Очередная ошибка (Slash, Angst, PWP, R)

[society-optimist]

Название: Очередная ошибка
Автор: алКошка
Бета: Нет
Статус: Закончен
Жанр: Slash, Angst, PWP, Kink
Рейтинг: R
Персонажи/Пейринг: Хайдрих/Эд
Размер: Мини
От автора: Снова из серии "автора занесло"... Этот ангстовый ангст останется без посвящения, а заказчику я попозже флафф напишу^^
Предупреждения: грандиозное ООС
Дисклаймер: Хирому Аракава - владелец и демиург
Размещение: Строго запрещено

- Эдвард, ты боишься грозы?
Вопрос осел на холодном стекле окна матовым пятном.
- Нет, - слилось с громовым раскатом, но Хайдрих услышал. - Ал боялся.
- А я наоборот люблю её. И дождь люблю - после него воздух такой свежий, чистый, без грамма пыли...
Зачем они доводят друг друга? Эд прекрасно знает, что Альфонс ревнует, когда он упоминает о брате, а Хайдрих знает, что Эдварду больно вспоминать о его неизлечимой болезни. Бьют друг друга по больному. Да и себя заодно... Как глупо.
- Зачем всё это, Альфонс?
Ответа нет. Эдвард смотрит сквозь свой бокал - белые молнии за окном окрашиваются в красный, окунаясь в вино. Хайдрих снова выдыхает на стекло, выводит кончиком ногтя тонкие буквы - они складываются в чужое имя, на которое он привык откликаться сам. В мягкий и уютный шум дождя острым осколком вонзается мелодичный звон хрусталя.
- Я очень хотел бы встретиться с твоим братом. Поговорить, узнать получше...
- Зачем тебе это?
- Мне интересно знать, чем мы с ним так сильно отличаемся. Почему его ты любишь по-настоящему.
Тяжёлый вздох красноречиво говорит о том, что Эдварду эта тема не нравится, но Альфонсу сейчас наплевать на то, чего он хочет. Сколько можно идти на попятную, едва завидев оттенок недовольства на его красивом лице? Нет, пусть завтра он будет жалеть о своей дерзости, клясть алкоголь и усталость, но сейчас хочется высказать всё, что наболело.
- Скажи мне, Эдвард! Ты всегда упоминаешь только то, в чём мы похожи, но расскажи, чем он лучше меня?
- Ничем не лучше. Ты - его отражение...
И Хайдрих срывается. Залпом допивает остатки вина и ударяет ножкой бокала о подоконник так сильно, что она надламывается. Хрусталь рассыпается сверкающими осколками по полу. Уже замахнувшись, Альфонс останавливается - Эдвард лежит на кровати, смотрит ему прямо в глаза и улыбается так, что в горле застревает ком, и становится трудно дышать. Элрик понимает, что задел за живое, и радуется этому, а у Хайдриха злость внутри растёт в геометрической прогрессии.
- Старая песня: ты спишь и видишь сон, да? - слова будто едкая кислота капают с тонких губ Эду на душу, оставляя обугленные дыры. - И я в этом сне заменяю тебе брата...
Разжав трясущиеся пальцы, Альфонс хватает Эдварда за левое запястье - второй бокал разделяет судьбу первого, а Элрик даже не морщится от боли.
- Именно, - прикрыв глаза, подтверждает он.
- Значит, тебе хотелось бы, чтоб не я, а он тебя имел? Чтобы он, кончая в тебя, стонал твоё имя?
- Он никогда не звал меня по имени. Вот если бы ты назвал меня бр...
Фраза обрывается звонким шлепком - хорошая пощёчина, с размаху, от всей души.
"Откуда такая силища?" - в который раз поражается Эд. В ушах звенит, а перед глазами темнеет после яркой вспышки боли. Он задерживает дыхание, и чувствует на горящей щеке прикосновение мягкого влажного языка, от подбородка до самого виска, а потом тёплый выдох и едва слышный шёпот в самое ухо:
- Никогда этого не будет.
Альфонс садится на его бёдра, продолжая сжимать уже онемевшую руку, а свободной рукой быстро расстёгивает пуговицы белой рубашки. Эд поворачивает голову, снова смотрит ему в глаза и улыбается. Хайдрих сопит и тихо ругается, и дышит глубоко, полной грудью. Он сам, наверное, не замечает, а вот Эдвард заметил давно - даже болезнь отступает перед его злостью. И знает, что сегодня ночью Альфонс будет спать спокойно, не заходясь во сне мучительными приступами кашля, а сам Эд будет прижиматься щекой к его груди, и слушать ровное, без хрипов, свободное дыхание. Ради таких ночей стоит доводить его до белого каления, стоит бить по самому больному, потому что кому как не Эду знать - душа человека способна выдержать гораздо больше, чем тело.
- Ты жестокий человек, Эдвард. Не знаю, какое удовольствие ты получаешь, унижая меня, но я не железный.
Сильные пальцы, наконец, отпускают запястье, чтобы можно было снять рубашку.
Конечно, не железный, и это прекрасно. Даже хрупкое больное тело лучше бесчувственного металла. Руки ласкают грубо, сжимают до боли, но ладони горячие и мягкие, и уже от этого Эда ведёт. Сегодня всё будет по-другому. Сегодня не будет нежных касаний, молящих: "Пожалуйста, будь моим!" Будут крепкие объятия, утверждающие: "Ты - мой." Пусть, Эдвард согласен, потому что он действительно обходится с Альфонсом очень жестоко, и это будет равноценный обмен. Они в равной степени любят друг друга, и в равной же степени причиняют друг другу боль, так что пусть.
Хайдрих смотрит в золотые глаза напротив, и пытается отделаться от чувства, что всё это чётко продуманно Эдом на несколько шагов вперёд, а сам он идёт по проложенной дорожке, и делает какую-то ошибку, которую от него ожидали давно. Элрик спокоен и расслаблен, всё ещё чуть улыбается, и Альфонс не видит в этой полуулыбке никакой насмешки. Что же у него на уме?
Внезапно он замечает, что засмотревшись на лицо Эдварда, начал гладить по креплению на груди, придерживающему резиновую оболочку его правой руки. Пальцы чуть дрогнули, прежде чем нажать две кнопочки по бокам застёжки - ремешок расстегнулся с тихим щелчком.
- Эй-эй, Альфонс, ты чего?
Что, шаг в сторону с намеченного пути? Действие не по плану? Тревога в голосе Элрика - мягкая понимающая улыбка на губах Хайдриха. Он отводит ремешок в сторону, и Эд дёргается, пытаясь его остановить, но руки оказываются вжаты в подушку. Альфонс всегда был сильнее него.
- Ты бы позволил своему брату взять тебя вот так, беспомощным?
Эдвард смотрит в потемневшие, ярко-синие глаза, и понимает, что доигрался.
- А мне ты позволишь? Оставишь хоть немножко того, что я смогу считать только своим?..
"Я весь изначально принадлежу Алу. С того самого момента, как толкнул его на то ужасное преступление, я весь только для него. И жизнь за него отдал, и если надо будет, то снова отдам. Но ты пока можешь попользоваться..." - кажется, именно так Эд сказал, когда они впервые оказались в постели. Альфонс тогда ответил: "Спасибо", потому что даже быть заменой ему казалось достаточным. Эдвард подумал, что "замена" - неподходящее определение, потому что Хайдрих был для него как аппарат искусственного дыхания, без которого он бы просто умер. Но ему это знать необязательно. Не надо строить долгоидущих планов и питать какие-то надежды - лучше просто сидеть на руинах, чем долго и упорно отстраивать их, а потом наблюдать, как уже почти сбывшиеся мечты с треском рушатся, вновь превращаясь в кучу обломков, под которыми где-то теперь погребены и душа, и сердце.
Но почему бы не сделать маленький подарок на память? Пусть потом, когда Эд вернётся домой, вспоминает эту ночь. А он выдержит, он же Стальной, и несколько часов позора и боли - это для него ничто.
Элрик прикрывает глаза в молчаливом согласии, и Альфонс снова тянет за ремешок, с восхищением глядя на скрытые под резиной шрамы. Подумать только - Эдвард выдержал такое... Немыслимо, и действительно достойно уважения.
Протез отстёгивается легко, и Эд падает на подушку, отворачивая лицо, но Хайдрих всё равно не смотрит. Быстро стягивает с него штаны, ведёт рукой по левому бедру вниз, и отсоединяет второй протез. И вот он весь перед ним, под ним, без одежды и искусственных конечностей, только живое тепло, только золотые волосы, закрывающие лицо... Маленькая, почти незаметная капля, перекатившаяся через переносицу...
И внутри у Хайдриха всё обрывается. Понимание накатывает словно цунами, вынося из сознания остатки хмеля, злости и какого-то нервного возбуждения. Почему раньше он не замечал всего этого отчаяния искалеченной души в искалеченном же теле? И просил в сотни раз больше, чем отдавал сам. А ещё назвал Эда жестоким, считал эгоистом... Господи.
- Эдвард?
Это оказалось сложнее, чем он думал. Хочется закрыть лицо рукой, но сигналы к нервам уходят в пустоту, из горла вырывается едва слышный всхлип.
- Эдвард, пожалуйста, не надо сейчас ни о чём думать.
Тяжесть его тела, вдавившая в кровать, кажется такой родной и уютной.
- Я так давно хотел этого - чтобы ты доверился мне...
Разве ж это доверие? Очередное самопожертвование. Или же... Это очередная попытка искупить свою вину? Очередная ошибка?.. Как всё глупо складывается, всё снова совсем не так, как он хотел.
- Позволь мне вести тебя, хотя бы этой ночью.
Потому что всё, что он делает - изначально неправильно и обречено на провал. А исправить ошибки самостоятельно не хватает сил. Раньше ему помогал брат, а теперь это должен сделать...
- Потому что я действительно люблю тебя, даже если ты не веришь в моё существование.