Название: Патрисия
Автор: [J]aka Egoista[/J]
Бета:
Седая ВербаФендом: ФМА ака Стальной Алхимик
Жанр: романс, драббл
Персонажи: Хоэнхайм/Триша + бонус в виде Эда, Ала и Пинако
Рейтинг: PG/PG-13
Статус: закончен
Предупреждение: ООС, родимый
Дисклеймер: (с) Аракава Хирому
Размещение: с указанием имени автора... И мне ссыль хД
От автора: "Настоящее имя - Патрисия Элрик" стало для меня ударом прямо в моск. Тем более, что с этим именем у меня связаны некоторые воспоминания... Я просто не смогла пройти мимо. )
Патрисия Элрик никогда не любила своё имя.Патрисия Элрик никогда не любила своё имя. Она считала, что оно ей попросту не походит. Наверное, это как-то было связано с тем, что родители пользовались им только в том случае, когда следовало хорошенько отругать девочку. Ну подумаешь, что сгорело полкухни! Зато омлет получился почти съедобным.
Чтобы избавиться от неприятных ассоциаций, связанных с именем, она ещё в детстве выдумала себе прозвище - Триша. Оно казалось добрым, милым, наивным, словом, было ей гораздо ближе, чем надменно-роковое "Патрисия". Поэтому при знакомстве она всегда называла себя вымышленным именем.
За одним исключением.
Исключение было крупным мужчиной, носившим очки, что скрывали за собой живые глаза с золотой радужкой, с длинными волосами цвета золота, минимум лет на пять-десять старше её. Когда он накрыл насквозь промокшую девушку, которая возвращалась после дня рождения одной из подруг, зонтом и осведомился о её имени, она, неожиданно для себя, вместо обычного "Триша" представилась Патрисией. В тот вечер, назло строгим родителям девушки, они долго разговаривали в её комнате и расстались только под утро. Тогда она впервые услышала "Я вернусь", за которым, впрочем, последовил тихий-тихий шепот - "Если позволишь".
Этот странный мужчина, Хоэнхайм, и вправду возвращался. Он никогда не говорил, когда будет их следующая встреча, он просто заверял её, что она будет. Ей же хотелось в это верить, и она верила.
Она ждала.
В одну из тех ночей, когда Триша убегала из дома, Хоэнхайм подарил ей розу... созданную у её на глазах.
- Я люблю тебя, Патрисия, - прошептал он тогда, держа её за руку.
Она мило краснела, но при свете луны это было незаметно. Ей казалось, что когда он говорит шепотом, слышен ветер, приятный, прохладный ветер. Она могла бы называть этот ветер морским, но Патрисия Элрик никогда не знала моря...
В ту ночь она наконец увидела другую сторону своего имени - загадочную, таинственную, воздушную. И она впервые призналась себе, что ей нравится данное родителями имя.
А потом были переезд в Ризенбург и тихая семейная жизнь с Хоэнхаймом. Они негласно условились не спрашивать друг у друга возраст - какое имеет значение, сколько прошло времени до их встречи? Было знакомство с семьёй Рокбелл, живущей по соседству, был мучительно долгий для Триши разговор Хоэнхайма и главы той семьи, Пинако... Было, наконец, рождение двух самых чудесных мальчиков на свете - Эда и Ала.
Было счастье.
Не счастье ли это - выслушивать первые попытки Эдварда формировать бессвязные звуки в цельные слова? Не счастье ли это - учить Альфонса ходить, пытаясь не отвлекаться на беззвучно смеющегося и широко улыбающегося Хоэнхайма? Не счастье ли это - лежать в тёплой, широкой постели после тяжелого дня, когда ей пришлось разнимать подравшихся из-за какой-то игрушки сыновей, и знать, чувствовать, что кто-то перебирает пряди твоих каштановых волос?
Но в один не самый прекрасный день Триша обнаружила, что Хоэнхайма нет. И лишь записка осталась на тумбочке - "Я вернусь".
И она ждала.
Ждала, успокаивая мальчиков после очередной драки. Ждала, искренне радуясь их первым успехам в алхимии. Ждала, часами болтая с Пинако...
Ждала того дня, когда кто-то большой и надёжный неслышно придёт, подойдёт сзади, обнимет за талию, прижмёт к своей широкой груди и тем шепотом, что был подобен ветру, скажет ей на ушко:
- Когда обед, Патрисия?09.06.09.
AmCos