Положительно, невозможно сосредоточиться на двух вещах
одновременно. Стальной засопел, разделил стопку бумаги на две. Потом со вздохом
снова соединил в одну. Эх, если бы этот чёртов отчёт можно было завершить с
помощью алхимического преобразования…
Да ещё ребята просили написать поздравление для полковника
ко дню Государственного Алхимика (ну, к примеру, 14, нет, 23 февраля).
- Ты на своих кругах руку набил, так что изобрази
что-нибудь… торжественное… подобающее случаю. И слова. Ну, ты знаешь, что
обычно в этих…как их… посвящениях… пишут.
Эд и не предполагал, что опытный Хавок спихнул на него своё
задание.
- Ох, я бы его поздравил, будь моя воля, даже наградил…
Правом помыть штабной сортир вне очереди… Я б ему такого пожелал… - бормотал
Эдвард, периодически прекращая писать для того, чтобы намалевать на полях
черновика очередную версию «милитаристической» рамки – пушки, дубовые венки,
знамёна, - или полковника с несвойственным выражением лица.
Спустя два часа полковник заглянул в приёмную и увидел парня,
сладко спящего на кипе исчёрканной бумаги, с «вечным» пером в руке. На щеке Эда
отпечаталась строчка – видимо, улегся спать раньше, чем просохли чернила. У
Мустанга от этой трогательной картины предательски защипало в носу.
Полковник присмотрелся к верхнему листу, изменился в лице и
дёрнул бумаги на себя, отчего голова Эда звонко стукнулась о дубовую крышку
стола.
- Стальноооой! – взвыл Мустанг. – Это уже переходит все
границы! Что ВОТ ЭТО такое?
- По-по-поздравление, - выдавил обалдевший спросонья Эдвард.
С листа, из рамки с мечами, знамёнами и химерами глядела
морда мула, подозрительно похожая на полковника, под которой витиеватым
почерком было выведено: «Всем давным-давно известно, кто здесь самый
бесполезный».
- Держите меня, сейчас я его убью!!!!