Меня зовут Эдвард Элрик, я государственный алхимик. Вы со мной встречались сегодня днём. Я хотел бы поговорить.
Отвечаю ему из-за двери взволнованным тоном (а я действительно волнуюсь):
- Что тебе нужно? Я ничего про него не знаю!
- Мистер Темор, я – ваш друг, и ни вам, ни ему не сделаю ничего плохого. Кроме того…хм…Может, вы нуждаетесь в деньгах? Я могу неплохо заплатить вам за информацию.
Приоткрываю дверь и гляжу на него сверху вниз; мальчишка едва достаёт мне до груди. Он радостно улыбается.
- Поверьте мне, - говорит он проникновенным тоном, - я здесь не от лица армии, я ищу (тут он произносит имя, которое я тут же забываю) по личным мотивам. И если вы действительно что-то знаете, скажите мне, пожалуйста!
- Он знал, что его будут искать, - шепчу я таинственным голосом. У мальчишки расширяются глаза.
- Так вы действительно что-то знаете про него? – почти кричит он.
- Тише, - я подношу палец к губам, - Он кое-что оставил мне! Я хотел бы вам это показать, если хотите, конечно.
Алхимик мгновение колеблется, потом кивает с решительным видом.
Левой рукой я открываю дверь, правую в это время держу за спиной. Гляжу вокруг: есть ли кто из свидетелей. Мой дом стоит на отшибе, но мало ли что.
- Проходите, но только скорее.
Он осторожно заглядывает внутрь дома (там темно, я не стал включать свет), делает шаг. Руку я не убираю, и ему приходится пройти под ней. И только он заходит в дом, как я делаю вот что: левой рукой захлопываю дверь, а правой в это время прижимаю к его лицу тряпку с хлороформом. Мальчишка хочет вырваться, вцепляется в мою руку пальцами. Предплечье пронзает острая боль. Что это, откуда такая сила? Но вот он, опомнившись, разжимает хватку, соединяет ладони вместе… и его руки бессильно виснут вдоль тела. Готов. Для верности держу его ещё некоторое время, потом отпускаю. Коротышка падает на пол у моих ног.

Шаг, ещё шаг. Я не одинок по дороге к смерти, за мной идут другие обречённые. Я слышу их тяжёлое дыхание, кто-то почти рыдает, кто-то еле слышно молится. Легче ли мне оттого, что я покину этот мир не один? Ничуть не легче. Для меня сейчас не существует ничего, кроме своего «Я», такого хрупкого и непрочного.
Коридор… заканчивается? Нет, это ещё один поворот. Ещё несколько лишних минут жизни. Что же случилось дальше в тот день?

Сижу за столом и мрачно разглядываю свою правую руку, на которой красуются пять, по числу пальцев Цельнометаллического мальчишки, небольших кровоподтёков. Рука припухла, нужно приложить что-то холодное. Вот ведь гадёныш!
В мою дверь снова стучат. Ну да, ведь прошло уже почти три часа с тех пор, как недомерок пришёл ко мне. Готов побиться об заклад, что это «Рыцарь». Даю ему минут десять поколотить, потом спрашиваю сонным голосом из-за двери:
- Ну что ещё? Кого принесло сюда в полпервого ночи?
- Мистер Темор, это вы?- раздаётся робкий голосок Ала из-за двери.
- Да что же это такое! – возмущаюсь я. – Откуда вы узнали, где я живу?
- Мне сказала ваше имя и адрес хозяйка гостиницы, где мы с братом остановились, Флоренция. Послушайте, мой брат, Эдвард Элрик, должен быть у вас…
- Я здесь один! – кричу я злобно. Смешно, но я говорю правду: Эдварда Элрика нет сейчас в моём доме.
- Но как же… Он должен был прийти к вам! Такой светловолосый, с косичкой и в красном плаще. Глаза золотистые и… хм, он не очень высокого роста. Мы встречались с вами днём, вы должны помнить меня и его.
- Вы мне надоели! – делаю вид, что я устал и разозлился. – Что вам всем надо!? Да, был такой пацан, приходил ко мне часа три назад, потом ушёл.
- А… вы не знаете, куда он мог пойти?
- Понятия не имею. Наверное, туда, куда я его послал. Так что скоро его не жди. Да и ты сейчас отправишься за ним, если будешь надоедать мне своими вопросами. Я хочу спать, в конце концов!
- Мистер Темор, пожалуйста… - голосок «Рыцаря» звучит так жалобно, что я не выдерживаю и чуть-чуть приоткрываю дверь, не снимая цепочки. Щели его шлема приходятся прямо на уровне моих глаз.
- Пожалуйста, - повторяет он, - пожалуйста, расскажите мне дословно, о чём вы говорили с ним?
- Эх, что с тобой делать. Парень пришёл ко мне, поздоровался, стал расспрашивать о каком-то человеке, которого я и в глаза не видел. Долго распинался о том, что ни со мной, ни с ним ничего плохого не будет. Предлагал мне деньги. Я говорил ему, что ничего не знаю, но он не отставал. В конце концов мне это надоело, и я его послал. Всё! – и я захлопываю дверь.
- Но послушайте, ведь днём вы сами… - ошарашено начинает Ал, но я перебиваю его:
- Я всё тебе рассказал, а теперь иду спать! Можешь орать под дверью, сколько влезет.
Нарочно громко отхожу от двери. Потом на цыпочках возвращаюсь и осторожно гляжу в окно. Он стоит, понурив голову, около двух минут, затем разворачивается и медленно бредёт прочь. Закрывает за собой калитку и растворяется в ночи. Вот и славно.
Ложусь спать, хотя меня колотит от волнения. Мой план, мой ПЛАН! Я сам до конца не верил, хоть и угробил на него почти пять лет своей жизни, и вдруг всё получилось само собой за какие-то полдня! Всё совсем так, как я задумал, и даже ещё лучше!
Утром просыпаюсь, встаю с кровати, одеваюсь, стягиваю волосы в хвост и долго гляжу на себя в зеркало. Спрашиваю у отражения: неужели это был не сон, неужели правда?
Прохожу в столовую, приподнимаю аляпистый цветастый коврик, лежащий посреди комнаты на полу. Под ним - дверь в полу, она ведёт в погреб. Спускаюсь вниз по стремянке. Стены моего подвала заставлены стеллажами, на полках которых расположились банки с соленьями. Все они на вид одинаковы, и лишь я знаю, что если подойти во-о-он к той полке, взяться рукой за неприметную банку с маринованными огурцами и сдвинуть её в сторону, то вместе с ней вся стена уйдёт в потайную нишу, открыв новый проход.
Оттуда, если открыть предварительно ключом дверь, можно попасть в недлинный коридор, заканчивающийся новой дверью. Её следует открыть уже другим ключом. Всего таких дверей три, каждая на расстоянии примерно три метра друг от друга, и каждую следует открывать своим ключом. За последней – что-то вроде прихожей, она облицована серой глазированной плиткой от пола до потолка. Слева в стене – железная дверь с небольшим окошечком на уровне глаз. У двери на стене – выключатель.
Я щёлкаю выключателем, засовываю ключ в замок и поворачиваю его. Открываю дверь, захожу внутрь. Оказываюсь внутри комнаты примерно четыре на пять метров. Она тоже облицована блестящей гладкой плиткой, эта же плитка на полу. Под потолком – одинокая лампочка без абажура. У противоположной стены - что-то вроде высокой ступеньки, лавка, также покрытая плиткой. На ней - старый матрац, сверху прикрытый коровьей шкурой. Справа рядом с лежаком в стену вмонтировано стальное кольцо, от него тянется недлинная цепь. Она кончается стальным обручем, и обруч этот запаян на поясе Цельнометаллического алхимика.
Мальчишка привстаёт на лежаке и, щурясь от света, глядит на меня. Я молча смотрю на него.
- Кто ты такой? Зачем ты со мной это сделал? – спрашивает меня коротышка. – Это из-за него, да? Ты не поверил мне… Из-за него, он велел?
Отрицательно мотаю головой. Мальчишка садится на лавку чешет затылок единственной рукой.
- Неужели это из-за философского камня? Откуда ты узнал…
- У тебя есть философский камень? – вырывается у меня.
- Нет, откуда? Сам его ищу… Подожди, я понял! Ты похитил меня ради выкупа! В таком случае должен тебя разочаровать – у меня нет родителей, чтобы смогли заплатить, а брат мой небогат. Моё начальство тоже вряд ли заплатит за меня, по крайней мере, я не слышал о подобных прецедентах. Фюрер у нас – суровый правитель, он не станет выручать того, кто так глупо дал себя поймать.
- Это не из-за выкупа, - говорю я.
Парень выжидательно смотрит на меня прозрачными жёлтыми глазами, а я… Я наконец произношу фразу, которую говорил в своих мечтах тысячи раз. В последнее время я и вовсе уже разуверился, что скажу её кому-нибудь.
Срывающимся голосом я произношу:
- Научи меня алхимии.
- Чего? Алхимии? Ты часом не того, дядя? Иди в школу, там её, по-моему, преподают с девятого по десятый класс. Или книжки купи и жуй гранит науки самостоятельно, - коротышка начинает раздражаться. – И вообще, это что за манера просить о чём-то: усыпил вонючей тряпкой, посадил в жутко холодное место, ещё и на цепь, словно дворовую собаку, и потом: «Научи меня алхимии». Пошёл ты, знаешь, куда? Я, прежде чем до меня снизошёл мой учитель, такое вытерпел, столько перенёс! А, сейчас, видимо, новая мода появилась – хватаешь алхимика, суёшь его в какой-то карцер, ждёшь, пока он не очумеет от холода, темноты и неизвестности, а потом вежливо просишь: «Научи меня алхимии!» А где «пожалуйста», мать твою?
Внезапно он перестаёт кричать и неожиданно спокойным, даже участливым тоном спрашивает:
- Слушай, а ведь ты не просто так хочешь научиться алхимии. У тебя, наверное, какая-то беда, раз ты решился на преступление. Может, кому из твоих близких нужна помощь? Поверь, я с удовольствием помогу тебе, несмотря на то, что ты сделал. Что у тебя случилось, зачем тебе нужна алхимия?
Немного помявшись, я говорю:
- Я хочу научиться делать золото из других веществ.
Мальчишка хватается рукой за голову и сидит так несколько минут. Я терпеливо жду.
- Совсем больной, - бормочет он. – Ох, что за беда… Мужик, а ты знаешь, что это запрещено законом? Ты в курсе, что не ты один такой умный был, кто хотел так обогатиться, только вот ни у кого не получилось. И ты в курсе, что ты полоумный вонючий урод? Поверь, чем городить такой огород, тебе легче было бы ограбить кого-нибудь… э, только не принимай мои слова как руководство к действию. – Малолетка замолкает, потом начинает кричать с прежней силой. - Какого хрена ты меня сюда притащил, ублюдок, и теперь требуешь от меня такие вещи! – он машинально лезет в карман, потом отдёргивает руку. – Ещё и обыскал меня, извращенец, пока я был в отрубе! А протез зачем отпилил, козлина? Он из сустава просто вынимается. Блин, Уинри меня линчует за эту несчастную автоброню. Ты хоть знаешь, как будет больно, когда мне новый протез ставить будут?
Не могу удержаться при виде такой наивности и непроизвольно улыбаюсь. Недомерок глядит на меня исподлобья, потом неожиданно ухмыляется в ответ.
- Я не буду учить тебя алхимии, - спокойно говорит он.
-Как? Мальчик, ты, по-моему, не понимаешь, в каком ты сейчас по…
Он перебивает меня:
- Это ты не понимаешь. Я НЕ БУДУ УЧИТЬ ТЕБЯ АЛХИМИИ, так и передай своему тупому мозгу.
В шоке гляжу на него; мальчишка демонстративно начинает разглядывать свой ботинок, ещё и машет мне своей не по возрасту мускулистой рукой:
- Всё, свободен.
- Мы ещё посмотрим, - злобно отвечаю я, выхожу, запираю дверь и щёлкаю рубильником. Чёрт, всё должно было происходить совсем не так. Наглая мелюзга должна была как минимум испугаться. Он должен был умолять меня, чтобы я ничего ему не сделал, соглашаться на что угодно… Хотя он же государственный алхимик, его так просто не заставишь. Ничего, я не для того столько ждал, чтобы споткнуться почти в конце пути. Он у меня в руках, и я заставлю его помогать мне!
Ну надо же, протез вынимается из сустава… А я так намучался с этой стальной рукой. Теперь понятно, почему он всё время ходил в одежде с длинным рукавом и перчатках. …И всё же очень удачно, что у него автопротез. В противном случае пришлось бы связать ему руки… и это несколько усложнило бы ситуацию… Интересно, все государственные алхимики умеют трансмутировать без круга преобразования?...
Закрываю последнюю дверь и в задумчивости гляжу на ряды банок. Что же делать… А, кажется, я придумал выход. Даже не придётся бить его.
Вечером захожу к нему: недомерок сидит и мрачно глядит себе под ноги. Ставлю стакан воды на край его постели. Поворачиваюсь, чтобы уйти, и говорю через плечо:
- Пей, еды не будет, – и уже дохожу до двери, как вдруг чувствую стремительное движение у себя за спиной. Резко поворачиваюсь … и чудом перехватываю стакан в миллиметре от своего лица.
- Жаль, что не будет, а то я бы в тебя ещё тарелкой запустил,- хладнокровно парирует мальчишка. – Может, тогда понял бы, что я не буду помогать тебе в твоих грязных делишках, и выпустил меня.
Мокрый и злой, выхожу из комнаты. Однако эта его выходка наводит меня на одну мысль: нельзя оставлять ему ничего из посуды, потому что он может использовать её против меня в качестве оружия. Человека можно убить или ранить огромным количеством повседневных вещей, почти любым предметом.
Когда я на второй день приношу ему воду, он уже не бросается в меня стаканом, а пьёт. Отпив половину, кидает на меня злой взгляд:
- Чего пялишься? Никогда не видел, как человек воду пьёт?
- Я… э… - почему-то я всё время теряюсь от его наглости. – Когда допьёшь, я заберу стакан.
Недомерок допивает и бросает мне стакан в руки:
- Получай, перестраховщик.
День третий. Мальчишка сидит, обхватив себя рукой и словно не замечает моего прихода. Лишь когда я подношу кружку почти к самому его носу, он поднимает на меня глаза и берёт её. Выпив, отдаёт мне и снова углубляется в свои мысли. Мы не обмениваемся ни словом.
В полдень обнаруживаю, что у меня закончился хлеб, и нужно сходить в магазин. Заодно узнаю, как продвигаются поиски Цельнометаллической козявки.
Лаура, продавщица и хозяйка магазина в одном лице, встречает меня, как всегда, приветливо:
- Здравствуй, Темор! Почему ты так редко заходишь? Как дела?
- Ничего дела, нормально, - отвечаю ей и показываю на булку, - Вот эту, пожалуйста.
- Ах, Темор, для тебя – что угодно! Только ты не бери этот хлеб, возьми лучше вон ту булочку, она вкуснее. Как здоровье, ты, говорят, прихворнул.
- Уже лучше. Кашляю ещё немного, а так уже всё в порядке.
- Вот и хорошо. А у меня, знаешь, беда приключилась…
Слушаю её журчание, а сам думаю, как бы мне повернуть разговор в нужную сторону. Но она сама, как по заказу, всплескивает руками и шепчет таинственным голосом:
- Да это что! Ты слышал, у нас в городе государственного алхимика украли!
- Прямо таки украли? – с усмешкой поддразниваю я Лауру. Она пожимает плечами:
- Ну, я точно не знаю. Он с братом приезжал сюда три дня назад, искали они кого-то, и ко мне заходили. А потом вечером ушёл – и не вернулся в гостиницу. Его брат (странный такой, в латах), весь город обегал, его искал.
- Да, он и ко мне заходил. А почему в полицию не обратился?
- Как не обратился, он туда сразу же и побежал, в ту же ночь, как брат пропал. Только заявление принимают через двое суток с момента пропажи. Наш Дик так ему и сказал: «Жди два дня, потом посмотрим».
Еле сдерживаю улыбку. Дик Френсис, наш начальник полиции, самый ленивый полицейский в мире, его ничто не способно поднять с постели после одиннадцати вечера.
- И что потом его брат сделал?
- Я же говорю – весь день рыскал по городу, искал брата. А на следующее утро сел в поезд и уехал.
- Уехал? – удивлённо переспрашиваю я.
- Угу. С тех пор ничего не видно и не слышно. Жалко мальчика, правда? Куда подеваться мог? Хорошенький такой, умненький. Как таких маленьких родители без присмотра отпускают, я не знаю…Ты уже уходишь? Ещё бы остался, поболтали бы, чаю попили с булочкой.
- Спасибо, Лаура, но я сегодня очень занят, - и я, расплатившись, спешу домой. Чёртов «Рыцарь», что ты задумал? А-а-а, кажется, я понял. Этого еще не хватало. Надеюсь, моя догадка не подтвердится.
День четвёртый. Я открываю дверь и вижу, что коротышка лежит спиной ко мне на постели. Подхожу и касаюсь его плеча:
- Я принёс тебе попить.
Он привстаёт, поворачивается ко мне бледным лицом и говорит хрипло:
- Не смей меня трогать, - берёт стакан и жадно выпивает весь до дна. Отдаёт мне и снова ложится.
День пятый.
Недомерок, видно, со вчерашнего дня так и не вставал со своего лежака.
- Эй, парень. Ты не передумал? Я пришёл сказать тебе, что воды больше не будет!
Мальчишка никак не реагирует на мои слова, даже не шевелится. Мне становится страшно. Сколько дней человек может прожить без пищи? Может, он уже помер?
- Эй, алхимик, как тебя там, Эдвард? Слышишь меня?
Подхожу поближе и вижу, что он весь трясётся.
- Эй, ты чего?
- Отвали, - говорит он глухим голосом.
Всё понятно. Пища в человеческом организме нужна не только в качестве набора полезных веществ,но и для поддержания температуры тела. Поэтому летом, в жару, есть особо и не хочется. Когда человек долго не ест, да ещё и находится в прохладном помещении, ему холодно вдвойне. И старая коровья шкура тут не поможет, сколько ей не накрывайся.
- Я не буду больше давать тебе пить! Подумай, зачем тебе так мучаться? Я не прошу тебя самого сделать золото, я прошу НАУЧИТЬ МЕНЯ, – делаю длинную паузу, но он ничего не отвечает.
- Хорошо, я ухожу, но сегодня я не приду больше!
- Ну и чеши. Тут и без тебя тошно, - отвечает коротышка в своей обычной манере.
Выхожу, выключаю ему свет и долго стою перед дверью, совершенно обалдевший. Что же это такое, он с ума сошёл? Нет, здесь другое. Либо он не хочет проблем с законом… Да кто узнает, я не собираюсь выпускать его! Ясно, поэтому он и не хочет учить меня – знает, что только я смогу делать золото, ему конец. Но ему по любому конец, зачем так мучаться! А скорее всего, он голодает из вредности, уж он-то может. Проклятье, я совсем не понимаю этого мальчишку... Вдруг он действительно околеет, и что мне делать тогда?
Собираюсь уходить, но какой-то звук привлекает моё внимание. Подношу ухо к глазку в двери, чтобы лучше слышать. Недомерок… плачет?
Наглый и высокомерный сопляк плачет, лёжа на грязном матраце в холоде и кромешной тьме, прикованный цепью к своему ложу. Сквозь плач я могу разобрать слова:
- Ал… Ал, я не умру, обещаю тебе… Ведь никто, кроме меня, не сможет тебе вернуть его… И Уинри… Уинри… Я не хочу, чтобы ты страдала… Простите меня… - дальше одни сплошные рыдания.
Зажимаю рукой рот, чтобы не крикнуть от радости. Тихонько иду к двери, осторожно открываю её, потом закрываю за собой с другой стороны. Тут и даю волю чувствам. Он не собирается помирать, ну надо же! Я сломил его, я победил, я выиграл! Загляну к нему вечерком, мальчишка точно будет посговорчивее.
В совершенной эйфории поднимаюсь из подвала. Только успеваю поправить коврик, как в дверь стучат. Ну кто ещё?
- Иду-иду, - подхожу к входной двери и, в полной уверенности, что это кто-то из соседей, распахиваю дверь. Что это!?! Словно ночной кошмар…
На пороге стоят двое военных в синих мундирах. Один – лощёный брюнет с пронзительными чёрными глазами, второй – зеленоглазый шатен в очках. Кроме того, вдалеке, у калитки, маячит знакомая долговязая фигура. И Ала черти принесли.
- Доброе утро, господин Темор, - улыбаясь, говорит брюнет. – Я – полковник Мустанг из Центра.
- Я – подполковник Хьюз. Мы хотели бы поговорить с вами об исчезновении государственного алхимика Эдварда Элрика.
Непроизвольно пячусь назад. Я так и думал, что «Рыцарь» не стал ждать, пока наша полиция продерёт глаза, а отправился прямиком в Центр, просить помощи у военных. Более того, у полковника Мустанга на поясе блестит серебряная цепочка. Как забавно, я два года мечтал встретить хоть какого-нибудь алхимика, а тут за несколько дней сразу двое, да ещё и государственные!
- Разрешите нам пройти в дом, - с той же лучезарной улыбкой спрашивает брюнет, надвигаясь прямо на меня, так что я вынужден отступать внутрь гостиной.
- Какого чёрта… - лепечу я, в то время как они заходят и оглядывают всё.
- Не волнуйтесь, у нас к вам всего лишь несколько вопросов, - очкарик задумчиво рассматривает кучку грязных носков на полу. – Так уж получилось, что вы последним видели Эдварда Элрика перед его исчезновением. Что с вами, вам холодно?
- А?- только сейчас осознаю, что на мне моя старая тёплая куртка, что при августовской жаре выглядит очень странно. Всегда надеваю её, спускаясь вниз в подвал.– Я свинарник чистил… Забыл снять… - слава богу, её внешний вид подтверждает мои слова. Стягиваю несчастную куртку, бросаю на стол. Подполковник тут же обращает внимание на мою правую руку:
- Какой интересный синяк.
Слежу за его взглядом: на руке красуются синеватые пятна - следы от стальных пальцев мальчишки. Уже почти пять дней прошло, а они ещё не сошли.
- Об доски ударился, - говорю я первое, что приходит в голову. Господи, какие доски? Но он рассеянно кивает и продолжает разглядывать мое жилище.
- Мы можем присесть? – не дожидаясь ответа, Хьюз садится на стул у окна. Брюнет, помедлив, пристраивается на краешек дивана, время от времени кидая брезгливые взгляды на уродливое жирное пятно, занявшее почти всё сиденье. И начинается.
- Знаете ли вы, где находится в данный момент Эдвард Элрик?
- Когда именно вы видели его в последний раз?
- В каком он был тогда состоянии?
- О чём именно вы говорили? Опишите вашу встречу как можно более подробно.
- Во сколько он пришёл к вам?
- Во сколько ушёл?
- Не видели вы – ждал ли его кто у калитки вашего двора?
- Куда он мог пойти после беседы с вами?
- Он или вы не упоминали в разговоре еще чьё-либо имя, кроме имени доктора …
- А вы ничего не путаете, всё именно так и было?
- Знал ли кто-нибудь в этом городке Эдварда Элрика?
- Кто мог знать о том, что он направляется к вам?
Вопросы задаёт в основном Хьюз, полковник же откровенно скучает. Почти всё время он разглядывает свои тщательно подпиленные ногти. Только вот от него у меня почему-то мурашки по коже. Лет восемь-девять назад в городке только и говорили, что об Ишварской бойне. Противостояние официальных властей и маленького мятежного Ишвара закончилось страшным и кровавым образом: фюрер отправил в сердце бунта несколько лучших государственных алхимиков, и они за короткий срок уничтожили целую расу, всё население города подчистую. Наверняка и этот там был, и ручки его, такие чистенькие и ухоженные, по локоть в крови.
Мустанг нехотя переводит взгляд со своих ногтей на меня и говорит как бы между прочим:
- А почему вас охватило такое волнение при виде фотографии?
- Какой фотографии?
- Не помните? – фальшиво удивляется полковник. – Ну как же, братья Элрики встретились с вами примерно в три часа дня. Эдвард Элрик показал вам некую фотографию, при виде которой вы сначала выказали равнодушие, но потом сильно разволновались и почти бегом убежали от братьев, едва они попробовали вас расспросить. Это могут подтвердить Альфонс Элрик, брат пропавшего, а также Томас Лютер, житель вашего городка. По их словам, вы резко побледнели, и у вас затряслись руки. Вы повторно взглянули на фото, переменились в лице и поспешили прочь, хотя вас и просили остаться и объяснить вашу реакцию.
Теперь они оба, Мустанг и Хьюз, буравят меня своими взглядами. Ох уж мне этот Лютер! Попроси у меня теперь яблок или винограда осенью…
- Мне показалось, что на фотографии – мой старый друг. Мой хороший старый друг,- с достоинством объявляю я.
Очкарик и полковник переглядываются.
- Это точно был он? Кто ваш друг, как его зовут?
- А вот это уже не имеет значения, - важно говорю я и скрещиваю руки на груди. – Потому что это не мог быть мой друг.
- Почему вы так уверены? – быстро спрашивает Хьюз.
- Потому что фотография, судя по всему, была сделана недавно...
- И?..
- А мой друг давно умер, - отрезаю я и замолкаю, крайне довольный собой.
Ух, надо видеть лица этих военных. У Хьюза чуть не падают с носа очки, а красивое смуглое лицо Мустанга вытягивается.
- Сожалеем о гибели вашего друга, - сухо произносит подполковник и встаёт со стула. Следом за ним с явным облегчением встаёт Мустанг.
- Ну что же, извините за беспокойство. Сами понимаете – человек пропал без вести.
Они уходят, но уже в дверях Мустанг оборачивается и говорит мне:
- Да, мы пробудем в городе до завтрашнего утра. Если за это время вам что-нибудь станет известно об Эдварде Элрике или вы вспомните ещё какую-либо деталь, то мы вас очень просим: сообщите нам. Мы остановились в гостинице «Флоренция».
С этими словами он выходит и закрывает за собой дверь.
Подхожу к окну и гляжу им вслед. Полковник останавливается перед моим крыльцом и стягивает мундир.
- Господи, ну и жара, - доносится его голос.
- Не то слово, - соглашается Хьюз и следует его примеру – снимает с себя верхнюю одежду. – В Центре попрохладней будет. Одно слово – юг.
Мустанг капризно морщит тонкий нос и бурчит:
- Опять ничего конкретного. Жаль, я не послал вместо себя лейтенанта Хоукай.
Их голоса всё тише, они идут к калитке. При виде их Альфонс поднимает голову, весь его вид излучает надежду. Хьюз качает головой, он сникает. Мустанг делает рукой жест - пойдёмте, и они уходят. Вот только «Рыцарь» напоследок оборачивается и внимательно разглядывает мою изгородь. Что там такого интересного, ты, железный верзила?
После того, как они совсем скрываются из вида, позволяю себе упасть на диван. Фу-у-ух, здорово я напрягся, увидев военных. Хоть и понимаю, что у них нет на меня «ничего конкретного», но всё равно душа в пятки ушла. Я уже думал, придут с обыском. Впрочем, они и тут не нашли бы «ничего конкретного», после разговора с Лаурой я все вещи мальчишки – протез, плащ, серебряные часы – утопил в выгребной яме на заднем дворе. Ищите – не найдёте.
Так, что же делать с парнем? Загляну-ка я к нему вечерком, потолкую. А пока во дворе много дел.
Солнце садится, и я решаюсь спуститься вниз, в «карцер», как его называет мальчишка. Включаю свет и захожу к нему с видом победителя. Однако он и сейчас меня удивляет.
Недомерок сидит с ногами на постели, закутанный в шкуру. Он прикрывает рукой глаза и бормочет:
- Почему так долго?
- Что?
- Я хочу есть, - просто говорит мальчишка.
- А… Стой… Подожди… Так не пойдёт, давай сначала договоримся…
- Слушай, сейчас я хочу есть. СЕЙЧАС, понимаешь?
В совершенном ступоре гляжу на него, потом до меня постепенно доходит смысл сказанного.
- Поумнел немного?- злорадно спрашиваю я.
- Так и будешь стоять и издеваться или всё-таки накормишь меня? – с измученным видом спрашивает он.
И в самом деле. Бегу наверх, выгребаю всё из холодильника. Хм, а как нести-то? В старом посудном шкафу нахожу не менее старый поднос, сваливаю на него продукты. Ещё воду не забыть.
Ставлю поднос на лавку рядом с мальчишкой. Сначала он берёт кружку за край, наклоняет её так, что ему на ладонь льётся вода. Вытирает лицо мокрой ладонью, вздыхает с облегчением и принимается за еду.
Никогда не видел, чтобы человек ел с такой жадностью. Когда он принимается за вторую булку хлеба, я предупреждаю:
- Не ешь так много, после голодовки может живот скрутить.
- Беж тебя жнаю, - с набитым ртом отзывается недомерок, откусывает от булки громадный кусок и с сожалением откладывает её в сторону.
После ужина он становится повеселее.
- Ну, - начинает бодро, - у тебя есть какие-нибудь книги или учебники по алхимии?
- Есть, я принесу сейчас.
Хватаю поднос, бегу наверх. Там сваливаю остатки еды на обеденный стол, а на поднос кладу всю свою алхимическую литературу, все пятнадцать книг. Балансируя, как эквилибрист, приношу их малолетке.
- Ого, вот это библиотека! Давай, я посмотрю их.
Прижимаю книги к себе и мотаю головой.
- Смотри издалека.
- ?.. Не понял.
- На страницах изображены алхимические круги. Ты сможешь активизировать их простым наложением пальцев.
- Гос-с-споди! – шипит мальчишка. – Вот перестраховщик! Темор, надо больше доверять людям. – он ухмыляется собственной шутке, потом вздыхает и покорно склоняет золотистую голову. – Ладно, будешь держать передо мной и листать. Хотя стой, ты мне сначала обложку покажи, может, я знаю, что за книга.
- Так, эта не годится, эта тоже, вон та – полный отстой. Эту вообще следует запретить к переизданию, а существующие экземпляры изъять у населения и сжечь. Ух, ты, «Введение в алхимию»! Откуда у тебя такой раритет? Древнейшая книженция, её у тебя даже в музее не возьмут. А вот эту, в красной обложке, не выбрасывай, она тебе еще пригодится. У неё тонкие листы, и, если кончится туалетная бумага… Ой, эту вообще не трогай! Каждый, кто её коснётся, будет осквернён, настолько это глупая и никчёмная книжонка, порочащая сам дух алхимии.
Он забраковывает почти все книги, кроме двух, да те советует найти в более современном издании. Под его диктовку я составляю список необходимых для изучения алхимии вещей.
- Ну, всё, я пошёл. Тебе нужно что-нибудь?
- Можно мне стол? Не знаю, как ты, а я привык есть за столом. И ещё что-нибудь тёплое захвати, не то я сдохну от воспаления лёгких раньше, чем ты озолотишься.
- Хорошо, я постараюсь.
Я уже открываю дверь и переступаю порог, как он окликает меня:
- Постой.
Я оборачиваюсь. Коротышка сидит с ногами на постели, обхватив их рукой и уткнувшись лбом в колени. Лица его не видно.
Он долго молчит, и я уже начинаю злиться. Наконец он произносит глухим голосом:
- Я назвал тебя полоумным уродом… А на самом деле это я – полоумный урод. До сих пор не верится… Ведь ты же не сделал почти ничего, НИЧЕГО! А я попался на дешёвый спектакль и сам прибежал к тебе прямо в лапы. Хотя нет, спектакль был первоклассный. С ума сойти, ты всего лишь состроил удивлённое лицо и я, как по заказу, помчался тебя разыскивать. С доставкой на дом, называется…
- Если бы ты…- мой голос звучит хрипло, и я прокашливаюсь, прежде чем сказать снова. – Если бы тогда в гостинице ты не решил сам пойти ко мне, тогда я бы пришёл к тебе, чтобы заманить в свой дом. И ты не прав, я сделал очень много.
Мальчишка поднимает на меня круглые глаза. Потом снова утыкается носом в колени.
- Даже знать не хочу, как ты подслушал наш с Алом разговор. Спасибо, утешил… И ещё… Я многого не понимаю, и твои мотивы мне кажутся немного странными… У меня есть вопросы, и не думаю, что ты ответишь мне на них… Но всё же, пожалуйста, скажи мне: эта ловушка предназначалась лично для меня или я всего лишь попался под руку?
- Мне нужен был алхимик, который научил бы меня делать золото, - отвечаю я. – И для меня ты – именно этот алхимик. На твоём месте мог быть кто угодно.
- Ясно, - он продолжает сидеть в той же позе, а я выхожу из комнаты.

- Значит, так, запоминай: «одно во всём и всё в одном» - вот главный закон алхимии, да и всего миропорядка.
- Чего?
- Ясно. Забудь про это. Начнём с другого… Принцип, на котором базируется алхимия – это принцип равноценного обмена. Нельзя создать что-то из ничего. Что даешь, то и получаешь. Вот тебе пример: ты хочешь создать золото из двадцати грамм свинца. В результате ты получаешь те же двадцать грамм, но золота. Двадцать, понимаешь, и ни больше, ни меньше! Лишним граммам просто неоткуда взяться.
- А я слышал, что закон равноценного обмена можно обойти.
- Как, интересно? Даже я не знаю этот способ.
- Ну… С помощью философского камня, например.
- А, ты вот про что. Понимаешь, философский камень – это, предположительно, овеществлённая, материализованная энергия в очень сжатом виде. Поэтому ты можешь сделать из двадцати грамм свинца тридцать грамм золота, но недостаток материала ты восполняешь энергией камня, так что принцип равноценного обмена как бы сохраняется. Но это моё предположение. Никому из учёных он в руки не попадался, и свойства его нам точно не известны. Понятно с принципом равноценного обмена?
- Не очень. А зачем ты ищешь философский камень?
- Не твоё собачье дело. Хочу делать золото, много золота, понял? Что тебе не ясно с равноценным обменом?
- Это принцип действует на все виды веществ одинаково? А если я хочу превратить твёрдое вещество в газ или наоборот?
- О, господи, давай не будем задавать такие тупые вопросы, ладно?
- Чёрт, я хочу, чтобы ты меня научил, поэтому отвечай на ВСЕ мои вопросы!
Парень запрокидывает голову и начинает причитать:
- Ох, что за беда… Так я буду до старости здесь сидеть…
Минуты две сидим и смотрим друг на друга, набычившись. Я ещё не отошёл от его недавней выходки.
Утром спозаранку сразу помчался в библиотеку за книгами. Библиотекарша Марина взглянула на список и удивлённо приподняла тонкие бровки:
- Зачем вам эти книги, Темор?
- Чтобы читать, - терпеливо ответил я. – Есть они у вас?
- Надо посмотреть… Никто не спрашивал их раньше… Первая – очень редкая старинная книга, её может и не быть. Сейчас, подождите…
- Поглядите: Элизариус, Мелл, Хоггард и Энквист и есть, а Лазаруса и Паркинсона нет, но можно заказать в городе. Хотите? Ждать, правда, надо будет около месяца.
- Нет, тогда не надо. Спасибо вам, Марина. Я возьму эти. До свидания.
- Подождите, - тихим голосом попросила Марина. По её виду я сразу понял, что ей не терпится с кем-то обсудить интересную новость.– Вы знаете, что у нас в городе военные из Центра?
- В курсе уже.
- Это по поводу пропавшего мальчика-алхимика. Говорят, - Марина наклонилась поближе ко мне и зашептала возбуждённым тоном, - что вы последний, кто видел его, и военные даже подозревают вас. Хи-хи-хи, представляете?
Я наклонился к ней поближе и прошептал в ответ:
- И, вы знаете, небезосновательно.
Библиотекарша отпрянула от меня с испуганным видом; я ещё придвинулся и заговорщически сказал:
- Ведь он действительно у меня дома.
Несчастная женщина изменилась в лице, но я не отставал:
- Из него получился чудесный суп, а голову я оставил на холодец. Вы любите холодец, Марина?
Марина посмотрела на меня таким безумным взглядом, что мне стало жаль её.
- Марина, вы что, поверили? Я просто пошутил!
Держась левой рукой за сердце, женщина почти упала на стул и укоризненно посмотрела на меня.
- Молодой человек, разве так можно! Понимаю, вы могли обидеться на меня, но ведь я же ничего такого не сказала! Да, вы несколько малообщительный, даже нелюдимый, уж извините, но это никому не даёт право подозревать вас в гнусном преступлении! Я просто преподнесла вам это как забавную историю, а вы сразу – на дыбы!..
Оставив Марину возмущаться дальше в одиночку, я выскочил из библиотеки и почти бегом направился домой. Надеюсь, с ней не случится инфаркт. Сама виновата, вывела меня из себя.
У жителей этого грёбанного городка есть отличительная особенность, я бы даже сказал, мерзкая особенность: сплетничать для них- такая же естественная потребность, как дышать. Событий тут происходит мало, и все варятся в собственном соку. Поэтому приезд двух детишек из столицы, исчезновение одного из них, а потом ещё и связанный с этим приезд военных – для них как манна небесная. Появилась возможность чесать языки ещё года два, как минимум. Даже Марина, интеллигентная и очень уважаемая мною женщина, не убереглась от этой напасти. А я, который не желает принимать участие в общем веселье, ношу ярлык «нелюдимого».
Дома ждал ещё один сюрприз. Я спустился вниз, дал мальчишке поднос с завтраком и гордо показал ему мою добычу.
- Ммм… - недомерок удивлённо приподнял брови, одновременно жуя бутерброд. – Неплохо, конечно, но для начала принеси книги полегче. У тебя, кажется, были «Введение в алхимию» и «Эквивалентный обмен»?
Я не поверил своим ушам.
- Подожди, ты же сам говорил, что эти книги никуда не годятся?
- Я… передумал. Эти книги будут слишком сложны для тебя, вернее, ты слишком туп для этих книг. Понял, что принести?
Сжав кулаки, я пошёл наверх за книгами. Чёрт, попробуй их теперь найти в общей свалке!
И вот мы сидим со злыми лицами друг напротив друга. Вдруг малолетка улыбается и весело смотрит на меня. Ему словно какая мысль пришла в голову.
- Ладно, договорились, я отвечаю на все твои вопросы, какими бы идиотскими они не были. Давай сначала. Итак, равноценный обмен…
Мы занимаемся с ним до глубокой ночи. Он оказывается неплохим учителем и, как и обещал, разъясняет мне всё, чего я не понимаю.
Так проходит неделя. Ранним утром я просыпаюсь, бегу давать корм моей живности, потом спешу на кухню, чтобы сварганить что-нибудь на завтрак. Хватаю в охапку поднос и папку с книгами и тетрадью, спускаюсь вниз. Там, у двери в карцер, уже стоит большая доска наподобие школьной. Каким-то образом вношу всё это в помещение, мы завтракаем, и начинается обучение.
В полдень я выхожу на свет божий, готовлю обед и ужин в одном лице, затем с едой снова спускаюсь вниз. Обедаем и продолжаем заниматься.
Поздним вечером, а иногда и за полночь, я поднимаюсь наверх и, не раздеваясь, ложусь спать. Заснуть удаётся не сразу: стоит только опустить веки, и перед глазами вспыхивают алхимические круги и формулы.
Обучение начинает приносить свои плоды: уже через пять дней я могу «починить» разбитую вазу. Недомерок снисходительно хвалит меня.
День седьмой обучения и двенадцатый – пребывания Цельнометаллического алхимика в моём доме.
Я записываю в блокнот то, что он только что надиктовал мне. Мальчишка сидит на постели с ногами, закутанный в старое войлочное одеяло, пальцами он задумчиво перебирает звенья цепи.
- Это место ведь находится под землёй, верно? - неожиданно спрашивает он. - Здесь прохладно и не слышно никаких звуков снаружи.
- Да, это под моим домом.
Мальчишка внимательно смотрит на меня сквозь светлую чёлку.
- Что это за помещение? Только не говори мне, что оно было сделано специально…
- …Для того, чтобы держать здесь алхимика.
- Хорошо всё продумал, да? – коротышка оглядывает комнату. – Везде блестящая плиточка, ни нарисовать ничего, ни нацарапать... Долго же ты возился…
- Три года. Я три года делал потайное помещение под моим домом.
- Понятно. Послушай, Темор, - он опускает голову и снова начинает теребить цепь. – Мы не обсуждали это с тобой, как-то так получилось, - мальчишка кусает губы. – После того, как я научу тебя делать золото, ты ведь выпустишь меня, правда?
Я пожимаю плечами: что за глупый вопрос?
- Конечно, выпущу. Только я сначала уеду из города достаточно далеко, а там позвоню в полицию и сообщу, где ты находишься.
- Не жалко уезжать из родного города, где всю жизнь прожил? Так любишь золото?..
- Не жалко, - отрезаю я. – Терпеть не могу этот город. У меня с ним и его жителями – ничего общего. Хватит уже, рассказывай дальше про формулы.
Однако малолетка не сдаётся. Во время обеда он вкрадчиво спрашивает меня:
- Темор, почему же ты живёшь в этом городке, если он так тебе не нравится?
- А вот это уже не твоё собачье дело, Ешь, давай.
- Зачем грубить, я ведь просто спросил,- миролюбиво говорит он. – Тем более, я и сам могу предположить, зачем. Когда-то тебе пришла в голову мысль разбогатеть таким диким образом, как создавать золото с помощью алхимии. Ты придумал эту фигню с похищением, но решил, что легче будет провернуть свои делишки не в большом городе, а где-нибудь в сельской местности. Продал свой дом, купил здесь, устроил под домом карцер и стал ждать, как паук, когда кто-нибудь попадётся в твои сети. Я даже знаю, зачем ты работал сначала на вокзале, а потом в гостинице Флоренции – и не таращи глаза, она мне сама про это рассказала. Ты вылавливал там алхимиков, верно? У вас в городке их нет, насколько я знаю, и ты хотел сразу перехватить приезжих, если их каким-то ветром занесёт к вам. Угадал?
- А больше Фло ничего тебе не рассказала?- угрюмо спрашиваю я. – Нет, парень, насчёт вокзала и гостиницы ты не ошибся, а вот всё остальное- полный бред. Хочешь узнать, как я тут оказался? Ну, слушай.
Это всё из-за отца. Сколько себя помню, я жил с матерью. Она про него почти ничего не рассказывала, да мне это было и не нужно. У мамы было свое дело, и мы жили достаточно обеспеченно. В восемнадцать лет я поступил в университет. Учился не слишком хорошо, но меня хвалили. А через три года мама умерла… Дела в фирме пошли плохо. Я пытался что-то сделать, сам управлять, но моих знаний было недостаточно. Кроме того, меня просто не воспринимали всерьёз. Поставщики отказывались работать со мной, рабочие бунтовали. Фирма потихоньку разваливалась. Университет пришлось бросить. Я был в ужасе.
И тут появился ОН. Ко мне пришёл тип и назвался адвокатом моего покойного отца. Да, сказал он, я вынужден с прискорбием сообщить вам, что ваш батюшка отдал богу душу. Мне-то что с этого, ответил я. Тогда этот ублюдок с радостным видом сообщил мне, что он знает о моём бедственном положении и несёт радостную весть: мой отец, оказывается, был богатым человеком, и в городке N у него осталось шикарное имение. Других наследников, кроме меня, нет.
Я мог бы и не вступать в наследство, да и вообще послать его к чертовой матери, но этот гад так задурил мне мозги… В общем, я подписал все бумаги о вступлении в наследство и отправился посмотреть свои новые владения. А там меня ждал неприятный сюрприз: «имение» моего отца оказалось дряхлым разрушающимся домом. Ну и что с того, что он большой? А состояние… Да, он оставил после себя большую сумму… в качестве долгов. Тот адвокат был одним из кредиторов отца. Понимаешь, для чего он передо мной соловьём пел?
Я продал то, что осталось от фирмы, продал свою столичную квартиру, почти все вещи из неё: антикварную мебель, мамину коллекцию картин, её драгоценности… Этого оказалось впритык, чтобы расплатиться по всем долгам. После этого мне ничего не оставалось, как остаться жить в провинции, в папочкином доме. Мне некуда было больше идти…
- Ты не думал продать дом вместе с участком?- спрашивает мальчишка.
- А ты видел его, мой дом? Крыша течёт, полы гнилые… Нет таких сумасшедших, чтобы позарились на него. Пусть участок большой, но земля в грёбанном городишке стоит копейки. Вот так я здесь и застрял, веду ничтожную жизнь, общаюсь с этими провинциалами. И у меня есть только один шанс вырваться отсюда…
Пока я рассказываю, недомерок внимательно слушает меня, даже про еду забывает. Мне даже кажется, что в его глазах я вижу сочуствие. Я заканчиваю. Он сидит, потирая подбородок, и обдумывает услышанное. Затем произносит:
- Какой жалкий скулёж…
Он словно бьёт меня наотмашь по лицу. Я сижу и ловлю ртом воздух. Наконец выдавливаю из себя:
- Что?..
- Что слышал, - хладнокровно отвечает мальчишка. – Иди сюда, я утру твои слёзы и дам тебе носовой платочек. Ах, в каком я бедственном положении! Ах, как мне тяжело жить на свете! Вокруг полно калек, нищих и неизлечимо больных, а у тебя есть две ноги, две руки, здоровье и крыша над головой. Чего ты разнылся, как баба? Не вижу причины…
Я вскакиваю на ноги и кричу:
- Да как ты… Ты ни черта не понимаешь! Ты… ты не знаешь, каково это – потерять мать, деньги, положение в обществе, свою среду обитания, скатиться почти на самое дно…
- Куда уж мне, - с неожиданной злобой в голосе отвечает Эдвард и также поднимается на ноги.
- И вообще… - я так потрясён его реакцией на мою историю, что не сразу нахожу нужные слова. – Ты, малолетка, как ты со мной разговариваешь? Я тебе в отцы гожусь! Мамочка не учила тебя манерам?
Тут происходит нечто страшное. Мальчишка багровеет и начинает орать на меня диким голосом:
- Ты что сейчас сказал, папаша хренов? Да мой родич, хоть и сволочь, не стал бы меня сажать в этот угробищный подвал на цепь! И мать мою не трогай, понял? «Пожалей меня, Эдвард, я такой несчастный! Я держу тебя взаперти, но это всё потому, что меня много лет назад самого обидел злой дядька! И дом у меня разваливается, но я не стал чинить его, а рыл большую яму, чтобы в один прекрасный день посадить туда человека. И я весь из себя такой громадный лось, но на жизнь себе заработать не могу, такой вот я бедный!» Хочешь вежливого обращения, вонючка? Да пошёл ты вон! Может, мне ещё тебе всякий раз спасибо говорить за ту бурду, которой ты меня кормишь? Вон пошёл, я сказал!
Он наклоняется к столу и одним махом сгребает всё на пол. Посуда с грохотом падает со стола.
- Урок закончен, твою мать!

Сижу на кухне, пью валерьянку. Понемногу отхожу. Он псих, полный псих, это и слепому ясно. Боже, в голове до сих пор звенит от его криков. Маленький, наглый, отвратительный коротышка! Сказать мне такое…
…Где-то в недрах столовой, под грудой грязной посуды и заплесневевших скатертей, есть портрет отца в молодости. Я никогда не видел его вживую, и в первый раз вид этой картины поверг меня в шок. Я до ужаса, до отвращения похож на него. Может, так и должно быть: он умер, и я занял его место?..
Воспоминания детства: мы с мамой едем в конной повозке, а мальчишки-газетчики кричат по углам:
«Сенсация, сенсация! Государственный алхимик арестован за создание золота! Алхимик–фальшивомонетчик!»
«Мама, а почему его арестовали? Разве делать золото так плохо?»
«Да, сынок, в нашем государстве делать золото алхимическим путём запрещается».
«Вот глупости! Если бы я был алхимиком, то наделал бы много-много золота и всем раздал. Все люди были бы счастливыми и купили себе всё, что захотели!»
Мама лишь смеётся.

Много лет спустя, когда я уже почти смирился со своим положением, случайно увидел на вокзале одного человека. Он был очень хорошо одет, на пальцах перстни, и весть вид его излучал благополучие. «Это же личный алхимик самого …» - и люди вокруг меня называли имя богатейшего промышленника. Вот тогда-то я вспомнил свою детскую мечту. Это же совершенно очевидно, что все алхимики понемногу делают золото для себя. А государственные особенно, и правительство догадывается об этом, но смотрит сквозь пальцы. Все они создают для себя золото… Почему нет, если есть такая возможность? Если бы я мог, тоже бы так делал.
Я попытался научиться алхимии сам, накупил себе книг. Просидел за ними около двух недель, пока не понял, что сам ничего не смогу сделать.
И тогда у меня появился План. Я обдумывал его около года, делал чертежи, просчитывал все возможности, пока не остался доволен результатом. Тогда я приступил к его воплощению.
Сначала я изучил план дома, потом стал делать свои чертежи. Мне хотелось создать такую систему помещений, что не давала бы человеку возможности бежать оттуда. Начал копать по ночам, а землю из подвала аккуратно распределял по всему участку. Немного участились мои поездки в ближайший крупный город. Только если раньше я привозил оттуда удобрения или какие-то новые книги по животноводству, то теперь в моём рюкзаке лежал пакет цемента или керамическая плитка. В магазине стройматериалов сначала крутили пальцем у виска, когда раз в две недели я приезжал и покупал одни те же материалы в маленьких количествах, а потом смирились. Я просто не мог позволить, чтобы горожане догадались, что я делаю что-то в доме. Они сразу бы пристали с вопросами или, не дай бог, предложили бы свою помощь. Наконец всё было готово, осталось лишь найти подходящего человека. И здесь меня ждало разочарование: наш город больше не посещали алхимики. Я делал всё, что мог, даже устроился подрабатывать на вокзал, а потом и в гостиницу, чтобы сразу выловить их среди приезжих. Всё было тщетно. В общей сложности, с того момента, как я начал воплощать свой план в жизнь, прошло почти пять лет. И только когда я уже потерял всякую надежду, в городке появились эти братья…
… У него точно не всё в порядке с головой, это каждому ясно. «Хочешь вежливого обращения, вонючка?» Хотелось бы, вообще-то. Я в его возрасте относился к старшим более уважительно. «Вонючка»…

Лаура при виде меня удивлённо моргает ресницами.
- Ой, Темор, ты сегодня такой красивый!
Чего это она? Ах, да, я ведь побрился, привёл в порядок волосы и переоделся в чистое.
- Что ты будешь брать? Как обычно? Слушай, я могу тебе, как постоянному покупателю, делать скидку… - она смущённо хихикает.
Чувствую, что сам начинаю краснеть. Я всегда считал Лауру симпатичной женщиной, но сегодня она кажется мне особенно привлекательной. Почему я раньше никогда…
- Тем более, что в последнее время ты покупаешь больше продуктов, чем обычно, - заканчивает она. – Почему, интересно?
- Разве? – сухо спрашиваю я. Вся привлекательность Лауры куда-то испаряется.
- Ну да, вот, у меня всё записано!
Она показывает мне какую-то тетрадь, а мне хочется ударить её по голове.
- Конечно, я не скажу, что прямо намного больше, но…
- Я много работаю, Лаура, и мне нужно восполнять силы.
- Ты-то? Соседи говорят, сколько раз мимо тебя ходили, всё тебя нет во дворе. И огород забросил совсем.
Я её точно ударю.
- Лаура, работать можно и дома. Я, например, ремонт делаю.
-Да? – Лаура всплескивает руками. – Наконец-то, а то мы всё гадаем, как ты в таком доме жить можешь. Твоему дому не хватает женской руки…
Быстро хватаю продукты и выхожу из магазина. Вот змея! Такое ощущение, что весь город против меня. Сначала Лютер, потом Марина, теперь эта…
Вечером иду к мальчишке мириться. Захожу и ставлю на стол поднос с едой. Он уничтожающе смотрит на меня, потом тянется к бутерброду. Больше мы никогда не возвращаемся к этой теме.

Впереди – крутая лестница. Я пытаюсь спуститься как можно более аккуратно. Руки связаны за спиной, и если я свалюсь вниз, то добром это не кончится. Но вот нога шагает в пустоту, и я падаю… Вернее, мог бы упасть, если бы не рука, схватившая меня за плечо.
- Куда? Хочешь шею свернуть?- каркает мне в ухо грубый голос.
- Рано ещё, - со смехом говорит второй конвоир и поправляет ружьё на плече. – Подожди, ещё успеется.
Теперь иду, прижимаясь к стене. Господи, мне уже хочется, чтобы это скорее закончилось. Правильно говорят, что ожидание смерти подчас мучительнее самой смерти…

И продолжение www.diary.ru/~lachicalista/p64138920.htm.
И окончание: www.diary.ru/~lachicalista/p64173864.htm
Вроде послесловия www.diary.ru/~lachicalista/p64286505.htm

@темы: =Джен=, =Angst=, =PG-13=, =Другие персонажи=, =General=

---

Арчер/Оливия, romance (по манге)

[Седая Верба]

Короткая весна
Автор: Verba
Фэндом: FMA
Пейринг: Арчер/Оливия
Рейтинг: PG
Жанр: romance
Предупреждение: страшное ООС. автор не знает персонажей.
Посвящение: Для дорогой даненки Ангвы!
Disclaimer: © Хирому Аракава
Размещение: только с разрешения объекта посвящения/вдохновления... ну или на крайняк автора

В этой крепости всё было иначе. Или ему так только чудилось после шумной и людной столицы? Но север скрадывал всё: звуки, цвета, вкусы, запахи. Даже кофе в чашке, стоявшей сейчас перед ним, казалось, был всего лишь тёмно-бурой жижей со странным послевкусием.
Эта двухнедельная командировка в Бриггс определённо была ненапрасна.
За окном светало, солнце невозмутимо выползало из-за снежных вершин. Подполковник Арчер невозмутимо смотрел на зарождавшееся утро. Точно такое же, как и вчера, и позавчера, и позапозавчера... В Бриггсовых горах все дни, казалось, были совершенно одинаковы. Даже опасность нападения драхмийцев за эти несколько дней стала столь привычной, что появись сейчас в крепости тысяча драхмийских солдат, Арчер бы только обрадовался.
Холодный и непоколебимый в своих нравах север был бы идеальным местом для службы. Жаль, у него здесь была совершенно иная миссия. И она, увы, уже закончилась. Предстояло долгое возвращение в Централ.

Когда подполковник Фрэнк Арчер вошёл в кабинет, генерал-майор Армстронг стояла у окна. Видать, Снежная Королева любила осматривать свои владения по утрам. Во всей позе женщины по имени Оливия Милла Армстронг сквозили гордость, несгибаемое упорство, сила и независимость.
Этой женщиной можно было лишь восхищаться. В первую очередь - как высшим офицером армии Аместриса, а уже потом...
- Я слышала, Ваше пребывание в Бриггсе подходит к концу? - невозмутимый голос генерал-майора прервал размышления подполковника.
Армстронг повернулась к нему лицом. В голубых, словно небо над Бриггсом, глазах не отражалось ровным счётом ничего. Хозяйка Севера умела держать себя в руках. Полные губы были строго поджаты, движения скупы и резки. Она ведь знала о том, для чего он сюда прибыл. И ни разу, ни разу не выдала ни малейшего признака волнения.
- Да, генерал-майор, - коротко и отрывисто кивнул подполковник и продолжил: - Приказом фюрера мне велено возвращаться в Центр.
На лице Снежной Королевы возникла усмешка.
- Жаль, - сказала она с сарказмом, и в глазах сверкнули льдинки. - В Бриггсе только-только началась весна!
Арчер незаметно улыбнулся. В этом и заключалось то единственное, что объединяло его с Оливией Армстронг. Игра - так игра. Лёд - так лёд. Непоколебимость за непоколебимость. И пусть эта самая игра продлится доли секунды - те самые, в которые столь похожие взгляды, сапфировый и лазурный, встретяться для того, чтоб вновь разойтись.
- Всего доброго, генерал-майор.
- Доброго пути, подполковник.

А весна в Бриггсе и в самом деле наступила. Короткая, непродолжительная, но весна. В воздухе в кои-то веки появились запахи тающего снега. Холодный весенний ветер поигрался с каштановыми кудрями Арчера. Фрэнк в последний раз кинул взгляд на снежные вершины гор и вспомнил ткой чужой, но такой знакомый взгляд повелительницы этого сурового края.
"Всего доброго... генерал-майор... Искренне желаю вам удачи...", - отстранённо подумал подполковник и, устроившись в купе, достал письменные принадлежности. Путь до столицы предстоял долгий. В самый раз для того, чтобы успеть обдумать свой отчёт фюреру.
- Ваше Превосходительство, возвращаясь из крепости Бриггс, не могу не доложить Вам о...
Восхищению суждено было остаться всего лишь восхищением. В этой битве они по разные стороны баррикад. А то, что было сегодня - всего лишь короткая северная весна. Пара капель воды, стёкшая с чуть подтаявшего ледяного сердца.

@темы: =Гет=, =PG=, =Редкие пейринги=, =Romance/Fluff=

---

[Loki Jr.]

Для желающих поддержать - код баннера:

<a href="http://anime.urbancity.com.ua/files/manga/175-fullmetal-alchemist-stalnojj-alkhimik-perevod.html"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/1/4/4/214449/40524980.jpg"></a>

---

Обратная сторона ненависти (философия, психология, отголосок романса)

[Иллара]

Название: Обратная сторона ненависти
Автор: Иллара
Бета: Ариенн
Жанр: ангст? (философия, психология), отголосок романса.
Персонажи: Эдвард, гомункул ООС (Ненависть), упоминаются другие (Мустанг, Ал/Уинри, Бредли)
Предупреждения: берегите нервы и мозги.
1. АУ. Принимается, что Эдвард не попал в другой мирю, а вернул Альфонсу тело. Также принимаются некоторые другие отклонения от сюжета аниме... в общем, если будет интересно, усидите всё сами.
2. Канон нещадно принесён в жертву философии и психологии - в общем, Идее. Ибо писалось именно ради них.
3. Написано от первого лица, POV гомункула.
Дисклеймер: мир не мой (а жаль), большая часть персонажёй тоже, а те, что мои - и так видны.
Содержание: Мало кто знает, что у гомункулов есть две стороны. Обычно люди видят одну – тёмную – сторону. Однако на самом деле то, какая сторона возобладает в гомункуле, зависит от многих факторов.
Ошибка человека - не в создании гомункула, а в отношении к нему.

Эдвард, потеряв любимую девушку, решается на отчаянный шаг и создаёт нового гомункула - Ненависть.

Посвящение: тем, кто будит в нас наши светлые стороны

Подумайте хорошенько...

…Я очнулась и открыла глаза.
Первым, что я увидела, был молодой светловолосый парень, держащийся за живот и грудь и склоняющийся надо мной.
Взгляд… глаза цвета янтаря смотрели с беспокойством и… болью?
Так вот кто меня создал…
- Ты очнулась?..
А то ты не понял…
- У тебя есть имя?
Есть ли у меня имя? Ну, разумеется!
А ты не боишься… Что ж, пожалуй, я представлюсь…
Я оскалилась.
- О да… у меня есть имя… Ненависть.
Странно, он всё равно не испугался… лишь его глаза едва заметно потемнели…
- Вот, значит, как… Ненависть… Что ж, так тому и быть.
Хммм? Он согласен? Любопытно…
Я попыталась подняться. Это получилось без труда. Меня явно хорошо накормили Красным Камнем.
Интересно, зачем я ему понадобилась?
Я внимательно оглядела своего странного создателя.
Ого! Металлические рука и нога!..
- О, так я не первая?
Он вздохнул.
- Нет…
- Интерееесно… - Я не спешила действовать. Убить или уйти я всегда успею. – И чем же ты на этот раз заплатил за меня?
Он отмахнулся
- Кажется, почка и пол-лёгкого… пустяки…
Пустяки? Ха! Да? ты ещё легко отделался! Интересно, с чего бы это?
- Хмммм?.. И кем же была та, первая? – Я ехидно ухмыльнулась и сложила руки на груди. Всё это было очень интересно…
- Она… - он говорил с некоторым трудом, - …была моей матерью.
Оууууу…
- Вот как? И что же ты с ней сделал? Всё-таки запечатал?
Как банально… потерять конечности, потратить столько сил, чтобы в итоге создать ненужную тварь и потом опять же с риском для жизни запечатать её? О, Врата, насколько же люди глупы и нелогичны! А ещё удивляются, когда мы, гомункулы, говорим, что искренне ненавидим их…
- Да.
- Ха!.. И после этого…
- Ошибкой было не её создание. Ошибкой было отношение к ней.
Эти слова огорошили даже меня. Вот такого я точно не ожидала.
- Мы были слишком глупы и малы. Её искалечили... морально. Я не смог вернуть её… Она сама хотела, чтобы её запечатали.
Я фыркнула.
Он, кажется, слегка рассердился.
- Думаешь, это так просто?!
- Не знаю. Для нас – да.
Он опустил глаза и снова вздохнул.
- Поверь… это не так.
Что? Я сочувствую ему? Это ощущение было для меня новостью. Кроме того, где-то на задворках того, что с трудом можно было бы назвать душой, я почувствовала шевеление чего-то… каких-то ощущений, эмоций… Неужели люди всё время испытывают нечто подобное?
Я снова скептически хмыкнула.
- Ну, а со мной ты что собираешься делать? Тоже запечатаешь?
Я безошибочно чувствовала, что ему есть чем на меня подействовать. Он предусмотрительно припас какую-то часть ЕЁ плоти. Я даже почувствовала что-то вроде уважения. Умный мальчик, подумал о последствиях.
- Я не хочу этого делать.
Надо полагать…
- Тогда зачем ты меня создал?
- Я… я не хотел больше никого терять. Ты нужна мне.
Эти слова заставили меня расхохотаться.
- Я? Или ОНА????
…Неожиданно он назвал меня по имени… нет, не Ненавистью, а по имени той, кого он пытался вернуть.
- Ты… хоть что-нибудь помнишь?

…И вот теперь ЕЁ память начала подкидывать мне сюрпризы в виде видений, эмоций и ощущений… Они навалились все и сразу, и это было настолько душераздирающе (если, конечно, можно найти у гомункула душу и разодрать её), что я едва не задохнулась от их избытка и, не выдержав, медленно опустилась на колени, пытаясь сложить эту мозаику воедино и снова прийти в себя.
…Она… нет, Я была дочерью двух военных. Не сказать, чтобы всё было идеально: родители меня, в общем, любили, однако времени уделяли ровно столько, сколько у них оставалось от службы. А оставалось его немного. Впрочем, жаловаться было, конечно, грех. Случается и хуже.
На моё увлечение алхимией родители смотрели снисходительно, пожалуй, даже гордились успехами. Сами они пойти по этой дорожке не решились, считая свои способности недостаточными. Может, это и было так, может, зря – теперь уже не проверишь. В шестнадцать лет я всё-таки рискнула пройти экзамен на звание госалхимика. Не обошлось без недовольного ворчания родителей: они вовсе не были рады перспективе увидеть дочь военной, хоть и понимали, что я пошла в них. Как ни странно, сил и умения мне хватило. Видимо, сказались врождённое любопытство, упорство и…
…Когда именно в моей жизни появился этот странный, серьёзный и весёлый, но иногда одновременно устало-грустный парень, я не помнила. Говорили, что он стал госалхимиком в двенадцать лет, что было нонсенсом… в прочем, меня не это в нём привлекало. Мы оказались ровесниками, а немногие сверстники в нашем окружении были маменькиными-папенькиными детками либо запуганными военной строгостью родителей отпрысками армейцев. С ним же было интересно и легко. Он был мне близок и понятен, а его грусть вызывала желание обнять, прижать к себе и согреть, и в то же время на его плечо всегда можно было опереться. И в какой момент дружба переросла в нечто большее – память также умалчивала…
Кажется, у него был младший брат. Милый такой парень, весёлый и добродушный. А ещё – подруга детства, которой стоило большого труда принять меня. Поначалу это была если не ненависть, то, по крайней мере, большая нелюбовь, однако, как-то пообщавшись поближе, мы, кажется, в конце концов заключили перемирие. А девочка почувствовала себя вполне счастливой рядом с младшим из братьев.
В воспоминаниях было достаточно пробелов. Можно было только понять, что в армейских кругах произошёл раскол на сторонников фюрера и тех, кто обвинял его в каких-то преступлениях и требовал снятия его с должности и отдачи под трибунал. Мои родители примкнули ко второй фракции практически с самого начала. Меня это беспокоило, но задания по службе и ОН отвлекали от политики…
Дальше я помню только два окровавленных тела посреди квартиры. Никто не отозвался на «Мама, папа, мы пришли!», дверь была профессионально взломана, почти идеально вскрыта… Помню, как я оперлась на его плечо, ни в силах издать ни звука. Помню, как он обнял меня и прижал, чтобы я не видела этой картины… но было поздно. Боль, а затем ярость сделали своё дело, и именно в тот момент я впервые в жизни по-настоящему возненавидела.
С тех пор мы активно примкнули к оппозиции. Во главе её, как подсказывала память, встал непосредственный начальник моего странного спутника-создателя. Непростой человек, до этого я видела его лишь несколько раз и не общалась с ним особо близко… Кажется, он тоже кого-то потерял из-за всех этих интриг. Нрава он был тяжёлого, умел хитрить и использовать людей, но предателем не был никогда.
Вот и всё… воспоминания, кажется, начали вставать на свои места…
Хотя нет, не всё. Была ещё одна вещь, которую ОНА – точнее, Я – помнила очень чётко и ярко.
СМЕРТЬ. Моя смерть. Кажется, это случилось во время серьёзной стычки со сторонниками фюрера. Нас должны были просто зачистить, а после, возможно, обвинить в дезертирстве, чтобы оправдать сделанное.
…Кровь, много крови, рваная рана в живот… Самое странное то, что я почти не чувствовала физической боли – по крайней мере, не настолько, насколько должна была бы. Руки, поддерживающие меня в попытке поймать ускользающую в небытие душу… Его руки. Глаза, сухие, но наполненные такой болью, которая почти физически передалась и мне. Его глаза. И огромное ЕЁ... моё нежелание умирать. Нет, смерти я не боялась. Я больше всего на свете не хотела оставлять его наедине с этой болью потери. И так было достаточно… Может, именно поэтому боль от раны и не чувствовалась почти – по сравнению с ЭТИМ она была просто укусом комара.
Мне было 19 лет.

…Я пришла в себя оттого, что мне на плечо аккуратно легла рука. Он молчал – просто ждал, что скажу я. Я попыталась хотя бы немного привести мысли в порядок. Это было похоже на шизофрению: две памяти, одна из жизни и одна из Врат, и обе твои. Я начинала осознать себя ЕЙ, при этом оставаясь тварью, пришедшей ОТТУДА – персонифицированной эмоцией, точнее, чувством, одним из самых сильных возможных. И одним из самых страшных, наверное, ибо Ненависть слепа и настолько же разрушительна, насколько созидательна её обратная сторона… к которой упорно взывала моя человеческая часть – ЕЁ память и личность.
Я подняла на него глаза. Он смотрел прямо в них – вопросительно-выжидательно.
Теперь... теперь я просто не могла его убить.
- Весёлая у неё была жизнь…
- У ТЕБЯ.
Вот как… значит, он всё-таки видит во мне ЕЁ… странный парень.

У любого орла есть решка.
Вряд ли кто-то знает, что у гомункулов есть две стороны. Обычно люди видят одну – тёмную – сторону, поскольку именно с нею гомункулы в основном и создаются. Потому люди и дают нам имена своих грехов и пороков. Однако на самом деле то, какая сторона возобладает в гомункуле, зависит от многих факторов. От обстоятельств и целей воскрешения, личностей воскрешаемого и воскрешающего… а особенно – от первого времени после воскрешения. Нас боятся, нас не хотят принимать, хоть и сами создают нас, не понимая, что уродливый кусок плоти приобретёт человеческие очертания, отведав Красного камня. Потому и видят обычно только тёмную сторону. Но при некоторых обстоятельствах в гомункуле может возобладать его оборотная сторона. У Жадности это Щедрость, у Гнева – Радость (неудивительно, что Гневом стал ребёнок – дети прекрасно и искренне умеют и радоваться, и злиться), у Жестокости – Милосердие, у Лени – Трудолюбие, у Похоти – Целомудрие… Разрушение и Созидание – два полюса, аверс и реверс… В некотором роде мы – воплощение Алхимии и принципа Равновесия, для которого Равноценный Обмен является лишь частным случаем.
Обратная сторона Ненависти - Любовь. И сейчас моя обратная сторона начинала давать знать о себе….

…Я понемногу переваривала воспоминания, и по ходу этого непростого процесса у меня появлялось всё больше и больше вопросов.
- Откуда ты взял Красный Камень? – Насколько я знала от обеих частей себя, он был достаточно большой редкостью из-за трудности получения.
- Одолжил у друга, - отмахнулся мой странный создатель.
Хм… друга…. ах, да, припоминаю. Раз у него был Красный Камень, тогда понятно, почему он отделался относительно легко.
И всё-таки на один вопрос я хотела, наконец, получить ясный ответ.
- И всё же… зачем я тебе? Что ты собираешься со мной делать?
Он внимательно посмотрел на меня.
- А чего хочешь ты?
От этого вопроса я опешила.
- Только создал, а уже такие вопросы задаёшь…
- Я просто хотел, чтобы ты жила.
Я лишь пожала плечами.
- Ну, значит, и буду жить… что мне остаётся?
Он задумался, затем сел так, словно нарочно подставлялся под прямой удар.
- Хочешь убить?
Однако…
- Зачем спрашиваешь, если знаешь, что не смогу? У тебя ведь есть что-то от НЕЁ…
- А если я не буду сопротивляться и использовать это?
А вот это уже интересно. Он что, с ума сошел?
- Ты действительно так хочешь умереть?
- Ответь на вопрос.
- Хорошо. Нет, я не буду тебя убивать. Не вижу в этом смысла. Ты… интересен. И можешь пригодиться.
Он хмыкнул, затем вновь о чём-то задумался. После недолгой паузы он потянулся к карману брюк и достал спутавшуюся прядь тёмно-каштановых волос. Интересно… а мои – почти чёрные… Гомункулы не всегда идеально копируют внешность воскрешаемого – цвет волос и глаз могут быть немного другими. Затем из другого кармана появились спички.
Я в недоумении уставилась на него.
- Что ты собираешься сделать?
Вместо ответа он чиркнул спичкой и поднёс ЕЁ волосы к заплясавшему на металлических пальцах огоньку. Всё произошло в считанные секунды. Прядь вспыхнула и обратилась в пепел, который он движением ладони пустил по ветру.
Нет, у него однозначно не все дома…
Это правда, что слабость гомункулов – в останках тех, кого пытались воскресить. И в то же время по непонятной причине мы испытываем к этим останкам какую-то необъяснимую тягу и огромный пиетет. Это парадоксально, но мы не можем поднять на них руку и уничтожить.
Он же, обратив в пепел мою слабость, сделал свой выбор.
С трудом осознавая произошедшее, я уставилась на него удивлёнными глазами - интересно, какого они у меня цвета? Да и вспомнить, как я выгляжу, не помешает…
- Ты что, самоубийца?
Он хмыкнул.
- Возможно…
Нет, я определенно не жалела, что не могу убить его. С ним скучно точно не будет.
- У тебя есть зеркало?
Этот вопрос явно застал его врасплох. Сначала он опешил, а потом неожиданно рассмеялся. Впервые с начала нашей беседы.
- Ну, ничего ж себе! Вот ведь, вы, женщины… только воскресла – и уже зеркало просит!
- Ну, надо же мне знать, как я выгляжу…

…Поднявшись, я поглядела на него. Он тоже встал, но не без труда. Раны и общение с Вратами на пользу его самочувствию явно не пошли.
- Идём.
- Куда?
- Надо кое к кому заглянуть…
Он слегка пошатнулся, и мне пришлось подставить плечо. Сначала он пытался сопротивляться, но мой взгляд дал ему понять, что лучше этого не делать.
Что же, ты сам так решил. Отныне твоя жизнь принадлежит мне. И никто, кроме меня, не имеет права у тебя её отнимать. А пока я не решу, что с тобой делать, буду защищать тебя. До самой смерти. Твоей, видимо, ведь ты сам сделал меня бессмертной, а вот люди имеют привычку умирать.
…Я – Абсолютный Клинок. Мне положено ненавидеть. Но почему, когда я смотрю на тебя – на твоё усталое лицо с глазами цвета янтаря и немного грустной и одновременно задорной улыбкой – во мне просыпается моя светлая сторона?

@темы: =Джен=, =Angst=, =Другие персонажи=, =Romance/Fluff=, =POV=

---

Как Энви к Эду жить напрашивался (стеб)

[Flaming girl]

Название: Как Энви к Эду жить напрашивался
Автор: Flaming girl, @Kira@
Рейтинг: куда уж тут
Персонажи: Эдвард и Энви
Жанр: стеб с элементами бреда
Размер: мини
Дисклеймер: не наше и не надо
От автора: писали давно и от нечего делать, не знаю какой черт меня дернул меня это выложить, ну, в общем, жду тапок, колюще-режущих предметов и всего,что найдете под рукой.
Если соавтор узнает, что я это выложила... надо себе заранеее писать некролог

Вы уверены??

- Чего тебе надо? Я думал ты того.
- Обломись, микромалыш!
- Ты меня назвал таким маленьким, что и в лупу не разглядеть. Тебе конец!
- Ха! С таким ростом ты меня точно с холодильника не достанешь, даже встав на табуретку!
- До такой пальмы достанешь!
- Сам ты пальма!!! Между прочим, зеленый сейчас в моде, а длинные волосы - всегда красиво!
- У меня тоже не короткие, сопля!
- Я к тебе вообще-то по делу, недомерок!
- По какому, конопля?
- В общем, я теперь с тобой жить буду, пока ты философский камень не создашь!
- Да пошел ты. Я уже забил на это, тормоз.
- Да знаю я! Чего орёшь? Ушки у меня не казённые! Ты это Данте объясни, а то у меня не получается! старуха вообще из ума выжила...
- Я знал, что ты любишь свою маму.
- Да ты чего, я вообще просто мечта, а не ребёнок! Белый и пушистый...
- Зеленый и костлявый. Чего старухе надо?
- Ничего я не костлявый! Смотри, какой пресс накаченный! И талия есть, и личико - просто загляденье... ЭЙ, куда зеркало потащил, чего я зря с холодильника что ли слез?!
- Чего как девчонка себя разглядываешь? И так на нее похож, а зеркало мое тебя боится!
- А так? Да не ори ты? Я ж терплю твой вид, вот и ты на себя со стороны посмотри))))
- И смотрю. Ничего, красивый, стильный в красном плащике и модными часами!
- А дай часики посмотреть!
- Обойдешься. Камней там больше нет.
- Черт! Скучно ту у тебя, книги кругом, прям как у нас, только Ласт не достаёт постоянно....
- У меня Ал есть. Только он сейчас где-то гуляет. Хочешь чаю?
- Ну давай... а давай в сеги, на желание!
- Да пошел ты, я просто новый яд по дешевке купил, надо бы испробовать, ты все равно не умрешь, так что и ощущения описать сможешь.
- Фу как некрасиво! А ещё гос. алхимик, и как ты докатился до такой жизни....Прям смотреть на тебя жалко...
- На себя посмотри! Хочешь зеркало верну? Сердечный приступ обеспечен.
- Не, я просто симпотяжка, правда это плохо в том плане, когда Гуридо с задания возвращается. Ему, видите ли, тепла и ласки не хватает. Я вообще не понимаю, как я у него с этим ассоциируюсь. Кстати, ты как с той блондинкой-то, встречаешься? Или она тебя отшила?
- Еще раз про нее заговоришь и прибью! А яд, кстати, я для мышей купил, ты так на них поход иногда.
- Я в животных не превращаюсь. Значит отшила... Да ты не плачь, может ещё кого найдёшь, девчонки обычно любят жалеть плаксивых мальчиков)))))
- Вовсе не отшила. Не завидуй! Это у тебя только Гуридо и купится!
- Да мне и не нужно... Больно надо!
- Завидуешь! Пальма завидует!
- Нет, не завидую! Совсем! И вообще, достал ты меня! просил же мне другое задание, дак нет - уперлась как баран!
- Энви завидует! Ха! А что за задание ты так и не сказал.
- Следить за одним мелким надоедливым клопом!
- Сам ты мелочь креветочная! Вуайерист хренов, иди куда шел.
- Не могу, хотел бы, да не могу. Так что придется мне мириться с тобой...
- А я с тобой не собираюсь. Еще скажи, что и в душе следить будешь! Убирайся пока по-хорошему!
- Фу, не делай из меня яойщика! Я вообще этим не интересуюсь, но если тебе так хочется... могу Гуридо позвать, он любит блондиночек.
- Забудь про «по-хорошему»! Во что бы тебя преобразовать?
- С такой скоростью тебе ничего не светит. ну вот, посмотри что ты наделал! И где я теперь есть буду, давай превращай стол обратно. Теперь уже и стулья! Ты так всю мебель испортишь! а до лампы достанешь?
- Это был мой любимый костюм! Пальма недоделанная. А ветка вместо пальца тебе очень даже идет.
- ААА! Мой маникюр! Я на него вчера весь вечер убил!!! Блин!!!... ну же давай, вернись ко мне! Ура! пальчик снова со мной! Кстати, Эд на поскользнись на мо....локе разлитом. Да, больно, наверное, так падать...
- Что? Молоко! ААААААА! Что оно здесь делает, урод. Уберите его от меня.... Ха, не надо было так близко подходить! Я первый встану.
- Вот и помогай после этого! Неудивительно, что гомункулы считаются самыми честными и справедливыми! Теперь стираться надо! Где тут ванна?
- Эй, меня подожди! Фу, и как вы только пьете эту гадость?
- Я ЭТО не пью!
- Я чего оно тогда у ТЕБЯ есть! Хватит уже в меня пальцем тыкать. У меня уже синяк!
- Это Ала! Хотя вообще-то Уинри принесла, она хочет меня убить, точно. Хорошо, когда есть младший брат. Не ходи со мной в душ!
- Мне стираться надо, иначе испортится. Так что я первый!... А ну не барабанить за дверью, я ж сказал, что первый!
- Обойдешься! Это моя ванна!
- У тебя есть халат, а то мне переодеться не во что? ух ты! Клёвый шампунь, укрепляющий. И бальзам - зажигательный блеск! О, дак у меня такой же! Класс! Ну дак че там с халатиком?
- Не трогай! Они знаешь, как дорого стоят! ААААА.... Только не пену для ванн! Халата нет.
- Класс! Все, ванна освободится через час! Всегда мечтал о ванне с лепестками роз....
(Через час Энви вышел из ванны, завёрнутый в большое полотенце)
- Водичка супер! Все, можешь идти, а я пока шмотки повешу сушиться!
- Думаешь у нас всего одна ванна? Это была специально для экспериментов, Ал запрещает в доме. Я же у себя помылся, а этикетки я пока ты отворачивался немного подправил.
- А чего ты тогда такой зелёный? Заболел что ли? Или в зелёнке искупался?
- Ты что повредился умом за час?
- На посмотри! Да не ори! Эй, ты куда? Отмываться что ли?
- Уууу! А сам-то теперь на попугая похож.
- А чего я-то? Может ты ванны перепутал! Аха! Или это имидж новый? Ладно, я сушиться. Я мне идет полотенце оранжевого цвета... слушай, а чего у вас везде зеркала? Любишь на себя любоваться?
- Нет. Просто ты везде зеркальную поверхность углядишь. И как тебе нравиться разноцветному ходить? Лично я пошел отмываться!
- Ты о чем? А про волосы что ли? Да вроде неплохо, правда, слишком яркий красный получился.... вот так вот лучше. Ладно, я пошёл халат искать, а то почти голым шастаю - нехорошо!
- А пятна на коже? Или Гридо так больше любит?
- Какие пятна? Ой, нет, это ему не понра... то есть, отмываться я, отстань!

@темы: =G=, =Humor=, =Джен=, =Энви/Эдвард Элрик=

---

Спасибо за крылья...

[Тоня Мухамеджанова]

Название:Спасибо за крылья...
Жанр:romance,drama,deathfic
Рейтинг:PG
Статус:завершён
Персонажи:Рой/Риза и генерал Грумман(на заднем плане)
Дисклеймер:все персонажи принадлежат Хирому Аракаве
Примечание:очередной бред взбудораженного ума...))
Благодарность:всем,кто сможет прочитать эту бездарность

Лепестки сакуры…в этом году весна бушевала вовсю, зажигая пожаром цветения все деревья в городе. Небо было однотонно-чистым, нежным, будто бы лишённым всяких красок. Утреннее небо…оно мягко золотилось от зари, и вся природа преклонялась перед этим затишьем.
Именно это весеннее безветрие так любил Рой Мустанг, медленно идущий по сонной аллее. Тишина и медленная ходьба успокаивали его, и он наслаждался последними минутами спокойствия. Город уже начинал кипеть лихорадкой будничных дней – где-то далеко, за пределами парка, приглушённо гудели машины.
Рой посмотрел на небо и улыбнулся. Откуда-то издалека вставало могучее алое солнце, словно шар расплавленного огня. Он любил и солнце, и его тёплые лучи – это была его стихия, с которой он жил в полной гармонии уже много лет. Но эта весенняя неделя была особенной – солнце ласкало недвижные лепестки сакуры, даря свой огонь этому мимолётному цветению. Ведь через несколько дней придут холодные дожди и ветра, которые сорвут нежно-розовое великолепие с деревьев…
Он решил не думать о дождях. Ведь рядом с ним сейчас было то, что он любил больше всего на свете – любил безумно, самозабвенно – весна, солнце, лепестки сакуры…и она.
Она тоже шла рядом с ним, подставив лицо тёплым лучам, щуря свои карие глаза на светлый горизонт, подрагивающий в потоках нагретого воздуха. Её светлые волосы, свободно спадающие по плечам, ярко золотились в лучах восхода.
- Как я люблю весну, - прошептал Рой. – Риз, она напоминает мне тебя.
- Меня? – Риза обернулась к нему, мягко и открыто улыбнулась, и уже ничего в её облике не напоминало о строгой и дисциплинированной военной. Перед ним сейчас стояла милая девушка. – Почему меня?
- Не знаю…просто всегда вспоминаю тебя, когда смотрю на сакуру.
Он посмотрел ей в глаза. Светло-карие, с едва заметным багровым отливом – они такие выразительные, бездонные, мерцающие золотистыми искорками.… В этих глазах всегда отражались её чувства – наверное, отражались прежде, чем звучали в голосе. В этих глазах было что-то неземное – но нет, ничего буйного, неспокойного – в них светилась какая-то тихая радость, счастье…Рой знал – её глаза бывают мягкими и любящими только в такие минуты. А стоит ей переступить порог штаба – и она становится настоящим лейтенантом – суровой, холодной, даже немного отстранённо-равнодушной, беспрекословно выполняющей приказы…
- Мне как-то тревожно, - сказал Рой, снова утопая в нежном очаровании этих глаз.
- Тебе? – она горько усмехнулась. – Тебе тревожно? Нет, полковник Мустанг, ты, наверное, шутишь? Всё будет нормально, уже в сотый раз идём на операцию…разведать обстановку на границе – это же проще простого!..
- Нет, я просто боюсь за тебя!.. Никогда не знаешь, чего можно ожидать от всех…них…граница снова разорена. Чёрт, наверное, эти распри никогда не кончатся. Я боюсь за тебя…
Риза недоумённо окинула его взглядом.
- Что?.. Рой, всё хорошо?..
- Не знаю, - он мотнул головой. – Да, наверное, но просто…
«Но просто я люблю тебя, Риза. Просто я не хочу тебя отпускать, просто моё сердце разрывает дикий страх за тебя…мне страшно оттого, что ты подвергаешь себя опасности, и мне больно оттого, что столько невысказанных слов прячется за стеной моей армейской сдержанности…» - пронеслось в мозгу у Роя, но ни одна из этих мыслей не отразилась на его волевом лице.
- Пожалуйста, выслушай меня, это очень важно! Ты должна это знать!.. – попросил он, стараясь не растерять внешнего спокойствия, которое стремительно рушилось от глухой тревоги, сидящей где-то в глубине.
Она снова мягко улыбнулась и прикоснулась прохладными пальцами к его губам.
- Рой, пожалуйста…потом. Сейчас мы едем на восточную границу, нам будет очень сложно…это тебе не Лиор и не Ист-Сити, там всё гораздо серьёзнее!
- Я и сам это хорошо знаю! Но я должен сказать…
- Не надо, - она заботливо поправила ему воротник кителя. – Не говори ничего…
- Ты не хочешь меня слушать?
- Глупый, - усмехнулась она. – Просто у нас есть всего пятнадцать минут, чтобы добраться до генштаба.
А ведь утро так хорошо начиналось…Рой находился в состоянии невесомости с того момента, как встретил Ризу у входа в парк. А теперь блаженство весеннего утра начало настораживать…

Рой сел в автомобиль, за рулём которого, как всегда, был Хавок. Рядом с водителем сидел Фьюри, а на заднем сиденье - генерал Грумман – как всегда, спокойный.
С час назад на глазах у Роя отправился фургон со снайперами – отправился на границу. Там была Риза – и он не мог подойти к ней, сказать что-нибудь. Осталось лишь провожать тёмный силуэт машины взглядом…
«Куда ты уехала? И я сам не знаю, куда, в какую глушь я отпустил тебя…»
- Здравия желаю, генерал! – отдал честь Рой, присаживаясь рядом.
- Ну здравствуй, Рой. Волнуешься? – генерал улыбнулся полковнику, его очки блеснули.
- Есть немного, - уклончиво ответил Рой, поспешно надевая передатчики.
- Кажется, операция будет опасной. Не подведи, Рой, твой отряд – один из самых сильных, - продолжал Грумман, поправив седую шевелюру. – Снайперы и сержанты уже уехали. Держи свой отряд под контролем, говорят, там опять атакуют подозрительные личности. Кажется, снова повстанцы из Ишвара.
- Да, постараюсь, - Рой стукнул пальцем по шипящему передатчику, отметив, что Грумман краем глаза наблюдает за ним. – Приём, приём, ты меня слышишь? – сказал он в передатчик, и ответом ему был мелодичный женский голос. – У меня есть просьба…
- Всё в порядке, - откликнулась Риза. – Мы едем…что ты хотел?
- Пожалуйста, береги себя, - сказал он и отключился.
- Полковник, я бы на вашем месте пристегнулся, - заметил Хавок, надавив на газ.

Риза перезарядила винтовку, устроилась на холодном полу снайперской вышки и приготовилась стрелять. Вышка была атакована повстанцами, внизу на расстоянии двадцати метров кипел бой. Риза видела, как отстреливались армейцы и как напористо атаковали ишвариты. Когда она видела то и дело мелькающие в бою вихри алхимического огня, то улыбалась – там, внизу, был Рой.
Уже весь день она сидела в вышке и стреляла. И вот уже вечер вступал в свои права, окутывая мраком вышку. Недалеко, между деревьями, находилось ещё с десяток таких же вышек, и все активно отстреливались. Риза то и дело слушала сообщения, которые ей передавал по передатчику Фьюри. По последним из них она поняла, что повстанцы почти сдались – значит, ещё чуть-чуть – и миссия будет выполнена.
Только одно её беспокоило – полковник Мустанг уже не отвечал часа полтора. Фьюри говорил, что связь барахлит, и связаться невозможно практически ни с кем.
В воздух то и дело взлетали стреляные гильзы, до вышки долетали крупнокалиберные пули. Риза вытянулась на полу, за какой-то железной перегородкой, взбугрившейся от попавших пуль – именно из-за неё она стреляла.
«Чёрт, уже через час совсем стемнеет – и я ничего не увижу…»
Темнота играла ей на руку – наверняка повстанцы не могли видеть вышку во мраке, но и сама Риза уже ничего не видела на расстоянии вытянутой руки. Темнота обезоруживала, хотя в руках и была винтовка.
«Быстрей бы это всё закончилось…»
Длинная деревянная лестница, тянувшаяся к вышке от самого её основания, вдруг стала поскрипывать, будто по ней кто-то поднимался.
- Кто здесь? – спросила Риза, выставив винтовку вперёд.
«Хоть бы кто-нибудь из своих…»
- Она здесь, - грубый голос из темноты подтвердил все самые худшие опасения Хоукай.
На неё выскочили двое ишваритов с пистолетами наготове.
Риза попятилась назад.
- Что, страшно? – насмешливо протянул один из них.
- Мисс Хоукай, приём! Как вы? – послышался в передатчике взволнованный голос Каина Фьюри.
Риза огляделась. На лестницу забирались ещё несколько человек. Она посмотрела на соседние вышки – их тоже атаковали…
«Назад хода нет…нужно срочно сообщить всем…» - у Ризы заныло сердце, она обнаружила себя прижатой вплотную к бортику вышки.
Под ней была пропасть – пропасть, горящая сотнями факелов…
- Каин, Каин! Вы меня слышите? – с дико колотящимся сердцем крикнула она в передатчик. – Скажите Мустангу, что снайперские вышки атакованы повстанцами! Быстрее!..
Риза говорила быстро, взахлёб, слова застревали в горле, руки, сжимавшие винтовку, не могли нажать на курок от ужаса…
Перед ней стояло несколько десятков ишваритов с угрожающими лицами, и столько же дул пистолетов смотрело ей в лицо.
- Каин, я не могу связаться с полковником! Быстрее, скажите ему!.. – добавила она.
- Есть, лейтенант Хоукай! Вам требуется помощь? – спросил Фьюри.
Риза не могла пошевелиться под сверлящими взглядами повстанцев.
- Лейтенант Хоукай! Ответьте мне! – дрогнул передатчик.
Вышка стонала и скрипела от порывов ветра.
«Чёрт, осталось только два патрона…прости меня, Рой!» - подумала Риза и смело выпустила оставшиеся пули в ишваритов.

- Есть связь? – спросил Грумман.
- Она не отвечает, - Фьюри сорвал с себя передатчик – из него доносились странные звуки, будто по нему ударили. – Кажется, у неё не всё хорошо! Скорее всего, она уронила наушники…Полковник Мустанг! - крикнул Фьюри в динамик связистской аппаратуры. - Это старший сержант Фьюри! Приём, у меня для вас срочное сообщение! Снайперские вышки атакованы! Срочно требуется подкрепление!
- Каин, быстрее…похоже, подкрепление будет не скоро…поехали туда! – вздрогнул генерал. – Все снайперы армии в опасности…давай, шевелись!

- Что? – Рой скорчился под обломками бетонной стены, прижав покрепче к уху передатчик. – Фьюри, я тебя не слышу! Кому требуется подкрепление? Что?!
Рой вылез из-под обломков – Джин Хавок подал ему руку.
- Чёрт, связь совсем никудышная! – зло прошипел Мустанг.
- Что там?..
- Не знаю, кажется, не всё ещё улажено…
Они встали рядом – оба усталые, измученные, лица в чёрной копоти. Рой одёрнул китель.
Было совсем темно, и звёзды колюче мерцали в вышине.
- Кажется, вы немного переборщили, когда сжигали стену. Я был прямо за ней, - усмехнулся Хавок, сверкнув светло-голубыми глазами с ресницами, опалёнными сажей.
- Ничего, отмоешься, - усмехнулся полковник, откинув со лба слипшиеся сосульками волосы, - зато теперь я спокоен за границу. Тем более в этот раз было относительно мало жертв.
- Повстанцы и вправду очень агрессивны, - Хавок снял китель и вытряхнул из его рукавов кучу пепла.
- Кажется, твоя форма безнадёжно испорчена.
- И у вас видок ещё тот.
- Генерал Грумман! Приём, приём! – Рой попытался настроить передатчик, но тут же дёрнулся – оголившиеся провода больно стукнули по рукам. – Риза! Бреда! Кто-нибудь меня слышит?!
- Полковник, похоже, вас слышу только я!.. – встревожился Джин.
- Со связью совсем плохо, а мне ещё нужно найти Ризу и остальных!..
- Ну тогда…я попытаюсь найти остальных, хорошо?
- В любом случае жди меня через час в палатке с боеприпасами, - крикнул Рой, уже исчезая в темноте.

Он бежал по лабиринту узких улиц.
- Риза! Ради всего святого, откликнись! – кричал он в передатчик, уже не чувствуя под собой ног, но наушники упрямо молчали.
«С ней всё хорошо, она может себя защитить, господи, ну только пусть она будет цела…» - просил Рой судьбу, но самовнушение почему-то получалось плохо.
Он выскочил на небольшую асфальтированную площадку, где стояла палатка с боеприпасами. Он ринулся в палатку – там стояла только громоздкая связистская аппаратура Фьюри…
Никого. Он снова выскочил на улицу, и ветер пахнул ему в лицо луговыми ароматами.
Так страшно ему не было ещё никогда в жизни. Издалека слышались отзвуки стрельбы, и нигде, нигде не было своих солдат. Пустынные кусты, тёмные деревья…
Рой устремил взгляд поверх забора из колючей проволоки, туда, где вырисовывались зубцы снайперских вышек.
Прогремел взрыв, и Рой упал животом на землю, закрыв голову руками. Когда он наконец осмелился поднять глаза, то увидел…
Одна из снайперских вышек рушилась, как в замедленной съёмке…она просто упала…
Упала, как карточный домик…
Шок сдавил ему горло крепким ледяным кулаком, сразу пропал дар речи, и он сорвался вперёд, в непроглядную мглу…
Так быстро он не бегал ещё никогда в жизни.

Генерал Грумман отёр слёзы, ручьями текущие по щекам.
- Нет! НЕТ!!! За что?!
Двое солдат виновато потупили головы.
- Примите наши соболезнования…
Генерал посмотрел на поникшую фигуру, лежащую на его руках – она лежала, как кукла, которая уже никогда не захочет играть…
Передатчик верещал чьим-то испуганным голосом, и Грумман сорвал его со светлых волос, перепачканных кровью.
Подошли Хавок, Фьюри и другие солдаты. Увидев генерала, они помрачнели и сняли фуражки.
- Простите, это наша вина, - выдавил Хавок. Он и вправду чувствовал себя виноватым.
Генерал словно обезумел от горя. Он сжал кулаки, словно пытаясь унять боль, разрывающую сердце. Он никого не хотел слышать – на его руках сейчас истекал кровью родной и близкий человек. Он поднял глаза к небу и крикнул звёздам:
- Моя девочка!!! ЗА ЧТО?!
Риза Хоукай. Она лежала, склонив голову на плечо генерала. Её глаза были полуприкрыты. Сейчас, за страшной поволокой смертельной отрешённости, они казались блёкло-серыми.
«Как это могло случиться?! Как?!»
Генерал ощущал себя как в страшном сне. Его душа рвалась вон из тела – рвалась с того момента, как он увидел бесчувственную девушку на руках у солдат; а расчётливый и холодный мозг неустанно шептал ему о высоком армейском звании...
Но генерал не мог взять себя в руки – он смотрел в эти утухающие глаза и рыдал…
Что-то уткнулось ему в бок. Холодные руки Ризы до посинения вцепились в винтовку…
«Наверное, она не хотела её отпускать, даже когда…даже когда…»
Что случилось с ней там, на вышке? На расспросы уже не было сил, а жизнь уже еле теплилась в ней…
- Нет…не может быть! – крикнул кто-то сзади.
Это был Рой Мустанг. Белый как снег, он зажимал себе рот рукой, не давая вырваться чудовищному воплю…
Генерал поднял на полковника потемневшее от горя лицо.
«Рой…вот о нём-то я не подумал!.. Он пришёл… да и как же иначе?!»
- Риза! Риза!!! – он растолкал тесный круг сослуживцев, пытаясь прорваться к генералу и его внучке, но Хавок преградил ему дорогу.
- Успокойтесь, полковник!..
- Она ранена!!! Нет, я не могу поверить! Пустите меня к ней! – его переполняло какое-то отчаянное исступление, безысходность…
«Столько крови, чёрт…нет, нет!»
Он кинулся вперёд, но Хавок подставил ему подножку и схватил его своими сильными руками.
- Тише, тише…Хеймас, помоги мне…- попросил Хавок, стиснув зубы.
Подошёл Бреда, скрутил Рою руки за спиной.
- Простите, полковник, так надо… - будто извиняясь, сказал он.
«Какая у него сильная хватка», - подумал Рой, тщетно пытаясь вырваться, в то время как душа горела в пожаре неистового безумия.
- Риза…девочка моя… - генерал Грумман отвёл волосы со лба внучки, посмотрел ей в глаза. В них внезапно промелькнуло недоумение – смутный отблеск сквозь омут дикой боли, окутывавшей её.
- Почему вы меня так называете… - прошептала она.
- Оставьте нас наедине! – крикнул генерал.
Военные ушли, утащив за собой вырывающегося Роя.
- Теперь всё, что угодно…говори, Риза… - прошептал Грумман.
- Генерал Грумман…я хочу, чтобы вы…- её карие глаза блёкли с каждой секундой.
- Да, да, - он сжал её холодеющие пальцы. – Говори, девочка моя, я сделаю всё для тебя…

Хавок и Бреда отошли за угол. Джин прижал Мустанга к холодной стене.
- Успокоились? – спросил он.
Порыв холодного ветра мгновенно отрезвил Роя. Он огляделся.
Все они стояли вокруг разрушенной снайперской вышки. С тёмного неба падал, кружась, пепел…
…жуткая картина…
…совсем как Апокалипсис…
Именно он наступил в душе Роя. Апокалипсис, конец, бездонная пропасть небытия…
Рой сполз вниз по стене.
- Как?! Как…такое могло случиться…
- Успокойтесь, - повторил вслед за Джином Бреда.
- Отпусти меня!.. – упрямо прошептал Рой. – Она мой личный помощник…я должен узнать, что там…
И такое упрямство, такая решимость сквозила во всех его движениях, что Хавок, переглянувшись с Бредой, отпустил плечи полковника.
Рой застыл на углу, увидев Груммана.
Грумман тяжело поднялся, бережно неся Ризу на руках. Её руки безвольно повисли. Рядом стояли солдаты с носилками.
Грумман посмотрел на Роя, застывшего в ужасе, и подавил холодный спазм, скрутивший сердце. У Роя были такие глаза…будто его низвергли в ад без малейшей надежды на освобождение…
«Прости меня, Рой, мальчик мой…так распорядилась судьба…»
Генерал легонько коснулся губами бледного лба Ризы и положил её на носилки.
- Вы сами? – спросил солдат.
Генерал кивнул и взял из его рук простыню…
…и накрыл ей недвижное тело девушки…

Она погибла. Она потеряла очень много крови…
Слишком много, чтобы остаться в живых…
А я даже не знал, что она умирает…я даже не знаю, ЧТО было в её глазах в последние секунды жизни…не знаю, чьё имя прошептали её губы, когда сердце замедляло свой ход…
Я ничего не знаю. Я не видел её глаз. Я не смог держать её руки в своих…
Я не смог встретить поддержать её перед лицом смерти.
Я ничего из этого не смог.
Она делала для меня всё, что могла.
Она служила мне верой и правдой.
Она была моей опорой и защитой уже много лет.
А я не смог её уберечь. Не смог рассказать всего. Не смог…
- Первая горсть… - сказал Джин Хавок. – Давайте, полковник.
Рой вышел из тяжкого забытья, схватил комок сырой земли и бросил в вырытую могилу.
- Генерал, теперь вы… - пробормотал Джин.
Генерал выступил вперёд, осунувшийся, мрачный. Он тоже взял горсть земли и бросил в могилу.
- Спи спокойно, девочка моя, - выдохнул он.
Ризу Хоукай похоронили на маленьком кладбище. Это была небольшая полянка за тем парком с сакурами…
…которые она так любила.
На похоронах были только подчинённые Мустанга – Хавок, Фарман, Фьюри, Бреда и Армстронг. Здесь же стоял генерал Грумман.
Все они стояли в кителях, поверх которых были приколоты широкие чёрные ленты. Ни один из них не выдержал того момента, когда в гнетущей тишине могильщик водрузил на могилу надгробный камень. Они потупили глаза.
И словно вся природа скорбела вместе с Роем Мустангом – скорбела о цветущей молодой девушке, чья жизнь пресеклась так внезапно. От буйной весны не осталось и следа – холодный ливень жестоко сорвал все нежно-розовые листья сакур прошедшей ночью. Ветер трубно гудел где-то наверху, в кронах гигантских сосен, небо заволакивалось тучами.
Очередной порыв ветра с чудовищной силой взметнул кучу опавших листьев сакуры и вознёс их высоко в небо.
Потом всё утихло.
Листья стали медленно опадать на землю.
Все потихоньку разошлись. Рой опустился на колени возле могилы и словно забытьи услышал старческий голос Груммана:
- Держись, мальчик мой…держись…
Рой всмотрелся в фотографию Ризы. Она была серьёзной, и её обыкновенная кротость сквозила в ярких карих глазах.
- Вечная память, - прошептал Мустанг.
Вот и всё. Её больше нет…
Но я пронесу её облик через года.
Она вечно будет жить в моей душе.
Вечная память.

Этим же вечером Рой стоял у окна своего кабинета, залитого закатным солнцем. Он пришёл сюда, чтобы забрать Чёрного Хайяте, просидевшего в штабе со вчерашнего дня.
Хайяте…у тебя такие грустные глаза…наверное, ты видишь ЕЁ, да?
Забрать Чёрного Хайяте.
Рой знал, что теперь почти всё будет напоминать ему о Ризе – Хайяте, которого она так любила, сакура, парк и весна, которой она особенно радовалась в этом году…
«Прости меня, Риза. Я не смог удержать тебя…»
- Пойдём, дружок, - горько улыбнулся Рой, взяв Хайяте за поводок.
Но что-то ещё держало его в кабинете…и он понял, ЧТО.
Рой подошёл к застеклённому шкафу. Там, внутри, стояла шкатулка. Он открыл её – внутри, на атласе, лежало несколько ножей с узорчатыми рукоятками. Он взял самый большой из них, с наслаждением погладил холодную сталь лезвия…
«Пришло время…Риза, Риза...Я знаю – ты никогда бы не позволила сделать мне это, мы бы дошли до конца этого пути вместе…но нам было не суждено…»
Нож.
Как ослепительно он блестит в свете заката…


Грумман сжал в руках маленький плоский конвертик.
«Я должен выполнить последнюю просьбу Ризы…»
Он двинулся по длинному коридору к кабинету Мустанга.
«Вряд ли он там, но всё же положу ему под дверь…»
К удивлению Груммана, Рой оказался у себя.
Генерал неслышно вошёл внутрь. Хайяте лежал у стола полковника, уткнув нос в лапки. А сам Рой стоял у окна, спиной к генералу.
Он что-то сжимал в руке. Генерал поправил очки и понял, что это нож.
Рой абсолютно спокойно приложил руку с ножом к плечу, поддел лезвием левый погон и резким движением вспорол его.
- Стой, Мустанг! – крикнул генерал. – Что ты наделал?
Рой медленно обернулся к нему. На лице его застыла странная смесь грусти, отчаяния и облегчения. Он посмотрел на генерала и так же невозмутимо срезал себе правый погон.
Погоны полковника упали на пол, и вместе с ними – золотой аксельбант.
- Рой Мустанг! Ты что наделал?
Выпавший из рук Роя нож звякнул по полу.
- Генерал Грумман, - его голос звучал, как прежде, громко и чисто, - я прекрасно понимаю, что вы обо мне думаете! Вы думаете – порыв минуты слабости, неполадки взбудораженного мозга, да?
- Именно, - сказал Грумман тихо и серьёзно.
- Нет…я всё обдумал!.. Я решил, что мне так будет лучше!..
- Эх, Мустанг…а ведь ты такой же, каким и был в юности! Я ведь тебя ещё совсем молоденьким парнишкой знал!.. А ты не изменился – такой же дерзкий, отчаянный, идёшь наперекор всему!
- Вы даже не знаете, о чём говорите…
- Прекрасно знаю! До чего ты себя довёл?
- Я ухожу из армии. И точка, - ответил Рой.
- Уходишь из армии!.. Ты всю жизнь трудился ради своей цели, вспомни, Рой! – у генерала дрожали руки. – Ради чего ты теперь отказываешься – отказываешься от своего намерения?! Разве ты не помнишь, с каким жаром ты всегда штурмовал карьерную лестницу, какую цель ты себе поставил!
- Мне теперь ни к чему эти цели…один я не справлюсь, просто-напросто не справлюсь!
- Рой, пойми! Умирают все, рано или поздно! А ты…раскис…- в голосе Груммана явственно звучал упрёк.
- Мне не нужны мои намерения без неё! И вы прекрасно это знаете!
Рой подхватил Хайяте и поспешил выйти из кабинета.
- Стой, Мустанг! – генерал положил ему руку на плечо. – Она просила передать тебе… это.
Он сунул в руку Рою конверт.
- Ты уверен, мальчик мой?
- Да, генерал, - смягчился Рой. – Спасибо вам. До свидания.
- Крепись… - понеслось Рою вслед.

На выходе из генштаба Рой столкнулся с Хавоком.
- Полковник Мустанг…- Джин отдал честь.
- Расслабься, Джин, - тихо сказал Мустанг голосом, полным горечи. – Теперь я для тебя просто гражданин Мустанг.
Он оставил Хавока в одиночестве осмысливать свою последнюю фразу.

Я ушёл из армии, и ничуть не пожалел об этом. Если я и был безгранично печален – то только оттого, что скорбел по тебе, ушедшей во цвете лет.
Риза, моя Риза…уже больше пятнадцати лет прошло, а ты всё такая же юная, такая прекрасная на фотографии на надгробном камне. Твои глаза всё так же завораживают меня, и я снова вспоминаю те дни, когда мы с тобой служили родине – плечом к плечу…
Я вспоминаю тебя, твои взгляды, прикосновения, слова…вспоминаю, хоть мне и становится больно, хоть и нестерпимо жжёт рубцы на сердце…
Сейчас снова весна. И снова цветут сакуры. Уже пятнадцать вёсен подряд я прихожу на твою могилу и смотрю в лазурно-ясный купол неба.
Будто силюсь увидеть там твои глаза.
Недавно я похоронил Хайяте. Всё в нашем мире быстротечно, как и человеческая жизнь…
Я уже стар. И я пронёс твой облик сквозь года, ведь смерть запечатлела тебя такой навсегда – едва перешагнувшей четверть века…
Тебе было двадцать пять, и ты жила в моих мыслях всё это время…
И как тогда я вспоминаю письмо – твоё последнее письмо, которое передал мне твой дед, Грумман…
Эти три слова сказали мне всё.
Ты написала мне – спасибо за крылья…
Теперь я свободен. Свободен от армии, и я уже чувствую приближение призрака потустороннего мира…
И я счастлив этому, как был счастлив твоим последним словам.
СПАСИБО ЗА КРЫЛЬЯ.

@настроение: Светлая грусть...

@темы: =Гет=, =PG=, =Drama=, =Romance/Fluff=, =Рой Мустанг/Лиза Хоукай=, =Другой жанр=

---

Humour+Agnst (да-да, это снова я)

[Lirenna]

Што-то мой комп не милосердно глючит, и я не могу почему-то поднять и обновить свой пост А по сему снова выкладываю все самого начала. Прощу прощения((((

Название: Воспоминания девушки-змеи.
Жанр: agnst, humour, POV Мартел
Рейтинг: пока PG
Статус: незавершен
Персонажи: Мартел, Грид, Дорчетт, Роа и кое-кто еще)))
Дисклаймер: Ни на каких персонажей не претендую, никакой прибыли не преследую, ничего себе не присваиваю. В общем, абсолютно законопослушный человек))
Предупреждение: Бэты у меня нету. Хнык(
Примечание: А ведь мою больную головушку осенило: а почему, собственно говоря, нет ничего о химерах?
Благодарность: Всем, кто осилит этот бред))) А так, милости просим-с…

Еще раз прошу прощения за неполадки... Да, и следующая часть готова))))


* * * *

…Я сидела на полу, злобно уставившись в белый потолок. Однажды мы выберемся отсюда и тогда… Тогда…
Рядом, прислонившись к пыльной стене, стоял Дорчетт с аналогичным выражением лица.
- Да, когда-нибудь мы сможем выбраться отсюда… - неожиданно тихо сказал он. Его странные глаза, казалось, светились в вечном полумраке камеры.
Я с легким удивлением уставилась на него. Он, что, мысли научился читать? Хотя… О чем еще можно думать в этой гребаной лаборатории?
- Я бы не был столь уверен, - раздался ворчливый бас из другого конца комнаты, - Скорей всего мы тут просто-напросто спятим или подохнем от передозировки.
- Роа, ты, как всегда, оптимистичен до неприличия, - усмехнулась я и перевела взгляд в пол, который за все эти годы заточения успела выучить до последней трещины.
Передозировка… Последние лет пять на нас проверяют различные экспериментальные препараты местного производства. Только в нашей камере из-за личной непереносимости или передозировки умерло уже три химеры.
Что-то гадко шевельнулось в душе. Ну, или что там от нее осталось.
Просто, в последнее время я перестала спать по ночам. Совсем. Наверно, это реакция на лекарства, а может что-то еще…
И вот последние три или… нет, наверно, уже последние четыре дня я слышу, как по ночам тяжело хрипит Дорчетт.
А потом все стало повторяться. Повторяться то, что было с остальными людьми, скрещенными с животными. С теми, кого вынесли из нашей камеры. Вперед ногами.
Сначала он совсем перестал есть. Конечно, если то, что здесь дают вообще можно назвать едой.
Потом он стал подолгу спать. Бодрствовал он, возможно, всего часов пять в день.
Сейчас он практически не разговаривает, только апатично смотрит куда-то сквозь стену.
Его по-детски выразительные глаза, в иное время задорно сверкавшие, почти потухли.
- Я сейчас слышу, как там, - Дорчетт медленно поднял глаза вверх, - на улице, идет сильный дождь. И что на третьем этаже ученные говорят о каком-то новом препарате, который способен парализовать отдел мозга, отвечающий за память.
- Ты правда это слышишь? – пораженно спросил Вулч. В темноте тускло сверкнули его опасно заостренные зубы. Его человеческая сущность уже давно была смешанна с ДНК аллигатора.
- А еще, - не обращая внимания на его вопрос, продолжил Дорчетт, - Я чувствую запах свежих булочек с корицей за четыре квартала отсюда.
Теперь уж и мы с Роа обменялись изумленными взглядами.
- Все мои чувства резко обострились, - не глядя на нас, пояснил он, - Я слышал, что именно так пес ощущает себя перед смертью.
- Щас! Разбежался! – я рывком поднялась с пола, едва сдерживая рвущиеся наружу злость и отчаянье, - Ты, значит, помереть собрался?! Нас бросить решил, да?! То есть ты себе подохнешь преспокойненько, а мы здесь останемся?! Да ты знаешь, КТО ТЫ ПОСЛЕ ЭТОГО?! А ну отпусти меня! Сейчас, я ему устрою… Отпусти, кому сказала!!!
Но Роа, упрямо сдвинув брови, крепко держал меня. Ярость заволокла сознание красным дымом. Я даже не чувствовала, как по щекам, оставляя длинные мокрые полосы, жгучим рассолом бегут слезы…


* * * *

- Просыпайся! Нас ждут великие дела!
- Мартел, чтоб тебя… - просипел едва продравший глаза Дорчетт и посмотрел на меня, как ветеринара-садиста, - Ну какого хрена, а?! Я ж всего три часа назад спать лег!
- А вот не фиг было вчера с Гридом всю ночь бухать, - отрезала я, стягивая с него одеяло, которым сама же его и укрыла в прорыве пьяной сентиментальности.
Пес с трудом поднялся на ноги, отчаянно зевая и дрожа от недосыпа. Именно от недосыпа, поскольку его, как и нас, остальных химер, похмелье практически не мучило.
А вот Грида…
- Тво-о-ю ма-а-ать… - на пороге появился невообразимо бледный гомункул, державшийся за голову, - Это скоко ж я вчера выпил?! Моя башка-а… такое чувство, как будто, она щас взорвется!
- Могу ускорить процесс, - со своей фирменной улыбочкой, отозвался сидевший за барной стойкой Кимбли. Я только хмыкнула.
Вот ведь странно… Я заметила, что этот тип всегда превосходно чувствовал себя после таких масштабных попоек. То ли его организм обладал таким же чудесным свойством, что и наши, то ли он очень мало пил, что вызывало у меня немалые подозрения. Словно, он не может позволить себе расслабиться. Дело тут даже совсем не в том, что он по пьяни начнет всех взрывать направо и налево. Сомневаюсь, что его вообще это волнует.
- Ха… Пожалуй, начну с чего-нибудь менее радикального, - продемонстрировав свои 32 акульих зуба, Грид подошел к барной стойке и принялся готовить себе причудливый коктейль из сорокоградусной водки, столетнего коньяка, изысканного красного вина и теплого пива.
- Мда… - наблюдая за его действиями, протянула я, - Итак, дамы и господа, перед вами два надежных способа покончить жизнь самоубийством. И тот, и другой гарантируют полный снос башки. Первый – быстрый и эффектный. Второй – мучительный и дорогой. Так, если нет разницы – зачем платить больше?
Дорчетт, почти пришедший в себя, едва сдерживался, чтобы не заржать в полный голос.
- Кстати, ты не забыла, что сегодня твоя очередь убирать? - чуть успокоившись, повернулся ко мне Пес.
Грид тем временем залпом выпил заботливо приготовленную им самим «бодягу», трезвея буквально на глазах. Потом он почти мечтательно посмотрел на меня.
- Итак, представляю вашему вниманию, - в том же тоне, что и я, отозвался гомункул, с широченной улыбкой протягивая мне швабру, - Швабра нового поколения. Проста в использовании, требует максимум физических усилий, имеет приятный дизайн доисторической эпохи. Внимание! Только сегодня при покупке нашего товара вы совершенно бесплатно получите в комплект симпатичную девушку, которая, благодаря своей невероятной гибкости, способна очистить дом даже в самых труднодоступных местах.
Дорчетт так и покатился со смеху, Кимбли усмехнулся еще шире, а я попыталась взглядом испепелить Грида на месте. Ничего не вышло - он даже не вспотел.


* * * *

…- Милочка, а ты ничего не перепутала? У нас тут армия вообще-то.
Вслед за этими словами волной прокатился смешок.
Черт, как же хочется сбить с его рожи эту гаденькую улыбочку!
- Сама, наверно, знаешь, - нагнулся ко мне высокий лысый парень, продолжая противно усмехаться, - Как нам здесь женской ласки не хватает, и…
Договорить он не успел. Я крепко сжала ладонь в кулак и от всей души вмазала ему, не дожидаясь продолжения его страстного монолога о том, в качестве кого он меня здесь рассматривает.
Судя по недовольному гулу, этот озабоченный придурок является для остальных местным авторитетом. А если учитывать, как сразу помрачнели лица стоящих рядом с ним, то так оно и есть.
- Вот стерва! – с почти детским восторгом воскликнул «авторитет», вытирая кровь, стекавшую по подбородку из разбитого носа, - Баба должна знать свое место, а до этой, видно, немного не доходит. Может, поможем ей это осознать?
К сожалению, против доброй половины взвода не попрешь. Я только скрипнула зубами от бессилья.
- Ну, ты, как всегда в своем стиле, - раздался бодрый голос за моей спиной.
Я обернулась. Невысокий, но мускулистый парень уверенным неторопливым шагом подошел к лысому.
- Я тут смотрю, тебе любая девка по тыкве может настучать. А ты сам дверью не ошибся часом? Это тебе не клуб «тех, кто разбелил свой синий цвет». У нас тут армия вообще-то.
Раздался дружный мужской смех. По-моему смеялись даже «авторитетные» дружки.
- Да пошел ты, - неожиданно расхохотался лысый, - Вот ведь сволочь! Даже в морду дать не могу! Ладно, ребят, пошли портянки наматывать.
И вся компашка с гоготом скрылась в дверях казармы.
- А ты круто ему съездила, - заявил мой случайный спаситель, - А то он девок…кхм, то есть женщин ни во что не ставит. Так, может, хоть че-нить в башке просветлится.
- А почему он тебе врезать не может? – неожиданно для себя спросила я.
Парень провел рукой по коротким темным волосам и добродушно рассмеялся.
- Да этот придурок мне в карты проиграл. Сам виноват, это он такое дурацкое желание загадал. Я ему еще два дня все что хочу, могу говорить, а он мне кулаками отвечать не имеет права.
Он молча посмотрел куда-то вдаль, словно что-то высматривая.
- Да, кстати, - он повернулся ко мне, - Стою, чего-то тут… Мы ж еще не познакомились даже.
Да, глаза у него просто потрясающие…
- Я – Дорчетт, - он с улыбкой протянул мне руку.
- Мартел, - я крепко пожала ее и невольно рассмеялась, - Ну, вот и познакомились…


* * * *

После многочасовой уборки мне больше всего хотелось две вещи: выматерить весь окружающий меня мир и развалиться на диване, вытянув ноги. Первое мое желание было исполнено с лихвой, а вот со вторым был полнейший облом, поскольку там уже прочно обосновался его законный хозяин, который, услышав мой красочный мат, с искренним недоумением уставился на меня.
- Ты чего, Мартел?
Я устало вздохнула и села на стул рядом с барной стойкой. Ну, хоть тут мне повезло. А то обычно это место регулярно занято нашим талантливым пиротехником.
Грид с улыбкой кота, объевшегося сметаной, вытянул ноги. Мне оставалось только молча завидовать.
- Хм… А где Роа с Дорчеттом?
- Да вроде бы, тренируются, как обычно, - задумчиво сказала я, любуясь его накаченным телом.
Эм? То есть… это… ЧЕГО я делаю?!
Грид перехватил мой взгляд и весьма недвусмысленно улыбнулся.
Эдакая смесь торжества и разврата. Или торжества разврата?
Тьфу! О чем я думаю?!
Я перевела взгляд и надулась, как сыч.
Ну уж нет! Пусть не думает, что он тут такой единственный и неповторимый! Пусть обломится… также как я с диваном!


* * * *


Буквально минут через десять с тренировки вернулись ребята. Вообще нужно сказать, что они тренируются каждый день.
Как частенько поговаривает Роа: «В здоровом теле - здоровый дух» или «Физические упражнения не только улучшают общий эмоциональный фон индивидуума, но являются отличной профилактикой сердечно-сосудистых заболеваний, а также…» Угу, он любит завернуть какую-нибудь заумную фразочку.
Что касаемо Дорчетта, то он просто не мыслит жизни без спорта.
Хотя кому я вру?
Просто у него нет выбора. Знает ли, когда к вам подходит такой здоровенный бычара и начинает компостировать вам мозг о пользе физических упражнений, при этом, таща вас за шкирку на выход, вы бы тоже согласились.
Ну а Дорчетт – мальчик умный. Он нашел этому какое-то религиозное объяснение и теперь старательно делает вид, что эти занятия проходят по его личной инициативе.
Ну, вообще-то, если честно, они оба занимаются потому, что они очень ответственные. Это я просто на них злюсь за то, что они мне, гады, проспорили стольник и все никак не вернут.
- Значит так, ребятки, я тут с вами троими серьезно поговорить хотел, - прервал мои размышления Грид.
Мда, тон какой-то зловещий. Как будто, сейчас выдаст нам страшную тайну. Кхм… Ладно, все. Надо собраться.
- Что-то случилось? – встревожено спросил Дорчетт, на всякий случай, пальцем проверив остроту своей катаны.
Засунул палец в рот. Острая.
- До меня тут кое-какие слухи дошли, - продолжал в том же духе гомункул, - Что в Централе и Ист-Сити появился маньяк, который убивает исключительно государственных алхимиков.
Мы втроем недоуменно переглянулись.
- И что? – хором спросили мы.
Грид устало посмотрел на нас своими нечеловеческими фиолетовыми глазами. Мы как-то сразу заткнулись.
- Мало кто остался жив после его нападения. Один из них какой-то пятнадцатилетний пацан, который, вроде бы, в двенадцать лет прошел экзамен на госалхимика.
У меня отпала челюсть.
- Во сколько?!
- В двенадцать, - повторил Грид, и на его лице вновь появилась недобрая ухмылка, - А теперь, господа…
Наверно, что-то изменилось у меня во взгляде, потому он тут же добавил:
-…да, и ты Мартел. Итак, самое интересное. Его братец остался жив, хотя некоторые клятвенно заверяют, что видели, как его доспехи, в которых он за каким-то хреном ходит, разлетелись на осколки.
- Так значит… - ошарашено протянул Роа, и Грид кивнул, не дожидаясь конца его фразы.
- Да, братишка его с секретиком. Но не будем делать поспешных выводов. – Гомункул неторопливо встал с дивана и привычно засунул руки в карманы, - Для начала надо все разведать. Так что, ребятки, собираем манатки и едем в Ист-Сити.
Ну что тут еще добавить… Иду собираться.

* * * *


…Этот коридор, освещенный каким-то странным зеленым светом, кажется просто бесконечным. Я плохо понимаю, что происходит. От адской боли в ноге я дважды теряла сознание, а придя в себя я вновь вижу ту же картину перед глазами: ослепительно яркая вспышка света и далекий, почти нечеловеческий крик: «Ма-а-арте-э-эл!!!»
Я не чувствую правой ноги. Вместо нее - одна сплошная кровоточащая рана. Так вот оно что… Значит, я подорвалась на противопехотной мине.
Резкая боль. Из горла вырывается слабый стон. Я всеми силами стараюсь снова не потерять сознание.
- Осторожней! – прямо над ухом раздается чей-то требовательный голос.
А, наверно, тот, кто тащит меня, сделал какое-то резкое движение, из-за которого я чуть не вырубилась. Наверно…
Я с огромным усилием разлепляю глаза. Меня уже очевидно куда-то принесли. Свет в этой комнате нестерпимо режет глаза. Очень сильно пахнет лекарствами и чем-то еще. Я хочу закрыть глаза, но они тут же распахиваются сами. От ужаса.
На хирургическом столе в центре комнаты лежит Дорчетт. Его руки перетянуты тугими кожаными ремнями. Двое врачей готовят какой-то раствор для инъекций. Еще один – молодой мужчина в очках – что-то старательно записывает в блокнот. Со стола, прямо на пол, размеренно капает темно-бордовая жидкость. Кровь.
- Дорчетт!
Я отчаянно пытаюсь вырваться из чьих-то рук, хотя невероятно четко понимаю, что все равно и шагу не смогу ступить.
Дорчетт слегка приоткрыл глаза и с видимым усилием сконцентрировал на мне свой измученный взгляд.
- Мартел?! – удивленно воскликнул он, пытаясь приподняться на локтях.
Неожиданно я ощутила неслабый удар по голове и провалилась в темноту…


* * * *

- А я сказала – не буду!
- А я говорю – надевай!
Мы уже устроились в поезде, причем, нужно сказать, устроились довольно неплохо. Дорчетт ушел осматривать вагоны, и судя по тому, что он еще не вернулся, его внимание наиболее всего привлек вагон-ресторан. Грид, против своего обыкновения одетый в темно-серый плащ, задумчиво смотрел в окно, подперев голову рукой в кожаной перчатке. Роа же битый час требовал, чтобы я надела этот идиотский полосатый свитер.
- Да зачем?!
- Я слышал, что на Востоке сейчас холодно, - невозмутимо ответил Роа, - Еще не хватало, чтобы ты простудилась.
Блин, ну че он ко мне пристал?
- Слушай, ну ты мне кто? Папа? – уже с изрядным раздражением отозвалась я.
- А что обязательно быть твоим отцом для того, чтобы дать тебе совет?
- Совет?! Это по-твоему совет?! Да еще немного и ты сам напялишь мне этот свитер, не дожидаясь моего пассивного согласия!
- Да я о тебе же забочусь! Ну чего ты упрямишься? Тебя ж в конце концов не с бараном скрещивали!
- Вот давай только не без этого! Я же не перехожу на личности.
- Просто надень свитер, и никто никуда не будет переходить! – продолжал наступать Роа, сдвинув густые брови на переносице.
- А я сказала, что не буду!
- Да заткнитесь вы уже оба! У меня башка от ваших воплей распухла! – оторвав свой царственный взор от окна, повернулся к нам недовольный Грид.
- Извини, - в один голос сказали мы и продолжили молчаливую дуэль взглядами.
Гомункул устало вздохнул и закатил глаза, всем свой видом показывая, что мы безнадежны.
В тот момент, когда Роа, судя по красноречивому взгляду, попытался мысленно обозвать меня неблагодарной гадюкой, к нам подошел Дорчетт.
- А, наконец-то! А то я уже хотел в розыск тебя объявлять, - привычно улыбнулся Грид, но тот никак не отреагировал на его ироничное высказывание.
- Дорчетт? – гомункул от удивления аж снял свои очки, глядя на его остекленевший взгляд и плотно стиснутые зубы, - Ты чего?
Но вместо внятного ответа он стал мелко-мелко трястись.
- Что случилось? – вскинул брови Грид, - Ты что, встретил людей, занимающихся отловом бездомных собак?
Дорчетт отрешенно помотал головой.
- А может ученных? – предположил Роа.
Вновь отрицательный кивок.
- Военных?! – вскочила я, предположив самое худшее.
- Д-да нет же, - слегка заикаясь, пробормотал Дорчетт, продолжая трястись. Потом он обернулся на ту дверь, из которой вышел, и неожиданно тихо сказал:
- Роа, держи меня.
- Чего?! – округлились глаза у бывшего солдата Аместриса.
- Может быть ты объяснишь… - начал было Грид, но осекся, посмотрев за спину Дорчетта. Мгновением позже гомункул согнулся пополам, задыхаясь от дикого хохота.
Из той самой двери, следом за нашим «партизаном» вышла молодая холеная женщина с… тремя кошками!
Роа вышел из столбняка первым и попытался ухватить нервно вздрагивающего Дорчетта, но было уже поздно: тот со скоростью реактивной ракеты принялся гонять по всему вагону истошно вопящих животных под неумолкающий визг их хозяйки.
- Идиот!.. – на выдохе констатировал Грид, вытирая выступившие от смеха слезы.
- Уберите этого психа!!! – продолжала надрываться блондинка, пытаясь взять на руки перепуганных до смерти кошек, причем непонятно кем больше: человеком-псом с пенной у рта или своей истеричной хозяйкой.
Роа тем временем наконец-то удалось обезвредить Дорчетта, просто-напросто заломив ему руки. Бедные кошки пришли в себя и вернулись к своей владелице, переставшей издавать звуки пожарной сирены. Пес продолжал скалиться и не оставлял попыток дотянуться до успокоившихся животных.
- Дорчетт, а ну-ка сядь на место! – тоном истинного хозяина, громко скомандовал Грид. Блондинистая девушка, по-моему, даже не знала как отреагировать на такую картину: вполне взрослый парень, мгновенно угомонившись, опустил глаза в пол и сел напротив молодого мужчины с видом провинившейся собаки.

* * * *


- Здравствуй, Восточное захолустье! – бодро воскликнул Грид, не обращая ни малейшего внимания на косые взгляды коренных жителей, весьма недовольных таким высказыванием в адрес своей «малой Родины».
Нет, на самом деле здесь было все очень даже мило, но разве нашему горячо любимому Гриду угодишь? На Юге – скукотища, в Централе – слишком шумно, а здесь – захолустье. Нет, повторюсь, здесь все было просто замечательно, симпатичный такой городок.
Пожалуй, единственное, что меня просто убило на месте – это ледяной ветер. Ну, вот и сейчас я жмусь в этот сине-белый полосатый свитер, который вдруг стал необыкновенно теплым и уютным, а еще каких-то два часа назад называла его самыми последними словами. Вот ведь гадство! Значит, Роа оказался прав. Ладно, сейчас он, по крайней мере, деликатно молчит, а не вопит: «Я же говорил!!!», как это на его месте обязательно бы сделал Дорчетт.
Вышеупомянутый субъект в это время глубоко втянул трепещущими ноздрями воздух.
- Военных поблизости нет, - тоном разведчика экстра-класса доложил Дорчетт.
- Будем искать! – улыбнувшись, ответил какой-то подозрительно веселый Грид.
Да, хотелось бы знать отчего он весь светится, как пасхальный зайчик? Вообще, добрый гомункул опасное для общественности явление. Может у него стресс?
- Эм… А с тобой все в порядке?
Видимо Роа тоже заметил что-то неладное.
- Блин, я че уже не могу раз в своей двухсотлетней жизни улыбнуться? Может, у меня просто настроение хорошее? – немного обиженно отозвался Грид и снял свои излюбленные очки.
- Улыбнуться-то можешь, - заметила я, - Но чтобы радоваться…
- Ладно-ладно, - обреченно выдохнул гомункул, - Будем считать, что пока мы ехали, я изнасиловал всю женскую составляющую поезда и обчистил всех мужиков. Хотя, нет. Лучше наоборот. Так интереснее. Ну что? Мировая справедливость восстановлена? Я снова гад, и все счастливы.
Мда, и чего мы к нему прикопались, спрашивается? Ну, может же у челов… гомункула быть хорошее настроение?
- Ладно, не заморачивайтесь, - снисходительно улыбнулся Грид, глядя на наши задумчиво-виноватые лица, - Все это фигня темная. Лучше давайте делом займемся. Мы ж сюда не на экскурсию приехали.
- С чего начнем? – воспрянул поникший Дорчетт.
- Для начала надо выяснить кто его непосредственный начальник, ну этого старшенького братца.
- Зачем? – недоуменно покосился на него Пес, - Не проще ли сразу узнать, что это за мальчишка и кто его брат?
- А затем, о мой недогадливый друг, - иронично сощурился Грид, - Что черт с два они положат информацию об этом мальчишке на всеобщее обозрение. Еще бы, такое сокровище среди госалхимиков. А младшенький вообще не на службе, так что на него характеристик не найдется. Прижать старшего к ногтю мы не можем. Что-то мне подсказывает, что он нам все нервы измотает, а мы из него так и не вытянем слова. Нет, нам сначала надо как-то пробраться в штаб. А для этого кому-то из нас придется втереться в доверие его начальничка, поскольку тот-то все знает о своих подчиненных, и я сильно подозреваю, что это будешь ты, Мартел.
- С чего бы это? – недовольно отозвалась я.
- Ну, насколько я помню солдаты официально имеют нормальную ориентацию, - протянул Грид, сделав вид, что пребывает в глубокой задумчивости, - Впрочем, если он смело, во всеуслышание признается, что ему нравятся мальчики, тогда я сам им займусь.
- По-твоему, обязательно ложиться с ним в постель? – скрестив руки на груди, поинтересовалась я. Прекрасно знаю, что он ответит, но почему-то охота поспорить.
- Просто это самый короткий путь, - обескураживающее улыбнулся гомункул, - Нет, конечно, можно попытаться завести с ним крепкую дружбу, но поверь, на это уйдет не один год.
- А если он будет старый и некрасивый?
- Ну, уж прости, дорогая, - широко ухмыльнулся Дорчетт, - Тут, как в лотерее. Что попадется, то и будет. Как говорится, обмену не подлежит.
Я честно попыталась врезать по его наглой харе, но он вовремя увернулся.
- Ну что ж, - подытожил Грид, - Значит, все согласны.
- Ну в общем и целом, да, - спокойно ответил за всех Роа, не глядя на мои тщетные попытки убить ржущего Дорчетта.
- Тогда, ребятки, мы постараемся надыбать на него информацию, а ты, Мартел, пока отдохни, погуляй по городу…
- Стоп! Что значит, «отдохни»?! Вы че меня уже в расчет не берете?– запротестовала я.
- Нет, просто мы тебя оставим наедине с собой. Тебе надо хорошо морально подготовиться. Мало ли кто тебе попадется? Может, какой-нибудь старый маньяк-извращенец с комплексом сада-маза. А ты нам еще нужна в добром здравии и с не расшатанной психикой. Ну, мы пошли.
Грид утешающее похлопал обалдевшую меня по плечу и уверенно двинулся следом за удаляющимися парнями.


* * * *


…- И зачем ты здесь?
Этого седовласого мужчину, по-моему, зовут… Да, точно! Его зовут Роа.
- Что тоже будете говорить, что армия – неженское дело? – зло бросила я, не глядя на него.
И чего это я? Вопрос как вопрос, здесь у меня все это спрашивают. А вот погляди-ка, сорвалась.
Просто что-то как будто всколыхнулось.
Просто он так похож на него…
- И вовсе я не собирался этого говорить, - с едва заметной усмешкой покачал головой Роа, - Ты уже вполне взрослая девочка…
Я вздрогнула, но, похоже, он не заметил.
- …и сама можешь принимать самостоятельные решения, - продолжал он, - Я просто спросил почему? Почему ты здесь? Только и всего.
Он замолчал и выжидательно посмотрел на меня.
- Я давно решила пойти в армию. Из-за отца… Он тоже был военным… и единственным родным для меня человеком. Я всегда хотела пойти по его стопам. Глупо, наверно, - тихо сказала я и украдкой взглянула на него.
- Вовсе нет, - возразил Роа. Его всегда спокойный и сосредоточенный взгляд немного изменился. Стал чуть теплее, что ли. - Каждый человек сам для себя выбирает, что для него важно. Вот что действительно глупо, так это пытаться уверить его в том, что это ему совсем не нужно.
Я повернулась к нему и слегка улыбнулась.
Да, он действительно похож на него.
На моего отца.



* * * *

Когда ребята «ушли на дело», я еще немного посидела на скамейке рядом с перроном и медленно побрела куда-то. В голове была совершеннейшая пустота.
«Тебе надо хорошо морально подготовиться». Ага, ему легко говорить.
Спустя минут пятнадцать я выяснила, что совсем недалеко от вокзала находится небольшой, но ухоженный и чистенький парк. Я немного походила среди деревьев и, не найдя ничего привлекательного для себя, хотела было уйти, как меня привлек детский плач. Я быстрыми шагами направилась в ту сторону, откуда он доносился, и скоро моим глазам предстала маленькая девочка лет трех-четырех в красной курточке.
Я очень люблю детей, и до сих пор счастлива оттого, что еще в свою бытность солдатом я ни разу не получила задание убить ребенка. Нет, взрослого человека – пожалуйста, сколько угодно, но ребенка…
Да, я очень люблю детей, но своих у меня уже никогда не будет. И это, наверно, одна из основных причин, почему я никогда не прощу ученных, которые провели на мне этот эксперимент…
Девочка прижимала свои крохотные ладошки к лицу и громко всхлипывала.
- Что случилось? – как можно мягче спросила я и осторожно провела рукой по ее мягким светлым волосам, - Тебя кто-то обидел?
Если ее кто-нибудь обидел, я ему сначала руки и ноги поотрываю, а потом…
- Нет, никто не обидел, - прервала мои садистские мысли крошка, - Я плосто… плосто… потелялась…
- Ну-ну, не плачь больше, - я с легкостью подняла ее. Она была почти невесомой, - Кто тебя потерял?
- Папочка… - девочка как-то сразу успокоилась, как только я прижала ее к себе, лишь иногда судорожно всхлипывала.
Значит, папа. Я не стала сразу делать поспешных выводов и винить его в том, что взрослый мужчина не смог как следует присмотреть за своей дочкой. Наверно, потому, что у меня весьма предвзятое отношение к отцам.
- А где он тебя потерял? – продолжила я расспросы, бережно неся девочку на руках.
Она на секунду задумалась, забавно морща лобик.
- Там где такие… большие Чух-чух.
- А как ты потерялась? – с едва заметной улыбкой спросила я, разглядывая ее розовенькое личико.
Девочка совершенно успокоилась и принялась вводить меня в курс дела.
- Мы с папой иглали среди таких ба-а-альших Чух-чух. Но не тута, а там, - она неопределенно махнула рукой, - В Большом голоде.
- В Большом городе? – усмехнувшись, переспросила я.
- Ну да, - серьезно кивнула головой юная путешественница, - А потом к папе подошел какой-то дяденька, и они стали говолить о делах.
- И пока он разговаривал, ты решила залезть и поиграть в большом Чух-чух, - стараясь сделать серьезное лицо, продолжила я, - А тот неожиданно привез тебя сюда, да?
- Но только он сначала сказал: «Ту-ту!», - девочка удивленно посмотрела на меня, - А откуда ты все знаешь?
- Я много чего знаю, - улыбнулась я, - А папа твой там остался, в Большом городе?
Она снова кивнула и обняла меня за шею.
Так… Если я все правильно поняла, то эта девочка, очевидно, из Централа. Она случайно села на поезд и приехала сюда, в Ист-Сити. Судя по всему, ее папа приедет на первом же экспрессе. Значит, логичнее всего ждать его на вокзале. Тем более, что именно там мы договорились встретиться с ребятами.
- Папочка говолил, что низя разговаливать с незнакомыми дяденьками и тетеньками. Но ты – холошая.
Надо же… Никогда еще не слышала от кого-нибудь, что я хорошая. А тем более от ребенка.
- Меня зовут Мартел, а тебя?
- Я – Элисия. Мне тли, - она показала три пальчика, - Но сколо мне будет четыле.
- Так значит, ты уже совсем-совсем взрослая?
- Да, - с гордостью сказала Элисия, - Взлослая.
- Ну, что пойдем искать твоего папу?
Девочка решительно кивнула.
- Да.

@темы: =Humor=, =Джен=, =Angst=, =PG=, =Другие персонажи=, =POV=

---

Эпоха перемен. Вновь обретённое.

[.comar]

Автор:Comar
Рейтинг:G
Жанр: размышления, чуть драмы.
Пейринг: Альфонс, Эд
Дисклеймер: Ничего не знаю...
Статус: типо закончен, хотя сама не знаю.
От автора: Это короткая зарисовка к концу фильма, а так же мой первый фанф по алхимику.

8 ноября.1917год. Мюнхен.
- Отлично… - светловолосый юноша вытер ладони и плавно поднялся с колен. На его слегка вытянутом лице играла странная, немного коварная улыбка. Золотые глаза проворно осматривали покрытый осколками и обломками ракет и доспехов каменный зал впереди. На его лице можно было различить борьбу нескольких, совершенно различный чувств: радость, ликование и в то же время какая-то тоска, ясно блуждавшая где-то в глубине глаз. Он тяжело вздохнул. Вдруг на плечо опустилась рука, отчего он резко вздрогнул, словно его разбудили.
- Вот и всё…- рядом с ним стоял парень в красном плаще. Длинные светло-каштановые волосы развевались на откуда-то взявшемся сквозняке, а большие серые глаза были устремлены на блондина.
- Да… ты прав…- юноша снова досадно вздохнул и, сев на холодный пол, поднял голову и подозрительно уставился на спутника, слегка прищурившись,- т действительно этого хотел, Ал?
Ал примостился рядом и, скрестив ноги, положил голову на ладони. Их дыхание громко разносилось по наполненному тишиной залу.
- Да, тем более, что пути назад уже нет…- его губы тронула слегка растерянная улыбка, взгляд потупился и стал блуждать по широким камням на полу. Блондин ободряюще встряхнул головой.
- Ты прав, зато ты снова в порядке! Целый невредимый и со мной, что может быть лучше!- он взмахнул руками в приливе положительных эмоций и тоскливо посмотрел на Ала, вырисовывающего что-то на песке.
- Но я так и не смог вернуть тебе руку и ногу…
- Это уже не важно… Ты спас меня, даже вернул их на какой-то момент…- он резко остановился под пристальным и непонимающим взглядом брата и ухмыльнулся,- Ах да… В общем… Поверь мне!
Он решил не рассказывать ничего Алу про то, как он снова пожертвовал собой для воскрешения брата и замолчал. Альфонс вздохнул и закрыл лицо руками. Вся его былая радость улетучилась, словно воздушный шар, оставив в нём только какую-то грусть. Юноша встревожено посмотрел на него и быстро поднялся.
- Пошли домой?- он протянул руку. Ал схватил её, сквозь плотную ткань перчаток почувствовав холод металла.
- Домой… Немного иронично звучит, не находишь? – Ал хихикнул, тем самым вызвав улыбку брата.
- Да… Пошли уже!- он резко повернулся, махнув копной светлых волос, и пошёл к выходу. Наскоро отряхнувшийся Ал побежал следом.
Минут десять они шли по пустым коридорам замка. Шаги гулко отдавались эхом в таинственном полумраке. Широкие оконные проёмы были заставлены мутными прямоугольниками стёкол, в некоторых местах уже начинавших затягиваться плесенью и тонкими, еле заметными нитями паутин, сквозь которые пытался пробиться яркий утренний свет. Его тонкие лучи падали блеклыми кругами на массивную каменную кладку, заполняя маленькие трещины и прогалы в камнях. Откуда то доносился свист ветра, поющий какую-то свою мелодию. Стены отдавали неприятным запахом и просто давили своим готическим видом, смешанным с тёмными цветами. Снаружи доносилось тихое пение птиц и шум морских волн, разбивающихся о прибрежные камни. Но все эти звуки ежесекундно прерывались монотонным звуком шагов и шелестом двух плащей, эхом отдававшихся в этих бездонных стенах.
- Эд… - тихий голос пронёсся по коридору, постепенно разбредаясь по таинственным лабиринтам замка. Блондин резко развернулся и тревожно посмотрел на брата, остановившегося посреди коридора и опустившего голову настолько, что чёлка загораживала всю верхнюю часть лица.
- Ал, что с тобой?- Эдвард наклонил голову набок. Альфонс не шевелился, только изредка подрагивали плечи. Эд подошёл к нему и, немного поколебавшись, положил руку на плечо.
- Да что с тобой?- в голосе не осталось ни капли уверенности. Тепрь он просто не знал, что сказать. Не видевшись с братом три года, родная связь между ними не исчезла, а скорее наоборот усилилась, что не скажешь о простой человеческой связи – общения. Она постепенно гаснет, словно свеча, превращаясь в задумчивость и смущение. И именно она, сводя двух родственников, не даёт им ничего сказать.
Эдвард стоял рядом с Альфонсо, держа его за плечо, как вдруг парень резко сделал шаг вперёд и обхватил шею Эда руками. Они чуть было упали, но это получилось избежать, благодаря крепкому авто-протезу. Эд растерянно стоял, не двигаясь, возможно даже боясь вздохнуть, после чего осторожно обнял Ала. Он чувствовал, как дёргаются его плечи под мантией, чувствовал, как ткань жилета, в которую уткнулось лицо Альфонса, начинала мокнуть, как он всё крепче сжимает его шею. Наверное… Впервые за несколько лет он стоял и обнимал своего брата, мог чувствовать его присутствие не только сознанием, но и каждой клеткой тела. Впервые он чувствовал его тепло и прикосновение. Эдвард закрыл глаза, перед глазами всплыл обрывок воспоминания…
Он лежит на кровати в доме Такера и смотрит в потолок. За окном ярко светит месяц, своим мертвенным светом заливая комнату, где-то шумит ветер. Сначала сбоку раздаётся скрип доспехов, а потом и негромкий голос Ала.
- Знаешь, может быть это и глупо, но я хочу прикоснуться к тебе. Просто… Мы всегда вместе, а ощущения близости нет. Я уже даже забыл какого это... Чустсвовать тепло прикосновения…
Эд встряхнул головой, чтобы прогнать наваждение.
- Ал…- тихо сказал он и погладил его по голове левой рукой. Альфонс ещё сильнее зарылся ему лицом в плечо.
- Брат… Прости. Просто я так хотел…- начал он дрожащим голосом, но Эдвард его резко перебил.
- Я знаю. Представляешь… Восемь лет прошло!- юноша растерянно смотрел куда-то перед собой.
- Ага…
- Всё-таки, когда ты не доспех, ты меня хотя бы не душишь!,- Эд усмехнулся и потрепал брата по голове.
- Просто понимаешь, - негромко начал Ал,- с самого момента как я очнулся в лесу, то снова хотел увидеть тебя. Мне рассказывали о наших приключениях и путешествиях, но… я ничего не помнил. От этого чувствовал себя ещё более паршиво. Я ведь специально продолжил обучение у Изуми-сан, думал, что она поможет мне вернуть тебя. Да она и помогла. Ты… не представляешь каково это, не знать где ты, как ты, жив ли ты…
- Представляю себе Ал, поверь мне… - почти шёпотом сказал Эдвард и из уголка глаза скатилась одинокая слеза, прочертив по покрытому пылью лицу бороздочку. Просто… За несколько дней произошло столько всего, что все впечатления, которые он сдерживал до этого в себе, наконец смогли вырваться наружу в виде солёных капель, стекавших по лицу. Он встряхнул головой и набросил пряди на лицо. Странно было видеть себя и в таком состоянии. Но теперь он здесь, всё будет в порядке… Из груди вырвался тихий всхлип. Н прижался носом к голове Ала и сам себе улыбнулся.
Вот он, Стальной Алхимик, прошедший через войны, предательства, погони, убивший несколько людей, включая ту, которая была похожа на его мать. Парень из-за которого погибли сотни военных, можно сказать, началось восстание в Лиоре, выносивший всё это с напущенной серьёзностью и равнодушием, готовый в любую минуту сунуться во всякую резню для достижения цепи, десятки раз находившийся на волоске от смерти и, кстати, уже умиравший, стоит и плачет…
Наверное ещё минуту они так стояли без движений, боясь пошевелиться. Было ощущение, что прошёл час, не меньше, так как солнце уже успело подняться и слепило глаза. Вдруг Эдвард крепко взял Ала за плечи и, отойдя на пару шагов назад, встряхнул, немного весело сказав.
- Чего ты расклеился? Всё же отлично!- он слабо улыбнулся. Печальное и слегка покрасневшее лицо Ала озарила улыбка и он кивнул.
- А то Нола ждёт…- Эд накинул свой плащ и зашагал вперёд. Сзади послышались торопливые шаги.
- Нола? Кто это?- растерянный голос пронёсся по коридору. Смешок.
- Ну та девушка- цыганка, которую ты видел.
- Стоп, так она тебе что, де…
- Нет, придурок!- Эдвард приподнял бровь и бросил в брата задорный взгляд,- просто очень хороший друг!
- Ну да, конечно…- послышалось сбоку ехидное ворчание. Следующие полкилометра и пять минут мёртвую тишину замка, словно ножом, резал звонкий смех и шумный топот.

@темы: =G=, =Эдвард Элрик/Альфонс Элрик=, =Яой=, =Drama=

---

Огонь обжигающий сердце (дженерал)

[Marry-Feelings]

Автор:Аня * Jeel Stanweine* Лопатенок
Бета: Не бетченно. (Кстати мне срочно нужна бета. Грамотная)
Жанр: Джнерал
Название: Огонь обжигающий сердце
Дисклеймер: Все права принадлежат Аракаве
От автора: Начала я как то написать фик. Такую драму хотела завернуть! Но не получилось. А это то, что я написала тогда. Сам по себе эффектный отрывок, но больно короткий. Но т.к. перспективы дописания не видеться я выкладываю так.

Щелчок. Огонь. Щелчок. Огонь. И так много раз. Снова и снова. Щелчок. Огонь. В этом огне горят люди. В этом огне горят дома. В этом огне горят города. Щелчок. И еще одна толпа людей превращается в пепел. Щелчок. Огнем вспыхивает еще одно здание. Щелчок. Огнем боли горит сердце солдата.
Исполняет приказ. Он просто исполняет приказ. Приказ - уничтожить восставших. Уничтожить народ, который борется за свободу.
Рука застывает в воздухе. Все тело трясет. Он должен исполнять приказы. Чтобы достигнуть своей цели. Щелчок. Огонь. Либо убьешь ты, либо убьют тебя. Нельзя отступать. Уже нельзя.
Щелчок. Огонь.

@темы: =Джен=, =PG=, =Другие персонажи=, =General=

---

Так начинаются легенды (романс, драма, немного ангст с экшном)

[Иллара]

Автор: Иллара
Жанр: романс, легенда
Персонажи и пейринги: Эдвард, Ирен (неканонический персонаж), Ал, Рой, Риза, один раз упоминается Армстронг
Рейтинг: ничего непотребного не пишу и в буквах мало разбираюсь
Дисклеймер: все персонажи на совести авторов кроме Ирен
Описание: некоторые истории становятся легендами...

ВОРНИНГ: НЕКАНОН, так что тем, кто не любит неканонических персонажей и вариации, читать не рекомендуется, разочарование для Эд/Уинри-манов

Написано около года назад на день Валентина для беты и некоторых других ПЧ, так что... на этот раз дарится вам.

Вдохновлена артом CheekiSquirrel, за который ей моё отдельное спасибо (хоть она его никогда наверное и не прочтёт). Поскольку персонажа не знала, имя девушки своё.

В общем, вего понемногу - романс, ангст, экшна чуток может...

С чего начинаются легенды...

С чего начинаются легенды...

С чего начинаются легенды?
Некоторые начинают рассказывать их с предыстории родителей главных героев своей повести. Некоторые – с рождения этих самых главных героев. Некоторые рассказывают только про их деяния, лишь вкратце упомянув: родился, женился… Иногда, если в легенде речь идёт о любви, начинают со знакомства тех, кому далее предстоит жить долго и счастливо и умереть в один день или одному рыдать над могилой другого, мстить за него или следовать за ним…
С чего бы не начинался рассказ, легенда всё равно останется легендой, обросшей домыслами и преукрасами… на то она и легенда…

…Поезд прибыл на вокзал Западной вовремя… Гул паровых котлов суета выходящих людей, голоса… всё это растворило в себе сошедших на перрон невысокого парня лет 17-18 и крупного… человека, зачем-то облачённого в странного вида металлический доспех.
- Ну и что теперь?
…Полковник сыграл с братьями Элриками странную шутку. Он лишь сообщил, что их встретят и введут в курс дела, не более того.
- Не знаю, братец…
Парень поднял голову кверху. Закат начинал ласкать оконные стёкла и сжигать небо… красиво здесь всё-таки!
…Полюбоваться вдоволь не удалось. Неожиданный шум привлёк внимание обоих.
…Эдвард едва успел отпрыгнуть, как рядом с ним что-то взорвалось.
Нападение? Терроризм?
…Откуда-то появились странные люди … или не совсем люди? Их было несколько, но менее опасными они от этого не становились.
Посреди поднявшейся паники сложно было что-то разобрать… кажется, железнодорожники всё-таки начали выводить отсюда людей… отлично, значит, не надо бояться кого-то задеть.
…Краем глаза Эдвард заметил девушку – невысокую, довольно спортивного вида, хотя и достаточно стройную. Она с беспокойством и недовольством смотрела на происходящее, к чему-то готовясь.
- Уходите! Здесь опасно!
Девушка повернулась на его окрик. Казалось, сначала она слегка вскинула брови, но предпочла ответить:
- Опасно? О, дааа…
Её глаза как-то странно блеснули, и она начала стягивать с ручки аккуратную чёрную перчатку, под которой обнаружились… круги преобразования.
Только сейчас братья заметили крошечный кусок цепочки, торчавший из кармана её брюк.
- Вы берите тех, я – тех.
…Стороннему наблюдателю показалось бы, что противники отлетают на несколько метров. На самом деле это были просто сильные воздушные волны, появлявшиеся по мановениям рук девушки.
Одному ретивому нападающему удалось подойти к ней на расстояние руки, и он решил попытаться ударить.
Зря.
Она будто случайно коснулась его головы. Еле заметная вспышка – и нападавший упал замертво без каких-либо заметных следов или ран.
…Когда всё закончилось, она наконец подошла к братьям.
- Так, тех, кто жив, не убиваем, берём для допроса. Скоро должно прибыть подкрепление. Надеюсь… Интересно, кого это они так встречали… Уж не вас ли?
- Не должны вроде… хотя… надо подумать.
Она на мгновение задумалась, затем снова обратилась к ним.
– Мы это расследуем. Так или иначе, вас я встретила, как и просил Рой.
- РОЙ??? – она называет полковника Рой??????
- Ну да… он просил меня встретить вас и ввести в курс дела. Видите ли, я в Западной единственный (чёрт бы их там всех в Центральной побрал) госалхимик.
- Так ты…
Девушка словно опомнилась и обезоруживающе улыбнулась:
- О, простите, не успела представиться. Ирен Белл, Немёртвый Алхимик…



Почему её так назвали?
А кто знает?
Говорят, сам главнокомандующий посмеялся и сказал: «Какая милая живая девушка!»
Не мог он знать всего… не мог… они запретили ей делать то, что она сделала тогда, будучи ещё маленькой девочкой – слишком редка способность к органической алхимии… они обо всём позаботились и именно поэтому отправили её ещё несколько лет назад подальше от Центральной…
…Ирен Белл, Немёртвый Алхимик, 17 с половиной лет…
Подопечная Роя Мустанга и его жены… Дочь государственных алхимиков, погибших при исполнении почти 8 лет назад…

- Братик, а ведь она тебе нравится…
- Не говори чепухи.
- Почему чепухи? Это правда.
- Да ну тебя…

- Эммм… Мисс Ирен…
- Что? – она обернулась, хотя уже уходила к себе в комнату. Общежитие Западной было на редкости неплохим, хоть и не шикарные аппортаменты, но жить было очень даже можно.
- Не обращайте внимания на его характер. Вы ему нравитесь…
Она задумалась. На мгновение Алу показалась, что она слегка улыбнулась. Или нет?
- Спасибо, Ал… я… буду знать…

Стук в верь застал его только что после душа в пижаме.
Странно… Ал? Вряд ли…
…Когда он открыл дверь, на его лицо резко запросилась краска.
- Можно? – Ирен говорила обыденно, словно не видела перед собой парня в пижаме.
- Нууу…
- Можешь не смущаться, я выросла в армии… но если ты занят… - она слегка смутилась – странно… - Я просто хотела обсудить, что нам делать дальше. В свете новых фактов…
- Нет, заходи, раз уж пришла…
…Улик действительно накопилось много, но разобраться в них было не просто. Казалось, только начинаешь что-то понимать – и ниточка обрывается…
…Они говорили долго… сначала о деле, потом просто так…
…Её внимание привлёк автопротез.
- Красивая рука… можно посмотреть?
- Нуу… да… конечно…
Странно… никто ещё не называл его правую руку красивой…
Пальчики пробежали по блестящему металлу автопротеза…
- Замечательная работа…
Она подняла глаза и встретилась с его взглядом.
Пора идти… Сейчас…
Ноги не повинуются… Не хотят?
..Ну вот… сейчас она встанет и уйдёт… снова... как обычно…
Встать и уйти…
Но вместо этого губы соприкоснулись в лёгком боязливом поцелуе…
…Она снова выпрямилась и взглянула ему в глаза…
Она это сделала?????
…Он это сделал???
Нет, пора, пора, уходить, уходить…
Вместо этого они снова прильнули к губам друг друга… Уже увереннее, уже серьёзнее…
Лоб ко лбу, глаза в глаза…
- Эм… Ирен… не знаю, как ты на это отреагируешь… но, кажется… я люблю тебя…
Вместо ответа она снова легко и коротко поцеловала его.
- Такой ответ тебя устроит?
Он улыбнулся – довольно? Облегчённо?
- Вполне…
… и снова приник к её губам…
Сильнее, жарче…
Он крепче обнял её за талию, её рука – на его плече…
Уйти?
…А гори оно всё синим пламенем!!!!



- Как идёт расследование, Цельнометаллический?
- Потребуется время. Поэтому прошу временно перевести меня в Западную штаб-квартиру.
Минутное задумчивое молчание.
- Резонно. Народу там мало, а заварушка намечается. Получишь перевод.

- И как это понимать?
Взору сошедшего полковника Мустанга предстало следующее зрелище: Цельнометаллический по-свойски приобнимал его подопечную, а та, опустив голову ему на плечо, довольно млела под лучами тёплого солнца…
- Нуу… вот так и понимать…
Сказать полковник на это ничего не успел.
- О, я смотрю, дети нашли общий язык? – из вагона наконец вышла миссис Мустанг, довольно и загадочно улыбаясь.
Полковник неодобрительно воззрился на жену. Та негромко засмеялась.
- Неужели ты не понял, почему он на самом деле попросил перевод?
- Но…
- Да ладно тебе. И вообще, мы приехали проверять дела в Западной, а не их личную жизнь…

***

…Свет погас…
Риза подбежала к молодой девушке-алхимику.
Ирен явно была в состоянии аффекта. Её глаза словно глядели в никуда.
Алхимик взглянула на то, что вышло из её труда. Лицо исказил нервный смешок.
Эдвард лежал всё так же навзничь. Он был жив. Раны не было. Как не было и автопротеза, вместо которого красовалась вполне нормальная правая рука – зеркальное отражение левой. Как больше не было и того молодого волка, которому не повезло полюбопытствовать, что за шум творился здесь...
Ирен засмеялась… не своим, почти истеричным смехом…
- Шу Такер… был дилетантом…
Риза попыталась обнять её… На минуту Ирен опустилась на плечо женщины и затихла… затем встала и всё в том же полубессознательном состоянии отбрела немного в сторону… и, не устояв на ногах, упала.

… «Нет! Только не это!»
Она подбежала к раненому стремительно теряющему кровь алхимику.
Почему нападавшие скрылись – она не поняла. Видимо, они осознали, что проиграли, но ей сейчас было не до того.
«Нет… пожалуйста…» С трудом сдерживались слёзы то ли ярости, то ли боли…
Неожиданный шум в кустах…
Взгляд в сторону…
Решенье пришло мгновенно. Думать было некогда.
Взмах рукой, активация круга…
- Неси его сюда, Ал.
- Но…
- Неси! Ты хочешь, чтобы ОН жил?
- Да, но… что вы… ты… хочешь сделать?
- А ты догадайся…

…Врата? Зачем они тут?..
- Плата…
- Соединить двоих воедино… жизнь одного – за жизнь другого.
- Он уже почти ушёл…
- Почти…
…казалось, прошла вечность…
- 300 лет…
- Что?
- 300 лет Привратницей…когда проживёшь свою жизнь… такова цена…
- Что значит «Привратницей»?Я никогда не слышала…
- Приветствовать, охранять, провожать, защищать, говорить…
- Зачем?
…Молчиние…
- Ты согласна?
- Да…

..Когда на поляне появились Мустанги и подполковник Армстронг, всё было почти закончено…



…Это место было слишком красиво для трагедии. Лес, точнее, практически его опушка, буйная зелень, трава на которой хочется делать всё, что угодно, только не умирать… а солнце, как назло, светило и грело так, что даже мертвецы, знай они, каково тут, захотели бы воскреснуть…

…Она сидела в палатке. Просто сидела и смотрела в одну точку. За весь позавчерашний и вчерашний день она не сказала почти ни слова.
И миссис Мустанг это совершенно не нравилось.
- Ты собираешься идти к нему?
Алхимик подняла глаза.
- Зачем?
- Затем, что ты этого хочешь. И он тебя ждёт.
Ирен покачала головой.
- Чушь. Как он может меня ждать после того, что я с ним сделала?
Так… вот оно что…
Ощутимый, хоть и не болезненный подзатыльник был настолько неожиданным, что она поначалу не знала, как на него реагировать.
- Дура. Ты вытащила его с того света, чтобы вот так бросить?
Алхимик, очнувшись, посмотрела на миссис Мустанг.
- Нет… - неожиданно она рассмеялась, слегка истерично, но облегчённо. – Да, Ри… я действительно дура…
Женщина слегка приобняла её.
- Ладно, ты просто перенервничала…
Помолчав секунду, она добавила.
- И всё-таки: иди к нему.
Алхимик улыбнулась.
- Да, конечно… куда я денусь…

- А, вот и ты наконец! Почему ты не приходила? Я ведь и обидеться могу…
Она внимательно поглядела на него. Кажется, он перенёс всё лучше, чем можно было предположить сначала.
Она не поняла, говорит он нарочито бодро или у него действительно хорошее настроение.
- Как ты себя чувствуешь?
- Отлично. Как новенький. Только есть всё время хочется, - он усмехнулся. Она тоже едва заметно улыбнулась – на миг. Разговор должен быть серьёзным.
- Эд, мне надо поговорить с тобой.
- Запросто. Что случилось?
- Видишь ли… я… мне пришлось…
- Ааа, ты об этом?
Она удивлённо уставилась на него.
- Ты знаешь?
- Нууу… миссис Мустанг мне рассказала…
«Ри, ты - зараза…»
Она опустила голову.
- Прости…
- За что? За то, что ты спасла мне жизнь?
- За то, ЧТО я сделала…
- Повторяю: спасла мне жизнь. И хватит об этом, ладно?
Она вздохнула.
- Хорошо…
Однако лицо её до сих пор оставалось… не грустным, но далеко не лучащимся счастьем.
Он сжал её руку.
- Слушай… это я должен говорить тебе спасибо… и если ты думала… - он помолчал. – И вообще… после того, что ты со мной сделала… ты просто обязана потом выйти за меня замуж!
Она удивлённо-недоверчиво посмотрела на него.
- Ты что, серьёзно? Но…
- А что? Ты ведь не против, надеюсь?
Она устало улыбнулась.
- Да нет… куда ж я от тебя денусь…
…Неожиданно он хитро улыбнулся и несильно потянул её к себе. Она не удержалась и через секунду оказалась в лежачем положении, прижатой к нему.
- Ты что? – она не знала, смеяться или сделать ему выговор. – Ты совсем слаб.
- Вот и будешь меня лечить…



- Ну и где она?
- Пошла к нему.
- Должна бы уже вернуться к нам. Что она так долго?
- Нуу… думаю, она уже к нам не вернётся. По крайней мере сейчас.
- Это почему? Пойду…
- Не беспокой детей.
- Детей?
- Ну да… они ведь наши дети… наши старшие дети…

***
(6 лет спустя)

…На маленькой затерянной в лесу поляне показались молодая женщина и волк. Подойдя к одному из деревьев, женщина привстала на одно колено.
- Давай, беги. Я буду ждать тебя здесь.
Она легонько чмокнула волка в его холодный нос.
Волк поглядел на нёе своими почти человеческими глазами и ткнулся носом в живот женщины.
- Не беспокойся, о нём я тоже позабочусь… - женщина улыбнулась.
Волк поспешно легонько лизнул её в щёку и скрылся за деревьями. Женщина поудобнее устроилась под деревом и стала ждать, задумчиво улыбаясь каким-то своим мыслям, но не забывая поглядывать по сторонам. Рядом с собой она положила мужскую одежду…

Лето в Северной недолгое, и потому оно столь прекрасно. Его короткую жизнь с лихвой компенсирует то буйство, то неистовое желание жизни, которым природа встречает его и сопровождает на всём его протяжении. А теплые дни, пусть и не особенно многочисленные, только подчёркивают его прелесть.

…От лёгкой задумчивости её отвлёк еле слышный шорох.
Она прислушалась.
Отлично, он вернулся, хвала Вратам. Он специально шуршал условленным образом – чужих она не ждала и была готова убить.
Через секунду из кустов показался всё тот же волк. Он торопливо подбежал к женщине и лизнул её. Она обняла его за шею, почувствовав тепло и мягкость шерсти. Миг – и она уже в крепких мужских руках.
- Ну, что там?
Он фыркнул.
- Даже усом не ведут. А ведь мы у них под самым носом…
- Вот и хорошо, – она улыбнулась. – Ладно, одевайся, нас уже ждут в штабе. Доложим обо всём поскорее…
Он усмехнулся.
- Слушаюсь, миссис Элрик!

Говорят счастья нет?
Да вот оно – смотрит янтарными глазами и весело улыбается (и когда только успел одеться?).
Говорят – но врут.



…О них ещё будут ходить легенды. Кто-то будет говорить о нечистой крови, кто-то о Янтарном Роде, кто-то просто – о людях, вошедших в историю. Кто-то будет рассказывать байку: мол, они исчезли неведомо куда, а их могилы пусты…
…Но всей правды о них не узнают. Никогда.

@темы: =G=, =Джен=, =Другие персонажи=, =Drama=, =Romance/Fluff=

---

Снежная сказка (Romance, флафф)

[Капитан Вовремя]

Название: Снежная сказка
Фэндом: FMA
Автор : @sha
Персонажи (Пейринг): Эдвард/Винри
Рейтинг: PG-13
Жанр: драббл, гет, romance, флафф
Дисклеймер: Мне чужого не надо. Герои принадлежат их создателям
Саммари: Новогодний отдых Стального алхимика
Размещение: Да где угодно, только с моим авторством.
Предупреждение: Алхимик на коньках
От автора: Фик почти розовый и пушистый. Маленький подарочек всем единомышленникам на праздник Всех влюбленных.

Снежная сказка

Черт же меня дернул согласиться идти сюда с тобой!
Но… Не знаю, на счастье или нет, но я никогда ни в чем не мог и не смогу тебе отказать, будь то покупка новой отвертки или звезда с неба. В прочем, звезду с неба ты никогда и не просила. Но если бы вдруг такое случилось, я бы все равно исхитрился и достал бы ее. Для тебя. Только бы увидеть радость в твоих глазах. И сейчас, чтобы ее увидеть, я сижу на холодном льду и гляжу на тебя снизу вверх. Ты сейчас такая, такая… неописуемая! Твои щеки покраснели от легкого мороза и ветра, глаза горят и смеются. И губы твои украшает неповторимая улыбка. Я могу просидеть так бесконечно.
Ты вытащила меня на этот чертов новогодний каток, и на мою железную ногу, разумеется, конька не нашлось. Пришлось применять алхимию. Но получилось вроде бы даже неплохо, никто, вроде, не пялится и не шарахается. И ты знала, что на коньках я стою впервые, а сама легко и непринужденно кружила вокруг, когда я, кряхтя и ругаясь сквозь зубы, пытался сделать пару шагов. Ты все время улыбалась. И вот теперь я упал и сижу. А ты подъезжаешь ко мне и пытаешься помочь подняться. Но куда тебе, тоненькой и хрупкой, поднять меня, наполовину железного? Разумеется, ничего у тебя не выходит. И ты падаешь на меня. Теперь мы вместе лежим на льду. Твое лицо, нежное и почти детское, так неожиданно оказалось совсем близко, щека скользнула по моей, уже покрывшейся светлой юношеской щетиной. Ты сразу же отстранилась и покраснела, не спас даже румянец от мороза. И глаза отвела. Ты попыталась встать, но у тебя не вышло, и ты снова на меня падаешь, только уже выставляешь вперед руки и опираешься мне на грудь. Снова улыбаешься. Я не могу на тебя налюбоваться. Тут мне на нос опускается большая снежная пушинка и сразу же превращается в капельку воды. Мы оба следили за ее падением до моего носа и теперь смеемся, представив, как это выглядит со стороны. Тебе удается слезть с меня, и ты отъезжаешь в сторону, давая возможность подняться и мне. Я поднимаюсь, все еще наблюдая за тобой. Ты кружишься в больших, опускающихся на землю хлопьях снега. Я еле-еле подъезжаю к тебе, все еще не отводя взгляда. Ты останавливаешься и дышишь на свои руки. Клубы пара вырываются из твоего рта, закрывая на мгновение твое лицо. Я беру твои руки в черных бархатных с черной же шелковой вышивкой, но очень непрактичных перчатках в свои. У меня только одна рука, которая может подарить тепло твоим, и я сам начинаю на них дышать. Ты с благодарностью и теплотой смотришь на меня. Мои глаза, золотые, цвета солнца, должны согревать сильнее, но твои, казалось бы, холодного синего цвета, согревают меня как ничто другое во всем свете. Они такие теплые и глубокие, что я тону в них каждый раз. И никогда не могу отвести взгляда первым. Снег украсил твои волосы сеткой из белых пушистых снежинок, и ты стала похожа на принцессу из какой-нибудь северной сказки. Боже, как же ты красива! Я бы пол жизни спокойно отдал, только чтобы вторую половину не отрываясь глядеть на тебя.
Но какой-то идиот, проезжая, толкает тебя, и ты снова летишь на меня. На этот раз я остаюсь стоять на ногах, а ты просто прижимаешься ко мне. Я чувствую, как твой легкий стан касается меня. Как начинает неровно трепетать сердце, потому что мое сердце отбивает точно такую же дробь. Ты поднимаешь на меня свои необыкновенные глаза и снова начинаешь краснеть. Пытаешься отстраниться, но я не разжимаю рук на твоей талии. Но ты и не очень сопротивляешься. Я все еще смотрю в твои глаза, потом аккуратно и со всей своей нежностью провожу пальцами по твоей щеке, легонько приподнимаю твоё лицо за подбородок и целую. И Мир перестает существовать. Остается только твое тело, прижимающееся ко мне, твои руки на моей шее, мои руки на твоей талии и твои губы, такие мягкие и сладкие. И наш первый поцелуй под первым в этом году снегопадом.

@темы: =PG-13=, =Гет=, =Эдвард Элрик/Уинри Рокбелл=, =Romance/Fluff=

---

Agnst + Humour (Мда, мою голову и такое посещает)

[Lirenna]

Название: Воспоминания девушки-змеи.
Жанр: agnst, humour, POV Мартел
Рейтинг: пока G
Статус: незавершен
Персонажи: Мартел, Грид, Дорчетт, Роа. Также планирую добавить в этот список Роя Мустанга и его подчиненных))
Дисклаймер: Ни на каких персонажей не претендую, никакой прибыли не преследую, ничего себе не присваиваю. В общем, абсолютно законопослушный человек))
Предупреждение: Бэты у меня нету. Хнык(
Примечание: А ведь мою больную головушку осенило: а почему, собственно говоря, нет ничего о химерах? Так что та крохотная часть, которую я выложу, является только началом. Хочу "пустить" легкую романтическую линию и постепенно увеличить рейтинг до R (мол, чем дальше, тем страшней))
Благодарность: Всем, кто осилит этот бред))) А так, милости просим-с…

Да, и если кого-то это интересует - я выложила 3 микрочасть. Хотела, конечно, побольше написать, но сколько получилось))

* * * *

…Я сидела на полу, злобно уставившись в белый потолок. Однажды мы выберемся отсюда и тогда… Тогда…
Рядом, прислонившись к пыльной стене, стоял Дорчетт с аналогичным выражением лица.
- Да, когда-нибудь мы сможем выбраться отсюда… - неожиданно тихо сказал он. Его странные глаза, казалось, светились в вечном полумраке камеры.
Я с легким удивлением уставилась на него. Он, что, мысли научился читать? Хотя… О чем еще можно думать в этой гребаной лаборатории?
- Я бы не был столь уверен, - раздался ворчливый бас из другого конца комнаты, - Скорей всего мы тут просто-напросто спятим или подохнем от передозировки.
- Роа, ты, как всегда, оптимистичен до неприличия, - усмехнулась я и перевела взгляд в пол, который за все эти годы заточения успела выучить до последней трещины.
Передозировка… Последние лет пять на нас проверяют различные экспериментальные препараты местного производства. Только в нашей камере из-за личной непереносимости или передозировки умерло уже три химеры.
Что-то гадко шевельнулось в душе. Ну, или что там от нее осталось.
Просто, в последнее время я перестала спать по ночам. Совсем. Наверно, это реакция на лекарства, а может что-то еще…
И вот последние три или… нет, наверно, уже последние четыре дня я слышу, как по ночам тяжело хрипит Дорчетт.
А потом все стало повторяться. Повторяться то, что было с остальными людьми, скрещенными с животными. С теми, кого вынесли из нашей камеры. Вперед ногами.
Сначала он совсем перестал есть. Конечно, если то, что здесь дают вообще можно назвать едой.
Потом он стал подолгу спать. Бодрствовал он, возможно, всего часов пять в день.
Сейчас он практически не разговаривает, только апатично смотрит куда-то сквозь стену.
Его по-детски выразительные глаза, в иное время задорно сверкавшие, почти потухли.
- Я сейчас слышу, как там, - Дорчетт медленно поднял глаза вверх, - на улице, идет сильный дождь. И что на третьем этаже ученные говорят о каком-то новом препарате, который способен парализовать отдел мозга, отвечающий за память.
- Ты правда это слышишь? – пораженно спросил Вулч. В темноте тускло сверкнули его опасно заостренные зубы. Его человеческая сущность уже давно была смешанна с ДНК аллигатора.
- А еще, - не обращая внимания на его вопрос, продолжил Дорчетт, - Я чувствую запах свежих булочек с корицей за четыре квартала отсюда.
Теперь уж и мы с Роа обменялись изумленными взглядами.
- Все мои чувства резко обострились, - не глядя на нас, пояснил он, - Я слышал, что именно так пес ощущает себя перед смертью.
- Щас! Разбежался! – я рывком поднялась с пола, едва сдерживая рвущиеся наружу злость и отчаянье, - Ты, значит, помереть собрался?! Нас бросить решил, да?! То есть ты себе подохнешь преспокойненько, а мы здесь останемся?! Да ты знаешь, КТО ТЫ ПОСЛЕ ЭТОГО?! А ну отпусти меня! Сейчас, я ему устрою… Отпусти, кому сказала!!!
Но Роа, упрямо сдвинув брови, крепко держал меня. Ярость заволокла сознание красным дымом. Я даже не чувствовала, как по щекам, оставляя длинные мокрые полосы, жгучим рассолом бегут слезы…


* * * *

- Просыпайся! Нас ждут великие дела!
- Мартел, чтоб тебя… - просипел едва продравший глаза Дорчетт и посмотрел на меня, как ветеринара-садиста, - Ну какого хрена, а?! Я ж всего три часа назад спать лег!
- А вот не фиг было вчера с Гридом всю ночь бухать, - отрезала я, стягивая с него одеяло, которым сама же его и укрыла в прорыве пьяной сентиментальности.
Пес с трудом поднялся на ноги, отчаянно зевая и дрожа от недосыпа. Именно от недосыпа, поскольку его, как и нас, остальных химер, похмелье практически не мучило.
А вот Грида…
- Тво-о-ю ма-а-ать… - на пороге появился невообразимо бледный гомункул, державшийся за голову, - Это скоко ж я вчера выпил?! Моя башка-а… такое чувство, как будто, она щас взорвется!
- Могу ускорить процесс, - со своей фирменной улыбочкой, отозвался сидевший за барной стойкой Кимбли. Я только хмыкнула.
Вот ведь странно… Я заметила, что этот тип всегда превосходно чувствовал себя после таких масштабных попоек. То ли его организм обладал таким же чудесным свойством, что и наши, то ли он очень мало пил, что вызывало у меня немалые подозрения. Словно, он не может позволить себе расслабиться. Дело тут даже совсем не в том, что он по пьяни начнет всех взрывать направо и налево. Сомневаюсь, что его вообще это волнует.
- Ха… Пожалуй, начну с чего-нибудь менее радикального, - продемонстрировав свои 32 акульих зуба, Грид подошел к барной стойке и принялся готовить себе причудливый коктейль из сорокоградусной водки, столетнего коньяка, изысканного красного вина и теплого пива.
- Мда… - наблюдая за его действиями, протянула я, - Итак, дамы и господа, перед вами два надежных способа покончить жизнь самоубийством. И тот, и другой гарантируют полный снос башки. Первый – быстрый и эффектный. Второй – мучительный и дорогой. Так, если нет разницы – зачем платить больше?
Дорчетт, почти пришедший в себя, едва сдерживался, чтобы не заржать в полный голос.
- Кстати, ты не забыла, что сегодня твоя очередь убирать? - чуть успокоившись, повернулся ко мне Пес.
Грид тем временем залпом выпил заботливо приготовленную им самим «бодягу», трезвея буквально на глазах. Потом он почти мечтательно посмотрел на меня.
- Итак, представляю вашему вниманию, - в том же тоне, что и я, отозвался гомункул, с широченной улыбкой протягивая мне швабру, - Швабра нового поколения. Проста в использовании, требует максимум физических усилий, имеет приятный дизайн доисторической эпохи. Внимание! Только сегодня при покупке нашего товара вы совершенно бесплатно получите в комплект симпатичную девушку, которая, благодаря своей невероятной гибкости, способна очистить дом даже в самых труднодоступных местах.
Дорчетт так и покатился со смеху, Кимбли усмехнулся еще шире, а я попыталась взглядом испепелить Грида на месте. Ничего не вышло - он даже не вспотел.


* * * *

…- Милочка, а ты ничего не перепутала? У нас тут армия вообще-то.
Вслед за этими словами волной прокатился смешок.
Черт, как же хочется сбить с его рожи эту гаденькую улыбочку!
- Сама, наверно, знаешь, - нагнулся ко мне высокий лысый парень, продолжая противно усмехаться, - Как нам здесь женской ласки не хватает, и…
Договорить он не успел. Я крепко сжала ладонь в кулак и от всей души вмазала ему, не дожидаясь продолжения его страстного монолога о том, в качестве кого он меня здесь рассматривает.
Судя по недовольному гулу, этот озабоченный придурок является для остальных местным авторитетом. А если учитывать, как сразу помрачнели лица стоящих рядом с ним, то так оно и есть.
- Вот стерва! – с почти детским восторгом воскликнул «авторитет», вытирая кровь, стекавшую по подбородку из разбитого носа, - Баба должна знать свое место, а до этой, видно, немного не доходит. Может, поможем ей это осознать?
К сожалению, против доброй половины взвода не попрешь. Я только скрипнула зубами от бессилья.
- Ну, ты, как всегда в своем стиле, - раздался бодрый голос за моей спиной.
Я обернулась. Невысокий, но мускулистый парень уверенным неторопливым шагом подошел к лысому.
- Я тут смотрю, тебе любая девка по тыкве может настучать. А ты сам дверью не ошибся часом? Это тебе не клуб «тех, кто разбелил свой синий цвет». У нас тут армия вообще-то.
Раздался дружный мужской смех. По-моему смеялись даже «авторитетные» дружки.
- Да пошел ты, - неожиданно расхохотался лысый, - Вот ведь сволочь! Даже в морду дать не могу! Ладно, ребят, пошли портянки наматывать.
И вся компашка с гоготом скрылась в дверях казармы.
- А ты круто ему съездила, - заявил мой случайный спаситель, - А то он девок…кхм, то есть женщин ни во что не ставит. Так, может, хоть че-нить в башке просветлится.
- А почему он тебе врезать не может? – неожиданно для себя спросила я.
Парень провел рукой по коротким темным волосам и добродушно рассмеялся.
- Да этот придурок мне в карты проиграл. Сам виноват, это он такое дурацкое желание загадал. Я ему еще два дня все что хочу, могу говорить, а он мне кулаками отвечать не имеет права.
Он молча посмотрел куда-то вдаль, словно что-то высматривая.
- Да, кстати, - он повернулся ко мне, - Стою, чего-то тут… Мы ж еще не познакомились даже.
Да, глаза у него просто потрясающие…
- Я – Дорчетт, - он с улыбкой протянул мне руку.
- Мартел, - я крепко пожала ее и невольно рассмеялась, - Ну, вот и познакомились…


* * * *

После многочасовой уборки мне больше всего хотелось две вещи: выматерить весь окружающий меня мир и развалиться на диване, вытянув ноги. Первое мое желание было исполнено с лихвой, а вот со вторым был полнейший облом, поскольку там уже прочно обосновался его законный хозяин, который, услышав мой красочный мат, с искренним недоумением уставился на меня.
- Ты чего, Мартел?
Я устало вздохнула и села на стул рядом с барной стойкой. Ну, хоть тут мне повезло. А то обычно это место регулярно занято нашим талантливым пиротехником.
Грид с улыбкой кота, объевшегося сметаной, вытянул ноги. Мне оставалось только молча завидовать.
- Хм… А где Роа с Дорчеттом?
- Да вроде бы, тренируются, как обычно, - задумчиво сказала я, любуясь его накаченным телом.
Эм? То есть… это… ЧЕГО я делаю?!
Грид перехватил мой взгляд и весьма недвусмысленно улыбнулся.
Эдакая смесь торжества и разврата. Или торжества разврата?
Тьфу! О чем я думаю?!
Я перевела взгляд и надулась, как сыч.
Ну уж нет! Пусть не думает, что он тут такой единственный и неповторимый! Пусть обломится… также как я с диваном!


* * * *


Буквально минут через десять с тренировки вернулись ребята. Вообще нужно сказать, что они тренируются каждый день.
Как частенько поговаривает Роа: «В здоровом теле - здоровый дух» или «Физические упражнения не только улучшают общий эмоциональный фон индивидуума, но являются отличной профилактикой сердечно-сосудистых заболеваний, а также…» Угу, он любит завернуть какую-нибудь заумную фразочку.
Что касаемо Дорчетта, то он просто не мыслит жизни без спорта.
Хотя кому я вру?
Просто у него нет выбора. Знает ли, когда к вам подходит такой здоровенный бычара и начинает компостировать вам мозг о пользе физических упражнений, при этом, таща вас за шкирку на выход, вы бы тоже согласились.
Ну а Дорчетт – мальчик умный. Он нашел этому какое-то религиозное объяснение и теперь старательно делает вид, что эти занятия проходят по его личной инициативе.
Ну, вообще-то, если честно, они оба занимаются потому, что они очень ответственные. Это я просто на них злюсь за то, что они мне, гады, проспорили стольник и все никак не вернут.
- Значит так, ребятки, я тут с вами троими серьезно поговорить хотел, - прервал мои размышления Грид.
Мда, тон какой-то зловещий. Как будто, сейчас выдаст нам страшную тайну. Кхм… Ладно, все. Надо собраться.
- Что-то случилось? – встревожено спросил Дорчетт, на всякий случай, пальцем проверив остроту своей катаны.
Засунул палец в рот. Острая.
- До меня тут кое-какие слухи дошли, - продолжал в том же духе гомункул, - Что в Централе и Ист-Сити появился маньяк, который убивает исключительно государственных алхимиков.
Мы втроем недоуменно переглянулись.
- И что? – хором спросили мы.
Грид устало посмотрел на нас своими нечеловеческими фиолетовыми глазами. Мы как-то сразу заткнулись.
- Мало кто остался жив после его нападения. Один из них какой-то пятнадцатилетний пацан, который, вроде бы, в двенадцать лет прошел экзамен на госалхимика.
У меня отпала челюсть.
- Во сколько?!
- В двенадцать, - повторил Грид, и на его лице вновь появилась недобрая ухмылка, - А теперь, господа…
Наверно, что-то изменилось у меня во взгляде, потому он тут же добавил:
-…да, и ты Мартел. Итак, самое интересное. Его братец остался жив, хотя некоторые клятвенно заверяют, что видели, как его доспехи, в которых он за каким-то хреном ходит, разлетелись на осколки.
- Так значит… - ошарашено протянул Роа, и Грид кивнул, не дожидаясь конца его фразы.
- Да, братишка его с секретиком. Но не будем делать поспешных выводов. – Гомункул неторопливо встал с дивана и привычно засунул руки в карманы, - Для начала надо все разведать. Так что, ребятки, собираем манатки и едем в Ист-Сити.
Ну что тут еще добавить… Иду собираться.

* * * *


…Этот коридор, освещенный каким-то странным зеленым светом, кажется просто бесконечным. Я плохо понимаю, что происходит. От адской боли в ноге я дважды теряла сознание, а придя в себя я вновь вижу ту же картину перед глазами: ослепительно яркая вспышка света и далекий, почти нечеловеческий крик: «Ма-а-арте-э-эл!!!»
Я не чувствую правой ноги. Вместо нее - одна сплошная кровоточащая рана. Так вот оно что… Значит, я подорвалась на противопехотной мине.
Резкая боль. Из горла вырывается слабый стон. Я всеми силами стараюсь снова не потерять сознание.
- Осторожней! – прямо над ухом раздается чей-то требовательный голос.
А, наверно, тот, кто тащит меня, сделал какое-то резкое движение, из-за которого я чуть не вырубилась. Наверно…
Я с огромным усилием разлепляю глаза. Меня уже очевидно куда-то принесли. Свет в этой комнате нестерпимо режет глаза. Очень сильно пахнет лекарствами и чем-то еще. Я хочу закрыть глаза, но они тут же распахиваются сами. От ужаса.
На хирургическом столе в центре комнаты лежит Дорчетт. Его руки перетянуты тугими кожаными ремнями. Двое врачей готовят какой-то раствор для инъекций. Еще один – молодой мужчина в очках – что-то старательно записывает в блокнот. Со стола, прямо на пол, размеренно капает темно-бордовая жидкость. Кровь.
- Дорчетт!
Я отчаянно пытаюсь вырваться из чьих-то рук, хотя невероятно четко понимаю, что все равно и шагу не смогу ступить.
Дорчетт слегка приоткрыл глаза и с видимым усилием сконцентрировал на мне свой измученный взгляд.
- Мартел?! – удивленно воскликнул он, пытаясь приподняться на локтях.
Неожиданно я ощутила неслабый удар по голове и провалилась в темноту…


* * * *

- А я сказала – не буду!
- А я говорю – надевай!
Мы уже устроились в поезде, причем, нужно сказать, устроились довольно неплохо. Дорчетт ушел осматривать вагоны, и судя по тому, что он еще не вернулся, его внимание наиболее всего привлек вагон-ресторан. Грид, против своего обыкновения одетый в темно-серый плащ, задумчиво смотрел в окно, подперев голову рукой в кожаной перчатке. Роа же битый час требовал, чтобы я надела этот идиотский полосатый свитер.
- Да зачем?!
- Я слышал, что на Востоке сейчас холодно, - невозмутимо ответил Роа, - Еще не хватало, чтобы ты простудилась.
Блин, ну че он ко мне пристал?
- Слушай, ну ты мне кто? Папа? – уже с изрядным раздражением отозвалась я.
- А что обязательно быть твоим отцом для того, чтобы дать тебе совет?
- Совет?! Это по-твоему совет?! Да еще немного и ты сам напялишь мне этот свитер, не дожидаясь моего пассивного согласия!
- Да я о тебе же забочусь! Ну чего ты упрямишься? Тебя ж в конце концов не с бараном скрещивали!
- Вот давай только не без этого! Я же не перехожу на личности.
- Просто надень свитер, и никто никуда не будет переходить! – продолжал наступать Роа, сдвинув густые брови на переносице.
- А я сказала, что не буду!
- Да заткнитесь вы уже оба! У меня башка от ваших воплей распухла! – оторвав свой царственный взор от окна, повернулся к нам недовольный Грид.
- Извини, - в один голос сказали мы и продолжили молчаливую дуэль взглядами.
Гомункул устало вздохнул и закатил глаза, всем свой видом показывая, что мы безнадежны.
В тот момент, когда Роа, судя по красноречивому взгляду, попытался мысленно обозвать меня неблагодарной гадюкой, к нам подошел Дорчетт.
- А, наконец-то! А то я уже хотел в розыск тебя объявлять, - привычно улыбнулся Грид, но тот никак не отреагировал на его ироничное высказывание.
- Дорчетт? – гомункул от удивления аж снял свои очки, глядя на его остекленевший взгляд и плотно стиснутые зубы, - Ты чего?
Но вместо внятного ответа он стал мелко-мелко трястись.
- Что случилось? – вскинул брови Грид, - Ты что, встретил людей, занимающихся отловом бездомных собак?
Дорчетт отрешенно помотал головой.
- А может ученных? – предположил Роа.
Вновь отрицательный кивок.
- Военных?! – вскочила я, предположив самое худшее.
- Д-да нет же, - слегка заикаясь, пробормотал Дорчетт, продолжая трястись. Потом он обернулся на ту дверь, из которой вышел, и неожиданно тихо сказал:
- Роа, держи меня.
- Чего?! – округлились глаза у бывшего солдата Аместриса.
- Может быть ты объяснишь… - начал было Грид, но осекся, посмотрев за спину Дорчетта. Мгновением позже гомункул согнулся пополам, задыхаясь от дикого хохота.
Из той самой двери, следом за нашим «партизаном» вышла молодая холеная женщина с… тремя кошками!
Роа вышел из столбняка первым и попытался ухватить нервно вздрагивающего Дорчетта, но было уже поздно: тот со скоростью реактивной ракеты принялся гонять по всему вагону истошно вопящих животных под неумолкающий визг их хозяйки.
- Идиот!.. – на выдохе констатировал Грид, вытирая выступившие от смеха слезы.
- Уберите этого психа!!! – продолжала надрываться блондинка, пытаясь взять на руки перепуганных до смерти кошек, причем непонятно кем больше: человеком-псом с пенной у рта или своей истеричной хозяйкой.
Роа тем временем наконец-то удалось обезвредить Дорчетта, просто-напросто заломив ему руки. Бедные кошки пришли в себя и вернулись к своей владелице, переставшей издавать звуки пожарной сирены. Пес продолжал скалиться и не оставлял попыток дотянуться до успокоившихся животных.
- Дорчетт, а ну-ка сядь на место! – тоном истинного хозяина, громко скомандовал Грид. Блондинистая девушка, по-моему, даже не знала как отреагировать на такую картину: вполне взрослый парень, мгновенно угомонившись, опустил глаза в пол и сел напротив молодого мужчины с видом провинившейся собаки.

@музыка: Panic! at the Disco - I write sins not tragedies

@темы: =G=, =Humor=, =Джен=, =Angst=, =Другие персонажи=, =POV=

---

Изнанка алхимии (глазами Ризенпулской потрошительницы), дженерал

[Иллара]

Название: Изнанка алхимии (глазами Ризенпулской потрошительницы)
Автор: Иллара
Бета: ZlCosh

Жанр: дженерал

Рейтинг: R

Персонажи: Пинако Рокбелл и все-все-все остальные понемногу

Дисклеймер: моё только шило в заду

Кратко: в общем, ничего особо нового, взгляд на известные (и не совсем) события глазами Пинако Рокбелл.
Пишу редко, так что не обессудьте.
Предупреждения:
1) см. выше, POV Пинако
2) смерти (в сюжете не без них)
3) концовка разочарует любителей пары Эд + Уинри. Да, у автора своеборазный взгляд на это.
4) поскольку имени отца Уинри не знаю, придумала сама.

- Сара!!!
Женщина с необычного цвета розовыми волосами, не найдя под рукой необходимого инструмента и потому оторвавшись от дела, недовольно озиралась по сторонам.
- САРА! Где тебя черти носят! Неси сюда отвёртки, живо!
- Да, мама, бегу!
В мастерскую вбежала запыхавшаяся девочка лет 12 со свёртком в руках.
- Отлично. Придержи тут.
Девочка повиновалась. То, что с матерью лучше не спорить, она уяснила с младенчества. Как и то, что мать чаще всего действительно оказывалась права.
- Ну вот, так-то лучше, - после недолгих манипуляций женщина удовлетворённо подняла глаза от конструкции и утёрла лоб. Девочка с обычным интересом разглядывала работу, прикидывая, что, где и к чему. Заметив это, мать удовлетворённо хмыкнула.
- Простейший механизм. Смотри: …

***

Ризенпул был маленьким городком, скорее его можно было назвать крупной деревней. И потому большинство его жителей знали друг о друге если не всё, то достаточно для того, чтобы посплетничать всласть.
Пинако Рокбелл была очень хорошим источником для всяческого рода пересудов.
Всю жизнь она привыкла надеяться только на себя и делать то, что считает нужным. Потому, в 15 лет потеряв мать, а через год – отца, она не растерялась, а продолжила их дело – механику. А именно – как раз недавно появившуюся технику протезирования конечностей. Ходили слухи, что девочка иногда баловалась алхимией, причём небезосновательные. Впрочем, как она алхимию применяла, никто не видел, однако соседи, иногда по доброте душевной заходившие её проведать, не раз видели валяющиеся у неё всякие непонятные книжки.
В 19 лет молодая девушка неожиданно объявила о том, что выходит замуж. Злые языки хитро указывали на некоторую округлость в области её живота, и снова не без оснований. Впрочем, муж – бывший военный (недавно переселившийся в Ризенпул из столицы) – свою молодую жену был готов носить на руках, хоть и был старше её на пару десятков лет.
Увы, ребёнку было суждено родиться мёртвым. Чета Рокбелл, конечно, была страшно расстроена, но однако же – жизнь продолжалась.
Вплоть до тех пор, пока Эрнст Рокбелл не умер от внезапного сердечного приступа. Пинако к тому времени было 22 года...
Второй шок ждал Ризенпул через 6 лет, когда соседи начали снова замечать округлость в области живота у уже к этому времени весьма успешной и известной автопротезистки, прославившейся своим норовом и прозванной Ризенпулской потрошительницей.. На сей раз, отцом ребёнка стал заезжий коллега Пинако – автопротезист из Рашвэлли – «автопротезной Мекки». Поговаривали, что он жаждал жениться на весьма привлекательной вдове и уговаривал её уехать с ним. Что думала ни сей счёт Пинако – так никто и не узнал, однако по лишь одной ей известным причинам она дала ему от ворот поворот и ехать куда-либо отказалась.
Девочка родилась в срок, живой и здоровой, и названа была Сарой…

***

- Мам, Триша пришла! – Сара с довольным видом вбежала в дом.
Триша, ровесница Сары, не так давно потерявшая отца (мать её умерла при родах), всегда нравилась Пинако. Спокойная и добродушная, она в месте с тем излучала какую-то внутреннюю силу. В детстве она была постоянной подружкой в играх для Сары, а после смерти отца частенько заглядывала к Рокбеллам.
- Тётя Пинако, - Триша как всегда скромно вошла в дом, - как вы? Может, помочь чем-нибудь?
- Ты что, совсем старой развалюхой меня считаешь??? – Пинако упёрла руки в боки.
- Нет, конечно, - Триша смущенно засмеялась под суровым взглядом женщины.
- Вот и отлично. Ладно, ужин стынет, где вы так долго шлялись?
- Мам, нууу…
- Ну, ты-то ясно, где, - снисходительно махнула рукой Пинако.
То, что Сара Рокбелл вот-вот выйдет замуж, секретом не было ни для кого. Делали ставки только на сроки: от месяца до 2 лет.
…Ужин проходил в спокойной атмосфере.
- Тётя Пинако, - Триша неожиданно подняла глаза от тарелки и нерешительно глянула на суровую автопротезистку. – А… что вы знаете о нашем новом соседе?
- Хммм? – Пинако, продолжая жевать, всем своим видом выказала внимание и заинтересованность.
- Нуу… об этом… господине Хоэнхайме?
- Ааа… - женщина кивнула, - об алхимике том? Странный от какой-то… а что? – Пинако с прищуром глянула на девушку.
- Нет-нет, ничего, просто… - Триша продолжила ужин, как ни в чём не бывало.
«Так… а вот это уже интересно…»
Алхимик… этот человек появился в Ризенпуле словно из ниоткуда… странный человек и между тем очень интересный.
Она не думала об алхимии уже несколько лет, когда решила, что механика ей ближе и дальше тратить время на занятия алхимией ей не охота. Однако Хоэнхайм воскресил в ней этот интерес. Мало того. Она сразу поняла, что он заметил её прошлое увлечение и видит в ней потенциального интересного собеседника на эту тему.
А всё-таки, при чём тут Триша? Неспроста она о нём спрашивает…

***

- Тётя Пинако! – взволнованная Триша вбежала в дом, запыхавшаяся, довольная, но озадаченно счастливая, - тётя Пинако, вы мне поможете? Я выхожу замуж… То есть… мы женимся…
- Ну, наконец-то… - проворчала в ответ отвлеченная от работы автопротезистка.
Однако… она-то думала, это ненадолго. А вот поди ж…
- Что, правда? – откуда ни возьмись появилась вездесущая Сара, большую часть времени проводившая в столице и учившаяся на врача. – Вот здорово, наконец-то!
Сама Сара вышла замуж 2 месяца назад. В тот день Пинако с полным чувством исполненного долга новоявленной тёщи напилась за здоровье молодых вусмерть, и к тому же умудрилась всех гостей культурно проводить (а кого-то и оставить ночевать). Зять, впрочем, всегда был ей по душе, и его она действительно считала своим сыном.
- Ну... вы ведь будете на свадьбе…
- А ты что, надеялась от нас откреститься? – Пинако насмешливо подняла бровь.
Триша хихикнула.
- Да нет, конечно…
- Так. Тришь, значит… - Сара взяла молодую женщину в оборот.
Вот и отлично, девочки сами всё решат. А она вот только закончит работу – и к ним присоединится…
К этому всё и шло. Роман Триши с новым соседом не был ни для кого секретом. Однако женитьба всё равно стала событием и удивила. Хоэнхайм действительно был странным человеком, но спокойным, вежливым, всегда помогал кому чем мог, в частности, применяя алхимию. Но что-то всё время тяготело над ним, и Пинако это очень отчётливо чувствовала… и иногда даже думала, что зря не отговорила Тришу от этого шага.

И всё же... она поговорит с ней ещё раз…

…- Ты уверена?
- Да… а что, тётя Пинако?
Триша стояла, недоумённо глада на автопротезистку.
И угораздило же её влюбиться в алхимика!?
- Ты можешь пожалеть об этом, - Пинако по привычке затянулась трубкой.
- Почему?
- Он скрытен… - Пинако задумалась. – Знаешь… алхимики всегда женаты только на алхимии…
- Даже если так… я люблю его.
Оно и видно…
- Ну, делай как знаешь…
Ох, не доведёт это до добра…

***

- Эмм… Тётя Пинако... а где Сара?
- Где-то тут… а что?
- Ну… меня немного подташнивает… нехорошо как-то.. и вообще…
- Триша? – Пинако вопросительно посмотрела на женщину.
Та лишь опустила глаза.
- САРА!!! – зычный голос матери разнёсся по дому.
- А??? – врач была уже тут, - О, Триша! Ты…
- Ей нехорошо
- Так… минутку… - Сара Рокбелл была отличным врачом. Она не стала менять фамилию при замужестве, точнее, муж решил взять фамилию жены, - пойдём, я тебя осмотрю.
… Через полчаса они вернулись.
- Мам… - в голосе Сары звучала радость и удивление. – У Триши будет ребёнок!
- Вот как? – так она и подозревала… ну что ещё могло случиться с замужней женщиной, почувствовавшей недомогание, тошноту и явно прибавившей в последнее время в аппетите?? – Ну, тогда поздравляю!
- Тётя Пинако… а…
- Когда придёт время, я тебе всё объясню.
- А я буду принимать у тебя роды! – Сара бойко потёрла ручки.
Триша улыбнулась.
- Спасибо вам…
- Мааам….
- Чего тебе…
- Кстати… я как раз хотела сказать тебе… вчера выяснила…
Пинако приподняла бровь
- Ты скоро станешь бабушкой….
Вот так вот… бабушка…
Непривычно… она, Пинако, ещё слишком молода…

***

Вечер был тёплым, но было уже довольно поздно. Однако Пинако Рокбелл ещё отнюдь не собиралась спать…
Стук в дверь отвлёк женщину от чтения.
- Добрый вечер, - на пороге стоял сосед Хоэнхайм.
- А… это ты… не спится?
- Да.
- Ну, тогда входи.
К манере Пинако привыкла вся округа. Хоэнхайм лишь улыбнулся.
- Спасибо. Триша и ребёнок заснули …
Хоэнхайм привычно вошёл в дом.
- Чай, вино, самогон?
- Вино... красное, если можно.
- Запросто, - Пинако открыла кладовку и достала бутыль. Это был не первый визит Хоэнхайма. Она оказалась права. Хоэнхайм действительно видел в ней собеседника и родственную душу.
- Держи, - она хмыкнула. – Как Триша с ребёнком?
- Отлично, – Хоэнхайм улыбнулся. Кажется, он действительно любил девочку. Что ж… их счастье. – Спят.
- Пинако… - после бокала красного Хоэнхайм слегка расслабился… - Кажется, у нас будет второй.
- С чем вас и поздравлю, - Пинако хлебнула свою рюмку самогона. – Но ты ведь не с этим пришёл?
- Нет, - Хоэнхайм расслабился окончательно, - просто захотелось поговорить… ты ведь не против?
- Да нет… - Пинако удобно развалилась в кресле. - Что тебя тревожит?
- А ты догадливая… - Хоэнхайм развалился в кресле напротив.
- Я знаю, - женщина усмехнулась. - Ну так?..
- Почему ты интересовалась алхимией?
- Просто так… из любопытства…
- А почему бросила?
- А что мне? Мне милее механические руки-ноги, да винтики-шпунтики… Нечего мне в алхимии делать… Не моё это, не люблю. Да и не доводит она до добра…
Пинако выпустила кольцо дыма.
- Алхимики - несчастные люди…
Хоэнхайм вздохнул.
- Это так…
- Ты-то чего? У тебя вон жена какая, и дитё… весь в тебя малец…
- То-то и оно…
- Боишься? – Пинако внимательно поглядела на алхимика.
А ведь он действительно чего-то боится… и боится не за себя…
Неожиданно сосед заговорил снова.
- Ты потеряла родителей.
- Ну да.
- И тебе не хотелось их вернуть?
- Хотелось…
- И...
- Нет. Это запретное.
- Хммм?
- Мёртвых не вернуть…они должны покоиться с миром. Как ни жаль…
- Да…
- Только не говори что ты…
- Да.
С минуту они молчали.
- Дурак.
- Знаю. Видимо, ты оказалась умнее меня.
Пинако затянулась трубкой.
- Не факт… А если?..
- Не важно. Я виноват. Ничего не исправить…
- Хмммм?
- Забудь.
- Ладно. Но что произошло?
- Пока ничего, но…
- Ну так и живи.
- Так просто?
- А зачем усложнять?
С минуту Хоэнхайм молчал.
- Пинако… - он задумчиво посмотрел в никуда, - если со мной что-нибудь случится… ты позаботишься о них?
- Чего ты боишься? - взгляд женщины был направлен прямо не него.
Хоэнхайм явно задумался.
- Просто ... – он снова уходил от ответа, - обещай.
- Ты что думаешь, я их так брошу? – Пинако обиженно приподнялась в кресле и поставила руки в боки.
- Конечно нет, просто…
…Разговор длился почти до самого утра. Впрочем, так часто бывало. Это ведь тоже полезно - так просто посидеть и поговорить.
Она очень соскучилась по интересным собеседникам…

***

Было уже поздно. Сара с Оскаром и Уинри давно спали, но Ризенпульской потрошительнице не спалось.
Пинако спустилась вниз – выпить стаканчик самогона – на крепость сна.
Стук в дверь заставил её вздрогнуть.
- Триша?
- Тётя Пинако… можно поговорить?
- Заходи.
Триша почти не пила, но Пинако заставила её проглотить рюмочку самогона – девочке надо расслабиться. Раз она пришла в такой час, значит, дело очень серьёзное.
- Ну, что у тебя?
- Хоэнхайм… он ушёл.
Пинако поставила стакан на стол, чтобы не выронить
- То есть как это – ушёл?
Триша молчала, явно не зная, с чего начать.
- Оставил тебя и детей?
- Нет… он… в общем, так было надо.
- А как же…
- Денег он оставил достаточно…
- Уже хорошо.
- Тётя Пинако… не злитесь на него.
- Хммм? – ты всё ещё влюблённая дурочка? Хотя…
- Он кое-что рассказал мне перед уходом…
Пинако заинтересованно приподняла бровь.
- Что же?..

…- Понятно, - выслушав рассказ, Пинако лишь кивнула головой.
Доигрался, голубчик…
Да, алхимики – действительно несчастные люди…
- Что ты скажешь детям?
- Ничего, - Триша вздохнула. – Что я могу им сказать?
- Они имеют право знать.
- Конечно, потом… я обязательно скажу им… но сейчас они не поймут…
Что ж… Может, в этом и есть резон. Хотя Пинако не одобряла такого. Она была из тех, кто говорит всегда всё сразу и в лицо.
- Тётя Пинако… вы тоже им ничего не говорите… пока… хорошо?
Дурочка ты…
- Хорошо. Но я бы на твоём месте сказала.
- Они ещё слишком малы…

***

Кукла… простая кукла… Если не считать того, что сделана она была при помощи алхимии.
Уинри испугалась.
Ещё бы. Она впервые в жизни увидела преобразование.
Однако, каковы мальцы! Такую куклу… Хммм…
Какая разница… Сколько бы люди не учились, большинство бросает это занятие… Но эти двое уже сейчас отличные алхимики…
Ну, в конце концов, они его дети…

***

- Мама… мы завтра уходим.
Взволнованная Сара протянула матери письмо.
Пинако пробежала глазами по строчкам.
- Война? На востоке? Но зачем?
- Не знаю. Оскара призывают… и я пойду с ним.
Эх… ну да… как порядочная жена…
Люди, люди… какие же вы всё-таки дураки…
Похоже, через какое-то время у Ризенпульской потрошительницы прибавится работы.
- Ты ведь позаботишься об Уинри, мам?
Пожилая женщина сдвинула брови и упёрла руки в боки.
- А то ж… будет как миленькая…
- Вот и славно, - Сара улыбнулась. – Надеюсь, это ненадолго. Мы скоро вернёмся…
Пинако не была в этом так уверена…. Но кудахтать и останавливать детей она не станет… не поможет…
- Главное – вернитесь… а то устрою вам…
Сара засмеялась. Так, как смеялась ещё в детстве. Весело и задорно. По-Рокбельски…

***

…Пинако Рокбелл сидела на стуле и снова перечитывала письмо.
«Настоящим письмом с прискорбием сообщаем Вам о смерти Вашей дочери Сары Рокбелл и её мужа…» дальше можно было не читать. Но она всё равно перечитывала.
Несчастный случай, значит… «Случайно» попали под пули госалхимика? С каких пор госалхимики предпочитают огнестрельное оружие? И почему «случайно»?
Нет, эти не промахиваются. Эрнст много чего ей рассказывал о военных и войне, и она прекрасно понимала, что тут не всё так просто.
Она очень хорошо помнила письма Сары, наполненные болью и недоумением: почему из-за чужих амбиций должны страдать обычные люди? Её дочь всегда была идеалисткой, как и муж девочки. Сара писала, что они лечат даже несчастных по ту сторону баррикады: врачебная клятва предписывает спасать жизни. Вот только платой за это стали жизни самих врачей.
Пинако глотнула самогон из стакана. Не гоже родителям хоронить детей… А ей вот придётся.
В таких случаях полагается рыдать…. Но слёзы не помогут. Не вернут никого и ничего.
Сара… Девочка…
Теперь надо подумать, как сказать об этом Уинри. Малышка, конечно, не заслужила такого, но её, увы, никто не спрашивал.

***

- Бабушка Пинако!!!!!!
Два сорванца, как обычно, ураганом влетели в дом.
Нет, не как обычно.
Они взволнованы и очень напуганы. Что случилось?
- Бабушка Пинако… мама…
Триша???
- Что случилось?
- Маме… плохо… - светловолосый мальчишка, точная копия отца, едва отдышался.
- Мы только вернулись домой… а она лежит… мы помогли ей подняться, но… ей плохо, - продолжил младший, чуть более спокойный и похожий скорее на мать.
- Хм… идёмте-ка.
Будем надеяться, ничего серьёзного. Триша в последнее время жаловалась на усталость… В любом случае, тут нужен врач. Была бы жива Сара…

***

- Болезнь была с ней, видимо, уже давно, - местный доктор немного отвёл Пинако в сторону от кровати Триши. – Сожалею. Боюсь, я ничего не смогу сделать…
- То есть…
- Два дня. Самое большее – неделя.
Вот как…
- Обезболивающие?
- Это можно… я постараюсь облегчить её последние дни.
Пинако вздохнула. Что ж… хоть так.
Некоторые другие соседи тоже навещали женщину и помогали, чем могли.
…А мальцов жаль. Вон, старший не вытерпел и подглядывает в щёлку. Кажется, о чём-то догадался…
Что ж… она всегда мечтала о внуке. Похоже, теперь их у неё будет двое… не бросать же их одних.
Видимо, судьба у неё такая: хоронить детей и воспитать внуков…

…- Эдвард… сделай мне корсаж… он всегда делал мне корсаж…
…Глупая девочка… даже в последнюю минуту ты всё равно думаешь о нём… Будь он тут, может, и легче было б… и он ведь даже не знает…
Не бойся, девочка. Я пригляжу за мальцами. А потом всё им расскажу. Если они, конечно, захотят слушать…

***

- Бабушка!.. Пожалуйста… Помоги брату!
Доспех, стоявший в дверях, меньше всего походил на девятилетнего мальчугана.
Что произошло? Неужели?..
Так, сначала надо перебинтовать и остановить кровь, а уж потом она спросит… ох, спросит…
- Только не говори, что вы пытались воскресить мать…
Доспех потупился.
Значит, пытались…
Идиоты… Два мелких дурака…
Впрочем… Она еле объяснила Уинри… А им, видимо, не смогла…
Но как же та женщина? Неужели она ничему их не научила?
Видимо, нет… Может, не успела… кто знает… А ведь они только-только вернулись из Даблиса…
… Та женщина была необычной... Неудивительно, что мальцы сразу запросились учиться у неё. Впрочем, замужняя домохозяйка-алхимик – неплохой воспитатель для этих непосед… по крайней мере, так Пинако думала в тот момент…
…Неожиданно после короткого стука незапертая дверь снова отворилась. На пороге появился молодой мужчина. Военный.
- Понятно… Этот свет был от человеческого преобразования…
Он извинился и показал часы.
Государственный алхимик. А ЭТОТ что забыл в ЕЁ доме?
- Что надо от нас военному? Мальчик тяжело ранен.
В ответ человек показал письмо.
Всё верно. Его почерк. Разумеется, они разыскивают его.
- Если вы ищите его отца, его здесь нет. Уходите.
Госалхимику нечего здесь делать. Ещё не ровен час донесёт…
- Если он выжил, он может быть намного интереснее, чем его отец.
Ах, вот оно что… ну уж нет…
- Этот мальчик ничего не сделал. Пожалуйста, уходите.
Как ни странно, он послушался…
На прощание, однако, он назвался.
- Моё имя – Рой Мустанг. Приезжайте в столицу…

***

- Бабушка… у нас есть кое-какие деньги…
Вот дурень…
- Не волнуйся об этом.
- Нет, я про другое. Сделай мне на них автопротезы. Я поеду к этому… Рою… и стану государственным алхимиком.
Вот те раз… так он всё слышал?
Не самое лучшее решение…
- А тебе не говорили, что если начнётся война, тебя призовут на службу, и, если прикажут, тебе придётся использовать алхимию, чтобы убивать людей?
Пожалуй, стоит сказать.
- Я знаю, что моих детей убил государственный алхимик.
- Мне плевать…
Ах, вот как… дурак!
Но, с другой стороны… у него есть резон. Он будет при книгах. Урок он уже получил. И, по крайней мере, он точно будет пристроен…

***

…Она смотрела, как её внучка глядит вслед двум фигурам, точнее, в спину одной из них… удаляющийся пятнадцатилетний парень с заплетёнными в косу (как противоречие отцу) светлыми волосами уже почти скрылся из виду вместе со своим братом.
Глупая… а ты ведь ждала его …
Дурочка.
Алхимики женаты прежде всего на алхимии. А ты… у тебя не тот характер, чтобы понять… увы… А он – копия отца…
Ничего. Жизнь – штука непредсказуемая. И на нём одном свет клином не сошёлся…
Она развернулась и зашагала в дом по направлению к мастерской.
- Уинри! Ну, долго ты ещё будешь стоять, разинув рот? Живо сюда с отвертками! У нас ещё куча работы!..
- А?... Да, бабушка, бегу!..

@темы: =Джен=, =Другие персонажи=, =General=, =POV=, =R=

---

Юмор (ну вроде как))

[Lirenna]

Название: С Днем рождения, полковник!
Персонажи: Риза Хоукай, Джин Хавок, Рой Мустанг
Рейтинг: G
Жанр: Humour
Дисклеймер: Персонажи придуманы не мной, а по сему от прав на них отказываюсь.
Примечание: Первый кусочек моего «произведения». Если кому-то понравиться, выложу остальное. Приятного аппетита чтения
Благодарность: Verba_Rangiku. За то, что научили уму-разуму))

1.
Говорят, что пробуждение бывает разным: приятным или не очень. Все зависит от того, как ты провел вчерашнюю ночь.
Риза, находясь еще в легкой полудреме, поняла, что этой ночью она погуляла на славу. Иначе, отчего так зверски раскалывается голова?
Ну, не то чтобы она совсем не помнила вчерашний день. Вряд ли даже в таком состоянии Риза бы забыла, что вчера у Мустанга был День рождения.
«… - Поздравляем! Поздравляем!
- Спасибо, - ослепительно улыбнулся полковник, довольный, как Чеширский кот.
Рой шумно поблагодарил некоторых особо важных персон, после чего повернулся к Ризе, которая, как всегда, сопровождала его.
- Твоя была идея? – не переставая улыбаться, поинтересовался он.
- Скажем так, я принимала в этом участие, - с ледяным спокойствием сообщила Риза, подумав, что она была права. Сейчас полковник и виду не подаст, зато потом та-а-акое им, массовикам-затейникам, устроит… Чтоб впредь знали, как не предупреждать его о приходе вышестоящих лиц…»
Риза глубоко вздохнула и потянулась. Вернее попыталась потянуться. Что-то, вернее, кто-то помешал ей это сделать. От удивления лейтенант даже перестала чувствовать головную боль и прочие не слишком приятные симптомы из области «хорошо посидели». Глаза, однако, по-прежнему отказывались открываться, так что ей пришлось определять своего таинственного соседа по кровати на ощупь.
Телосложение у него было приятно-рельефное, однако на гордость любителей бодибилдинга он явно не тянул.
«По крайней мере, это не Армстронг» - с облегчением подумала Риза, которая с ужасом представила, что было, окажись это майор. Потом, немного подумав, она усмехнулась и мысленно добавила:
«По крайней мере, это мужчина»
У нее даже появилась легкая надежда, что она провела ночь со своим обожэ. Риза аж покраснела от удовольствия, представив себе возможные варианты веселого времяпровождения для двоих.
«Жаль, что я ничего не помню» - немного грустно вздохнула Хоукай и, на всякий случай, поближе пододвинулась к нему. И тут же ощутила этот навязчивый аромат, который витал в комнате, только значительно сильней и явственней. Да, определенно, пахло…
«О, боже! Это же…»
… сигаретами.
«…Джин Хавок!»
Едва такая простая мысль сформировалась в ее голове, как моментально разодрались веки, и вот уже Риза стояла над спящим, едва сдерживаясь от распиравшего ее праведного гнева.
- А, ну, вставай! – Хоукай стала активно трясти блаженно улыбающегося Джина со своей неизменной сигаретой в зубах.
«Он что и во сне курит?» - уже изрядным раздражением подумала Риза, безуспешно пытаясь его разбудить. Неожиданно в голове созрело простое решение данной проблемы.
- Рота подъем!!! – хорошим командирским голосом гаркнула она, с удовольствием наблюдая, как лейтенант Хавок, качаясь, пытается отдать ей честь.
- Риз… Риза?! – он с трудом сфокусировал зрение на ней, - Ты че… тут делаешь?!
- Хороший вопрос, - сквозь зубы процедила Риза, собирая одной рукой разбросанные по полу вещи, а другой - придерживая норовившее съехать с нее одеяло.
Джин продолжал неподвижно стоять.
- Мы что?! Вместе… здесь… того? – стремительно бледнея, выдавил из себя Хавок.
- Не исключаю и такой вариант, - сухо отозвалась Риза, чувствуя легкую и немного непонятную тошноту.

@темы: =G=, =Humor=, =Гет=, =Другие персонажи=, =Рой Мустанг/Лиза Хоукай=

---

флафф, гет

[Седая Верба]

Её губы пахли мёдом
Автор: Verba Rangiku ([email protected])
Фэндом: Hagane no Renkinjutsushi/ FullMetall Alchemist/ЦельноМеталлический Алхимик
Пейринг: Мустнг/Хоукай
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance, angst, romance, отчасти fluff
Предупреждение: OOC
Стаутс: завершён
Disclaimer: (c) Аракава Хирому
Посвящение: для Dzuri Makimachi в честь праздника Нового Года
Размещение: с разрешения объекта вдохновения/посвящения
Варнинг: разрешение получено

а читать ли?

Он снова был чертовски пьян. И снова ей приходилось тащить его, в стельку напившегося, до казённой квартиры. Не в первый и, видит Бог, далеко не в последний раз. Просто она, наверное, уже ко всему привыкла.
Старший лейтенант Хоукай поудобнее перехватила практически бесчувственное тело Пламенного Алхимика и продолжила путь на пятый этаж военных квартир, где и располагалось жилище самого обаятельного в Ист-Сити полковника армии Аместриса. Именно таким он был для всех. Но - не для неё.
Слишком много было у них общего. Война - одна на двоих. Поражение - одно на двоих. Ночные кошмары - одни на двоих. Ненависть - так же одна на двоих. Скрытая, беспощадная, безжалостная, всепоглощающая ненависть.И непрестанная борьба.
Пожалуй, из всех живущих на земле только Маэс Хьюз и Лиза Хоукай понимали, почему полковник Мустанг порою выглатывает целую бутылку коньяка и в забытьи мрачно пялится на грязные стены самых дешёвых заведений Аместриса.
Маэс понимал это абстрактно. Лиза прошла через агонию Ишвара и по себе знала, что испытывал полковник в минуты, когда прошлое дымкой кровавого тумана вставало перед глазами. На той войне не было жалости ни к одной из сторон.
Вот, наконец, и дверь Мустанга. У Лизы всегда были свои ключи. Романтика ни при чём. Просто Рой давно знает, что ситуации, подобные сегодняшней, случались, случаются и будут cлучаться. Знает и то, что никому, кроме Хоукай, не под силу будет довести отбрыкивающегося полковника до постели.
Он что-то бормотал себе под нос, когда она уложила его на жёсткую кровать и начала стягивать с него сапоги. Привычно дело. В лицо пахнуло парами коньяка, когда она начала снимать с него китель и рубашку. И впрямь чертовски пьян.
Подчиняясь смутному порыву, Хоукай смахнула со лба полковника смоляно-чёрную прядь волос. Лицо Мустанга исказила недовольная гримаса. Между бровями, сведёнными к переносице, залегла вертикальная чёрточка.
"А раньше её не было..." - отстранённо подумала Лиза, садясь на пол и осторожно глядя на начальника.
Полгода назад, когда их перевели из Централа в Ист-Сити, Мустанг стал ещё мрачнее, чем обычно. "На полшага сдали назад!" - сказал он однажды, отчаянно ударив кулаком в стену. Рой всегда слишком близко к сердцу воспринимал свои неудачи.
Свои?
Это были не его неудачи. Это были неудачи их общей мечты.
Лиза мотнула головой, смахивая с щеки пшеничную прядь. Волосы за полгода уже успели отрасти и кончики, бывало, щекотили плечи, но обрезать светлые патлы всё никак не находилось времени.
Хоукай поднялась с пола и стянула-таки с Мустанга китель. Едва она взялась за пуговицы рубашки, как на талию ей легла тяжелая рука полковника. Не покидая состояния пьяной дрёмы, Мустанг притянул лейтенанта к себе.
Она могла бы сопротивляться. Но отчего-то вовсе не хотела. Быть может, потому что в глубине души понимала - Мустанг для неё уже давно перестал быть просто начальником. И даже просто человеком, который сможет воплотить их мечту в жизнь.
Пробормотав что-то несвязное, Пламенный уже почти подмял женщину под себя, и руки его бесстыдно начали блуждать по её тонкой талии. Губы внезапно оказались нереально близко. Настолько близко, что...
Она сама не заметила, в какой момент уже чувствовала на языке терпкий и тяжёлый вкус коньяка, выпитого полковником. Руки судорожно сжались в кулаки. Тело дёрнулось, будто бы от удара током, и изогнулось дугой. "Это нереально... Нереально..."
А нетвёрдые пальцы Мустанга уже стягивали с неё форму. И сопротивляться этим мягким прикосновениям было невозможно. Потому что... Потому что...
Это сводило с ума.
Сохраняя последние остатки гордости, Лиза всё-таки смогла вырваться из пламенных объятий. Руки тревожно подрагивали. Словно во сне опустившись на пол, Хоукай вцепилась пальцами в растрепавшиеся волосы и попыталась успокоить дыхание. Получилось плохо, но хотя бы удалось унять дрожь во всём теле.
Стараясь двигаться несылшно - как будто полковника в таком состоянии что-то могло разбудить - лейтенант поднялась. И уйти бы, постаравшись забыть о том, что случилось... Нет же. Не устояла. Оглянулась. А оглянувшись, не смогла уйти просто так.
В тусклом свете уличных фонарей, просачивающемся из окна, загорелое лицо Мустанга казалось нездорово бледным.
Лиза не выдержала - провела рукой по щеке, на которой уже едва заметно пробивалась щетина. А потом медленно, будто сама не веря в то, что делает, склонилась к его лицу и коснулась его губ своими. Возвращаясь тёмными переулками в свою квартиру, Хоукай думала только об одном - это едва ощутимое прикосновение губ к губам было самой большой ошибкой в её жизни.

А наутро полковник Мустанг проснулся с раскалывающейся головой. Он долго пытался понять, как кончился вчера его вечер, но память услужливо молчала. Лишь смутные воспоминания подсказывали Мустангу о том, что вчерашний день он закончил в компании представительницы прекрасного пола. Он не помнил ни как её звали, ни как она выглядит. Да и стоило ли это узнавать, имея на руках всего лишь одну зацепку?
Её губы пахли мёдом.

@темы: =Angst=, =PG-13=, =Гет=, =Romance/Fluff=, =Рой Мустанг/Лиза Хоукай=

---

Драбблы. Сон. Июль. Shounen ai

[trees are silent]

Две небольшие зарисовки:

Название: A dream
Автор: Absolutizm
Бета: Не бечено
Статус: Закончен
Рейтинг: PG
Пейринг: Джин Хавок/ Каин Фьюри, Рой Мустанг/Эдвард Элрик
Жанр: Romance, shounen ai
Отказ от прав: От прав отказываюсь, и они от меня тоже отреклись.

Сон.

Спать на спине полезно для здоровья, но до ужаса неудобно. На боку – затекает и начинает неметь и побаливать плечо, на животе, лицом в подушку, сложно ровно дышать. Если свернуться клубочком и подтянуть колени к подбородку, на утро появится ощущение, что всю ночь приходилось таскать мешки с мукой, так сильно болит позвоночник. Засыпать сидя – тяжело удерживать себя в равновесии и расслабиться, а стоя одни лошади спать способны.

И только обнимая любимого человека, слушая, слыша его размеренное, как постукивание секундной стрелки на его наручных часах, дыхание, Хавок может спокойно уснуть.
Каин прижимается к нему, как будто ему холодно, и Джин плотнее кутает его в простыню перед тем, как закрыть глаза. Летний сквозняк, легкий и осторожный, касается его открытой шеи, обматывает ее, как будто мягкий вязаный шарф, и затихает.

Фьюри кладет голову ему на грудь, коротко целует сосок Джина и желает Хавоку спокойной ночи. Утром они проснутся в той же позе.

***
Эдвард ворочается в постели и никак не может устроиться. Он вполголоса ругает жесткие матрацы, скрипящие пружины в них и работников, которые их придумали. Он злится, ненароком задевает протезом спинку кровати, приподнимается и в темноте пытается увидеть, поцарапалась ли деревянная панель. На ней уже несколько трещин.
Он жалуется на духоту и сопит во сне. Молчит некоторое время и, расслабившись, засыпает.

Мустанг морщится оттого, что его снова ткнули локтем под ребра, расчесывает пальцами волосы Элрика и вздыхает. Встречая в штабе отдохнувших и выспавшихся Хавока с Фьюри, он понимает, что в чем-то им завидует.

25 августа 2008 года.

Название: July
Автор: Absolutizm
Бета: Не бечено
Статус: Закончен
Рейтинг: PG
Пейринг: Джин Хавок/Каин Фьюри
Жанр: Gen, shounen ai
Отказ от прав: От прав отказываюсь, и они от меня тоже отреклись.

Июль.

В июле было настолько жарко, что солнце выпаривало влагу из тонких зеленых листьев, и казалось, что сам воздух пропитан их душистой и горьковатой свежестью. У бордюра сбился тонкой линией тополиный пух, белый, свалявшийся уже и мелкий, он напоминал дорожку кокаина. Хавок достал из кармана армейской формы зажигалку, поднес ее к слипшимся пушинкам и чиркнул колесиком. Пух вспыхнул, загорелся и позволил огню расползтись по всей длине. Джин перешел дорогу и поджег вторую линию. И смотрел, как догорали белые полоски, похожие на маленькие взлетные полосы.
В июле он начал курить.

Вишневые деревья в городе сильно отличались от вишен, которые росли в каком-нибудь небольшом поселке или деревеньке. Плоды их, мелкие, чуть больше косточки, скукоженные и багровые висели на ветках и никем никогда не бывали сорваны. В конце июля они бисером сыпались на асфальт, их клевали голуби и с подозрением обнюхивали бездомные собаки. Дети, когда играли, давили их, воображая себе, что давят вредных жуков. Джин наступил на одну из вишенок, и она, хрустнув, раскололась.
Он оглядел улочку и направился в сторону любимого всеми солдатами кабака, в котором подавали отличную вишневую настойку.
В июле ему присвоили звание лейтенанта.

Скрипели сверчки, мошкара роилась вокруг люстры, а на потолке, высоком и белом, выделялись черные точки комаров. В июле очень много насекомых. Пчелу или бабочку можно было заметить на каждом цветке, даже если цветок этот только час назад распустился. Летали крупные мохнатые шмели и, разленившись, присаживались на шиповник.
Хавок присел на корточки, протянул руку и двумя пальцами сжал крылышки синего мотылька. Подержал его на ладони, подождал, когда он вскарабкается, совсем как божья коровка, на кончик пальца и вспорхнет с руки. И улыбнулся, подумав, что стал наслаждаться такими пустяками.
В июле они с Каином впервые поцеловались.

26 июля 2008 года.

Если не сложно, откомментируйте.

@музыка: Sistem of a Down - Atwa

@настроение: Терпимое

@темы: =PG=, =Рой Мустанг/Эдвард Элрик=, =Яой=, =Редкие пейринги=, =Romance/Fluff=

---

Совет. Yaoi-ный фанфик. Редкий пейринг

[trees are silent]

Хм, что ж, пора пропагандировать свой любимый пейринг.

Фанфик:

Название: A piece of advice
Автор: Absolutizm
Бета: Lasterhaft
Статус: Закончено
Рейтинг: R
Пейринг: Джин Хавок/Каин Фьюри
Жанр: Romance, yaoi
Отказ от прав: От прав отказываюсь, и они от меня тоже отреклись.
От автора: Жаль, что это первый и единственный фанфик по такому пейрингу. Мне, по крайней мере.

Совет.

Советом именуется то, чего мы просим, когда уже знаем ответ, но хотели бы его не знать.
Закон Мерфи.

Ему хватило всего нескольких комплиментов и пары обворожительных улыбок, чтобы она совершенно утратила интерес к своему кавалеру. Чтобы посмотрела на Джина Хавока с некоторой укоризной и снова восхищенно взглянула на него, статного, привлекательного мужчину в армейской форме с нашивками полковника. Она, как и многие другие девушки, как и большинство других девушек, была поражена его обаянием.

-Младший лейтенант, сегодня я дойду до дома пешком, так что можете превосходно провести вечер, - говорил он, понимая, что после его слов свидание с треском провалится. Только и разговору будет, что о нем, его характере, возрасте, вкусовых предпочтениях и привычках. Джину останется всего лишь нехотя, неловко отвечать на задаваемые вопросы и, ловя на себе обиженный девичий взгляд, курить сигарету за сигаретой.

***
-Полковник, - в кабинете Роя Мустанга было свежо, прохладно. На рабочем столе ровными стопками лежали бумаги, и изредка один-два листка падали на пол, встревоженные ветром. – Полковник, мне поговорить нужно.
-Что-то случилось?
-Да. – Как-то неуверенно Хавок облокотился на дверь и посмотрел на начальника. Его самого уже порядочно угнетали собственная нерешительность и предосторожность.

«Этот вопрос точно нужно разбирать в другой обстановке. Не в рабочей, не в официальной. Но будет ли возможность?».
-Дело вот в чем, полковник. Кажется, что я ищу девушек не себе, не для себя, а для Вас. Вы с завидным постоянством их у меня отбиваете. Мне это, честно сказать, неприятно. – Хавок чуть улыбнулся и поправил растрепанную светлую челку: он всегда так делал, когда волновался.

Мустанг поднялся и подошел к окну, попутно закрыв и отложив в сторону толстую зеленую папку с документами. Он стоял спиной к лейтенанту, но в чистом, блестящем стекле отражалось его лицо и явно довольная усмешка.
-Я же не виноват, что произвожу такое впечатление на женщин. – В тоне полковника не было ни капли сожаления или раскаяния, но и иронии, такой ожидаемой иронии, тоже не звучало. – Я же не специально это делаю.

-Но, полковник, не могли бы Вы не заводить разговор, если уж встречаете меня с девушкой?
-Когда я вижу прекрасную леди, я не могу не сказать ей чего-либо, что вызвало бы ее улыбку. Это называется тактичность. – Мустанг немного наклонил голову и оглянулся на подчиненного, который, судя по всему, окончательно пал духом.
-Ясно, - тихо, как будто надеясь, что его не услышат, сказал Хавок и повернул дверную ручку, чтобы уйти.

Полковник смотрел на Джина слегка разочарованно. «Несмотря на всю свою упрямость, он не способен удержать около себя любимого человека», - думал Мустанг, прикидывая, чем можно сгладить такую ситуацию.
-Знаешь, тебе нужен человек, который просто не сможет посмотреть на кого-то другого, кроме тебя. – Лейтенант снова прикрыл дверь и удивленно, с недоверием взглянул на начальника. - Кто-то, кто привязывается и привыкает больше, чем женщина. Нет, не домашнее животное. – Добавил полковник, прочитав недоумение в глазах Хавока.

-Кто-то, кто не помешан на феромонах и внешности, имеет более спокойный темперамент. Кто-то, понимающий твою натуру, и кто, конечно же, не привлекал бы меня. – Мустанг на секунду замолчал и, заранее приготовившись к реакции подчиненного, продолжил. - Словом, я советую тебе найти парня.
Хавок поперхнулся и, вместо прощания окинув начальника беспокойным взглядом, вышел из кабинета, напоследок громко хлопнув дверью.
-Следовало ожидать, - пробормотал полковник сам себе, возвращаясь к работе.

***
Повседневная жизнь Каина Фьюри была спокойна и размеренна, как швейцарские часы. Ни одного сбоя, ни единой поломки, за исключением, разве что, некоторых прошлых опытов, промахов. О них молодой связист старался не вспоминать.
Хорошее образование, достойная работа и возможность изучать и оттачивать мастерство в области полюбившейся со школы физики и радиотехники. И полное отсутствие личной жизни. Определенно, ни одна женщина не могла настолько привлечь его внимание, чтобы он всерьез ею заинтересовался.

-Тебе, Каин, точно не вынести всех наших женских, хм, причуд, - говорила, неодобрительно качая головой, его подруга, «книжная» Ческа. Она была отличным боевым товарищем, с ней приятно побеседовать, поболтать, сходить в центр города. Ей, наконец, можно было довериться и попросить у нее совета.
-Нет, но тебе обязательно надо попытаться. Двадцать три года, и до сих пор не женат, это что еще за выходки?
-Ческа, в моем возрасте рано заводить семью. – Фьюри щурился от пара, обеими руками держа чашку с горячим чаем, грея ладони.
-Но завести девушку!

«Надо бы, конечно». Только Каин чувствовал, что если и решится на такой шаг, то только для того, чтобы не расстроить Ческу. Она действительно волновалась за него, но были такие вещи, которых даже ей лучше не знать. Например, то, что Фьюри уже давно выявил причину, почему же его не влечет женская красота. Потому что нравится мужская. Не легкая, воздушная и ангельская, а сильная, стойкая.

Связист подул на медленно остывающий напиток и чуть улыбнулся. До конца обеденного перерыва оставалось еще полчаса.

***
Идея казалась Хавоку сумасшедшей, безумной. Следовать ей, заводить отношения с мужчиной для лейтенанта представлялось невозможным и бессмысленным. «Ведь правильно? Просто нужно немного подождать». Джин быстро, бодро шел по коридору на улицу, но потом, остановившись у окна, закурил в штабе. Дым плохо рассеивался в помещении, и от него неприятно, больно щипало глаза.
-Ладно, вот сейчас, вот если сейчас, пока я буду идти до кабинета Фармана, мне встретится хоть один парень, постараюсь с ним встречаться.

Хавок выкинул окурок в урну и улыбнулся своей находчивости. Где-то с десяток метров, и можно будет спокойно обвинять во всем случайности и говорить, что, вроде как, «не судьба».
Лейтенант, подбодрив себя тем, что сейчас большинство сотрудников в столовой, вышел из-за угла и, не успев сделать даже пары шагов, остановился как вкопанный.

-Да, конечно, я обедать не хочу, подкрепляйся вдвойне. – Фьюри поправил очки и пожал плечами, смотря, как Бредо закрывает дверь своего кабинета, похлопывает себя по животу и почесывает щетину на подбородке.
-Спасибо, не будь тебя, умер бы с голоду, честно говорю. – Рыжий лейтенант положил ключи в карман армейской формы и, насвистывая что-то, поспешил на первый этаж.

Джин перевел дыхание и вернулся к окну, без интереса уставившись на поздний осенний пейзаж. «Что ж, даже выбор есть: одно, один из двух». Привкус табака отдавал во рту едкой горечью. Лейтенант сделал затяжку и прикрыл глаза. Представить себе своего товарища в роли своей же девушки было сложно.

Желтые, с оттенком рыжей меди листья рассыпались по асфальту. Лежали, сметенные в кучи-муравейники у тротуара, трепыхались, еле держась за ветви деревьев. Хавок не любил осень за проливные дожди. Он наблюдал за ней, с нетерпением ожидая первого снега.

***
Помещение бара, полупустое и душное, своей атмосферой подталкивало на выпивку. Несколько ламп, старых, темно-оранжевых, освещали только его часть. Барная стойка, гладкая, начищенная до блеска, бусины пролитого спиртного на ней.
Между тем, этому месту нельзя было приписать ни мрачности, ни таинственности.

Хавок сидел у стены, прислонившись плечом к прохладной шершавой поверхности. Перед ним на бумажной скатерти стояли пепельница и стакан с виски.
-Каин, мне твоя помощь нужна. – Молодой мужчина, уставший после рабочего дня, встрепенулся.
-Да?

Ночные мотыльки, моль кружили под потолком, похожие на крупную пыль. На грязный хлопок или пух от тополей, мягкий и невесомый.
-Составишь мне компанию на сегодня?
«Помощь, свидание, черт возьми». Хавок отметил, что пригласить Фьюри было намного легче, чем кокетливую девушку.
-С удовольствием, - откликнулся тот и, сняв очки, протер их краем рукава. Его глаза, темно-серые, черные, пепельные. В них почти не заметно зрачков. Живые на фоне бледного овального лица, тонких, как будто обескровленных губ.

-Пошли на свежий воздух, прогуляемся на пару. «Погуляем вдвоем».
Редкий резкий ветер заставлял ежиться, вздрагивать. Некоторые из его порывов попросту били по лицу, по раскрасневшейся от таких пощечин коже. Каин, понимая, что после такого «похода» простудится, чихнул и плотнее закутался в форму. Рука Хавока, чуть теплее его собственной, легла на его ладонь, а вторая обняла за талию, нет, показалось, по-дружески за плечи.

Лестничная клетка дома, где жил Джин, была достаточно просторной, чистой и аккуратной. Хлипкие, «картонные» стены не обеспечивали, конечно, звуковую изоляцию.
-Добро пожаловать, - сказал Хавок, пропуская Каина в свою квартиру. Тот что-то тихо ответил, вроде поблагодарил, и свободно вздохнул.

-Ну и погода сегодня, - буркнул он, сняв верхнюю одежду и обернувшись к лейтенанту. Еле ощутимый, осторожный поцелуй на секунду шокировал его, перед тем, как он отшатнулся от Хавока и уперся спиной во входную дверь. Губы Джина тронула нежная легкая улыбка, а затем эти губы снова поцеловали Каина.
Его очки сползли на бок, а чувства, когда он закрыл глаза, обострились. Фьюри быстро провел языком по небу Джина, а затем уже, растягивая контакт, коснулся его десен.

Его притянули к себе, крепко, до боли прижали к груди, а по телу разливался горячей волной жар. То ли Каин чересчур замерз на улице, то ли начиналась болезнь, лихорадка, но Фьюри согревался, прильнув к лейтенанту.

Целовать Каина было непривычно ново, непривычно приятно. Молодой человек не растаял сразу же в его объятиях, не начал паниковать или заранее заискивающе улыбаться. Не стал вести себя, как «типичный» голубой или как женщина. Когда Хавок нехотя оторвался от него, тот не опустил глаза в пол, а посмотрел на Джина с каким-то вызовом.

Пуговицы белой армейской рубашки легче рвались, чем расстегивались. Хавок стянул ее и не удержался, укусил обнаженное плечо. Каин склонил голову на бок, глядя на Джина блестящими от возбуждения глазами. «С одного поцелуя. Чувствительные пошли сержанты».

Униформа Аместриса удивительно портила людей, если не уродовала их. Самому Хавоку она, можно сказать, даже шла, только жала немного. Но тело Каина, красивое, крепкое делала упитанным, мешковатым. Джин невольно осмотрел Фьюри с ног до головы, пока тот потягивался, снимал очки и аккуратно укладывал их на прикроватную тумбочку.

Не модельные, но стройные ноги, юношеская талия, светлая, ванильная кожа. Каин был небольшого роста, «миниатюрой» взрослого человека. Его короткие черные волосы постоянно беспорядочно растрепаны, так, что действительно могли принадлежать мальчишке.

Хавок, наоборот, обладал худощавой, как будто «вытянутой» фигурой. Светлые пряди напоминали колоски ржи, глаза – весеннее небо. Его бледные руки, длинные пальцы гладили спину Каина, создавая контраст между тишиной и несдержанными стонами Фьюри, между двумя людьми.

Молодой человек сел к Джину на колени, лицом к нему, и потерся щекой о его волосы, лизнул мочку уха. Он развел ноги, обхватил коленями талию Хавока и, чуть приподнявшись, опустился на его член. Зашипел, но привык к ощущениям и снова привстал, еще раз толкнулся навстречу партнеру. Джин старался придерживать, обнимать Каина, но ладони скользили по потному телу, когда тот двигался на нем. Фьюри сам обхватил шею Хавока руками и царапал его лопатки, раздирая тонкую кожу. Минута, другая, четвертая, и Каин выгибается, стонет, чувствуя приближение оргазма.

***
После секса с девушкой Хавоку хотелось курить. После секса с Фьюри у него не было другого желания, кроме как целовать его и говорить сентиментальные глупости. Но юноша, похоже, вымотался. Он откинул голову на подушку, уткнулся носом Джину в плечо и прикрыл глаза, улыбнувшись. «Красивый он. А начальство плохого не посоветует», - подумал Хавок.
Он представил, как было бы здорово, если бы Фьюри ждал его, оставался у него ночевать, был рядом с ним. В веселых темных глазах сержанта читались бы эмоции намного сильнее, чем симпатия. После секса с Каином Джину хотелось, чтобы тот полюбил его, ответил ему взаимностью.

-А ты со мной останешься?
-Буду ли встречаться?
-Да.
-И да.
Хавок расслабился и покрепче прижал к себе мужчину, укрывая обоих смятой простынью. Он бросил короткий взгляд за окно, но было слишком темно, чтобы разглядеть что-либо.

Ветер утихал, оставляя кроны сухих деревьев в покое. Небо походило на яичницу-глазунью: луна дежурила ночную смену в одиночестве. Выключались, гасли последние фонари. На пестрый из-за опавшей листвы асфальт ложились белые хлопья снега.

27 июня 2008 года.

Могу я надеяться на коммент?)

@музыка: Scorpions - Humanity

@настроение: Терпимое

@темы: =Яой=, =Редкие пейринги=, =Romance/Fluff=, =R=

---

Дождись меня. Фанфик. Романтика

[Taileen]

Название: Дождись меня.
Фэндом: Full Metall Alchemist

Author: xMangekyoux

Перевод:  Taileen Furion
Пэйринг: Эдвард/Уинри
Рейтинг: G
Жанр: романтика
Коротко: Вариация на тему отношений Эда и Уинри. Первый поцелуй

Содержание

Вечера в августе были спокойные. Солнце еще долго висело над зелеными, покрытыми травой, холмами Ризенпула. И погода была замечательная – не слишком жарко и еще не холодно – в самый раз. Позднее, одинокие облака закрывали прекрасную, белую поверхности луны и маленькие звезды, которые одиноко светили на небе. Вокруг теплого и яркого костра летали светлячки. В Ризенпуле было тихо. Единственными звуками, которые эхом отражались в эту теплую летнюю ночь, были - пение сверчков, которые прятались в зеленой траве, и крики ночных птиц, прятавшихся в нескольких деревьях, расположившихся на лугу.
Он вспоминал, как он, его младший брат и подруга детства играли на этом лугу: ловили светлячков, пытались отыскать созвездия на темно-синем небе и играли в обычные детские игры – прятки или салочки. Как много он потерял в тот день – он потерял свой дом. Он хотел вернуть тот день. Он хотел, чтобы его мама все еще была с ним. Он хотел, чтобы его рука и нога никогда не пропадали… он хотел, чтобы Ал не был таким… чтобы его тело было прежним.
Эдвард хотел снова увидеть его улыбающееся лицо. Он хотел, чтобы все снова были счастливы и всегда улыбались и радовались, вместо того чтобы волноваться и плакать из-за него и его брата… если бы все были живы… и если бы все можно было вернуть. Он устал от сражений, он устал смотреть, как люди дерутся. Он хотел остаться здесь, в Ризенпуле, но он знал, что обязан получить этот Камень. Он обещал своему брату, он собирался сдержать свое слово и не важно как он это сделает. Ему было тяжело видеть, как его брата несчастен – возможно, ему не удастся вернуть себя, но он, во что бы то не стало, собирался вернуть своего младшего брата.
Старший Элрик нахмурился, его золотистые глаза сосредоточились на звездном небе. Он прислонился спиной к стволу старого дуба и слушал треск сверчков, чирикавших в унисон, и долго думал о тех сложностях, которые пришлось пережить за эти годы ему и его брату. Эдвард был так погружен в свои мысли, что даже не услышал тихие и мягкие шаги позади себя. Он бы так и не заметил, если бы этот человек не сел с ним рядом, заставив блондина шарахнуться и подскочить от неожиданности. «Успокойся, пугливая кошка. Это всего лишь я», сказал подошедший с насмешкой в голосе. Подошедшей и севшей рядом с Эдом девушкой была «просто» Уинри. «Что ты здесь делаешь в такое время, Уинри? Я думал ты уже спишь», сказал он, снова уставившись на небо.
Уинри пожала плечами, обняла свои колени и прижала их к груди. Оборки белой ночной рубашки щекотали ее голые ступни. «Я могла бы задать тебе тот же вопрос, Эд», сказала она и слегка улыбнулась. Эд тихонько хмыкнул, наклонил голову на бок и посмотрел на Уинри. Легкий ветерок обдувал его лицо и трепал волосы. «Вообще-то, я не смог бы заснуть. Последнее время я много думал о разных вещах», сказал он, когда Уинри взглянула на него. «Последнее время ты выглядишь очень усталым. Я за тебя беспокоюсь», сказала Уинри и скрипнула травинкой, росшей рядом с ней. «Уинри, не беспокойся за нас. С нами все будет хорошо. С нами всегда все хорошо. Иди спать», сказал Эд и положил руку на плечо Уинри, а она прижалась к нему.
«Когда вы с Алом уходите, я всегда боюсь, что вы больше никогда не вернетесь. Я потеряла маму и папу. Я не могу потерять тебя и Ала. У меня больше никого нет – только вы и бабушка», продолжила она, обняла колени, закрыла глаза и тихо вздохнула. Эд нахмурился, взглянул в даль и тоже вздохнул. «Уинри…», сказал он и нахмурился еще больше, увидев, что Унри смотрит куда-то вдаль. «Дождись меня. Обещай, что будешь ждать меня до тех пор, пока я не верну наши с Алом тела», сказал Эд, нежно взял ее за подбородок и повернул ее лицо так, чтобы она могла видеть его.
«Я устала ждать, Эдвард. Я хочу, чтобы ты вернулся домой», сказала она, глядя в глаза Эду. Голубые встретились с золотыми. Эд молчал. Он нагнулся ближе, положил руку на ее щеку и погладил мягкую кожу. Эдвард прижался лбом ко лбу Уинри и на мгновение закрыл глаза.
Уинри моргнула, и ее сердце забилось с бешеной скоростью; казалось, что оно пульсирует где-то в голове. Ее щеки покраснели от этого внезапного уединения с Эдом. Она на мгновение закрыла глаза и запустила руки в его волосы. Она не знала, что нужно было говорить и, что нужно было делать. Она была поглощена своими мыслями – она даже не заметила, как близко оказались их лица, пока они не коснулись носами. «Обещай, что будешь ждать меня…», прошептал Эд. Уинри хотела ответить, но почувствовала что-то… что-то мягкое. Прошло пару мгновений, прежде чем она поняла – он наконец-то сделал это – он целовал ее. Она отвечала ему. Она тоже целовала его до тех пор, пока он не прервал их короткий поцелуй. «Я обещаю…», ответила Уинри. Эд едва заметно улыбнулся и снова прижался к Уинри лбом. «Я люблю тебя, Уинри», сказал он, устало зевнув. «Я тоже люблю тебя, Эд», также устало ответила Уинри. Даже, несмотря на то, что они устали, они даже не пошевельнулись, и продолжали сидеть под старым дубом.

Эд и Уинри

@темы: =G=, =Гет=, =Эдвард Элрик/Уинри Рокбелл=, =Romance/Fluff=

---

Der Brief (драббл/мини-фик)

[.Ciel Phantomhive.]

Та-дам, =)

Der Brief
Бета: Фрике
Жанр: post-movie, angst
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Герои принадлежат создателям.
Саммари: Человек, и один, это страшно (с)
Примечание: Вдохновился додзинси Love Letter и 1921.

Осенний вечер был бы совершенно тих, если бы не размеренное постукивание деревянной клюки по тротуару. Человек с тростью степенно брёл вдоль одной из многочисленных улочек Мюнхена; тех самых узких проулков, дорога сквозь которые доподлинно известна лишь детям и бродячим собакам.
Тем не менее, он шёл уверенной походкой, повторяя до боли знакомый, привычный, из года в год повторяющийся маршрут...
Случайные прохожие оборачивались ему вслед, гадая, что может понадобиться пожилому человеку вечером на улице, но, не обременяя себя долго этой мыслью, торопились вернуться домой, чтобы зажечь свет и вместе со своей семьёй сесть за стол.
Человек был немолод. Глаза ещё хранили юношеский блеск, но сквозь бороду и пшеничного цвета волосы, собранные в тугой хвост, проступала седина. В движениях была заметна лёгкая неуклюжесть - трость выручала его, служа опорой. Хотя октябрь выдался довольно тёплым, человек иногда зябко ёжился и плотнее запахивал старое коричневое пальто, в некоторых местах заделанное заплатами и, на вид, много раз перекроенное и перешитое.
Безусловно, раны ещё долго не будут давать спать старому солдату, одному из тех, кто принял участие в революционном движении за страну, которая волею судьбы стала его Родиной.
Иногда, просыпаясь среди ночи, он думал, что это нелепая и страшная шутка, что среди крови и огня, среди бешеного круговорота дней и ночей, когда сотнями погибали не только солдаты, но и гражданские, а те, кому посчастливилось выжить в огненном аду, умирали позже - от страшных ран; среди всего этого безумия он уцелел...
Свою ногу он не потерял на войне, нет. Это было уже совсем другой историей, неизвестно кем написанной, и реальной ли?..
Он не знал.
Как всегда, человек остановился у небольшого цветочного магазина. После смерти его владелицы, он перешёл к приятельнице этого человека. Колокольчик на двери тихо звякнул, когда она вышла ему навстречу - улыбаясь также лучисто, как и всегда - красивая, но, как и он, неумолимо стареющая. Волосы, когда-то бывшие тёмными, стали серебряными, если когда-то они непокорно спадали с плеч и окутывали её словно палантин, когда она танцевала, то теперь были уложены в строгую причёску. Смуглая кожа, выдававшая цыганскую кровь, побледнела, на виске еле заметно пульсировала тонкая голубая венка.
Женщина и человек тепло, как и положено старым друзьям, поздоровались, немного поговорили о жизни. Но эта встреча не была целью пути человека. Поэтому он отправился дальше, минуя одинокие дома.
Небо постепенно выцветало, простирало над Мюнхеном тёмные крылья, чтобы обнять солнце, ставшее багряно-красным, бросающее на землю свои последние, уже не греющие лучи. Из последних сил оно вырвалось из плена серых туч, освещая сожженную улицу.
Старое здание как будто тихо стонало - уцелевшие балки грозили обвалиться в любой момент. Он задумчиво остановился, глядя на обуглившийся остов дома, бывшего ему родным когда-то. Ведь уже было такое, или же те старые воспоминания - просто плод больного воображения? Ему хотелось верить в обратное.
Где-то время замирает навсегда, а где-то стаей чёрных ворон пролетают года, века, тысячелетия. Изменилось ли что-нибудь ТАМ - не знал никто. Улыбается ли также задорно эта девочка со светлыми волосами? Всё ещё любит ли животных этот мальчик, так похожий на него? Интересно, по прежнему ли ехиден и обаятелен этот черноволосый мужчина?
Имена уже забылись. Скоро забудутся и лица. Память постепенно сгорала, как оплавленная киноплёнка, оставляя после себя едкий дым, копившийся внутри горькими слезами.
Около дома стоял такой же обуглившийся почтовый ящик. При виде него сердце, как и всякий раз, заколотилось сильнее, на секунду наполнившись почти детской верой в то, что чудо всё-таки произойдёт. С замиранием сердца он просунул руку в отверстие ящика.
На пальцах остался только серый пепел.
Несколько минут он молча разглядывал испачканную руку. Затем выпрямился и улыбнулся ветру,
хохотавшему над его безумием и издевательски бросавшему в лицо пыль и сажу.
Невозможно получить письмо оттуда, куда нет возврата. А мужчины не плачут.
Он устало побрёл назад, оставляя на пепелище растерянную веру и растоптанную надежду, чтобы потом, как всегда вернуться и пытаться склеить осколки, поступать так вновь и вновь, понимая, что доходит до грани отчаяния и безысходности.

...В отверстии почтового ящика одиноко желтел застрявший в щели клочок бумаги.

@темы: =Джен=, =Angst=, =PG=, =Другие персонажи=