Как так получилось?.. (Slash, PWP, Kink, NC-17)

[society-optimist]

Название: Как так получилось?..
Автор: алКошка
Бета:  twenty one gramms
Статус: Закончен
Жанр: Slash, PWP, Kink
Рейтинг: NC-17
Персонажи/Пейринг: Рой/Ал (каким-то там местом Рой/Эд)
Размер: Мини
Посвящение:  kira_ena
От автора: Автор весь день фапал на свой собственный фик, а потом вообще проигнорил половину замечаний беты... Автор - похотливое жывотное, и любит Детку хД
Предупреждение: Ченслэш, педофилия, кинк и прочие прелести^^ Таймлайн - между ТВ-1 и Шамбалой
Дисклаймер: Хирому Аракава - владелец и демиург
Размещение: Строго запрещено

Как так получилось, Полковник не мог объяснить даже себе. Ладно бы это был Стальной, их связывало нечто гораздо большее, чем служба - это было невидимо со стороны, об этом никогда не говорилось вслух, оно просто было между ними. Не дружба и не долг - просто абсолютное взаимопонимание, завуалированное пренебрежительным снисхождением со стороны Роя и раздражённым презрением со стороны Эда. Да, наверное, рано или поздно Стальной мог бы оказаться на его рабочем столе с задранной до подбородка рубашкой и зацелованными губами, но какого чёрта здесь делал его младший брат, Мустанг понятия не имел. Тем не менее, руки сами продолжали гладить горячую нежную кожу на втянутом животе, то и дело забираясь кончиками пальцев под штаны. Мальчишка не сопротивлялся.
Сколько лет Полковник воспринимал его... Да никак он его не воспринимал! Груда ходячего железа с тонким детским голоском - громоздкое дополнение к своему маленькому старшему брату. Рой и не задумывался о том, что он может быть таким... Живым. Искренняя радость от разбитой коленки, неподдельный восторг от домашней стряпни Грейсии, детское любопытство ко всему происходящему вокруг. И совсем нездоровая тяга к чужим прикосновениям. Всё это - Альфонс Элрик, личная головная боль Полковника последние полгода, и, если признаться, единственный осколок солнца, по-настоящему освещающий его жизнь.
Рой всё ещё винил себя за то, что не углядел за Эдвардом, потому не мог просто прогнать его брата, когда тот, стоя на пороге его кабинета, рассказывал о смерти своего учителя, и что ему больше просто некуда идти. Также он будет винить себя за то, что сейчас отымеет мальчишку на собственном столе. Он даже не сомневался, что именно этим делом кончится, и не хотел что-то менять, хотя бы потому, что Альфонсу это нужно. И он сам хочет этого. Они оба хотят.
Дурацкий красный плащ давно валялся где-то в середине кабинета, как и чёрная куртка Ала, и синий китель Полковника. Дверь надёжно заперта, звукоизоляция отличная - их никто не услышит, а ведь мальчишка будет кричать... И так-то уже стонет, словно вот-вот кончит, хотя, это вполне может оказаться правдой. А Рой стискивал зубы, глядя ему в лицо почти со злостью, за то, что довёл его, взрослого мужчину, до такого сумасшествия.
Альфонс любил мороженое, и Полковник постоянно покупал ему разные сорта. Ему нравилась улыбка Ала, а ещё больше нравилось быть причиной этой улыбки. Сегодня был фруктовый лёд, такой узкий и длинный, похожий на цветную сосульку. Рой пялился на покрасневшие от холода губы, скользящие вверх-вниз по ледышке, не мог оторвать от них взгляда, а когда мороженое начало таять и капать на руку, а Альфонс принялся тщательно слизывать его с пальцев, до Мустанга дошло, что всё это не просто так делается... Хотя бы потому, что никто не ест мороженое, пихая его за щеку. Сначала он разозлился, ударил пацана по руке так, что лёд на палочке упал на его стол, а потом, видимо, решил напугать - показать, что шутки с огнём плохи... Кто ж знал, что мальчишке понравится гореть?
Он отзывался на каждое грубое прикосновение так, словно без этого просто умер бы. Когда Полковник прижал его руки к столу и посмотрел прямо в глаза, у него дрожь по всему телу прошла - Ал хотел его так сильно, что у него зрачки пульсировали в такт взбесившемуся сердцу. Взгляд почти бессмысленный, просящий, и губы красные, налитые кровью от возбуждения.
- Возьмите, пожалуйста, Полковник... Сделайте, умоляю... - едва слышно шептал он дрожащим срывающимся голосом.
Это нереально. Когда кто-то так сильно тебя желает, сдерживаться просто нереально. Можно было бы хорошенько ему врезать, ополоснуть хородной водой из крана, наорать и послать куда подальше. Но зачем? Этот запретный плод не был сладок, он отдавал горечью и солью, но был куда более желанен чем пресловутые "стандартные" плоды.
Чёртово мороженое медленно таяло, расплываясь липкой лужей по несомненно важным документам, но Полковнику было не до того. Он взял в руки палочку, на которой держался уже подтаявший, но всё ещё холодный кусочек льда, и уронил его на голую грудь Ала. Тот вздрогнул и уставился на Роя огромными блестящими глазами, ожидая продолжения. Сладкая капля скатилась к середине груди и побежала вниз по животу, а сам кусочек скользнул до соска, где его и подхватили губы Полковника. Он быстро и тщательно вылизывал нежную кожу, стараясь собрать всю неестественную сладость и чувствуя под губами бешеный стук сердца, а рука медленно гладила мальчишку между ног, по твёрдому члену под тканью брюк. Слух ласкали несдержанные громкие стоны, и краем глаза Рой замечал, что Ал комкает рукой те самые запачканные документы, а второй цепляется за край стола. Выгибается всем телом, разводит ноги шире - просит больше. И крыша ехала от того, как беспомощно выглядел этот мальчик, когда остался абсолютно голым. Он даже не пытался прикрыться - весь для него, открытый и подчиняющийся каждому прикосновению - его покорность и жажда этой близости действительно сводили с ума.
Как назло в кабинете Мустанга не было ничего даже похожего на смазку, и пальцы проходили туго по обычной слюне, но это было лучше, чем ничего. Альфонс был напряжён, отчаянно хотел расслабиться, но не мог, и когда пальцы Полковника нерешительно замерли внутри, то сам обхватил себя за ягодицы, раздвигая их, помогая себя подготавливать. Ему не было стыдно, он не замечал боли - просто воспринимал её по-другому, не как все. Для него боль была практически тем же, что и удовольствие - резкая, жгучая, заполняющая всё сознание и заставляющая желать ещё больше. Он бы не сказал ни слова против, даже если б Рой попытался трахнуть его без подготовки и насухую. Водоворот ощущений не давал концентрироваться на чём-то отдельном, только вспышки яркой боли иногда проскальзывали то под губами Полковника, то внизу, там, где были его пальцы. Ал стонал и выгибался под ним, хотел просить, чтобы он продолжал уже, но дыхания не хватало на то, чтоб произнести хоть слово. А когда твёрдый член начал проникать внутрь, с трудом раздвигая гладкие мышцы, Ал заплакал. Это ощущение было настолько огромно и феерично, эта боль пронзала всё его тело, всё существо - он просто не мог справиться с ним.
Кричал, размазывая по лицу слёзы, сжимал пальцы в собственных волосах и выгибался навстречу Полковнику, отчаянно прося ещё больше этих ощущений. Мышцы живота пульсировали, и всякий раз, как они сжимались, Ал чувствовал каждый сантиметр огромного члена внутри. А когда Рой начал двигаться, Альфонсу показалось, что от него не осталось совсем ничего - только комок восхитительно яркой боли, иррационального удовольствия и нетерпения - он чувствовал, что ещё немного, и всё это закончится... Кажется, он что-то кричал, чувствуя, как Полковник сжимает его плечи, притягивая к себе, насаживая полностью, цеплялся за его руки, царапая их в кровь, пытался подаваться ему навстречу, но всё это осталось в памяти мутными нечёткими картинками. Единственное, что его сейчас заботило - это взрыв ощущений, назревающий где-то внизу живота. И когда он таки произошёл, это было настолько умопомрачительно, что после оргазма он просто-напросто упустил измождённое сознание и отрубился.
Рой не мог поверить в то, что это на самом деле было. Но произошедшее не являлось плодом его извращённой фантазии, об этом прекрасно свидетельствовала целая россыпь засосов и следов от укусов на нежной детской коже. И струйка его собственной спермы, стекающая по бедру мальчика прямо на рабочий стол. Он действительно оттрахал Альфонса Элрика, да так, что у самого ноги дрожали и подкашивались, а мальчишка так и вовсе потерял сознание. Полковник уже догадывался, чем всё это может обернуться, но ни на секунду не жалел о сделанном - никто в жизни ни разу с такой благодарностью не отдавал ему себя. Это должно было быть чертовски больно, но Ал, видать, совсем мазохист... Это, конечно, плохо, но... Чёрт возьми, как же здорово!
Немного придя в себя, Рой посмотрел на спокойное, несомненно счастливое лицо Альфонса, убрал со лба мокрую чёлку и аккуратно, будто боялся разбудить, поцеловал солёную от пота кожу. Как бы то ни было, а думать он будет позже - сейчас ему слишком хорошо и спокойно для того, чтобы размышлять о величайшей, но такой приятной, ошибке в своей жизни.