Автор: я aka […Soulless…]
Бета: кто же, если не я?
Фендом: Fullmetal Alchemist
Пейринг: Рой/Лиза
Жанр: гет, романс, приправленный груснявостью
Рейтинг: РG
Размер: мини
Статус: завершён
Дисклаймер: не моё, поиздеваюсь и отдам
Размещение: с исключительно моего разрешения. Другие варианты не рассматриваются. Уважайте чужой труд.
Предупреждение: немного AU. OOC. Он страшен и его много.
жмак!
«Я слышал, что мир прекрасен», — сказал слепой.
«Кажется», — ответил зрячий.
Станислав Ежи Лец
«Кажется», — ответил зрячий.
Станислав Ежи Лец
Солнце медленно уплывало куда-то за линию горизонта, отдавая земле последний привет теплых золотых лучей. Вокруг его полукружья, еще видимого глазу, розовыми клочками расплывалось закатное марево, окрашивая небо в оттенки нежных пастельных тонов. Облака в этом свете казались маленькими кусочками зефира, разбросанными по глазированному небосводу.
-Красивое там небо, а, Лиза? – спросил высокий стройный молодой человек в бледно-бирюзовой больничной пижаме девушку, прислонившуюся, как и он, к окну, выходившему в маленький внутренний дворик с уже понемногу начинавшими облетать тополями.
-Красивое, господин Мустанг, красивое… - негромко ответила она, вперив пронзительно грустный взгляд вдаль. Прощальный лучик солнца, запутавшись в ее длинных золотых волосах, разметавшихся по изгибам красивых плеч, перебегал от одной пряди к другой.
-Жаль, я не вижу, - горько хмыкнул он, потирая переносицу, - Опиши мне его, пожалуйста.
Девушка вздрогнула, как от удара, но послушно выполнила просьбу:
-Оно нежных оттенков… Полно переливов, таких причудливых… Местами золотистое, как шампанское, перетекающее в цвет шевелюры Джина Хавока, местами бледное, едва подкрашенное розовым и сиреневым… Но ярко-оранжевое, почти апельсиновое, у горизонта. Да, апельсиновое…
Молодой человек повернул голову к окну и посмотрел на солнце невидящими, подернутыми бледной пленкой черными глазами, словно силясь увидеть хоть что-нибудь и различить хотя бы контуры небесного светила. Напрасная попытка. Как и сотни предыдущих.
-Действительно красиво, наверное… В тебе погиб поэт, Лиза, знаешь? Или художник. Ты застрелила его из винтовки, - он глухо рассмеялся, но в его смехе звучали фальшивые ноты грусти и старательно маскируемого тихого отчаяния.
Она с немым упреком посмотрела на него и покачала головой.
-Не шутите на такие темы. Пожалуйста.
-Понял. Хотел бы видеть сейчас твое лицо. Ты милая, когда дуешься или превращаешься в заботливую мамочку… Ты сейчас, наверное, слегка сдвинула брови, прищурила глаза и покачала головой… Я угадал?
Лиза улыбнулась кончиками губ.
-Ты так хорошо меня знаешь, Рой. Я ведь… - она запнулась.
-Да, ты можешь звать меня Роем, - он закончил фразу за нее, прикрыв глаза, - Здесь за нами все равно никто не следит. Да и кому понадобится сейчас, после пережитого кризиса, следить за новым фюрером Аместриса? Еще и слепым к тому же.
-Прекрати, - она взяла его прохладную ладонь в свои маленькие тонкие руки, привычные к отрезвляющему холоду оружия, и крепко сжала, - Ты жив и как никогда близок к своей мечте. Не смей опускать руки. Иначе я лично всажу тебе пулю в лоб, фюрер Рой Мустанг.
Он накрыл ее руки своей второй ладонью и поднес к лицу, прижавшись к ним носом.
-Я знаю, Лиза… - он некоторое время молчал, а потом тихо продолжил, - Тебе не пора домой?
-Я могу хоть на всю ночь остаться, если ты захочешь. Я покормила Хаята перед уходом, - она с глубоко затаенной тоской смотрела в его слепые, но все еще такие красивые глаза, зная, что он не ответит на ее взгляд.
-Тогда побудь со мной еще, пожалуйста… - в звуке его голоса проскользнул тон мольбы. Как будто сама мысль об ее уходе причиняла ему боль.
-Конечно, - не в силах выносить немое бессилие его укрытых пеленой глаз, она отвернулась к окну, туда, где, не выдерживая давления сумерек, далеко за землей тонуло солнце.
Он сидел на кровати, укрыв ноги белым одеялом в мелкий зеленый горошек. Его черные как смоль волосы, темневшие на подушке, болезненно контрастировали с ее резкой белизной. Он расправил одеяло и тихо хмыкнул.
-Я смешной в этой пижаме, да?
-Тебя, похоже, только это заботит? – ее голос в вязкой тишине больничной палаты звучал непривычно тепло, словно его смягчила ласковая темнота юной летней ночи. Она все еще стояла у окна, и свет от маленького фонарика, подвешенного с внешней стороны, очерчивал ее стройную фигуру.
-Ну уж нет. Конечно, не только это, - Рой вздохнул и потянулся, едва не упершись правой рукой в стенку, - Посиди рядом со мной.
Лиза отодвинула от дальней стены палаты стул, смачно скрипнувший по паркету.
-Медсестра меня не убьет за порчу общественного имущества? – она усмехнулась, отбросив со лба прядь волос и усаживаясь подле его кровати на стул, обитый мягкой тканью шоколадного оттенка.
-Не убьет, - тихо рассмеялся Рой, а потом, замолчав, посерьезнел, - Расскажи мне, что сейчас происходит в комнате?
-Тени на стенах. В комнате темно, а их все равно видно. Они даже не черные, а сине-черные… Как ночное небо. Бегают и прыгают, словно диковинные зверьки. И ты лежишь под одеялом в горошек, - на ее губах заплясала ее особенная маленькая улыбка.
-В горошек? Они посолиднее узор не могли найти? – он притворно расстроился, а потом улыбнулся тоже, - Что бы я без тебя делал, старший лейтенант.
-Вот уж не знаю, - пожала плечами Лиза, осторожно проводя ладонью по его теплым и мягким волосам, - Я могу задать аналогичный вопрос.
Они ненадолго замолчали; молчать друг с другом им было так же комфортно, как говорить. Сказывалось то многолетнее знакомство, та дружба, которая их связывала – крепкая нить, сплетенная из безграничного доверия, столь же безграничной преданности и веры. Казалось, что каждый из них был погружен в свои собственные мысли, но при этом знал мысли другого.
Еще бы, ведь они думали об одном и том же.
Лиза оторвалась от созерцания бледного лица Роя, которое поднимало в ней острое чувство тоски и вины, и посмотрела в окно, в котором на одной из веток тополя выводил чудесные трели маленький соловей. Это был ее единственный способ отвлечься от гнетущей обстановки больничной палаты, так хорошо замаскированной под заботливый уют.
-Я так счастлив, что ты жива, что ты сейчас здесь, рядом… - едва слышно прошептал он, поворачивая голову в сторону, с которой он слышал ее голос, и поднимая слепые черные глаза на уровень, на котором могло бы быть ее лицо, - Мне и чин фюрера нужен не так сильно, как знание того, что с тобой все в порядке, Лиза…
Она обернулась, ее тонкие губы дрогнули.
-Я…
-Мне не жаль моих глаз… - он продолжал все так же тихо и так же мягко, словно выражая голосом всю ту теплоту, которую он не мог подарить ей взглядом, - Самое главное, что ты жива…
-Но я никогда не прощу себе этого, неужели ты не понимаешь? – ее голос прозвучал надрывно, с отчетливо сквозившей в нем горькой болью, долго скрывавшейся далеко в сердце. Маленький соловей за окном встрепенулся и, испуганный, улетел, укоризненно чирикнув напоследок, - Я же знаю, этого могло не быть, ты мог бы сейчас смотреть на небо и землю, а не выслушивать мои рассказы о том, как это красиво! А я не уберегла тебя…
-Прекрати, - это была словно просьба человека, уставшего от споров, - Единственное, о чем я сожалею, так это то, что ты вынуждена опять сидеть возле моей кровати. Но лучше быть слепым и рядом с тобой, чем зрячим, но без тебя.
Лиза молчала; из ее грустных глаз катились слезы, прочерчивая по щекам влажные соленые дорожки, но она не всхлипывала, даже сейчас не желая демонстрировать ему свою женскую слабость. Пусть лучше он думает, что Ястребиный Глаз не плачет. Никогда.
Хотя, конечно, он прекрасно знал, что это не так. Знал как никто иной.
-Ты плачешь? – тихо спросил Рой, приподнимаясь на подушках.
-Что? Нет, я… - она встрепенулась, очнувшись от тяжелых мыслей, но замолчала, почувствовав на лице его ладонь.
-У тебя щека мокрая. Не умеешь ты врать, Лиза, - проводя длинным пальцем по ее щеке, ответил он.
Поддавшись внезапному, невесть откуда принесшемуся порыву, накрывшему ее с головой подобно морской волне, она обняла его за шею и прижала к себе. Его руки благодарно обвили ее талию, и он замолчал, положив голову ей на колени, дыша мягко и спокойно, словно ребенок, приласканный матерью. На ее влажных щеках заалел румянец от осознания где-то глубоко внутри того, что она только что сделала.
-Хайманс, да не шуми ты так, - недовольно поморщился невысокий темноволосый паренек, в очередной раз поправляя сползшие с носа очки, - Мы и так пришли ни свет, ни заря, не буди людей. Они тут не на курорте, они тут лечатся.
-Да ладно тебе, Каин, такое утро чудесное, пора вставать! – радостно и простодушно улыбнулся шедший рядом с ним полноватый мужчина, попутно почесав голову с рыжего цвета волосами.
-Ага, ты еще Мустангу эту новость обязательно сообщи. Я думаю, он будет очень рад. Особенно в первые секунды после того, как ты его разбудишь, - невозмутимо влез в разговор сухопарый седой офицер, на которого бесцеремонно навесили пакет с фруктами, тянувший килограммов на пять, - И понадобилось тебе так рано тащиться.
Рыжий кисло посмотрел на него.
-Ватто, ты зануда. Ты в курсе?
-О нет, откуда же, ты меня только что просветил, - беззлобно парировал он, - И, кстати, далеко ты еще шагать собрался? Мы пришли.
Колоритная троица в синей армейской форме остановилась перед белой дверью, на которой золотилась надпись «Палата №9». Решив не терять времени зря, Каин негромко постучал. Ответа не было.
-Как думаете, может, открыть?
-А вдруг он там, пардон, в неглиже? Он же тебя испепелит потом, - покачал головой Ватто, опуская пакет на пол и лениво потягиваясь. Доля здравого смысла в его словах была очень велика.
-Да ладно, была не была, - глубоко вздохнув, Каин осторожно надавил на ручку и приоткрыл дверь. Двое его сослуживцев затаили дыхание, ожидая драматической развязки с музыкальным сопровождением в виде гневных воплей разбуженного Мустанга. Однако несколько секунд спустя Фьюри высунулся живой и невредимый, с блаженно-довольной улыбкой во все лицо.
-Идите сюда, только тихо. А то они проснутся и точно нас убьют.
Хайманс с проворством, неожиданным для его тела, влез рядом с Каином. Ватто навис над ними, благо ему позволял его рост. И их взглядам тут же открылась чудесная в своей безмятежности картина.
На стуле, раскрашенном лучами утреннего солнца, сидела Лиза Хоукай, склонив голову набок; она выглядела непривычно счастливой и едва заметно улыбалась во сне. На ее коленях покоился обнимавший ее Рой Мустанг, так не по-фюрерски сонно причмокивающий губами и похожий на уютно свернувшегося маленького щенка. Их волосы, длинные золотые ее и короткие черные его, смешались сном в двухцветный водоворот. А за окном, на ветке тополя опять сидел маленький соловей, радостно напевая им колыбельную, постепенно превращающуюся в мелодию будильника.
Полюбовавшись своим непосредственным начальством, солдаты отошли в коридор и прикрыли дверь, здраво рассудив, что если бы Рой или Лиза проснулись, им бы не поздоровилось за нечаянно увиденный кусочек из их гражданской жизни.
-Ну вот, - хмыкнул Ватто, доставая из пакета грушу и с громким хрустом надкусывая ее, - Я же говорил, что мы слишком рано пришли.