Я, конечно, жадный, но ещё и умный...(с)
Название: Уничтожить, чтобы сохранить
Фэндом: FMA
Автор: _belko
Бета: _bitch
Гамма: Ugarnaya_uno
Статус: закончен (в процессе бетинга)
Направленность: джен, яой
Жанр: детектив, драма
Рейтинг: NC-17 (общий)
Пейринг: Рой/Эд
Персонажи: Альфонс, Хьюз, Кимбли, Хавок, Армстронг, Фарман, Брэдли и др.
Предупреждения: полное AU; как следствие, возможен ООС; смерть второстепенного персонажа
Саммари: Лондон, наше время. Кинг Брэдли – владелец одного из самых авторитетных и солидных изданий Англии, «The Total». Рой Мустанг уже давно занимает пост главного редактора этого журнала, а Эдвард Элрик работает в нем же фотографом на полставки, совмещая работу с учебой.
В то же время Лондон сотрясает серия преступлений – неизвестный с особой жестокостью убивает молодых людей, выбирая в качестве жертв юношей определенного типа внешности…
Дисклеймер: на персонажей не претендую... только, если в своих самых сокровенных фантазиях =)
Размещение: только с согласия автора
Часть 1
Часть 2Эдвард только вчера прилетел с Мальдивских островов, куда его отправили делать репортаж о чемпионате мира по сёрфингу. После двух недель, проведённых в тёплом тропическом климате на берегах Индийского океана, Лондон показался ему мрачным колодцем.
Утром его разбудил звонок Хавока. Телефон звонил громко и долго. После перелёта и резкой смены климата жутко хотелось спать, но телефон не унимался. Эдвард нехотя приоткрыл один глаз. Ну, конечно же, он забыл его в джинсах, брошенных вчера на стул. Он сел в кровати и резко откинул одеяло. От холода, моментально пронзившего тёплое после сна тело, Эд чуть ни взвыл. Он пошарил ногой под кроватью в поисках домашних тапочек. Не нашёл. Пришлось босиком скакать по холодному полу до телефона.
- Да! – «рявкнул» он в трубку.
- Доброе утро, Эдвард! Спишь, никак?
- Выспишься тут… - пробурчал Элрик, переминаясь с ноги на ногу и мечтая о полах с подогревом.
- Да ладно тебе, - щелчок зажигалки, небольшая пауза. – Ворчать-то с утра пораньше. Что же с тобой к старости будет?
Эдвард ясно представил улыбающееся лицо Хавока в клубах сигаретного дыма. И ему почему-то захотелось улыбнуться в ответ.
- У нас сегодня собрание и тебе на нём лучше присутствовать.
- Зачем? Я же не в постоянном штате…
- А ты думаешь, тебя на Мальдивы за красивые глаза отправили? Это, так сказать, экзамен. Справишься – появятся перспективы, а если нет… Ну, сам понимаешь. К тому же у нас юбилейный выпуск на горизонте маячит. Брэдли лично весь материал проверяет. Мустанг в бешенстве, хоть виду и не показывает…
- Чёрт! – Эдвард хлопнул себя по лбу.
- Ты чего? Только не говори, что до сих пор материал не предоставил.
Хавок прыснул со смеху:
- Натягивай штаны и пулей в редакцию!
Погода мерзкая, в метро полно народа. И все толкаются, пихаются локтями и, будто специально, ходят по ногам. И лица у всех серые, остервенелые. А какая-то бледная девица, выше его чуть ли ни на голову – акселератка проклятая – всю дорогу с завистью косилась на его явно не лондонский загар. И перед самым выходом она со всей силы зарядила сумкой ему под рёбра. На гневный вопль Эда она даже не извинилась, а лишь язвительно ответила, что не заметила его.
Эд с грустью вспомнил кристально-чистые воды океана, километры пляжей с белоснежным песком и высокое ярко-голубое небо… А в Лондоне сыро и холодно. И от солнца никакого толка – лишь глаза слепит.
Он поёжился и сильнее закутался в свой любимый чёрный шарф. Объёмный, с длинными пушистыми кисточками на концах. Пинако всегда посмеивалась над Эдом, когда он надевал этот шарф: «Да тебя всего можно завернуть в него! И даже место ещё останется». И хотя Эдвард всегда болезненно реагировал на шутки по поводу своего роста, но шарф этот всё равно увёз с собой в Лондон. Он любил в него закутываться так, чтобы видны оставались лишь глаза. Тем самым словно отгораживаясь от окружающего мира.
Элрик уже подходил к редакции. Настроение немного улучшилось. И он слегка покачивал головой, в такт играющей в наушниках музыке. И тут заметил своё ненавистное начальство. Он непроизвольно поморщился и засунул руки в карманы ещё глубже. По мере того, как улыбка Мустанга становилась всё шире, у Эда она и вовсе исчезла.
«Нет, ну надо же так! Ещё придти не успел, а уже наткнулся на эту высокомерную рожу… И чего он там встал? Иди уже дальше, иди! Нет меня тут. Ещё и улыбается, кажется? Гадость очередную сказать готовится, не иначе… Вот две недели его не видел и был абсолютно счастлив. Вообще бы его больше никогда не видеть! Ну, или хотя бы не слышать…»
- Здравствуй, Элрик! – ослепительно улыбнулся Рой, открывая дверь. – Как отдохнул?
- Я не отдыхать ездил, - начал закипать Эдвард.
- А тебя здороваться не учили, Стальной?
- Здравствуйте, - сдвинув брови, пробубнил он. – И перестаньте называть меня «Стальным»!
- Почему же?
Мустанг шёл впереди и Эд видел только его спину. Но он ясно представил, как тот насмешливо приподнял одну бровь. А лицо при этом - спокойное, преисполненное чувства собственного достоинства и превосходства. Но больше всего Эд ненавидел его снисходительный взгляд. В такие минуты он чувствовал себя маленькой и беспомощной… креветкой! Элрика передёрнуло от злости. Он набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой.
- А на кого у нас постоянно металлоискатель срабатывает? – поинтересовался Рой в унисон с пронзительным низкочастотным свистом.
Двое здоровенных охранников, стоявших на входе, чуть со смеху не попадали. Именно в их смену Эдвард впервые перешагнул порог редакции…
******
Это был его уже третий сезон на горных лыжах. «Многообещающий любитель бугров, который к концу сезона обязательно достигнет уровня зверского могулина», - примерно так про него говорили в экстремальной тусовке. Эд прекрасно чувствовал себя как на подготовленных трассах, так и на склонах, где ещё никто не оставлял своего следа. Он спускался среди деревьев, прыгал через трещины и карнизы. Эдвард всегда чувствовал склон и малейшее изменение рельефа. Временами казалось, что он родился в горах. И тело его само знает, как нужно пройти тот или иной участок. Руки и ноги постоянно находились в движении. Колени ходили вверх-вниз, словно поршни у двигателя. И всё это делалось уверенно, непринуждённо и красиво.
Он просто отталкивался от земли и летел вниз на предельной скорости. Прохладный горный воздух наполнял лёгкие. Адреналин впрыскивался в кровь, молниеносно растекаясь по венам и приятно обжигая их. Он чувствовал себя по-настоящему живым и свободным. А все проблемы, горести и трудности оставались где-то далеко позади. Если бы не это, то Эдвард бы просто не выдержал.
Слишком рано у него забрали детство. Отец ушёл от них много лет назад, а через год после этого умерла мама. Они с братом остались одни. Больше всего Эдвард боялся, что их разлучат, определив в разные приюты или приёмные семьи. Ведь больше никаких близких родственников у них не было. Поэтому он всю жизнь будет благодарен Пинако за то, что она стала их официальным опекуном. Вслух он ей этого, конечно, не скажет никогда. Да и не нужно. Она всё сама прекрасно понимает. Ведь, несмотря на свой весьма крутой нрав, язвительные шуточки и временами чрезмерную прямолинейность, у неё ни на секунду не появилось сомнений, когда встал вопрос об опеке.
И до сих пор Эдвард с улыбкой вспоминал, как они с Алом и Уинри толкались и пихались у замочной скважины, когда приехал социальный работник из комитета по опеке. Этот высокий, широкоплечий, внушительно вида мужчина весь сжался под грозным взглядом маленькой Пинако. А когда она громко стукнула своим кулачком по столу, то по нему уже было видно, что он готов на всё, лишь бы поскорее покинуть этот дом. Пинако обладала феноменальной способностью убеждать людей в своей правоте. А ещё Эд, потерев разбитую нижнюю губу, уже тогда понял, от кого Уинри унаследовала такой хороший удар «правой».
За два года у него не было ни одной серьёзной травмы. Так, синяки, ушибы и небольшие растяжения. Возможно, успех и адреналин вскружили голову. А, возможно, он просто не смог на этот раз оставить все проблемы позади.
Нужно было как-то платить за своё обучение. А ещё через год Ал закончит школу. И он просто обязан позволить ему получить самое лучшее образование и достойное будущее. А на всё это нужны деньги… У Пинако, конечно, есть своя авто-мастерская, но больших доходов она не приносит. На жизнь и всё самое необходимое вполне хватает, но… Эдвард прекрасно понимал, что образование их «неразлучной троицы» Пинако не вытянет. Да он ей и не позволит. Поэтому он поставил себе цель - победить на этих соревнованиях, чтобы попасть на спонсорство.
Трасса была помечена на карте чёрным цветом. Это означало, что даже далеко не каждый профи сможет её пройти. Трасса для «смертников»… Но разве это когда-нибудь его останавливало?
Эдвард довольно часто слышал, что перед серьёзными падениями в голове яркими вспышками проносится вся жизнь. Ничего подобного! На самом деле, даже подумать ни о чём не успеваешь.
Он просто ехал: поворот, прыжок, небольшой прямой участок, ещё прыжок и сложный, двойной контр-уклон между деревьями… И вот он уже кубарем летит по трассе, считая своим телом деревья и кочки. В голове промелькнула лишь одна, совершенно дурная, мысль: это трещат лыжи, деревья или его кости?
Он даже испугаться не успел. Было лишь немного дико слышать неприятный хруст после каждого удара. И боли он тогда не чувствовал. Она пришла потом, когда Эд, наконец, перестал кувыркаться.
Он лежал на снегу, а перед глазами всё ещё крутились заснеженные вершины гор и небо. А ещё ему показалось, что он забыл, как дышать. Элрик попытался сделать глубокий вдох. И только тогда боль пронзила всё его тело, резко и невыносимо. И он погрузился в темноту.
Тим Марко, один из лучших хирургов Лондона, лишь присвистнул, когда посмотрел историю болезни и снимки нового пациента. Сотрясение головного мозга средней тяжести, два сломанных ребра, многочисленные ушибы и вывихи были лишь «закуской», а вот «основное блюдо» беспокоило его намного больше.
- Спортсмен, говорите? – поинтересовался Марко, моя руки перед операцией.
- Да. Травмы получены на соревнованиях, - ответила молоденькая практикантка.
- Что же за соревнования такие? Кто быстрее всех переломает как можно больше костей?
Доктора Марко все немного побаивались. Молчаливый, угрюмый, грубоватый в общении, но первоклассный специалист. Для многих оставалось загадкой, почему хирург такого уровня работает в обычной муниципальной больнице. Ему постоянно поступали предложения о работе в частных клиниках, где он за один только месяц заработал бы больше, чем здесь за три. Но он, даже не задумываясь, отвергал эти предложения. Все лишь крутили пальцами у виска, называя его за глаза «сумасшедшим отшельником».
- Вроде бы, горные лыжи.
Марко повернулся к обладательнице тонкого, почти срывающегося голоска.
- Волнуешься?
- Немного…да… Страшно.
На самом деле девушка не знала, чего она боится больше: первой, поэтому весьма сложной для неё, операции или самого доктора Марко. В горле пересохло, ноги подгибались, а руки предательски дрожали.
- Не стоит. Трясущимися руками ты вряд ли поможешь пациенту.
- Простите.
- Это ты скажешь тому мальчишке, если он из-за твоего волнения очнётся после наркоза без руки и ноги?
- Н-нет.
Глубокий вдох. Выдох. Она сейчас не имеет права на эмоции.
- Операция пройдёт без осложнений.
- Правильно. Одних знаний для хирурга мало. Нужна ещё уверенность в своих действиях.
И, немного помолчав, он добавил:
- Ты справишься. И не таких на ноги ставили. А на самом деле, остеосинтез титановой пластиной – довольно простая операция.
Первые дни в больнице Эдвард почти не помнил. Между операциями его пичкали обезболивающими. А после операций он спал чуть ли ни сутками, отходя от наркоза.
У него была сломана малая берцовая кость и разорваны связки между большой и малой берцовыми костями. Наложили гипс, через неделю сделали снимок – кости разошлись. Пришлось оперировать – стягивать кости титановым болтом. Ещё через десять дней сняли швы и наложили гипс.
Правая рука оказалась сломана в двух местах: запястье (кажется, врачи сказали, что это ладьевидная кость) и осколочный перелом ключицы со смещением. Пришлось вставлять восьмисантиметровую титановую пластину и восемь болтов.
На повторных рентгеновских снимках запястья было обнаружено смещение отломков, и ему сказали, что придётся производить оперативное лечение: остеосинтез винтом и спицами. Когда Эдвард об этом узнал, то чуть было не рассмеялся.
- Может, мне сразу весь скелет заменить на металлический? Или чего они мне там вставляют? Титан, да?
Альфонс хотел сказать, что после сотрясения мозга у его старшего брата с головой стало совсем плохо, но Уинри его опередила.
- Эдвард Элрик! Чтоб тебя… Ну, как так можно?! Сначала делать, а потом уже думать?
Она чуть было не сорвалась на крик, но вовремя спохватилась - больница всё-таки. Поэтому склонилась над ним и громко зашипела в самое ухо:
- Точнее, ты сначала всех ставишь на уши, потом кидаешь свой тощий зад в самую гущу событий и треплешь нервы себе и окружающим! Заорать – вмазать, не переставая орать – подумать – и ещё раз заорать, даже, если не прав. Вот твоя логическая цепочка!
Эд с надеждой на поддержку посмотрел на брата. Но тот лишь улыбнулся и пожал плечами. Но Эдвард слишком хорошо его знал, чтобы не прочитать в вежливой и спокойной, как и весь Ал, улыбке: а я с тобой поговорю, когда гипс снимут. И это не было угрозой или попыткой припугнуть. Это была обычная, даже банальная, правда.
Эдвард сразу притих. И ему даже захотелось, чтобы гипс никогда не снимали. Ведь, если Ал что-то решил, то он это сделает. Просто, при этом не будет лишнего шума и воплей. Характер у младшего Элрика спокойный и уравновешенный, но при этом твёрдый как камень.
Многие принимали насмешливые огоньки в широко распахнутых глазах Ала за детскую и наивную восторженность. Но только не Эд. Проницательность никогда не была его сильной стороной, но своего младшего брата он знал и понимал с первого взгляда. Поэтому и не строил сейчас никаких лишних иллюзий… Пожалуй, Ал был единственным человеком, который мог утихомирить и остудить пыл своего брата.
В больнице Эдвард пробыл не так уж и долго. Но после выписки его ждал долгий и нудный процесс восстановления: терапия, лечебная физкультура, особый режим питания… И ещё одна неприятность - ближайшие года два, а то и больше, на него будут срабатывать почти все металлоискатели. И хорошо, если охрана окажется адекватной. Но, как правило, его сначала заваливали на пол и скручивали руки, а потом уже начинали выяснять: террорист он или нет.
Вот поэтому, когда Эдвард шёл на собеседование в «The Total», то на всякий случай захватил с собой и рентгеновские снимки. Как оказалось, совсем не зря…
******
- Насколько я помню, - продолжил Мустанг, когда они уже вышли из лифта, - тебе же повставляли во всякие разные…непотребные…места штыри металлические?
- Не металлические, а титановые! И не штыри, а… - тут Эдвард запнулся и покраснел.
- Да вы что себе позволяете?! Это как понимать: повставляли во всякие непотребные места? А? Да я вам сейчас покажу, что, кому и куда вставляют!
Наверно, будь Элрик помладше, то орал бы на весь этаж. Так, что барабанные перепонки потом ещё минут пять звенели бы.
Мустанга же подобные словесные перепалки явно забавляли. Хавок часто спрашивал: «Зачем вы с ним так? Бедолага же чуть от злости не лопается». На что Рой лишь ухмылялся и пожимал плечами: «Ему полезно».
А ведь, действительно: зачем? Он и сам не знал, почему ему нравится смотреть, как постепенно расширяются зрачки Элрика. На скулах проступает едва заметный румянец, а ноздри гневно подрагивают. Дыхание становится громким и немного порывистым. А ещё Элрик, когда злится, самым кончиком языка облизывает верхнюю губу. Движение быстрое, едва уловимое, но…
- Нет, Стальной, спасибо. От наглядной демонстрации я, пожалуй, воздержусь. Я всё как-то по женщинам… Но ты не переживай! Я буду иметь тебя в виду, если что…
Рой резко остановился и развернулся. Так, что шедший за ним Эдвард сразу врезался ему в грудь. Мустанг взял его за плечи и слегка отстранил от себя. Почувствовал, как приятно напряглись мышцы под тонкой вязкой свитера. И пристально, почти откровенно, несколько секунд рассматривал его.
- Хотя нельзя не отдать должное твоей привлекательности.
Элрика аж затрясло от злости. Зрачки моментально расширились. Глаза стали тёмные-тёмные, почти чёрные, с золотистой окантовкой. Кулак Эдварда со свистом рассёк воздух. И только молниеносная скорость реакции спасла главного редактора от выбитой челюсти.
Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы не раздался звонок открывающихся дверей лифта. И по коридору разнеслось тихое эхо стука тонких женских каблуков по паркету. Риза Хоукай, заместитель главного редактора, появлялась в нужный момент – и никак иначе.
Выглядела она, как всегда, безупречно: строгий элегантный костюм, лёгкий макияж, светлые волосы аккуратно собраны на затылке. Стройная и красивая, Риза излучала спокойствие и уверенность в себе.
Даже, если она что-то и заметила или подумала о весьма двусмысленной ситуации, то виду не подала. Хоукай вежливо улыбнулась и поздоровалась.
Втроём они дошли до конференц-зала. Мустанг открыл дверь, галантно пропустил Ризу вперёд, затем не менее галантным жестом предложил Элрику пройти всё-таки в зал. А сам одарил всех собравшихся весьма красноречивым, не обещающим ничего хорошего в случае провала, взглядом. Закрыл дверь и остался в коридоре дожидаться Брэдли.
Элрик стоял у двери злой и покрасневший. А после того, как он увидел, что все места уже заняты, то настроение испортилось в конец. «Из-за этого проклятого гибрида лошади с автомобилем теперь придётся сидеть, как идиоту, на подоконнике! Чтоб его…»
И тут он заметил сидящих во втором ряду Хавока и Армстронга, а рядом с ними – свободное место. Хавок посмотрел на часы, а затем повернулся к двери. Увидев Эда, он радостно замахал руками. Алекс Луи Армстронг, редактор рубрики «Красивое и здоровое тело», удивлённо покосился на активные телодвижения своего коллеги. Потом тоже повернулся к двери, и на секунду Эду показалось, что тот сейчас кинется напролом, через плотные ряды стульев, прямо к нему. И стиснет в объятиях аж до хруста костей.
Луи Армстронг любил всё яркое, светлое и позитивное. Особенную слабость он питал к розовому цвету, который, ну, никак не вязался с его внушительной внешностью. И когда он находился в хорошем настроении (а он почти всегда в нём находился), то создавалось впечатление, что вокруг него витают золотисто-розовые блёстки.
Его пожизненный позитив почти никого не оставлял равнодушным.
Когда Эдвард впервые увидел эту здоровенную гору мускул, то даже испугался. А когда Армстронг, поигрывая мышцами, стал рассказывать, что сила, красота и здоровье – отличительные черты его рода, передающиеся из поколения в поколение, то Эд в ужасе попятился назад. «Боже, куда я попал?!»
Тут ему на плечо легла чья-то рука. Элрик обернулся и увидел мужчину, нормального человеческого роста и комплекции.
- Джин Хавок, редактор криминальной рубрики.
- Эдвард Элрик, фотограф.
- Куришь?
Эд отрицательно покачал головой.
- Молодец. А я вот начал, когда ещё в армии служил. И всё – не отделаться никак. Сегодня пытался бросить. Да куда там! Три часа не курил, пока челюсти сводить не начало. Помчался в курилку, а там одни ба…барышни. Курят свои зубочистки с цветочным ароматом. Тьфу! Пока курил – молился, чтоб никто не застукал, как я эти мышиные тампаксы…курю.
Хавок взглянул на вытянувшееся лицо нового сотрудника и усмехнулся.
- Да ты не бойся! Мы не кусаемся. Потом привыкнешь, и уходить не захочешь. А ты, кстати, учишься?
- Угу. В Royal Holloway.
- А-а, знаю, - кивнул Хавок. – Хороший университет. На факультете журналистики?
- Да нет. Вообще, профилирующие предметы у меня: биохимия, биология и физика. Просто ещё несколько лет назад, изучая оптическую физику, увлёкся фотографией.
- Тоже хорошо, - усмехнулся Джин. – Нелегко совмещать-то, наверно, будет?
- Что-нибудь придумаю.
- Ну, ты смотри. Зарекомендуешь себя хорошо – перспективы появятся. Мустанг, конечно, своеобразный человек, но руководитель из него первоклассный. И хороших сотрудников он ценит.
- Понятно.
- Ладно, побежал я. Дел ещё много. Завтра материал сдавать надо… Приятно было познакомиться!
Уже уходя, Хавок обернулся:
- И, Эдвард, ты Армстронга не бойся. Я лично таких честных и добродушных людей давно не встречал.
Поначалу Эдвард всё же сторонился редактора рубрики о красивом теле, считая его странноватым и даже немного туповатым. Но со временем понял, что это добрый и далеко не глупый человек. Ну, и пускай, что с некоторыми странностями. А у кого их, в конце концов, нет?
Эд, облегчённо вздохнув, направился к Хавоку и Армстронгу.
Фэндом: FMA
Автор: _belko
Бета: _bitch
Гамма: Ugarnaya_uno
Статус: закончен (в процессе бетинга)
Направленность: джен, яой
Жанр: детектив, драма
Рейтинг: NC-17 (общий)
Пейринг: Рой/Эд
Персонажи: Альфонс, Хьюз, Кимбли, Хавок, Армстронг, Фарман, Брэдли и др.
Предупреждения: полное AU; как следствие, возможен ООС; смерть второстепенного персонажа
Саммари: Лондон, наше время. Кинг Брэдли – владелец одного из самых авторитетных и солидных изданий Англии, «The Total». Рой Мустанг уже давно занимает пост главного редактора этого журнала, а Эдвард Элрик работает в нем же фотографом на полставки, совмещая работу с учебой.
В то же время Лондон сотрясает серия преступлений – неизвестный с особой жестокостью убивает молодых людей, выбирая в качестве жертв юношей определенного типа внешности…
Дисклеймер: на персонажей не претендую... только, если в своих самых сокровенных фантазиях =)
Размещение: только с согласия автора
Часть 1
Часть 2Эдвард только вчера прилетел с Мальдивских островов, куда его отправили делать репортаж о чемпионате мира по сёрфингу. После двух недель, проведённых в тёплом тропическом климате на берегах Индийского океана, Лондон показался ему мрачным колодцем.
Утром его разбудил звонок Хавока. Телефон звонил громко и долго. После перелёта и резкой смены климата жутко хотелось спать, но телефон не унимался. Эдвард нехотя приоткрыл один глаз. Ну, конечно же, он забыл его в джинсах, брошенных вчера на стул. Он сел в кровати и резко откинул одеяло. От холода, моментально пронзившего тёплое после сна тело, Эд чуть ни взвыл. Он пошарил ногой под кроватью в поисках домашних тапочек. Не нашёл. Пришлось босиком скакать по холодному полу до телефона.
- Да! – «рявкнул» он в трубку.
- Доброе утро, Эдвард! Спишь, никак?
- Выспишься тут… - пробурчал Элрик, переминаясь с ноги на ногу и мечтая о полах с подогревом.
- Да ладно тебе, - щелчок зажигалки, небольшая пауза. – Ворчать-то с утра пораньше. Что же с тобой к старости будет?
Эдвард ясно представил улыбающееся лицо Хавока в клубах сигаретного дыма. И ему почему-то захотелось улыбнуться в ответ.
- У нас сегодня собрание и тебе на нём лучше присутствовать.
- Зачем? Я же не в постоянном штате…
- А ты думаешь, тебя на Мальдивы за красивые глаза отправили? Это, так сказать, экзамен. Справишься – появятся перспективы, а если нет… Ну, сам понимаешь. К тому же у нас юбилейный выпуск на горизонте маячит. Брэдли лично весь материал проверяет. Мустанг в бешенстве, хоть виду и не показывает…
- Чёрт! – Эдвард хлопнул себя по лбу.
- Ты чего? Только не говори, что до сих пор материал не предоставил.
Хавок прыснул со смеху:
- Натягивай штаны и пулей в редакцию!
Погода мерзкая, в метро полно народа. И все толкаются, пихаются локтями и, будто специально, ходят по ногам. И лица у всех серые, остервенелые. А какая-то бледная девица, выше его чуть ли ни на голову – акселератка проклятая – всю дорогу с завистью косилась на его явно не лондонский загар. И перед самым выходом она со всей силы зарядила сумкой ему под рёбра. На гневный вопль Эда она даже не извинилась, а лишь язвительно ответила, что не заметила его.
Эд с грустью вспомнил кристально-чистые воды океана, километры пляжей с белоснежным песком и высокое ярко-голубое небо… А в Лондоне сыро и холодно. И от солнца никакого толка – лишь глаза слепит.
Он поёжился и сильнее закутался в свой любимый чёрный шарф. Объёмный, с длинными пушистыми кисточками на концах. Пинако всегда посмеивалась над Эдом, когда он надевал этот шарф: «Да тебя всего можно завернуть в него! И даже место ещё останется». И хотя Эдвард всегда болезненно реагировал на шутки по поводу своего роста, но шарф этот всё равно увёз с собой в Лондон. Он любил в него закутываться так, чтобы видны оставались лишь глаза. Тем самым словно отгораживаясь от окружающего мира.
Элрик уже подходил к редакции. Настроение немного улучшилось. И он слегка покачивал головой, в такт играющей в наушниках музыке. И тут заметил своё ненавистное начальство. Он непроизвольно поморщился и засунул руки в карманы ещё глубже. По мере того, как улыбка Мустанга становилась всё шире, у Эда она и вовсе исчезла.
«Нет, ну надо же так! Ещё придти не успел, а уже наткнулся на эту высокомерную рожу… И чего он там встал? Иди уже дальше, иди! Нет меня тут. Ещё и улыбается, кажется? Гадость очередную сказать готовится, не иначе… Вот две недели его не видел и был абсолютно счастлив. Вообще бы его больше никогда не видеть! Ну, или хотя бы не слышать…»
- Здравствуй, Элрик! – ослепительно улыбнулся Рой, открывая дверь. – Как отдохнул?
- Я не отдыхать ездил, - начал закипать Эдвард.
- А тебя здороваться не учили, Стальной?
- Здравствуйте, - сдвинув брови, пробубнил он. – И перестаньте называть меня «Стальным»!
- Почему же?
Мустанг шёл впереди и Эд видел только его спину. Но он ясно представил, как тот насмешливо приподнял одну бровь. А лицо при этом - спокойное, преисполненное чувства собственного достоинства и превосходства. Но больше всего Эд ненавидел его снисходительный взгляд. В такие минуты он чувствовал себя маленькой и беспомощной… креветкой! Элрика передёрнуло от злости. Он набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой.
- А на кого у нас постоянно металлоискатель срабатывает? – поинтересовался Рой в унисон с пронзительным низкочастотным свистом.
Двое здоровенных охранников, стоявших на входе, чуть со смеху не попадали. Именно в их смену Эдвард впервые перешагнул порог редакции…
******
Это был его уже третий сезон на горных лыжах. «Многообещающий любитель бугров, который к концу сезона обязательно достигнет уровня зверского могулина», - примерно так про него говорили в экстремальной тусовке. Эд прекрасно чувствовал себя как на подготовленных трассах, так и на склонах, где ещё никто не оставлял своего следа. Он спускался среди деревьев, прыгал через трещины и карнизы. Эдвард всегда чувствовал склон и малейшее изменение рельефа. Временами казалось, что он родился в горах. И тело его само знает, как нужно пройти тот или иной участок. Руки и ноги постоянно находились в движении. Колени ходили вверх-вниз, словно поршни у двигателя. И всё это делалось уверенно, непринуждённо и красиво.
Он просто отталкивался от земли и летел вниз на предельной скорости. Прохладный горный воздух наполнял лёгкие. Адреналин впрыскивался в кровь, молниеносно растекаясь по венам и приятно обжигая их. Он чувствовал себя по-настоящему живым и свободным. А все проблемы, горести и трудности оставались где-то далеко позади. Если бы не это, то Эдвард бы просто не выдержал.
Слишком рано у него забрали детство. Отец ушёл от них много лет назад, а через год после этого умерла мама. Они с братом остались одни. Больше всего Эдвард боялся, что их разлучат, определив в разные приюты или приёмные семьи. Ведь больше никаких близких родственников у них не было. Поэтому он всю жизнь будет благодарен Пинако за то, что она стала их официальным опекуном. Вслух он ей этого, конечно, не скажет никогда. Да и не нужно. Она всё сама прекрасно понимает. Ведь, несмотря на свой весьма крутой нрав, язвительные шуточки и временами чрезмерную прямолинейность, у неё ни на секунду не появилось сомнений, когда встал вопрос об опеке.
И до сих пор Эдвард с улыбкой вспоминал, как они с Алом и Уинри толкались и пихались у замочной скважины, когда приехал социальный работник из комитета по опеке. Этот высокий, широкоплечий, внушительно вида мужчина весь сжался под грозным взглядом маленькой Пинако. А когда она громко стукнула своим кулачком по столу, то по нему уже было видно, что он готов на всё, лишь бы поскорее покинуть этот дом. Пинако обладала феноменальной способностью убеждать людей в своей правоте. А ещё Эд, потерев разбитую нижнюю губу, уже тогда понял, от кого Уинри унаследовала такой хороший удар «правой».
За два года у него не было ни одной серьёзной травмы. Так, синяки, ушибы и небольшие растяжения. Возможно, успех и адреналин вскружили голову. А, возможно, он просто не смог на этот раз оставить все проблемы позади.
Нужно было как-то платить за своё обучение. А ещё через год Ал закончит школу. И он просто обязан позволить ему получить самое лучшее образование и достойное будущее. А на всё это нужны деньги… У Пинако, конечно, есть своя авто-мастерская, но больших доходов она не приносит. На жизнь и всё самое необходимое вполне хватает, но… Эдвард прекрасно понимал, что образование их «неразлучной троицы» Пинако не вытянет. Да он ей и не позволит. Поэтому он поставил себе цель - победить на этих соревнованиях, чтобы попасть на спонсорство.
Трасса была помечена на карте чёрным цветом. Это означало, что даже далеко не каждый профи сможет её пройти. Трасса для «смертников»… Но разве это когда-нибудь его останавливало?
Эдвард довольно часто слышал, что перед серьёзными падениями в голове яркими вспышками проносится вся жизнь. Ничего подобного! На самом деле, даже подумать ни о чём не успеваешь.
Он просто ехал: поворот, прыжок, небольшой прямой участок, ещё прыжок и сложный, двойной контр-уклон между деревьями… И вот он уже кубарем летит по трассе, считая своим телом деревья и кочки. В голове промелькнула лишь одна, совершенно дурная, мысль: это трещат лыжи, деревья или его кости?
Он даже испугаться не успел. Было лишь немного дико слышать неприятный хруст после каждого удара. И боли он тогда не чувствовал. Она пришла потом, когда Эд, наконец, перестал кувыркаться.
Он лежал на снегу, а перед глазами всё ещё крутились заснеженные вершины гор и небо. А ещё ему показалось, что он забыл, как дышать. Элрик попытался сделать глубокий вдох. И только тогда боль пронзила всё его тело, резко и невыносимо. И он погрузился в темноту.
Тим Марко, один из лучших хирургов Лондона, лишь присвистнул, когда посмотрел историю болезни и снимки нового пациента. Сотрясение головного мозга средней тяжести, два сломанных ребра, многочисленные ушибы и вывихи были лишь «закуской», а вот «основное блюдо» беспокоило его намного больше.
- Спортсмен, говорите? – поинтересовался Марко, моя руки перед операцией.
- Да. Травмы получены на соревнованиях, - ответила молоденькая практикантка.
- Что же за соревнования такие? Кто быстрее всех переломает как можно больше костей?
Доктора Марко все немного побаивались. Молчаливый, угрюмый, грубоватый в общении, но первоклассный специалист. Для многих оставалось загадкой, почему хирург такого уровня работает в обычной муниципальной больнице. Ему постоянно поступали предложения о работе в частных клиниках, где он за один только месяц заработал бы больше, чем здесь за три. Но он, даже не задумываясь, отвергал эти предложения. Все лишь крутили пальцами у виска, называя его за глаза «сумасшедшим отшельником».
- Вроде бы, горные лыжи.
Марко повернулся к обладательнице тонкого, почти срывающегося голоска.
- Волнуешься?
- Немного…да… Страшно.
На самом деле девушка не знала, чего она боится больше: первой, поэтому весьма сложной для неё, операции или самого доктора Марко. В горле пересохло, ноги подгибались, а руки предательски дрожали.
- Не стоит. Трясущимися руками ты вряд ли поможешь пациенту.
- Простите.
- Это ты скажешь тому мальчишке, если он из-за твоего волнения очнётся после наркоза без руки и ноги?
- Н-нет.
Глубокий вдох. Выдох. Она сейчас не имеет права на эмоции.
- Операция пройдёт без осложнений.
- Правильно. Одних знаний для хирурга мало. Нужна ещё уверенность в своих действиях.
И, немного помолчав, он добавил:
- Ты справишься. И не таких на ноги ставили. А на самом деле, остеосинтез титановой пластиной – довольно простая операция.
Первые дни в больнице Эдвард почти не помнил. Между операциями его пичкали обезболивающими. А после операций он спал чуть ли ни сутками, отходя от наркоза.
У него была сломана малая берцовая кость и разорваны связки между большой и малой берцовыми костями. Наложили гипс, через неделю сделали снимок – кости разошлись. Пришлось оперировать – стягивать кости титановым болтом. Ещё через десять дней сняли швы и наложили гипс.
Правая рука оказалась сломана в двух местах: запястье (кажется, врачи сказали, что это ладьевидная кость) и осколочный перелом ключицы со смещением. Пришлось вставлять восьмисантиметровую титановую пластину и восемь болтов.
На повторных рентгеновских снимках запястья было обнаружено смещение отломков, и ему сказали, что придётся производить оперативное лечение: остеосинтез винтом и спицами. Когда Эдвард об этом узнал, то чуть было не рассмеялся.
- Может, мне сразу весь скелет заменить на металлический? Или чего они мне там вставляют? Титан, да?
Альфонс хотел сказать, что после сотрясения мозга у его старшего брата с головой стало совсем плохо, но Уинри его опередила.
- Эдвард Элрик! Чтоб тебя… Ну, как так можно?! Сначала делать, а потом уже думать?
Она чуть было не сорвалась на крик, но вовремя спохватилась - больница всё-таки. Поэтому склонилась над ним и громко зашипела в самое ухо:
- Точнее, ты сначала всех ставишь на уши, потом кидаешь свой тощий зад в самую гущу событий и треплешь нервы себе и окружающим! Заорать – вмазать, не переставая орать – подумать – и ещё раз заорать, даже, если не прав. Вот твоя логическая цепочка!
Эд с надеждой на поддержку посмотрел на брата. Но тот лишь улыбнулся и пожал плечами. Но Эдвард слишком хорошо его знал, чтобы не прочитать в вежливой и спокойной, как и весь Ал, улыбке: а я с тобой поговорю, когда гипс снимут. И это не было угрозой или попыткой припугнуть. Это была обычная, даже банальная, правда.
Эдвард сразу притих. И ему даже захотелось, чтобы гипс никогда не снимали. Ведь, если Ал что-то решил, то он это сделает. Просто, при этом не будет лишнего шума и воплей. Характер у младшего Элрика спокойный и уравновешенный, но при этом твёрдый как камень.
Многие принимали насмешливые огоньки в широко распахнутых глазах Ала за детскую и наивную восторженность. Но только не Эд. Проницательность никогда не была его сильной стороной, но своего младшего брата он знал и понимал с первого взгляда. Поэтому и не строил сейчас никаких лишних иллюзий… Пожалуй, Ал был единственным человеком, который мог утихомирить и остудить пыл своего брата.
В больнице Эдвард пробыл не так уж и долго. Но после выписки его ждал долгий и нудный процесс восстановления: терапия, лечебная физкультура, особый режим питания… И ещё одна неприятность - ближайшие года два, а то и больше, на него будут срабатывать почти все металлоискатели. И хорошо, если охрана окажется адекватной. Но, как правило, его сначала заваливали на пол и скручивали руки, а потом уже начинали выяснять: террорист он или нет.
Вот поэтому, когда Эдвард шёл на собеседование в «The Total», то на всякий случай захватил с собой и рентгеновские снимки. Как оказалось, совсем не зря…
******
- Насколько я помню, - продолжил Мустанг, когда они уже вышли из лифта, - тебе же повставляли во всякие разные…непотребные…места штыри металлические?
- Не металлические, а титановые! И не штыри, а… - тут Эдвард запнулся и покраснел.
- Да вы что себе позволяете?! Это как понимать: повставляли во всякие непотребные места? А? Да я вам сейчас покажу, что, кому и куда вставляют!
Наверно, будь Элрик помладше, то орал бы на весь этаж. Так, что барабанные перепонки потом ещё минут пять звенели бы.
Мустанга же подобные словесные перепалки явно забавляли. Хавок часто спрашивал: «Зачем вы с ним так? Бедолага же чуть от злости не лопается». На что Рой лишь ухмылялся и пожимал плечами: «Ему полезно».
А ведь, действительно: зачем? Он и сам не знал, почему ему нравится смотреть, как постепенно расширяются зрачки Элрика. На скулах проступает едва заметный румянец, а ноздри гневно подрагивают. Дыхание становится громким и немного порывистым. А ещё Элрик, когда злится, самым кончиком языка облизывает верхнюю губу. Движение быстрое, едва уловимое, но…
- Нет, Стальной, спасибо. От наглядной демонстрации я, пожалуй, воздержусь. Я всё как-то по женщинам… Но ты не переживай! Я буду иметь тебя в виду, если что…
Рой резко остановился и развернулся. Так, что шедший за ним Эдвард сразу врезался ему в грудь. Мустанг взял его за плечи и слегка отстранил от себя. Почувствовал, как приятно напряглись мышцы под тонкой вязкой свитера. И пристально, почти откровенно, несколько секунд рассматривал его.
- Хотя нельзя не отдать должное твоей привлекательности.
Элрика аж затрясло от злости. Зрачки моментально расширились. Глаза стали тёмные-тёмные, почти чёрные, с золотистой окантовкой. Кулак Эдварда со свистом рассёк воздух. И только молниеносная скорость реакции спасла главного редактора от выбитой челюсти.
Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы не раздался звонок открывающихся дверей лифта. И по коридору разнеслось тихое эхо стука тонких женских каблуков по паркету. Риза Хоукай, заместитель главного редактора, появлялась в нужный момент – и никак иначе.
Выглядела она, как всегда, безупречно: строгий элегантный костюм, лёгкий макияж, светлые волосы аккуратно собраны на затылке. Стройная и красивая, Риза излучала спокойствие и уверенность в себе.
Даже, если она что-то и заметила или подумала о весьма двусмысленной ситуации, то виду не подала. Хоукай вежливо улыбнулась и поздоровалась.
Втроём они дошли до конференц-зала. Мустанг открыл дверь, галантно пропустил Ризу вперёд, затем не менее галантным жестом предложил Элрику пройти всё-таки в зал. А сам одарил всех собравшихся весьма красноречивым, не обещающим ничего хорошего в случае провала, взглядом. Закрыл дверь и остался в коридоре дожидаться Брэдли.
Элрик стоял у двери злой и покрасневший. А после того, как он увидел, что все места уже заняты, то настроение испортилось в конец. «Из-за этого проклятого гибрида лошади с автомобилем теперь придётся сидеть, как идиоту, на подоконнике! Чтоб его…»
И тут он заметил сидящих во втором ряду Хавока и Армстронга, а рядом с ними – свободное место. Хавок посмотрел на часы, а затем повернулся к двери. Увидев Эда, он радостно замахал руками. Алекс Луи Армстронг, редактор рубрики «Красивое и здоровое тело», удивлённо покосился на активные телодвижения своего коллеги. Потом тоже повернулся к двери, и на секунду Эду показалось, что тот сейчас кинется напролом, через плотные ряды стульев, прямо к нему. И стиснет в объятиях аж до хруста костей.
Луи Армстронг любил всё яркое, светлое и позитивное. Особенную слабость он питал к розовому цвету, который, ну, никак не вязался с его внушительной внешностью. И когда он находился в хорошем настроении (а он почти всегда в нём находился), то создавалось впечатление, что вокруг него витают золотисто-розовые блёстки.
Его пожизненный позитив почти никого не оставлял равнодушным.
Когда Эдвард впервые увидел эту здоровенную гору мускул, то даже испугался. А когда Армстронг, поигрывая мышцами, стал рассказывать, что сила, красота и здоровье – отличительные черты его рода, передающиеся из поколения в поколение, то Эд в ужасе попятился назад. «Боже, куда я попал?!»
Тут ему на плечо легла чья-то рука. Элрик обернулся и увидел мужчину, нормального человеческого роста и комплекции.
- Джин Хавок, редактор криминальной рубрики.
- Эдвард Элрик, фотограф.
- Куришь?
Эд отрицательно покачал головой.
- Молодец. А я вот начал, когда ещё в армии служил. И всё – не отделаться никак. Сегодня пытался бросить. Да куда там! Три часа не курил, пока челюсти сводить не начало. Помчался в курилку, а там одни ба…барышни. Курят свои зубочистки с цветочным ароматом. Тьфу! Пока курил – молился, чтоб никто не застукал, как я эти мышиные тампаксы…курю.
Хавок взглянул на вытянувшееся лицо нового сотрудника и усмехнулся.
- Да ты не бойся! Мы не кусаемся. Потом привыкнешь, и уходить не захочешь. А ты, кстати, учишься?
- Угу. В Royal Holloway.
- А-а, знаю, - кивнул Хавок. – Хороший университет. На факультете журналистики?
- Да нет. Вообще, профилирующие предметы у меня: биохимия, биология и физика. Просто ещё несколько лет назад, изучая оптическую физику, увлёкся фотографией.
- Тоже хорошо, - усмехнулся Джин. – Нелегко совмещать-то, наверно, будет?
- Что-нибудь придумаю.
- Ну, ты смотри. Зарекомендуешь себя хорошо – перспективы появятся. Мустанг, конечно, своеобразный человек, но руководитель из него первоклассный. И хороших сотрудников он ценит.
- Понятно.
- Ладно, побежал я. Дел ещё много. Завтра материал сдавать надо… Приятно было познакомиться!
Уже уходя, Хавок обернулся:
- И, Эдвард, ты Армстронга не бойся. Я лично таких честных и добродушных людей давно не встречал.
Поначалу Эдвард всё же сторонился редактора рубрики о красивом теле, считая его странноватым и даже немного туповатым. Но со временем понял, что это добрый и далеко не глупый человек. Ну, и пускай, что с некоторыми странностями. А у кого их, в конце концов, нет?
Эд, облегчённо вздохнув, направился к Хавоку и Армстронгу.
@темы: =Джен=, =Другие персонажи=, =Рой Мустанг/Эдвард Элрик=, =Яой=, =Drama=, =AU=, =Другой жанр=, =NC-17=
-
-
15.04.2010 в 20:28ХОТИМ ХЛЕБА И ЗРЕЛИЩ!!!!)))
-
-
15.04.2010 в 20:41Продолжение скоро будет. А вместе с ним и хдеб, и зрелища
-
-
15.04.2010 в 20:43-
-
15.04.2010 в 21:03-
-
15.04.2010 в 21:20-
-
15.04.2010 в 21:25-
-
15.04.2010 в 21:37-
-
15.04.2010 в 22:20-
-
15.04.2010 в 22:26-
-
16.04.2010 в 16:58Scumy_Shrimp
Удачи вам на экзаменах!=))))
Scumy_Shrimp, вай... Спасибо большое)) Ваш комментарий лишил меня дара речи)))
-
-
17.04.2010 в 15:04-
-
17.04.2010 в 15:19-
-
17.04.2010 в 16:04-
-
17.04.2010 в 17:13Продолжение скоро будет)
-
-
17.04.2010 в 21:25Офигенно!!!!
-
-
18.04.2010 в 18:55Завтра выложу следующую главу)