Я, конечно, жадный, но ещё и умный...(с)
Название: Уничтожить, чтобы сохранить
Фэндом: FMA
Автор: _belko
Бета: _bitch
Гамма: Ugarnaya_uno
Статус: закончен
Направленность: джен, яой
Жанр: детектив, драма
Рейтинг: NC-17 (общий)
Пейринг: Рой/Эд
Персонажи: Альфонс, Хьюз, Кимбли, Хавок, Армстронг, Фарман, Брэдли и др.
Предупреждения: полное AU; как следствие, возможен ООС; смерть второстепенного персонажа
Саммари: Лондон, наше время. Кинг Брэдли – владелец одного из самых авторитетных и солидных изданий Англии, «The Total». Рой Мустанг уже давно занимает пост главного редактора этого журнала, а Эдвард Элрик работает в нем же фотографом на полставки, совмещая работу с учебой.
В то же время Лондон сотрясает серия преступлений – неизвестный с особой жестокостью убивает молодых людей, выбирая в качестве жертв юношей определенного типа внешности…
Дисклеймер: на персонажей не претендую... только, если в своих самых сокровенных фантазиях =)
Размещение: только с согласия автора
От автора: спасибо большое всем, кто ждал, читал и комментировал
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
Часть 8 (последняя)Альфонс, наконец, пришёл в себя. Он открыл глаза и сразу же зажмурился. Отвык, почти забыл… И уже даже не надеялся вновь увидеть дневной свет. Ал облизнул сухие потрескавшиеся губы, осторожно приоткрыл один глаз, потом второй... Ему хотелось смеяться и плакать одновременно. Он видел небо… Небо! Низкое, серое, предгрозовое и унылое. Одинокое дерево перед окном раскачивалось из стороны в сторону. Ветер безжалостно срывал с его ветвей последние, уже коричневые листья и уносил их куда-то вдаль. Прохожие плотнее закутывались в шарфы, натягивали капюшоны и раскрывали свои зонты… Альфонс смотрел на холодный осенний Лондон и боялся даже моргнуть или вздохнуть. А вдруг это всего лишь сон? И если он сейчас шевельнётся, то всё исчезнет?
Ал почувствовал, как из уголка глаза, оставляя горячий и влажный след на виске, скатилась слеза. Не сон… Он живой! И тут же по телу, словно разряд тока пустили. Брат! Где его брат?!
Альфонс заметался по кровати, срывая с себя бесчисленные проводки, хрипло повторяя:
- Эд… Эд!..
Совсем рядом, под боком, послышалось недовольное сопение и ворчание.
- Ал, ты чего шумишь? Спи…
Эдвард спал рядом, сидя на стуле, положив голову на его кровать. Альфонс с трудом приподнялся на локтях и чуть не разрыдался, увидев знакомую, родную светлую макушку. Эдвард проснулся и тут же подскочил как ошпаренный.
- Ал!.. Господи… Ты как? Ты чего встал? Тебе же нельзя ещё! Ты есть, наверно, хочешь?
Глаза у Альфонса были на мокром месте, губы предательски дрожали. Эдвард посмотрел на него и понял, что у него и самого уже в горле стоит горечью ком и пощипывает глаза. Он сгрёб младшего брата в охапку и прижал к себе. Короткие взъерошенные волосы щекотали нос, лезли в рот. Альфонс нервно и хрипло дышал ему в шею.
- Т-ш-ш… Ал, ну ты чего ревёшь-то? Всё уже кончилось. Осталось только тебя немного подлатать, и всё. Самое страшное уже позади.
Плечи младшего Элрика дёрнулись, и Эд понял, что ещё чуть-чуть и у брата начнётся истерика. Эдвард осторожно отстранил его от себя. Он и сам был готов уже разрыдаться.
- Так, - как можно более строго сказал Эд. – Ал, успокойся. Иначе я сейчас врача позову, чтобы он тебе та-а-акой укол в зад всадил!.. Они это умеют, ага. После их лечения ещё часа два хромаешь на одну ногу, и сидеть не можешь.
Ал шумно втянул в себя воздух и слабо улыбнулся.
- И тебе меня не жалко будет? Совсем совесть потерял…
Лицо Эда растянулось в ухмылке от уха до уха.
- Ал, невозможно потерять то, чего и не было… Но врача я всё-таки позову. И поесть тебе принесу, а то вон какой худющий стал! От тебя остались только глаза и синяки под ними.
- На себя бы посмотрел, - усмехнулся младший Элрик, откидываясь на подушку и прикрывая глаза. – Я хотя бы высокий… А тебя скоро даже заметить трудно будет.
- Вот язва же! Ты этого где понабрался, а!? – Сдвинув брови, проворчал Эд.
Он вышел из палаты и, улыбнувшись, тихо прикрыл за собой дверь. Посмотрел по сторонам и направился в сторону ближайшей медсестры.
На самом деле Эдварда выписали из больницы уже на третий день после поступления. Серьёзных травм у него не было: так, пара синяков и ссадин. Он прошёл обследование, сдал кучу анализов, пообщался с психологом. И вскоре его перевели на дневной стационар, назначив капельницы, восстанавливающий витаминный курс и несколько сеансов у психолога.
С Альфонсом же дело обстояло намного серьёзнее. Неделю он был заложником у маньяка-убийцы, уже попрощался с жизнью. Фарман и Хьюз успели в самую последнюю минуту и чуть ли ни за шкирку вытащили его с того света. От одного только этого люди сходили с ума. Поэтому врачи всерьёз опасались за его психическое здоровье.
Вдобавок ко всему, неделю его пичкали сильнейшими психотропными препаратами, да ещё и не известно в каких сочетаниях. Ал толком ничего не помнил, первые дни почти всегда был без сознания и бредил. У него было обезвоживание, нервное и физическое истощение. Поэтому о скорой выписке и говорить было нечего.
Эдвард практически не отлучался от постели брата. Ходил с ним на все процедуры и обследования. О каком-либо сне, отдыхе или еде он и слышать не хотел. Лечащему врачу пришлось даже на полном серьёзе пригрозить старшему Элрику, что его привяжут к кровати, сделают укол успокоительного, и будут вводить пищу через катетер. Эдвард поворчал и повозмущался, но спать и есть согласился.
На Лондон опускались сумерки. Город начинал жить другой – ночной - жизнью. Постепенно зажигались фонари и яркие неоновые вывески магазинов, клубов и ресторанов. Час пик остался позади, «пробки» рассосались. И даже люди, сновавшие туда-сюда по улицам, казались уже более расслабленными, настроенными на отдых. И среди общего гула голосов всё чаще слышался смех.
В маленькой палате на втором этаже было тихо и спокойно. И где-то в полумраке слышалось лишь мерное посапывание. Свет от проехавшей мимо машины скользнул по палате: наискосок, от пола до потолка. Лишь на секунду осветив небольшую кровать, столик рядом с ней и закинутые на кровать ноги дремлющего Эдварда.
Раньше в палате Альфонса стояла маленькая раскладушка специально для Эда. Врачи, да и сам Ал, каждый день пытались отправить Эдварда домой, но он об этом даже слышать не желал. Его присутствие в больничной палате, конечно, не поощрялось… Но не выгонять же, в конце концов, силой?
Правда, была на отделении одна медсестра, с которой у Эда отношения не заладились с самого первого взгляда. Вот не понравился он ей – и всё тут! Поначалу Эд даже старался сдерживаться, но однажды они столкнулись в одном из больничных коридоров… С тех пор иначе как «мегера» и «хоббит» они друг к другу не обращались. И поскольку сегодня было как раз её дежурство, Эдвард остался на ночь без раскладушки.
До второго этажа больницы основной состав редакции журнала «The Total» - в лице Мустанга, Хоукай, Хавока, Армстронга, Чески и ещё нескольких штатных репортёров - дошёл почти без препятствий. Мустанг умудрился очаровать весь женский персонал больницы уже в приёмном покое. Поначалу, правда, все бросали подозрительные взгляды на довольно необычную компанию, пришедшую навестить Альфонса Элрика. Но вскоре одна из медсестёр выдала им белые халаты с бахилами и даже вызвалась проводить до нужной палаты.
До палаты она, правда, их так и не довела. Им навстречу по коридору шла дежурная медсестра. В руках она несла поднос с использованными шприцами и ампулами. Девушка как-то испугано ойкнула, назвала нужный им номер палаты и, сославшись на неотложные дела, поспешила обратно к лифту.
Дамочка, как мысленно окрестил Хавок дежурную по отделению медсестру, уверенно и совсем уж недоброжелательно шла к ним навстречу. Высокая и худощавая, непонятного возраста и внешности. Этакая принципиальная и убеждённая «старая дева». Феминистка, как сейчас принято выражаться. Волосы были собраны в тугой «пучок» на затылке, на лице - никакой косметики, тонкие губы сурово поджаты. А во взгляде колючих серых глаз читалось нескрываемое презрение ко всему мужскому полу. А уж таких, как Рой Мустанг по её мнению так, вообще, изолировать от общества нужно было.
- И кто вы такие?.. Часы приёма уже закончились, это раз. А во-вторых, вас слишком много.
Хавок давился со смеху, глядя на то, как Мустанг пытался уболтать эту дамочку пропустить всю ораву в палату.
- Нет. Я не пропущу вас. Не положено. – Упрямо повторяла она.
Рой пустил в ход всё своё обаяние. Но, похоже, ему попался крепкий, сухой и непробиваемый орех. И чем шире становилась его улыбка, тем ближе к переносице сходились её брови. Голос Мустанга звучал мягко и бархатисто, выражение лица было вежливым и спокойным… Но Хавок чувствовал, чуть ли не по его затылку видел, что начальство почти в бешенстве. И уже начал подмигивать Хоукай, чтобы та хоть как-то повлияла на ситуацию.
Но тут маленькая блестящая ручка на белоснежной двери, рядом с которой и происходил весь разговор, повернулась. И из палаты, потирая спину, вышел Эдвард. Заспанный и помятый. Он на секунду зажмурился от яркого света в коридоре.
- А чего здесь происходит-то?
Эдвард обвёл всех присутствующих ещё сонным взглядом.
- Вот хоббита спросить и забыли, - ядовито процедила сквозь зубы медсестра. – Тебя здесь вообще быть не должно. Когда тебя выписали, а?
Элрика аж передёрнуло. Всем своим видом он сейчас напоминал кипящий чайник. Маленький, накалившийся докрасна, грозно шипящий и «плюющийся» кипятком. Эд злобно оскалился и втянул в лёгкие побольше воздуха для соответствующего ответа…
- Предлагаю компромисс, - елейно проговорил Рой. – Вы впускаете нас к младшему брату, а мы избавляем вас от старшего.
Дежурная медсестра, злобно скрипнув зубами, отодвинула Эдварда от входа в палату, и широко распахнула дверь.
- Полчаса. И чтобы без шума.
То ли феноменальная сила убеждения Мустанга, наконец, возымела своё действие, то ли старший Элрик за эти дни успел у неё в «печёнках» засесть, но дверь в палату всё же была открыта.
Альфонс сидел в кровати, откинувшись на заботливо подложенную Эдом под его спину подушку, и смотрел в окно. Бледный, заметно похудевший, с тёмными кругами под глазами, он казался совсем ребёнком. Когда открылась дверь, Ал едва заметно вздрогнул и повернулся к вошедшим. Мелькнувшее во взгляде удивление тут же сменилось искренней радостью, а на губах заиграла улыбка. Тёплая, открытая и живая.
- Как самочувствие, Альфонс? – спросил Мустанг, усаживаясь на стул Эда.
- Это, между прочим, моё место, - проворчал Эд, плюхаясь на край кровати.
- А тебя, если не ошибаюсь, здесь вообще быть не должно? Не так ли, Элрик?
Рой изогнул бровь и перевёл взгляд на Эдварда. Пристальный, немного насмешливый. Эд сейчас ненавидел его изогнутую бровь, кривую усмешку и прямой – слишком прямой – взгляд. А ещё злился на себя за то, что вновь отметил, что глаза у Мустанга не чёрные, а тёмно-синие.
- Я надеюсь, хоть вы-то его заберёте, мистер Мустанг? – кивнул Ал на сидящего рядом с ним Эдварда. – А то на него смотреть уже страшно…
- Вот уж спасибо, - фыркнул Эд, начиная вновь закипать. – Я же сказал, что никуда не поеду!
Альфонс посмотрел на брата. Спокойно, немного устало и, улыбнувшись, притянул его к себе за рукав. Он сказал ему всего несколько слов, но Эд замолчал. Надулся, нахмурился, что-то недовольно пробубнил, но замолчал. Хавок лишь усмехнулся, восхищаясь про себя младшим из братьев. Он ещё никогда не видел, чтобы кто-то вот так просто смог заткнуть Эдварда.
- Альфонс, так что говорят врачи? Когда тебя выпишут?
- Да, вроде, всё нормально. Никаких вирусов и инфекций у меня в крови не нашли. О выписке, правда, пока ничего не говорят. – Он на секунду замолчал, едва заметно тряхнул головой и улыбнулся. – Угрозы для жизни больше нет.
Младший Элрик остался почти таким же, каким Мустанг видел его в последний раз. Он всё так же разговаривал: улыбаясь и слегка прикусывая нижнюю губу. И взгляд почти не изменился: открытый, подкупающе восторженный и внимательный. В его глазах не было страха или злобы. Но только вот в самой глубине что-то осело, застыло… Что-то почти неуловимое, что мог заметить и понять только его брат.
- Это хорошо, что всё хорошо! – улыбнулся Хавок, разряжая обстановку и прерывая затянувшееся молчание.
Машина плавно остановилась у дома Эдварда. За всю дорогу они не обменялись ни словом. Мустанг внимательно следил за дорогой, а Эдвард, откинувшись на спинку сиденья, сквозь полуопущенные веки смотрел в окно.
- Приехали.
Эдвард повернулся, и Рою стало немного не по себе, когда он встретился с ним взглядом. Бледное и серьёзное лицо, сдвинутые к переносице брови. И глаза – уставшие и какие-то уж слишком взрослые, серьёзные.
- Интересно, а умирать страшно?
- Не знаю, Элрик. Мне как-то не доводилось ещё.
- Но вы же были с ней совсем рядом.
- Со смертью-то?
- Угу.
- Был. И не один раз. Очень неприятная близость, скажу тебе. Но это не столько страшно, сколько… Обидно, что ли. Особенно, когда ты ещё молод, полон планов и надежд. Злоба, досада и тоска – вот что тебя переполняет, когда ты уже даже и не думаешь, а уверен, что сейчас оборвётся именно твоя жизнь… когда приходит понимание, что сейчас может навсегда потемнеть именно в твоих глазах.
- А когда же страшно?
- Когда вокруг тебя умирают другие, а ты ничего не можешь с этим сделать. И тебе не остаётся ничего кроме, как потихоньку сходить с ума. Вот это страшно.
Эдвард молчал. Он, напряжённо, не моргая, смотрел куда-то вдаль. Пустая тёмная улица, освещённая лишь тусклыми фонарями. Пустая тёмная квартира на верхнем этаже…
- Тебе ведь и сейчас всё ещё страшно. Именно поэтому ты и не хочешь идти домой. Ведь там ты снова будешь один… А нет ничего страшнее вынужденного одиночества.
Эдвард как-то странно посмотрел на Мустанга и с шумом втянул в себя в воздух, словно хотел что-то сказать. Но в последний момент передумал, и в салоне автомобиля повисла напряжённая тишина.
- Ко мне? – спросил Рой.
Эдвард молча, в упор посмотрел на него. Ещё пару недель назад за подобное предложение он с размаху и, не раздумывая, заехал бы Мустангу в челюсть. Но сейчас… Пальцы, конечно, непроизвольно дёрнулись. Вроде, и почти в кулак сложились, но тут же разжались. Устал, вымотался.
По идее, надо было пропустить последнюю фразу мимо ушей, попрощаться, открыть дверь и выйти из машины. Но домой не хотелось. Совершенно. Там пусто, темно и… Страшно?
- А почему к вам?
Вопрос прозвучал довольно глупо и относился, скорее, к риторическим. Эд и сам это прекрасно понимал. Это было равносильно тому, если бы он спросил: «А зачем?» или «А что мы будем у вас делать?» Поэтому Эд просто насупился и вновь уставился в окно.
- Элрик, у тебя, конечно, очень уютный кукольный домик… - усмехнулся Мустанг. – Я и сам когда-то снимал подобное жильё. Но на ностальгию о былом я сегодня, знаешь ли, как-то не настроен. Да и с годами я становлюсь ленивым. После… м-м-м… бессонной ночи одеваться и куда-то ехать… Ну, уж нет.
«Вот ведь какая скотина ленивая! А мне, значит, нормально – всю ночь трахаться, а потом в другой конец города переться! А у него, между прочим, вон… свой автомобиль» - злобно думал Эд.
Молчание затягивалось. Рой вопросительно вскинул брови. Эдвард, подперев кулаком щёку, смотрел в окно и изо всех сил делал вид, что его здесь нет.
Рой усмехнулся самыми уголками губ и завёл мотор. Ох, уж эта молодость… Видно же, что хочет. Очень хочет. Но из гордости и совершенно нелепого – по мнению Мустанга – упрямства будет молчать до упора.
Последние недели выдались, мягко говоря, нервными и напряжёнными. И если ещё лет пять-восемь назад Мустанг, не задумываясь, пустился бы во все «тяжкие», то сейчас хотелось уже несколько другого.
Вместо суточного загула по лондонским пабам, хотелось удобно устроиться в кресле у камина с бокалом хорошего вина. Вытянуть ноги к огню и слушать мерное потрескивание дров. Смотреть на отражающиеся в красном вине огненные блики, а затем сделать маленький глоток, задержать дыхание и почувствовать долгое и ласкающее послевкусие… Позволить желанному теплу растечься по всему телу…
А ещё ему сейчас хотелось секса. Не жёсткого, рваного и грубого, а потому очень недолгого. Нет, совсем другого. Мустанг вдруг ясно ощутил на языке тот самый – терпкий, с лёгкой горчинкой - вкус молодости и солнца.
Конечно, можно было сейчас где-нибудь припарковать машину, опустить сиденья и взять то, что он уже давно хотел. С того самого вечера, с той самой вечеринки хотел… Запустить руки Элрику под свитер. Провести самыми кончиками пальцев по спине, от затылка до ягодиц… Потом, уже сильнее и требовательнее, по животу и ощутить, как напряглись его мышцы. Задержаться на выемке пупка, скользнуть чуть ниже, а потом сразу - вверх. Содрать с него свитер и осторожно, одними губами, прихватить пульсирующую жилку на шее, потом провести языком до впадинки за мочкой уха… И вновь одуреть от его запаха и вкуса… Расстегнуть ремень на его джинсах и запустить в них руку. Осторожно сжать его член у самого основания… Плавное движение вверх, а затем вниз… Услышать сначала, как он резко и шумно втянет в себя воздух, а потом – тихий короткий стон. Обхватить его поперёк живота, упереться твёрдым членом в ягодицы и чуть толкнуться бёдрами вперёд. Заставить этого поганца тяжело дышать, стонать, просить и обкусывать губы чуть ли не до крови... И только после этого трахнуть.
Рой мельком взглянул на Эдварда. Они уже проехали большую часть пути, а тот больше так и не сказал ни слова. Он по-прежнему, подперев щёку рукой, смотрел в окно сквозь полуопущенные веки. Его дыхания было почти не слышно и, если бы Эдвард так яростно не обкусывал губы, то могло бы даже показаться, что он заснул. Мустанг ухмыльнулся: ну, пусть отдыхает… Рой не хотел спешить. Ему нравилось изучать, смаковать, растягивать удовольствие.
Консьерж вежливо улыбнулся Мустангу и его гостю. И пока Рой забирал почту, Такер попытался завести с ним разговор об ужасном лондонском климате и о том, что на выходных из-за дождя даже из дома выходить не захочется. Эдвард, «растёкшийся» было по стойке, неприязненно на него покосился и пошёл к лифту.
- Ваш родственник? – кивнул Такер в сторону Эда.
Рой проследил за его взглядом, сложил конверты ровной стопкой и с совершенно невозмутимым лицом ответил:
- Любовница.
Глазки-щёлочки Шу Такера на секунду округлись, а с лица исчезла дежурная улыбка.
- О… простите, мистер Мустанг. Я думал, что это маль… юноша. Нехорошо получилось, - консьерж взял себя в руки. – Ещё раз приношу свои извинения.
- Доброй ночи, - отрезал Рой, направляясь к лифту.
Эдвард лишь присвистнул, увидев квартиру Мустанга. Большая, светлая, с высокими потолками и окнами во всю стену.
- И сколько здесь комнат?
- Семь, - равнодушно ответил Рой. – Ты голоден?
- Угу… - кивнул Эд и тут же ехидно прищурился. - И вы в них ни разу не заблудились? А порядок вы здесь тоже сами наводите? Я бы посмотрел на вас с пылесосом…
- Странные у тебя фантазии, Элрик… Нет, за порядком следит приходящая домработница. – Мустанг усмехнулся и повернулся к Эдварду. - Иди за мной, а то ещё заблудишься.
Кухня в стиле хай-тек показалась Эдварду просто огромной, размером чуть ли ни с его собственную квартиру. Пол был выложен чёрной глянцевой плиткой, а мебель – сделана из светлого дерева. Это создавало некоторый контраст, но, в то же время, привносило уют в обстановку.
Элрик плохо разбирался в интерьерах и строительных материалах, но сразу понял, что кухня явно не из дешёвых. Он с некоторой опаской подошёл к столу, и с ногами уселся на высокий табурет. Чувствовалось, что ему здесь не совсем уютно и комфортно. Вскоре, правда, он освоился.
Мустанг открыл холодильник и, блуждая взглядом по полкам, прикидывал, чем бы накормить Элрика… Ну, чтобы побыстрее, как говорится, на скорую руку. Не ужинать они же сюда приехали, в конце концов.
- И чем тебя кормить? – Размышлял Рой вслух.
Элрик чуть ли с табурета не падал, пытаясь из-за спины Мустанга заглянуть в холодильник. Он вытягивал шею, ёрзал, опасно наклоняя табурет. И вопрос Мустанга воспринял не как мысли вслух, а как приглашение, неограниченный доступ к холодильнику. Эд, довольно потирая руки, подошёл к холодильнику и по-хозяйски отодвинул Роя в сторону.
- Я хочу это… это и, - Эд тыкал пальцем чуть ли не во всё подряд, - вот это тоже давай…те! А это что такое? Брынза?.. Фу! Нет, такое я не ем. А это чего? Колбаса? Давайте… А в кастрюле что?
Мустанг скрестил руки на груди и, молча, вздёрнув правую бровь, наблюдал за Эдвардом. С одной стороны, его даже забавляла подобная – откровенная и непосредственная – наглость. И еды ему было не жалко: всё равно сам он дома почти не ел, а тут хоть кто-то смог бы по достоинству оценить старания его домработницы. Только вот перспектива проторчать на кухне полночи его совершенно не привлекала… Секс. Он хотел секса! Такого, чтобы утром болела поясница и всё тело приятно ныло, напоминая о безумной ночи… Сегодня он планировал отыметь Элрика по полной. А если этот паршивец сейчас слопает всё, что есть в холодильнике, то потом он просто отвалится от стола, как сытый и раздутый клоп, доползёт до кровати и уснёт.
Мустанг отодвинул Эдварда от холодильника:
- Хватит с тебя салата и бутербродов.
Эд лишь презрительно фыркнул и закатил глаза, усаживаясь обратно за стол.
- Тем более что перед душем много есть – вредно.
- Чего?! Перед каким ещё душем?
Душевая кабинка привела Элрика в полный восторг. Раздвинув дверцы и увидев многочисленные кнопочки и рычажки, он издал совершенно идиотский звук: что-то наподобие «аххыы». Включил душ, и с некоторой опаской подставил под тонкие струйки воды руку, потом ногу, а потом уже и всего себя целиком.
И только тогда понял, насколько он вымотался за эти дни: нервы и тело были уже на пределе. Он подставил лицо под горячую воду и расслабленно выдохнул. Опёрся ладонями о влажную стенку кабинки, опустил голову, с наслаждением чувствуя, как вода падает на шею и плечи, стекает по спине и животу к его ногам. Постояв какое-то время под горячей водой, Эд потянулся к полочке с шампунями и гелями.
А ведь поначалу он не хотел идти в душ. И даже оскорбился до глубины души, когда Мустанг погнал его мыться, сказав, что от него на всю квартиру разит больницей – лекарствами и бинтами.
Элрик в очередной раз недоверчиво покосился на панель с неоновой подсветкой. С секунду поколебавшись он ткнул на первую попавшуюся кнопку, потом на следующую и на следующую… С каждой новой нажатой кнопкой он приходил во всё больший восторг. Перепробовав все режимы гидромассажа, он ещё раз выбрал вертикальный, а затем «Тропический дождь», заинтриговавший его с самого начала.
Над его головой загорелась подсветка, и вода полилась «стеной», словно дождь в тропиках. Элрик вздрогнул от неожиданности. Но тёплые струйки мягко падали на кожу. Казалось, что кто-то, едва касаясь кожи, массирует, гладит, обнимает его тело. Создавалось ощущение, что он стоял под струями тропического ливня в солнечных лучах… Издав протяжное и удовлетворённое «м-м-м», он закрыл глаза.
- Я чуть не кончил от простой смены напора вода, а у него тут такое… Вот ведь пижон!
- Элрик, не пижон, а человек, любящий и ценящий комфорт. А ты у нас, оказывается, настолько чувствительный…
Эдвард замер и даже моргнуть не успел, как дверцы душевой кабинки раздвинулись, и он оказался плотно прижатым лицом к стенке.
- Я зашёл узнать, что за непотребные звуки доносятся из моей ванной.
- Я, между прочи…
Фраза так и осталась незаконченной, а в глазах потемнело от боли и возбуждения. Рой впился зубами ему в плечо, раздвинул коленом ноги и скользнул рукой вниз. Провёл пальцами между ягодиц, нетерпеливо и властно стиснул бёдра. Узкие, горячие…
- Сегодня твои выкрутасы не пройдут. Ещё один коварный удар поддых, и я отымею тебя в рот прямо здесь. Жёстко, по самые гланды.
Одной рукой Мустанг прижал руки Эдварда к стене, а другой обхватил поперёк живота и толкнулся бёдрами вперёд. Провёл подушечками пальцев по грубым шрамам на правой ключице и почувствовал, как моментально затвердел член, кровь резко и глухо бухнула в висках и в паху. Он и сам не мог понять почему, но одно только прикосновение к этим рубцам, наискосок пересекавшим ключицу, возбуждало и разрывало рассудок на части.
Рой намотал мокрые светлые волосы на кулак и резко потянул на себя. Элрик распахнул глаза, коротко выдохнул и тихо застонал, чуть ли ни до крови прикусывая нижнюю губу. Рой слизнул капли воды с его шеи и тут же слегка прихватил зубами влажную горячую кожу. Вкусный, терпкий… Нагнуть бы его прямо здесь, прямо сейчас… Но под рукой не было ничего, что могло бы хоть как-то заменить смазку, а рвать его не хотелось.
Брюки и рубашка намокли и прилипли к телу. Рой, как был, так и влез – в одежде - под душ… Ведь он хотел только подразнить, возбудить этого паршивца… И не думал, что и сам будет еле сдерживать стоны, утыкаясь лицом и впиваясь зубами в его затылок и шею.
Элрика потряхивало от возбуждения. Он ёрзал, извивался, бурно реагируя на каждое прикосновение. Рой уже двумя руками тискал, сжимал его бёдра, ягодицы. Провёл по животу. Гладкий, твёрдый, напряжённый… Опустил руку ниже и сжал пальцы на его члене. Медленное движение вверх, скрывая головку тонкой кожицей, и снова – вниз, до самого основания. Мустанг то наращивал, то снижал темп, вжимаясь в него сзади. Снова медленное движение вниз. Рой помассировал большим пальцем головку его члена, растирая сочащуюся смазку сначала по головке, а потом уже - ладонью - по всему члену. Элрик застонал, цепляясь руками за стенку кабинки. Свободной рукой Мустанг ласкал его шею, скулы. Затем провёл пальцами по губам, заставляя Эда приоткрыть рот и облизать его пальцы. Рой понимал, что раз отодрать его здесь всё равно не получиться, так хоть растянет и подготовит, как следует… Он ввёл в него один палец и почти сразу – второй. Элрик сначала замер, весь сжался, а через секунду уже хрипло застонал, впиваясь зубами в собственное запястье. Мустанг гладил, ласкал, растягивал его пальцами…
Внезапно он развернул Эда к себе лицом. И не убирая руки с его члена, слегка прихватил зубами, а потом губами, его нижнюю губу:
- Я, - плавное движение руки вверх, - ...хочу, - движение вниз, - …тебя.
Элрик тяжело дышал. И взгляд был одуревший, лихорадочный, голодный. Расширенные зрачки на секунду сузились, а потом вновь расширились до предела. Эд облизнул влажные обкусанные губы…
Мустанг на ощупь выключил душ. Только бы дойти до спальни, до кровати… Да чёрт с ней, с кроватью! Ему нужен прикроватный столик, точнее второй сверху ящик, где лежал заветный тюбик… Наверно, это был первый и единственный раз, когда главный редактор «The Total» на полном серьёзе пожалел о том, что у него такая большая квартира.
За окном накрапывал дождь. Крупные капли падали на стекло и медленно стекали на карниз. Редкие машины шумно проезжали по уже влажному асфальту. Включать свет Рой не стал. И спальню освещал лишь тусклый свет фонарей и редкие вспышки фар на потолке.
Тонкая батистовая простыня приятно холодила разгорячённую кожу. Элрик почти ничего не соображал. Всё происходящее напоминало ему самый первый спуск на горных лыжах. Он стоял тогда на вершине и смотрел вниз, на облака. От разрежённого горного воздуха кружилась голова, и кровь гулкими толчками приятно ударяла в виски. Как и сейчас… Тогда Эду не было страшно. Он просто не до конца понимал что и, главное, зачем он делает. Как и сейчас… Он оттолкнулся лыжными палками от снега, и со всей дури ломанулся вниз, захлёбываясь от адреналина и возбуждения. Как и сейчас…
Мустанг склонился над Эдвардом, поставив колено между его ног. Развёл в стороны руки, прижимая запястья к кровати. Вскользь прикоснулся к губам, прикусил ещё влажную кожу на шее, ключицах и сразу же опустился ниже. С силой сжал и приподнял бёдра Элрика, слизнул капли воды на животе, опускаясь ещё ниже. Взял в руку его член, неторопливо двинул рукой вверх, а затем – вниз. Провёл языком по головке и сомкнул на ней губы, продолжая двигать рукой. Эд прогнулся в пояснице, с шумом втягивая в себя воздух. Он извивался, комкал в руках простыню, чуть ли ни метался по кровати от нетерпения и возбуждения. У Роя и у самого уже не осталось ни сил, ни желания сдерживаться.
Одним рывком он перевернул Элрика на живот и подтянул за бёдра к себе. Взял смазку, уже давно лежавшую на подушке, и щедро выдавил из тюбика на ладонь. Эдвард непроизвольно дёрнулся и затих, почувствовав, как Мустанг гладит, массирует его сзади, втирая смазку. Мышцы рефлекторно сжались, когда он опять почувствовал внутри себя палец – один и сразу второй. Рой до боли прикусил кожу на его плече. Прикоснулся горячими сухими губами к моментально покрасневшему следу от укуса, провёл языком по плечу, шее – до самой мочки уха.
- Расслабься… - тихо, хрипло, на выдохе, прямо в ухо.
Мустанг провёл языком вдоль позвоночника - от ягодиц до затылка - слегка прихватывая кожу губами. От хриплого шёпота, влажного шероховатого языка на его шее, настойчивых и умелых ласк Эда бросило в жар. Хотелось прикоснуться к себе, сжать пульсирующий член, и двигать рукой вверх-вниз, обнажая, а потом снова скрывая упругую головку тонкой кожицей.
Рой гладил его бёдра, напряжённый живот. Насаживал на пальцы, растягивая и раскрывая. Эд закусил губу и тихо застонал, уткнувшись лицом в подушку.
Рой, наконец, коснулся себя, размазывая густой прохладный гель по всей длине члена. Положил руку Эду на поясницу, заставляя немного прогнуться, и вошёл в него. Медленно, осторожно, стараясь не причинять боли. Плавное движение вперёд, потом назад. Рой на секунду замер, позволяя Эду привыкнуть к ощущениям, и вновь толкнулся бёдрами вперёд. Горячий, тугой, влажный… Мустанг с шумом втянул в себя воздух, борясь с желанием начать трахать Элрика глубоко и сладко. Трахать так, чтобы тот сжимал простынь до побелевших костяшек, выгибался ему навстречу и стонал. Низко, хрипло, на выдохе…
Медленное движение назад и снова вперёд, уже сильнее и глубже. Мустанг сжал его плечи, провёл рукой по спине и с силой стиснул бёдра, постепенно наращивая темп.
Жарко. Хорошо. Невыносимо хорошо, почти на грани боли и наслаждения. Рваное, сбитое дыхание. Короткие, почти судорожные вдохи и долгие шумные выдохи, срывающиеся на низкие и протяжные стоны. В голове пусто, ни одной мысли. И лишь где-то на задворках сознания маячил вопрос: это он сейчас стонет или я?
Рой обхватил Эдварда одной рукой поперёк живота, а другую положил ему на шею. Маленькая жилка бешено пульсировала под его пальцами. С каждым толчком Элрик вздрагивал, хватал воздух ртом, чувствуя, как Мустанг задевает что-то у него внутри. Его уже начинало потряхивать. Покалывание в паху, поначалу лёгкое и приятное, теперь с каждым толчком растекалось по всему телу горячими тягучими волнами.
Рой сжал пальцы на его члене. Провёл рукой вверх-вниз, помассировал головку. И почувствовал, как он напрягся, запульсировал в его ладони. Толкнулся бёдрами вперёд, на секунду замер… Элрик застонал и сам подался Рою навстречу, насаживаясь на его член.
В глазах потемнело, а кровь вновь глухо бухнула в висках и паху. Мустанг перевернул Эда на спину, раздвинул ноги, приподнял за бёдра и снова вошёл в него. Резко, глубоко. Элрик выгнулся, распахнул глаза, беззвучно шевельнул губами, впиваясь пальцами в сильную, влажную от испарины спину.
Мустанг завёл его руки за голову, прижимая запястья к кровати, и склонился над ним. Эдвард дёрнулся, пытаясь освободить руки, но Рой лишь усилил хватку и увеличил темп. Уткнулся лицом ему в предплечье, вдыхая в себя терпкий, опьяняющий запах молодого тела и секса. Провёл языком по кадыку, дурея от солоноватого привкуса влажной горячей кожи, и слегка прихватил зубами его нижнюю губу.
Элрик уже сам двигался навстречу Рою, тихо постанывая на одной, низкой и протяжной, сводящей с ума ноте.
По венам, будто жидкий огонь пустили, который медленно, а потом всё быстрее и быстрее растекался по ним, скручивая, обжигая и почти разрывая. В горле всё пересохло, а по спине – от затылка и вдоль всего позвоночника – прошла тёплая волна.
Словно затяжной прыжок с высоты, когда адреналин смешивается с кровью и резкими толчками впрыскивается в сердце, заставляя его сжаться, пропустить один удар, а затем бешено застучать уже где-то в ушах. От этого перехватывает дыхание, в глазах всё темнеет, а потом озаряется внезапной и неестественно яркой вспышкой.
Рой, не прекращая двигать бёдрами, сгрёб в кулак его волосы на затылке, а другой рукой провёл по внешней стороне бедра, затем по животу. Гладкий, горячий, твёрдый… Он провёл рукой вверх, затем вниз, касаясь тыльной стороной ладони напряжённого члена.
- Я не могу больше… Я сейчас кончу, - голос Эда прозвучал хрипло, надрывно, почти умоляюще.
- Терпи… - язык еле ворочался, каждое слово давалось с трудом.
Мустанг чувствовал, что и сам уже на пределе. Движение вперёд, назад… И снова вперёд. Узкий, горячий… По телу прошла первая волна приближающегося оргазма. В горле что-то дёрнулось, сжалось. Он почувствовал, как кровь пульсирует в члене, приливает к головке. И отдаёт долгими сладкими толчками в пах. Рой шумно выдохнул, еле сдерживая стон, и прикрыл глаза. Терпеть дальше уже нет сил и смысла. Ещё чуть-чуть и по венам растечётся яд.
Элрик вздрагивал в такт его толчкам, тихо и коротко всхлипывая – стонать у него уже не было сил. Мустанг на ощупь нашёл его руку и положил ему на член. Сжал пальцы у основания и плавно двинул руку Эда вверх, а сам толкнулся бёдрами вперёд. Элрик выгнулся, стиснул в кулаке почти до треска тонкую ткань простыни и закусил нижнюю, уже припухшую губу. Размазал большим пальцем по головке сочащуюся смазку. Провёл рукой вниз, растирая смазку уже по всей длине, и снова – вверх, скрывая головку тонкой кожицей. Он всё быстрее двигал рукой и сильнее сжимал пальцы на члене. И чувствовал невыносимое, дикое, почти животное наслаждение, касаясь себя.
В паху стало нестерпимо горячо. Тёплые обволакивающие волны поднимались выше, подступали к горлу. Растекались по грудной клетке, заполняя и обжигая лёгкие. Дышать стало почти невозможно. Мысли смешались, слиплись, превратились в какую-то вязкую массу, и исчезли. А потом в голове прозвучал щелчок. Всё тело напряглось. Эдварду казалось, что он чувствует сейчас каждую клеточку своего тела и даже то, как по натянутым, словно струны, венам с бешеной скоростью бежит кровь.
Эд ещё раз двинул рукой вверх-вниз, выгнулся навстречу Рою... Всё вокруг потемнело, исчезло, разлетелось на части. И он словно провалился в пустоту. В ушах шумело и стучало, не было сил даже вздохнуть. Он чувствовал, как кончает себе в ладонь, а тело скручивало и било крупной дрожью оргазма.
Хорошо. Нереально. Невозможно. Он сейчас сойдёт с ума. И словно откуда-то издалека он услышал глухой стон, похожий скорее на рычание, и почувствовал, как по животу растекается что-то горячее. А через секунду Мустанг навалился на него всем весом, почти придавливая к кровати. Горячий, тяжёлый, мокрый... Эдвард чувствовал на своей шее его рваное частое дыхание, чувствовал тепло и крупную дрожь чужого тела. А потом был словно провал в памяти и сознании.
Эдвард нехотя открыл глаза. Потолок. Вспышка от проехавшей мимо машины. Хорошо… Охренительно хорошо. Ни о чём другом думать он не хотел, да и не мог - в голове было пусто и легко. По телу уже разливалась приятная, сладкая и ленивая, усталость, какая бывает только после секса. Вот такого секса.
Хотелось только пить и спать. Но спать хотелось больше. Глаза слипались, и он уже проваливался в дремоту, когда тепло рядом куда-то отодвинулось, а потом и вовсе исчезло. Эд с трудом разлепил глаза. Мустанг уже сидел на краю кровати, судя по всему, собираясь с силами, чтобы встать.
- В душ? – Зевая, спросил Эд.
- Да. Тебе бы, кстати, тоже не помешало. – Лениво усмехнулся Рой, слегка повернув голову и посмотрев на него из-за плеча.
- Ага… Обязательно… Только чуть попозже. Можно мне пока салфетку?
- Слева от тебя, в верхнем ящике.
Рой откинул голову назад, довольно потянулся и встал. Эд смотрел ему вслед и думал о том, чтобы не заснуть, а всё же дотянуться до салфеток. В каком они там ящике?
Когда Мустанг вернулся из душа, Элрик уже спал, почти с головой завернувшись в одеяло.
К утру дождь так и не кончился. Только теперь он стал унылым, беззвучным и моросящим. На улице стоял густой туман. На влажных, тёмно-серых от дождя дорогах повсюду виднелись лужи, в которых отражалось такое же тёмно-серое небо и туман. Бархатная осень, которая в этом году задержалась в Лондоне дольше обычного, всё же закончилась. И наступило время туманов, промозглого ветра и дождей. Причём дождь мог идти сутками, переходя от проливного, беспощадно барабанящего по крышам и окнам, к почти беззвучной и вгоняющей в тоску мороси.
Мустанг открыл глаза и тут же закрыл. За окном гадко и мерзко, а под одеялом тепло и хорошо. Он перевернулся на живот, закручиваясь в одеяло, и понял, что оно наконец-то всё, целиком и полностью, его. Нет, Элрик спал тихо и спокойно и даже без одеяла… Но только вот он умудрялся его целиком подминать под себя, и вытащить из-под него хоть кусок было почти нереально.
Рой перевернулся на спину и, не открывая глаз, пошарил рукой по кровати. Пусто… Жаль, от утреннего секса он бы не отказался.
Неожиданный телефонный звонок заставил его недовольно поморщиться. Звонки в субботнее утро редко бывают приятными, особенно в последнее время. Рой, потягиваясь, сел в кровати. Всё тело приятно ныло, особенно поясница и плечи. Ему почему-то вспомнилась фраза Хьюза, сказанная ещё лет десять назад: «А утром ты узнаешь о существовании новых мышц в своём теле…».
Телефон вновь зазвонил и зажужжал на прикроватном столике. Мустанг злобно покосился на него и, не глядя на дисплей, ответил на вызов.
- Рой, ты совсем совесть потерял? – Услышал он голос Хьюза. – Тебя где носит?
- И тебя с добрым утром, Маес… Который час?
- Уже полдесятого! А что с голосом-то? Только не говори, что только проснулся…
- Я буду у тебя через час. Может, даже раньше.
- Опять блондинка какая-нибудь? – Ехидно поинтересовался Хьюз.
- Почти, - усмехнулся Рой, откидываясь на подушку.
- Жениться тебе пора. Давно уже пора. А не скакать по койке, как…
- Маес… Я вот сейчас абсолютно не настроен выслушивать рассказы о твоей счастливой семейной жизни. Давай потом, ладно?
- Чтобы через час был тут, а ещё через час – мы уже были на яхте.
По правде говоря, именно сегодня не нужны ему были никакие яхты. И даже не из-за погоды – под дождём и ветром оно, конечно, сложнее, но интересней. Наутро, после хорошего и продолжительного секса и всего нескольких часов сна, по всему телу растекалась приятная усталость и расслабленность. И если не весь день, то первую его половину хотелось провести так же расслабленно. А не нестись, сломя голову, в холодные воды Темзы. Но ничего не поделаешь! Данные обещания Мустанг нарушать не привык, и изменять своим привычкам он тоже не собирался. Вот только странно, что он не услышал будильник. Такого с ним очень давно не было.
Рой считал опоздания чем-то совершенно недопустимым, как для других, так и для себя. Поэтому, быстро одевшись, он пошёл на кухню. На завтрак времени уже не было, но он не мог начать день без чашки чёрного кофе. Мустанг прекрасно понимал, что это всё самовнушение, и он одинаково проснётся, что с кофе, что без. Но это была привычка, прочно засевшая уже где-то в мозгах.
На кухне пахло кофе. За столом сидел Элрик и завтракал. Свежий и бодрый, он читал какую-то книгу и с аппетитом уплетал содержимое его холодильника. Глядя на него, Мустанг с сожалением подумал, что ему самому уже давно не восемнадцать. Энергия и жажда бурной деятельности прямо-таки били из Эдварда ключом, а на лице не было и следа от почти бессонной ночи.
- И давно ты проснулся? – Спросил Рой, заваривая себе кофе.
- Где-то с час назад. Прямо над моим ухом заорал будильник.
- И ты его выключил? Элрик, а ты никогда не думал, что иногда будильники заводят, чтобы не проспать что-то важное?
- На восемь утра, в выходной день? – Эдвард недоверчиво на него покосился.
- Представь себе.
Мустанг скрестил руки на груди и повернулся к Эду, вскинув одну бровь. Эдвард посмотрел на него, и почувствовал, как внутри всё опять начинает закипать. Он ненавидел это надменное и высокомерное выражение лица, этот насмешливый взгляд, который заставлял его чувствовать себя чем-то глупым, маленьким и ничтожным. Эдвард промолчал и демонстративно уставился в книгу, борясь с желанием запустить ей в Мустанга.
- Мне надо выйти из дома уже через пятнадцать минут.
- А мне через десять, - злобно огрызнулся Эд.
- Отлично. И, кстати, не забудь в понедельник зайти в редакцию за новым заданием.
- Пришлите мне по почте.
- Не забывайся, Элрик, - холодно сказал Рой, наливая кофе в чашку. – В понедельник утром придёшь в редакцию, и мисс Хоукай тебе всё скажет. А у меня есть и другие, действительно важные, дела. И без выкрутасов, на твоё место полно желающих.
Осень подходила к концу. И с каждым днём на улицах становилась всё холоднее. Солнце выглядывало всё реже, и воздух почти не успевал прогреться. По утрам уже начинались первые заморозки, лужи покрывались по краям тонкой корочкой льда, а потемневшие трава и деревья - инеем. И небо теперь было низкое, холодное, почти всегда безжизненно серое. Эдвард поёжился, выдыхая струйки тёплого пара в морозный, неестественно прозрачный воздух. Потянул на себя дверь и во второй раз за эту неделю переступил порог редакции журнала «The Total».
Альфонса выписали из больницы чуть меньше месяца назад. Эдвард лично отвёз его обратно в Рейгейт к Пинако и Уинри. Провёл в тёплой и домашней обстановке выходные, стараясь не думать вообще ни о чём. И вернулся обратно в Лондон, где его ждали жуткие «хвосты» по учёбе и совершенно не радующая в последнее время работа.
Со старой квартиры Эдвард съехал. Слишком много с ней было связано тяжёлых и неприятных воспоминаний. Да и Ал, хоть и не говорил, но боялся в неё теперь приезжать. Дорога до работы, правда, стала отнимать гораздо больше времени, но зато Эд вновь нормально спал ночами, а не лежал часами в холодной постели, глядя в тёмный потолок. Да и аренда новой квартиры была значительно дешевле, что тоже очень радовало.
С Мустангом Эдвард с того самого утра больше не виделся. Хотя в редакцию его стали вызывать теперь каждую неделю, а иногда и не по одному разу. Но всю необходимую информацию он получал от Хоукай или от редактора рубрики, которому потом и сдавал готовый материал.
С одной стороны Эда это радовало. Очень радовало. Наконец-то он был избавлен от необходимости видеть эти кривые ухмылки, насмешливый взгляд и слышать ровный, спокойный и немного снисходительный голос. Иногда Эд, злорадно усмехаясь, думал, что свои взгляды, ухмылки и вскинутые брови Мустанг оттачивает в кабинете перед зеркалом. Пока подчинённые не видят…
Но иногда, проходя мимо кабинета главного редактора, он чувствовал, как в паху что-то сжимается. Приятно и сладко сжимается. По спине проходила тёплая волна, оставляя после себя лёгкие и приятные покалывания. А потом вновь глухо и горячо бухало в паху, и на спине выступала испарина. Эдвард злобно сжимал зубы и ускорял шаг.
А сегодня у него должен был быть первый, полностью свободный за последний месяц, день. Никуда не надо было идти - ни на работу, ни на учёбу. Можно было спать, спать, спать… А в промежутках есть и бездумно щёлкать кнопки на пульте от телевизора. Эдвард не любил вести, как сам выражался, диванный образ жизни, но последние недели он спал по три-четыре часа в сутки и толком даже не ел ничего. Он либо сидел, с головой закопавшись в учебники и конспекты, либо разрывался между лекциями и работой.
Именно поэтому, когда в семь утра зазвонил телефон, который он по глупости вечером не выключил, да ещё и оставил прямо под ухом, Эдвард был готов разбить его об стену. Он выключил звук и накрыл голову подушкой. Стало опять тихо, но ненадолго. Через минуту телефон опять загудел, настойчиво и монотонно.
- Да?! – Эд злобно «рявкнул» в трубку.
В ответ он услышал щелчок зажигалки и улыбающийся голос Хавока:
- Эдвард, спишь ещё никак?
- Сплю, - ворчливо, но уже более спокойно и обречённо.
Вообще, Элрик мог наорать на кого угодно, даже не задумываясь. «Обложить» так, что у окружающих уши в трубочки сворачивались. И утихомирить его под силу было только брату. Но почему-то на Хавока он никогда накричать не мог. Его добродушное лицо, вечная сигарета в зубах и прищуренные от дыма глаза действовали на Эда, как ведро холодной воды. Он чувствовал себя шаром, из которого выпустили воздух. Нет, он мог продолжать вопить на всех вокруг. На всех, кроме Хавока. А ещё Ризы Хоукай. При ней Эду, так вообще, хотелось иной раз вытянуться по струнке. Даже Мустанг старался ей не перечить.
- Ну и характер у тебя, - усмехнулся Хавок. – А по утрам, так… Не хотел бы я тебя увидеть на пенсии.
- Я тоже.
- Да ладно тебе! Может, будешь сидеть на берегу океана в парусиновых тапочках и улыбаться рыбкам, довольный жизнью.
- Угу. Можно я теперь дальше спать пойду?
- Не получится. Ты же знаешь, что Мустанг в командировку уезжал на две недели? Ночью вернулся.
- Я за него рад. В следующий раз обязательно пожелаю долгого и дальнего пути.
- Сегодня вторник, собрание. Он сказал, чтобы ты был.
- Да чтоб его на куски разорвало!
Уже через два часа Эдвард открыл дверь главного входа редакции «The Total». Прошёл через металлоискатель, слыша привычный пронзительный свист. Громко и раздражённо вздохнул, останавливаясь, но охранник ему приветливо заулыбался.
- Проходи уже, - замахал он рукой. - Когда из тебя эту дрянь-то вытащат?
- Может, через год или два…
- Вот угораздило же тебя!.. Ты, кстати, поторопись! Мустанг уже минут пять назад прошёл. И он сегодня явно не в настроении.
На собрании досталось всем без исключения. Мустанг даже голоса не повысил, но каждому, к кому он обращался, хотелось раствориться в воздухе под его пристальным взглядом. И через полтора часа, когда он, наконец, сказал: «Свободны», сотрудники журнала чуть ли не бегом пустились к выходу.
Настроение у Эдварда было отвратительное. Он пробирался к двери, стиснув зубы. Вот зачем он здесь, собственно, понадобился? Если лично ему не было сказано почти ни слова? А ведь он мог ещё спать и спать. А теперь ещё часа два придётся трястись в автобусах и метро.
- Элрик, а с тобой я хочу поговорить лично. Закрой за всеми дверь.
Эдвард замер и обернулся, злобно оскалившись. Хавок кинул на него сочувственный взгляд. Мол, держись! Мысленно мы с тобой.
Когда все вышли, Эд закрыл дверь и повернулся к Мустангу. Тот уже сидел на краю стола, скрестив руки на груди.
Матовая, коричнево-красная поверхность дубового стола. Голодные, нетерпеливые ласки. Привкус солнца и молодости на языке. Терпкий, с лёгкой горчинкой. Провести языком вдоль позвоночника – от затылка до самых ягодиц – слегка прихватывая губами загорелую кожу. Спустить с него штаны, одной рукой прижимая к столу, так чтобы не мог пошевелиться. А другой – обхватив поперёк живота, притянуть его бёдра к себе.
- Можешь даже на ключ закрыть.
- Это ещё зачем?
- А то ты не понимаешь? – Рой вскинул правую бровь.
Элрик повернулся к двери, дотронулся до ключа и в нерешительности замер. За его спиной раздался шум. Ручки, бумаги, телефоны – всё летело на пол…
Фэндом: FMA
Автор: _belko
Бета: _bitch
Гамма: Ugarnaya_uno
Статус: закончен
Направленность: джен, яой
Жанр: детектив, драма
Рейтинг: NC-17 (общий)
Пейринг: Рой/Эд
Персонажи: Альфонс, Хьюз, Кимбли, Хавок, Армстронг, Фарман, Брэдли и др.
Предупреждения: полное AU; как следствие, возможен ООС; смерть второстепенного персонажа
Саммари: Лондон, наше время. Кинг Брэдли – владелец одного из самых авторитетных и солидных изданий Англии, «The Total». Рой Мустанг уже давно занимает пост главного редактора этого журнала, а Эдвард Элрик работает в нем же фотографом на полставки, совмещая работу с учебой.
В то же время Лондон сотрясает серия преступлений – неизвестный с особой жестокостью убивает молодых людей, выбирая в качестве жертв юношей определенного типа внешности…
Дисклеймер: на персонажей не претендую... только, если в своих самых сокровенных фантазиях =)
Размещение: только с согласия автора
От автора: спасибо большое всем, кто ждал, читал и комментировал
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
Часть 8 (последняя)Альфонс, наконец, пришёл в себя. Он открыл глаза и сразу же зажмурился. Отвык, почти забыл… И уже даже не надеялся вновь увидеть дневной свет. Ал облизнул сухие потрескавшиеся губы, осторожно приоткрыл один глаз, потом второй... Ему хотелось смеяться и плакать одновременно. Он видел небо… Небо! Низкое, серое, предгрозовое и унылое. Одинокое дерево перед окном раскачивалось из стороны в сторону. Ветер безжалостно срывал с его ветвей последние, уже коричневые листья и уносил их куда-то вдаль. Прохожие плотнее закутывались в шарфы, натягивали капюшоны и раскрывали свои зонты… Альфонс смотрел на холодный осенний Лондон и боялся даже моргнуть или вздохнуть. А вдруг это всего лишь сон? И если он сейчас шевельнётся, то всё исчезнет?
Ал почувствовал, как из уголка глаза, оставляя горячий и влажный след на виске, скатилась слеза. Не сон… Он живой! И тут же по телу, словно разряд тока пустили. Брат! Где его брат?!
Альфонс заметался по кровати, срывая с себя бесчисленные проводки, хрипло повторяя:
- Эд… Эд!..
Совсем рядом, под боком, послышалось недовольное сопение и ворчание.
- Ал, ты чего шумишь? Спи…
Эдвард спал рядом, сидя на стуле, положив голову на его кровать. Альфонс с трудом приподнялся на локтях и чуть не разрыдался, увидев знакомую, родную светлую макушку. Эдвард проснулся и тут же подскочил как ошпаренный.
- Ал!.. Господи… Ты как? Ты чего встал? Тебе же нельзя ещё! Ты есть, наверно, хочешь?
Глаза у Альфонса были на мокром месте, губы предательски дрожали. Эдвард посмотрел на него и понял, что у него и самого уже в горле стоит горечью ком и пощипывает глаза. Он сгрёб младшего брата в охапку и прижал к себе. Короткие взъерошенные волосы щекотали нос, лезли в рот. Альфонс нервно и хрипло дышал ему в шею.
- Т-ш-ш… Ал, ну ты чего ревёшь-то? Всё уже кончилось. Осталось только тебя немного подлатать, и всё. Самое страшное уже позади.
Плечи младшего Элрика дёрнулись, и Эд понял, что ещё чуть-чуть и у брата начнётся истерика. Эдвард осторожно отстранил его от себя. Он и сам был готов уже разрыдаться.
- Так, - как можно более строго сказал Эд. – Ал, успокойся. Иначе я сейчас врача позову, чтобы он тебе та-а-акой укол в зад всадил!.. Они это умеют, ага. После их лечения ещё часа два хромаешь на одну ногу, и сидеть не можешь.
Ал шумно втянул в себя воздух и слабо улыбнулся.
- И тебе меня не жалко будет? Совсем совесть потерял…
Лицо Эда растянулось в ухмылке от уха до уха.
- Ал, невозможно потерять то, чего и не было… Но врача я всё-таки позову. И поесть тебе принесу, а то вон какой худющий стал! От тебя остались только глаза и синяки под ними.
- На себя бы посмотрел, - усмехнулся младший Элрик, откидываясь на подушку и прикрывая глаза. – Я хотя бы высокий… А тебя скоро даже заметить трудно будет.
- Вот язва же! Ты этого где понабрался, а!? – Сдвинув брови, проворчал Эд.
Он вышел из палаты и, улыбнувшись, тихо прикрыл за собой дверь. Посмотрел по сторонам и направился в сторону ближайшей медсестры.
На самом деле Эдварда выписали из больницы уже на третий день после поступления. Серьёзных травм у него не было: так, пара синяков и ссадин. Он прошёл обследование, сдал кучу анализов, пообщался с психологом. И вскоре его перевели на дневной стационар, назначив капельницы, восстанавливающий витаминный курс и несколько сеансов у психолога.
С Альфонсом же дело обстояло намного серьёзнее. Неделю он был заложником у маньяка-убийцы, уже попрощался с жизнью. Фарман и Хьюз успели в самую последнюю минуту и чуть ли ни за шкирку вытащили его с того света. От одного только этого люди сходили с ума. Поэтому врачи всерьёз опасались за его психическое здоровье.
Вдобавок ко всему, неделю его пичкали сильнейшими психотропными препаратами, да ещё и не известно в каких сочетаниях. Ал толком ничего не помнил, первые дни почти всегда был без сознания и бредил. У него было обезвоживание, нервное и физическое истощение. Поэтому о скорой выписке и говорить было нечего.
Эдвард практически не отлучался от постели брата. Ходил с ним на все процедуры и обследования. О каком-либо сне, отдыхе или еде он и слышать не хотел. Лечащему врачу пришлось даже на полном серьёзе пригрозить старшему Элрику, что его привяжут к кровати, сделают укол успокоительного, и будут вводить пищу через катетер. Эдвард поворчал и повозмущался, но спать и есть согласился.
*****
На Лондон опускались сумерки. Город начинал жить другой – ночной - жизнью. Постепенно зажигались фонари и яркие неоновые вывески магазинов, клубов и ресторанов. Час пик остался позади, «пробки» рассосались. И даже люди, сновавшие туда-сюда по улицам, казались уже более расслабленными, настроенными на отдых. И среди общего гула голосов всё чаще слышался смех.
В маленькой палате на втором этаже было тихо и спокойно. И где-то в полумраке слышалось лишь мерное посапывание. Свет от проехавшей мимо машины скользнул по палате: наискосок, от пола до потолка. Лишь на секунду осветив небольшую кровать, столик рядом с ней и закинутые на кровать ноги дремлющего Эдварда.
Раньше в палате Альфонса стояла маленькая раскладушка специально для Эда. Врачи, да и сам Ал, каждый день пытались отправить Эдварда домой, но он об этом даже слышать не желал. Его присутствие в больничной палате, конечно, не поощрялось… Но не выгонять же, в конце концов, силой?
Правда, была на отделении одна медсестра, с которой у Эда отношения не заладились с самого первого взгляда. Вот не понравился он ей – и всё тут! Поначалу Эд даже старался сдерживаться, но однажды они столкнулись в одном из больничных коридоров… С тех пор иначе как «мегера» и «хоббит» они друг к другу не обращались. И поскольку сегодня было как раз её дежурство, Эдвард остался на ночь без раскладушки.
До второго этажа больницы основной состав редакции журнала «The Total» - в лице Мустанга, Хоукай, Хавока, Армстронга, Чески и ещё нескольких штатных репортёров - дошёл почти без препятствий. Мустанг умудрился очаровать весь женский персонал больницы уже в приёмном покое. Поначалу, правда, все бросали подозрительные взгляды на довольно необычную компанию, пришедшую навестить Альфонса Элрика. Но вскоре одна из медсестёр выдала им белые халаты с бахилами и даже вызвалась проводить до нужной палаты.
До палаты она, правда, их так и не довела. Им навстречу по коридору шла дежурная медсестра. В руках она несла поднос с использованными шприцами и ампулами. Девушка как-то испугано ойкнула, назвала нужный им номер палаты и, сославшись на неотложные дела, поспешила обратно к лифту.
Дамочка, как мысленно окрестил Хавок дежурную по отделению медсестру, уверенно и совсем уж недоброжелательно шла к ним навстречу. Высокая и худощавая, непонятного возраста и внешности. Этакая принципиальная и убеждённая «старая дева». Феминистка, как сейчас принято выражаться. Волосы были собраны в тугой «пучок» на затылке, на лице - никакой косметики, тонкие губы сурово поджаты. А во взгляде колючих серых глаз читалось нескрываемое презрение ко всему мужскому полу. А уж таких, как Рой Мустанг по её мнению так, вообще, изолировать от общества нужно было.
- И кто вы такие?.. Часы приёма уже закончились, это раз. А во-вторых, вас слишком много.
Хавок давился со смеху, глядя на то, как Мустанг пытался уболтать эту дамочку пропустить всю ораву в палату.
- Нет. Я не пропущу вас. Не положено. – Упрямо повторяла она.
Рой пустил в ход всё своё обаяние. Но, похоже, ему попался крепкий, сухой и непробиваемый орех. И чем шире становилась его улыбка, тем ближе к переносице сходились её брови. Голос Мустанга звучал мягко и бархатисто, выражение лица было вежливым и спокойным… Но Хавок чувствовал, чуть ли не по его затылку видел, что начальство почти в бешенстве. И уже начал подмигивать Хоукай, чтобы та хоть как-то повлияла на ситуацию.
Но тут маленькая блестящая ручка на белоснежной двери, рядом с которой и происходил весь разговор, повернулась. И из палаты, потирая спину, вышел Эдвард. Заспанный и помятый. Он на секунду зажмурился от яркого света в коридоре.
- А чего здесь происходит-то?
Эдвард обвёл всех присутствующих ещё сонным взглядом.
- Вот хоббита спросить и забыли, - ядовито процедила сквозь зубы медсестра. – Тебя здесь вообще быть не должно. Когда тебя выписали, а?
Элрика аж передёрнуло. Всем своим видом он сейчас напоминал кипящий чайник. Маленький, накалившийся докрасна, грозно шипящий и «плюющийся» кипятком. Эд злобно оскалился и втянул в лёгкие побольше воздуха для соответствующего ответа…
- Предлагаю компромисс, - елейно проговорил Рой. – Вы впускаете нас к младшему брату, а мы избавляем вас от старшего.
Дежурная медсестра, злобно скрипнув зубами, отодвинула Эдварда от входа в палату, и широко распахнула дверь.
- Полчаса. И чтобы без шума.
То ли феноменальная сила убеждения Мустанга, наконец, возымела своё действие, то ли старший Элрик за эти дни успел у неё в «печёнках» засесть, но дверь в палату всё же была открыта.
Альфонс сидел в кровати, откинувшись на заботливо подложенную Эдом под его спину подушку, и смотрел в окно. Бледный, заметно похудевший, с тёмными кругами под глазами, он казался совсем ребёнком. Когда открылась дверь, Ал едва заметно вздрогнул и повернулся к вошедшим. Мелькнувшее во взгляде удивление тут же сменилось искренней радостью, а на губах заиграла улыбка. Тёплая, открытая и живая.
- Как самочувствие, Альфонс? – спросил Мустанг, усаживаясь на стул Эда.
- Это, между прочим, моё место, - проворчал Эд, плюхаясь на край кровати.
- А тебя, если не ошибаюсь, здесь вообще быть не должно? Не так ли, Элрик?
Рой изогнул бровь и перевёл взгляд на Эдварда. Пристальный, немного насмешливый. Эд сейчас ненавидел его изогнутую бровь, кривую усмешку и прямой – слишком прямой – взгляд. А ещё злился на себя за то, что вновь отметил, что глаза у Мустанга не чёрные, а тёмно-синие.
- Я надеюсь, хоть вы-то его заберёте, мистер Мустанг? – кивнул Ал на сидящего рядом с ним Эдварда. – А то на него смотреть уже страшно…
- Вот уж спасибо, - фыркнул Эд, начиная вновь закипать. – Я же сказал, что никуда не поеду!
Альфонс посмотрел на брата. Спокойно, немного устало и, улыбнувшись, притянул его к себе за рукав. Он сказал ему всего несколько слов, но Эд замолчал. Надулся, нахмурился, что-то недовольно пробубнил, но замолчал. Хавок лишь усмехнулся, восхищаясь про себя младшим из братьев. Он ещё никогда не видел, чтобы кто-то вот так просто смог заткнуть Эдварда.
- Альфонс, так что говорят врачи? Когда тебя выпишут?
- Да, вроде, всё нормально. Никаких вирусов и инфекций у меня в крови не нашли. О выписке, правда, пока ничего не говорят. – Он на секунду замолчал, едва заметно тряхнул головой и улыбнулся. – Угрозы для жизни больше нет.
Младший Элрик остался почти таким же, каким Мустанг видел его в последний раз. Он всё так же разговаривал: улыбаясь и слегка прикусывая нижнюю губу. И взгляд почти не изменился: открытый, подкупающе восторженный и внимательный. В его глазах не было страха или злобы. Но только вот в самой глубине что-то осело, застыло… Что-то почти неуловимое, что мог заметить и понять только его брат.
- Это хорошо, что всё хорошо! – улыбнулся Хавок, разряжая обстановку и прерывая затянувшееся молчание.
*****
Машина плавно остановилась у дома Эдварда. За всю дорогу они не обменялись ни словом. Мустанг внимательно следил за дорогой, а Эдвард, откинувшись на спинку сиденья, сквозь полуопущенные веки смотрел в окно.
- Приехали.
Эдвард повернулся, и Рою стало немного не по себе, когда он встретился с ним взглядом. Бледное и серьёзное лицо, сдвинутые к переносице брови. И глаза – уставшие и какие-то уж слишком взрослые, серьёзные.
- Интересно, а умирать страшно?
- Не знаю, Элрик. Мне как-то не доводилось ещё.
- Но вы же были с ней совсем рядом.
- Со смертью-то?
- Угу.
- Был. И не один раз. Очень неприятная близость, скажу тебе. Но это не столько страшно, сколько… Обидно, что ли. Особенно, когда ты ещё молод, полон планов и надежд. Злоба, досада и тоска – вот что тебя переполняет, когда ты уже даже и не думаешь, а уверен, что сейчас оборвётся именно твоя жизнь… когда приходит понимание, что сейчас может навсегда потемнеть именно в твоих глазах.
- А когда же страшно?
- Когда вокруг тебя умирают другие, а ты ничего не можешь с этим сделать. И тебе не остаётся ничего кроме, как потихоньку сходить с ума. Вот это страшно.
Эдвард молчал. Он, напряжённо, не моргая, смотрел куда-то вдаль. Пустая тёмная улица, освещённая лишь тусклыми фонарями. Пустая тёмная квартира на верхнем этаже…
- Тебе ведь и сейчас всё ещё страшно. Именно поэтому ты и не хочешь идти домой. Ведь там ты снова будешь один… А нет ничего страшнее вынужденного одиночества.
Эдвард как-то странно посмотрел на Мустанга и с шумом втянул в себя в воздух, словно хотел что-то сказать. Но в последний момент передумал, и в салоне автомобиля повисла напряжённая тишина.
- Ко мне? – спросил Рой.
Эдвард молча, в упор посмотрел на него. Ещё пару недель назад за подобное предложение он с размаху и, не раздумывая, заехал бы Мустангу в челюсть. Но сейчас… Пальцы, конечно, непроизвольно дёрнулись. Вроде, и почти в кулак сложились, но тут же разжались. Устал, вымотался.
По идее, надо было пропустить последнюю фразу мимо ушей, попрощаться, открыть дверь и выйти из машины. Но домой не хотелось. Совершенно. Там пусто, темно и… Страшно?
- А почему к вам?
Вопрос прозвучал довольно глупо и относился, скорее, к риторическим. Эд и сам это прекрасно понимал. Это было равносильно тому, если бы он спросил: «А зачем?» или «А что мы будем у вас делать?» Поэтому Эд просто насупился и вновь уставился в окно.
- Элрик, у тебя, конечно, очень уютный кукольный домик… - усмехнулся Мустанг. – Я и сам когда-то снимал подобное жильё. Но на ностальгию о былом я сегодня, знаешь ли, как-то не настроен. Да и с годами я становлюсь ленивым. После… м-м-м… бессонной ночи одеваться и куда-то ехать… Ну, уж нет.
«Вот ведь какая скотина ленивая! А мне, значит, нормально – всю ночь трахаться, а потом в другой конец города переться! А у него, между прочим, вон… свой автомобиль» - злобно думал Эд.
Молчание затягивалось. Рой вопросительно вскинул брови. Эдвард, подперев кулаком щёку, смотрел в окно и изо всех сил делал вид, что его здесь нет.
Рой усмехнулся самыми уголками губ и завёл мотор. Ох, уж эта молодость… Видно же, что хочет. Очень хочет. Но из гордости и совершенно нелепого – по мнению Мустанга – упрямства будет молчать до упора.
Последние недели выдались, мягко говоря, нервными и напряжёнными. И если ещё лет пять-восемь назад Мустанг, не задумываясь, пустился бы во все «тяжкие», то сейчас хотелось уже несколько другого.
Вместо суточного загула по лондонским пабам, хотелось удобно устроиться в кресле у камина с бокалом хорошего вина. Вытянуть ноги к огню и слушать мерное потрескивание дров. Смотреть на отражающиеся в красном вине огненные блики, а затем сделать маленький глоток, задержать дыхание и почувствовать долгое и ласкающее послевкусие… Позволить желанному теплу растечься по всему телу…
А ещё ему сейчас хотелось секса. Не жёсткого, рваного и грубого, а потому очень недолгого. Нет, совсем другого. Мустанг вдруг ясно ощутил на языке тот самый – терпкий, с лёгкой горчинкой - вкус молодости и солнца.
Конечно, можно было сейчас где-нибудь припарковать машину, опустить сиденья и взять то, что он уже давно хотел. С того самого вечера, с той самой вечеринки хотел… Запустить руки Элрику под свитер. Провести самыми кончиками пальцев по спине, от затылка до ягодиц… Потом, уже сильнее и требовательнее, по животу и ощутить, как напряглись его мышцы. Задержаться на выемке пупка, скользнуть чуть ниже, а потом сразу - вверх. Содрать с него свитер и осторожно, одними губами, прихватить пульсирующую жилку на шее, потом провести языком до впадинки за мочкой уха… И вновь одуреть от его запаха и вкуса… Расстегнуть ремень на его джинсах и запустить в них руку. Осторожно сжать его член у самого основания… Плавное движение вверх, а затем вниз… Услышать сначала, как он резко и шумно втянет в себя воздух, а потом – тихий короткий стон. Обхватить его поперёк живота, упереться твёрдым членом в ягодицы и чуть толкнуться бёдрами вперёд. Заставить этого поганца тяжело дышать, стонать, просить и обкусывать губы чуть ли не до крови... И только после этого трахнуть.
Рой мельком взглянул на Эдварда. Они уже проехали большую часть пути, а тот больше так и не сказал ни слова. Он по-прежнему, подперев щёку рукой, смотрел в окно сквозь полуопущенные веки. Его дыхания было почти не слышно и, если бы Эдвард так яростно не обкусывал губы, то могло бы даже показаться, что он заснул. Мустанг ухмыльнулся: ну, пусть отдыхает… Рой не хотел спешить. Ему нравилось изучать, смаковать, растягивать удовольствие.
Консьерж вежливо улыбнулся Мустангу и его гостю. И пока Рой забирал почту, Такер попытался завести с ним разговор об ужасном лондонском климате и о том, что на выходных из-за дождя даже из дома выходить не захочется. Эдвард, «растёкшийся» было по стойке, неприязненно на него покосился и пошёл к лифту.
- Ваш родственник? – кивнул Такер в сторону Эда.
Рой проследил за его взглядом, сложил конверты ровной стопкой и с совершенно невозмутимым лицом ответил:
- Любовница.
Глазки-щёлочки Шу Такера на секунду округлись, а с лица исчезла дежурная улыбка.
- О… простите, мистер Мустанг. Я думал, что это маль… юноша. Нехорошо получилось, - консьерж взял себя в руки. – Ещё раз приношу свои извинения.
- Доброй ночи, - отрезал Рой, направляясь к лифту.
Эдвард лишь присвистнул, увидев квартиру Мустанга. Большая, светлая, с высокими потолками и окнами во всю стену.
- И сколько здесь комнат?
- Семь, - равнодушно ответил Рой. – Ты голоден?
- Угу… - кивнул Эд и тут же ехидно прищурился. - И вы в них ни разу не заблудились? А порядок вы здесь тоже сами наводите? Я бы посмотрел на вас с пылесосом…
- Странные у тебя фантазии, Элрик… Нет, за порядком следит приходящая домработница. – Мустанг усмехнулся и повернулся к Эдварду. - Иди за мной, а то ещё заблудишься.
Кухня в стиле хай-тек показалась Эдварду просто огромной, размером чуть ли ни с его собственную квартиру. Пол был выложен чёрной глянцевой плиткой, а мебель – сделана из светлого дерева. Это создавало некоторый контраст, но, в то же время, привносило уют в обстановку.
Элрик плохо разбирался в интерьерах и строительных материалах, но сразу понял, что кухня явно не из дешёвых. Он с некоторой опаской подошёл к столу, и с ногами уселся на высокий табурет. Чувствовалось, что ему здесь не совсем уютно и комфортно. Вскоре, правда, он освоился.
Мустанг открыл холодильник и, блуждая взглядом по полкам, прикидывал, чем бы накормить Элрика… Ну, чтобы побыстрее, как говорится, на скорую руку. Не ужинать они же сюда приехали, в конце концов.
- И чем тебя кормить? – Размышлял Рой вслух.
Элрик чуть ли с табурета не падал, пытаясь из-за спины Мустанга заглянуть в холодильник. Он вытягивал шею, ёрзал, опасно наклоняя табурет. И вопрос Мустанга воспринял не как мысли вслух, а как приглашение, неограниченный доступ к холодильнику. Эд, довольно потирая руки, подошёл к холодильнику и по-хозяйски отодвинул Роя в сторону.
- Я хочу это… это и, - Эд тыкал пальцем чуть ли не во всё подряд, - вот это тоже давай…те! А это что такое? Брынза?.. Фу! Нет, такое я не ем. А это чего? Колбаса? Давайте… А в кастрюле что?
Мустанг скрестил руки на груди и, молча, вздёрнув правую бровь, наблюдал за Эдвардом. С одной стороны, его даже забавляла подобная – откровенная и непосредственная – наглость. И еды ему было не жалко: всё равно сам он дома почти не ел, а тут хоть кто-то смог бы по достоинству оценить старания его домработницы. Только вот перспектива проторчать на кухне полночи его совершенно не привлекала… Секс. Он хотел секса! Такого, чтобы утром болела поясница и всё тело приятно ныло, напоминая о безумной ночи… Сегодня он планировал отыметь Элрика по полной. А если этот паршивец сейчас слопает всё, что есть в холодильнике, то потом он просто отвалится от стола, как сытый и раздутый клоп, доползёт до кровати и уснёт.
Мустанг отодвинул Эдварда от холодильника:
- Хватит с тебя салата и бутербродов.
Эд лишь презрительно фыркнул и закатил глаза, усаживаясь обратно за стол.
- Тем более что перед душем много есть – вредно.
- Чего?! Перед каким ещё душем?
Душевая кабинка привела Элрика в полный восторг. Раздвинув дверцы и увидев многочисленные кнопочки и рычажки, он издал совершенно идиотский звук: что-то наподобие «аххыы». Включил душ, и с некоторой опаской подставил под тонкие струйки воды руку, потом ногу, а потом уже и всего себя целиком.
И только тогда понял, насколько он вымотался за эти дни: нервы и тело были уже на пределе. Он подставил лицо под горячую воду и расслабленно выдохнул. Опёрся ладонями о влажную стенку кабинки, опустил голову, с наслаждением чувствуя, как вода падает на шею и плечи, стекает по спине и животу к его ногам. Постояв какое-то время под горячей водой, Эд потянулся к полочке с шампунями и гелями.
А ведь поначалу он не хотел идти в душ. И даже оскорбился до глубины души, когда Мустанг погнал его мыться, сказав, что от него на всю квартиру разит больницей – лекарствами и бинтами.
Элрик в очередной раз недоверчиво покосился на панель с неоновой подсветкой. С секунду поколебавшись он ткнул на первую попавшуюся кнопку, потом на следующую и на следующую… С каждой новой нажатой кнопкой он приходил во всё больший восторг. Перепробовав все режимы гидромассажа, он ещё раз выбрал вертикальный, а затем «Тропический дождь», заинтриговавший его с самого начала.
Над его головой загорелась подсветка, и вода полилась «стеной», словно дождь в тропиках. Элрик вздрогнул от неожиданности. Но тёплые струйки мягко падали на кожу. Казалось, что кто-то, едва касаясь кожи, массирует, гладит, обнимает его тело. Создавалось ощущение, что он стоял под струями тропического ливня в солнечных лучах… Издав протяжное и удовлетворённое «м-м-м», он закрыл глаза.
- Я чуть не кончил от простой смены напора вода, а у него тут такое… Вот ведь пижон!
- Элрик, не пижон, а человек, любящий и ценящий комфорт. А ты у нас, оказывается, настолько чувствительный…
Эдвард замер и даже моргнуть не успел, как дверцы душевой кабинки раздвинулись, и он оказался плотно прижатым лицом к стенке.
- Я зашёл узнать, что за непотребные звуки доносятся из моей ванной.
- Я, между прочи…
Фраза так и осталась незаконченной, а в глазах потемнело от боли и возбуждения. Рой впился зубами ему в плечо, раздвинул коленом ноги и скользнул рукой вниз. Провёл пальцами между ягодиц, нетерпеливо и властно стиснул бёдра. Узкие, горячие…
- Сегодня твои выкрутасы не пройдут. Ещё один коварный удар поддых, и я отымею тебя в рот прямо здесь. Жёстко, по самые гланды.
Одной рукой Мустанг прижал руки Эдварда к стене, а другой обхватил поперёк живота и толкнулся бёдрами вперёд. Провёл подушечками пальцев по грубым шрамам на правой ключице и почувствовал, как моментально затвердел член, кровь резко и глухо бухнула в висках и в паху. Он и сам не мог понять почему, но одно только прикосновение к этим рубцам, наискосок пересекавшим ключицу, возбуждало и разрывало рассудок на части.
Рой намотал мокрые светлые волосы на кулак и резко потянул на себя. Элрик распахнул глаза, коротко выдохнул и тихо застонал, чуть ли ни до крови прикусывая нижнюю губу. Рой слизнул капли воды с его шеи и тут же слегка прихватил зубами влажную горячую кожу. Вкусный, терпкий… Нагнуть бы его прямо здесь, прямо сейчас… Но под рукой не было ничего, что могло бы хоть как-то заменить смазку, а рвать его не хотелось.
Брюки и рубашка намокли и прилипли к телу. Рой, как был, так и влез – в одежде - под душ… Ведь он хотел только подразнить, возбудить этого паршивца… И не думал, что и сам будет еле сдерживать стоны, утыкаясь лицом и впиваясь зубами в его затылок и шею.
Элрика потряхивало от возбуждения. Он ёрзал, извивался, бурно реагируя на каждое прикосновение. Рой уже двумя руками тискал, сжимал его бёдра, ягодицы. Провёл по животу. Гладкий, твёрдый, напряжённый… Опустил руку ниже и сжал пальцы на его члене. Медленное движение вверх, скрывая головку тонкой кожицей, и снова – вниз, до самого основания. Мустанг то наращивал, то снижал темп, вжимаясь в него сзади. Снова медленное движение вниз. Рой помассировал большим пальцем головку его члена, растирая сочащуюся смазку сначала по головке, а потом уже - ладонью - по всему члену. Элрик застонал, цепляясь руками за стенку кабинки. Свободной рукой Мустанг ласкал его шею, скулы. Затем провёл пальцами по губам, заставляя Эда приоткрыть рот и облизать его пальцы. Рой понимал, что раз отодрать его здесь всё равно не получиться, так хоть растянет и подготовит, как следует… Он ввёл в него один палец и почти сразу – второй. Элрик сначала замер, весь сжался, а через секунду уже хрипло застонал, впиваясь зубами в собственное запястье. Мустанг гладил, ласкал, растягивал его пальцами…
Внезапно он развернул Эда к себе лицом. И не убирая руки с его члена, слегка прихватил зубами, а потом губами, его нижнюю губу:
- Я, - плавное движение руки вверх, - ...хочу, - движение вниз, - …тебя.
Элрик тяжело дышал. И взгляд был одуревший, лихорадочный, голодный. Расширенные зрачки на секунду сузились, а потом вновь расширились до предела. Эд облизнул влажные обкусанные губы…
Мустанг на ощупь выключил душ. Только бы дойти до спальни, до кровати… Да чёрт с ней, с кроватью! Ему нужен прикроватный столик, точнее второй сверху ящик, где лежал заветный тюбик… Наверно, это был первый и единственный раз, когда главный редактор «The Total» на полном серьёзе пожалел о том, что у него такая большая квартира.
За окном накрапывал дождь. Крупные капли падали на стекло и медленно стекали на карниз. Редкие машины шумно проезжали по уже влажному асфальту. Включать свет Рой не стал. И спальню освещал лишь тусклый свет фонарей и редкие вспышки фар на потолке.
Тонкая батистовая простыня приятно холодила разгорячённую кожу. Элрик почти ничего не соображал. Всё происходящее напоминало ему самый первый спуск на горных лыжах. Он стоял тогда на вершине и смотрел вниз, на облака. От разрежённого горного воздуха кружилась голова, и кровь гулкими толчками приятно ударяла в виски. Как и сейчас… Тогда Эду не было страшно. Он просто не до конца понимал что и, главное, зачем он делает. Как и сейчас… Он оттолкнулся лыжными палками от снега, и со всей дури ломанулся вниз, захлёбываясь от адреналина и возбуждения. Как и сейчас…
Мустанг склонился над Эдвардом, поставив колено между его ног. Развёл в стороны руки, прижимая запястья к кровати. Вскользь прикоснулся к губам, прикусил ещё влажную кожу на шее, ключицах и сразу же опустился ниже. С силой сжал и приподнял бёдра Элрика, слизнул капли воды на животе, опускаясь ещё ниже. Взял в руку его член, неторопливо двинул рукой вверх, а затем – вниз. Провёл языком по головке и сомкнул на ней губы, продолжая двигать рукой. Эд прогнулся в пояснице, с шумом втягивая в себя воздух. Он извивался, комкал в руках простыню, чуть ли ни метался по кровати от нетерпения и возбуждения. У Роя и у самого уже не осталось ни сил, ни желания сдерживаться.
Одним рывком он перевернул Элрика на живот и подтянул за бёдра к себе. Взял смазку, уже давно лежавшую на подушке, и щедро выдавил из тюбика на ладонь. Эдвард непроизвольно дёрнулся и затих, почувствовав, как Мустанг гладит, массирует его сзади, втирая смазку. Мышцы рефлекторно сжались, когда он опять почувствовал внутри себя палец – один и сразу второй. Рой до боли прикусил кожу на его плече. Прикоснулся горячими сухими губами к моментально покрасневшему следу от укуса, провёл языком по плечу, шее – до самой мочки уха.
- Расслабься… - тихо, хрипло, на выдохе, прямо в ухо.
Мустанг провёл языком вдоль позвоночника - от ягодиц до затылка - слегка прихватывая кожу губами. От хриплого шёпота, влажного шероховатого языка на его шее, настойчивых и умелых ласк Эда бросило в жар. Хотелось прикоснуться к себе, сжать пульсирующий член, и двигать рукой вверх-вниз, обнажая, а потом снова скрывая упругую головку тонкой кожицей.
Рой гладил его бёдра, напряжённый живот. Насаживал на пальцы, растягивая и раскрывая. Эд закусил губу и тихо застонал, уткнувшись лицом в подушку.
Рой, наконец, коснулся себя, размазывая густой прохладный гель по всей длине члена. Положил руку Эду на поясницу, заставляя немного прогнуться, и вошёл в него. Медленно, осторожно, стараясь не причинять боли. Плавное движение вперёд, потом назад. Рой на секунду замер, позволяя Эду привыкнуть к ощущениям, и вновь толкнулся бёдрами вперёд. Горячий, тугой, влажный… Мустанг с шумом втянул в себя воздух, борясь с желанием начать трахать Элрика глубоко и сладко. Трахать так, чтобы тот сжимал простынь до побелевших костяшек, выгибался ему навстречу и стонал. Низко, хрипло, на выдохе…
Медленное движение назад и снова вперёд, уже сильнее и глубже. Мустанг сжал его плечи, провёл рукой по спине и с силой стиснул бёдра, постепенно наращивая темп.
Жарко. Хорошо. Невыносимо хорошо, почти на грани боли и наслаждения. Рваное, сбитое дыхание. Короткие, почти судорожные вдохи и долгие шумные выдохи, срывающиеся на низкие и протяжные стоны. В голове пусто, ни одной мысли. И лишь где-то на задворках сознания маячил вопрос: это он сейчас стонет или я?
Рой обхватил Эдварда одной рукой поперёк живота, а другую положил ему на шею. Маленькая жилка бешено пульсировала под его пальцами. С каждым толчком Элрик вздрагивал, хватал воздух ртом, чувствуя, как Мустанг задевает что-то у него внутри. Его уже начинало потряхивать. Покалывание в паху, поначалу лёгкое и приятное, теперь с каждым толчком растекалось по всему телу горячими тягучими волнами.
Рой сжал пальцы на его члене. Провёл рукой вверх-вниз, помассировал головку. И почувствовал, как он напрягся, запульсировал в его ладони. Толкнулся бёдрами вперёд, на секунду замер… Элрик застонал и сам подался Рою навстречу, насаживаясь на его член.
В глазах потемнело, а кровь вновь глухо бухнула в висках и паху. Мустанг перевернул Эда на спину, раздвинул ноги, приподнял за бёдра и снова вошёл в него. Резко, глубоко. Элрик выгнулся, распахнул глаза, беззвучно шевельнул губами, впиваясь пальцами в сильную, влажную от испарины спину.
Мустанг завёл его руки за голову, прижимая запястья к кровати, и склонился над ним. Эдвард дёрнулся, пытаясь освободить руки, но Рой лишь усилил хватку и увеличил темп. Уткнулся лицом ему в предплечье, вдыхая в себя терпкий, опьяняющий запах молодого тела и секса. Провёл языком по кадыку, дурея от солоноватого привкуса влажной горячей кожи, и слегка прихватил зубами его нижнюю губу.
Элрик уже сам двигался навстречу Рою, тихо постанывая на одной, низкой и протяжной, сводящей с ума ноте.
По венам, будто жидкий огонь пустили, который медленно, а потом всё быстрее и быстрее растекался по ним, скручивая, обжигая и почти разрывая. В горле всё пересохло, а по спине – от затылка и вдоль всего позвоночника – прошла тёплая волна.
Словно затяжной прыжок с высоты, когда адреналин смешивается с кровью и резкими толчками впрыскивается в сердце, заставляя его сжаться, пропустить один удар, а затем бешено застучать уже где-то в ушах. От этого перехватывает дыхание, в глазах всё темнеет, а потом озаряется внезапной и неестественно яркой вспышкой.
Рой, не прекращая двигать бёдрами, сгрёб в кулак его волосы на затылке, а другой рукой провёл по внешней стороне бедра, затем по животу. Гладкий, горячий, твёрдый… Он провёл рукой вверх, затем вниз, касаясь тыльной стороной ладони напряжённого члена.
- Я не могу больше… Я сейчас кончу, - голос Эда прозвучал хрипло, надрывно, почти умоляюще.
- Терпи… - язык еле ворочался, каждое слово давалось с трудом.
Мустанг чувствовал, что и сам уже на пределе. Движение вперёд, назад… И снова вперёд. Узкий, горячий… По телу прошла первая волна приближающегося оргазма. В горле что-то дёрнулось, сжалось. Он почувствовал, как кровь пульсирует в члене, приливает к головке. И отдаёт долгими сладкими толчками в пах. Рой шумно выдохнул, еле сдерживая стон, и прикрыл глаза. Терпеть дальше уже нет сил и смысла. Ещё чуть-чуть и по венам растечётся яд.
Элрик вздрагивал в такт его толчкам, тихо и коротко всхлипывая – стонать у него уже не было сил. Мустанг на ощупь нашёл его руку и положил ему на член. Сжал пальцы у основания и плавно двинул руку Эда вверх, а сам толкнулся бёдрами вперёд. Элрик выгнулся, стиснул в кулаке почти до треска тонкую ткань простыни и закусил нижнюю, уже припухшую губу. Размазал большим пальцем по головке сочащуюся смазку. Провёл рукой вниз, растирая смазку уже по всей длине, и снова – вверх, скрывая головку тонкой кожицей. Он всё быстрее двигал рукой и сильнее сжимал пальцы на члене. И чувствовал невыносимое, дикое, почти животное наслаждение, касаясь себя.
В паху стало нестерпимо горячо. Тёплые обволакивающие волны поднимались выше, подступали к горлу. Растекались по грудной клетке, заполняя и обжигая лёгкие. Дышать стало почти невозможно. Мысли смешались, слиплись, превратились в какую-то вязкую массу, и исчезли. А потом в голове прозвучал щелчок. Всё тело напряглось. Эдварду казалось, что он чувствует сейчас каждую клеточку своего тела и даже то, как по натянутым, словно струны, венам с бешеной скоростью бежит кровь.
Эд ещё раз двинул рукой вверх-вниз, выгнулся навстречу Рою... Всё вокруг потемнело, исчезло, разлетелось на части. И он словно провалился в пустоту. В ушах шумело и стучало, не было сил даже вздохнуть. Он чувствовал, как кончает себе в ладонь, а тело скручивало и било крупной дрожью оргазма.
Хорошо. Нереально. Невозможно. Он сейчас сойдёт с ума. И словно откуда-то издалека он услышал глухой стон, похожий скорее на рычание, и почувствовал, как по животу растекается что-то горячее. А через секунду Мустанг навалился на него всем весом, почти придавливая к кровати. Горячий, тяжёлый, мокрый... Эдвард чувствовал на своей шее его рваное частое дыхание, чувствовал тепло и крупную дрожь чужого тела. А потом был словно провал в памяти и сознании.
Эдвард нехотя открыл глаза. Потолок. Вспышка от проехавшей мимо машины. Хорошо… Охренительно хорошо. Ни о чём другом думать он не хотел, да и не мог - в голове было пусто и легко. По телу уже разливалась приятная, сладкая и ленивая, усталость, какая бывает только после секса. Вот такого секса.
Хотелось только пить и спать. Но спать хотелось больше. Глаза слипались, и он уже проваливался в дремоту, когда тепло рядом куда-то отодвинулось, а потом и вовсе исчезло. Эд с трудом разлепил глаза. Мустанг уже сидел на краю кровати, судя по всему, собираясь с силами, чтобы встать.
- В душ? – Зевая, спросил Эд.
- Да. Тебе бы, кстати, тоже не помешало. – Лениво усмехнулся Рой, слегка повернув голову и посмотрев на него из-за плеча.
- Ага… Обязательно… Только чуть попозже. Можно мне пока салфетку?
- Слева от тебя, в верхнем ящике.
Рой откинул голову назад, довольно потянулся и встал. Эд смотрел ему вслед и думал о том, чтобы не заснуть, а всё же дотянуться до салфеток. В каком они там ящике?
Когда Мустанг вернулся из душа, Элрик уже спал, почти с головой завернувшись в одеяло.
К утру дождь так и не кончился. Только теперь он стал унылым, беззвучным и моросящим. На улице стоял густой туман. На влажных, тёмно-серых от дождя дорогах повсюду виднелись лужи, в которых отражалось такое же тёмно-серое небо и туман. Бархатная осень, которая в этом году задержалась в Лондоне дольше обычного, всё же закончилась. И наступило время туманов, промозглого ветра и дождей. Причём дождь мог идти сутками, переходя от проливного, беспощадно барабанящего по крышам и окнам, к почти беззвучной и вгоняющей в тоску мороси.
Мустанг открыл глаза и тут же закрыл. За окном гадко и мерзко, а под одеялом тепло и хорошо. Он перевернулся на живот, закручиваясь в одеяло, и понял, что оно наконец-то всё, целиком и полностью, его. Нет, Элрик спал тихо и спокойно и даже без одеяла… Но только вот он умудрялся его целиком подминать под себя, и вытащить из-под него хоть кусок было почти нереально.
Рой перевернулся на спину и, не открывая глаз, пошарил рукой по кровати. Пусто… Жаль, от утреннего секса он бы не отказался.
Неожиданный телефонный звонок заставил его недовольно поморщиться. Звонки в субботнее утро редко бывают приятными, особенно в последнее время. Рой, потягиваясь, сел в кровати. Всё тело приятно ныло, особенно поясница и плечи. Ему почему-то вспомнилась фраза Хьюза, сказанная ещё лет десять назад: «А утром ты узнаешь о существовании новых мышц в своём теле…».
Телефон вновь зазвонил и зажужжал на прикроватном столике. Мустанг злобно покосился на него и, не глядя на дисплей, ответил на вызов.
- Рой, ты совсем совесть потерял? – Услышал он голос Хьюза. – Тебя где носит?
- И тебя с добрым утром, Маес… Который час?
- Уже полдесятого! А что с голосом-то? Только не говори, что только проснулся…
- Я буду у тебя через час. Может, даже раньше.
- Опять блондинка какая-нибудь? – Ехидно поинтересовался Хьюз.
- Почти, - усмехнулся Рой, откидываясь на подушку.
- Жениться тебе пора. Давно уже пора. А не скакать по койке, как…
- Маес… Я вот сейчас абсолютно не настроен выслушивать рассказы о твоей счастливой семейной жизни. Давай потом, ладно?
- Чтобы через час был тут, а ещё через час – мы уже были на яхте.
По правде говоря, именно сегодня не нужны ему были никакие яхты. И даже не из-за погоды – под дождём и ветром оно, конечно, сложнее, но интересней. Наутро, после хорошего и продолжительного секса и всего нескольких часов сна, по всему телу растекалась приятная усталость и расслабленность. И если не весь день, то первую его половину хотелось провести так же расслабленно. А не нестись, сломя голову, в холодные воды Темзы. Но ничего не поделаешь! Данные обещания Мустанг нарушать не привык, и изменять своим привычкам он тоже не собирался. Вот только странно, что он не услышал будильник. Такого с ним очень давно не было.
Рой считал опоздания чем-то совершенно недопустимым, как для других, так и для себя. Поэтому, быстро одевшись, он пошёл на кухню. На завтрак времени уже не было, но он не мог начать день без чашки чёрного кофе. Мустанг прекрасно понимал, что это всё самовнушение, и он одинаково проснётся, что с кофе, что без. Но это была привычка, прочно засевшая уже где-то в мозгах.
На кухне пахло кофе. За столом сидел Элрик и завтракал. Свежий и бодрый, он читал какую-то книгу и с аппетитом уплетал содержимое его холодильника. Глядя на него, Мустанг с сожалением подумал, что ему самому уже давно не восемнадцать. Энергия и жажда бурной деятельности прямо-таки били из Эдварда ключом, а на лице не было и следа от почти бессонной ночи.
- И давно ты проснулся? – Спросил Рой, заваривая себе кофе.
- Где-то с час назад. Прямо над моим ухом заорал будильник.
- И ты его выключил? Элрик, а ты никогда не думал, что иногда будильники заводят, чтобы не проспать что-то важное?
- На восемь утра, в выходной день? – Эдвард недоверчиво на него покосился.
- Представь себе.
Мустанг скрестил руки на груди и повернулся к Эду, вскинув одну бровь. Эдвард посмотрел на него, и почувствовал, как внутри всё опять начинает закипать. Он ненавидел это надменное и высокомерное выражение лица, этот насмешливый взгляд, который заставлял его чувствовать себя чем-то глупым, маленьким и ничтожным. Эдвард промолчал и демонстративно уставился в книгу, борясь с желанием запустить ей в Мустанга.
- Мне надо выйти из дома уже через пятнадцать минут.
- А мне через десять, - злобно огрызнулся Эд.
- Отлично. И, кстати, не забудь в понедельник зайти в редакцию за новым заданием.
- Пришлите мне по почте.
- Не забывайся, Элрик, - холодно сказал Рой, наливая кофе в чашку. – В понедельник утром придёшь в редакцию, и мисс Хоукай тебе всё скажет. А у меня есть и другие, действительно важные, дела. И без выкрутасов, на твоё место полно желающих.
*****
Осень подходила к концу. И с каждым днём на улицах становилась всё холоднее. Солнце выглядывало всё реже, и воздух почти не успевал прогреться. По утрам уже начинались первые заморозки, лужи покрывались по краям тонкой корочкой льда, а потемневшие трава и деревья - инеем. И небо теперь было низкое, холодное, почти всегда безжизненно серое. Эдвард поёжился, выдыхая струйки тёплого пара в морозный, неестественно прозрачный воздух. Потянул на себя дверь и во второй раз за эту неделю переступил порог редакции журнала «The Total».
Альфонса выписали из больницы чуть меньше месяца назад. Эдвард лично отвёз его обратно в Рейгейт к Пинако и Уинри. Провёл в тёплой и домашней обстановке выходные, стараясь не думать вообще ни о чём. И вернулся обратно в Лондон, где его ждали жуткие «хвосты» по учёбе и совершенно не радующая в последнее время работа.
Со старой квартиры Эдвард съехал. Слишком много с ней было связано тяжёлых и неприятных воспоминаний. Да и Ал, хоть и не говорил, но боялся в неё теперь приезжать. Дорога до работы, правда, стала отнимать гораздо больше времени, но зато Эд вновь нормально спал ночами, а не лежал часами в холодной постели, глядя в тёмный потолок. Да и аренда новой квартиры была значительно дешевле, что тоже очень радовало.
С Мустангом Эдвард с того самого утра больше не виделся. Хотя в редакцию его стали вызывать теперь каждую неделю, а иногда и не по одному разу. Но всю необходимую информацию он получал от Хоукай или от редактора рубрики, которому потом и сдавал готовый материал.
С одной стороны Эда это радовало. Очень радовало. Наконец-то он был избавлен от необходимости видеть эти кривые ухмылки, насмешливый взгляд и слышать ровный, спокойный и немного снисходительный голос. Иногда Эд, злорадно усмехаясь, думал, что свои взгляды, ухмылки и вскинутые брови Мустанг оттачивает в кабинете перед зеркалом. Пока подчинённые не видят…
Но иногда, проходя мимо кабинета главного редактора, он чувствовал, как в паху что-то сжимается. Приятно и сладко сжимается. По спине проходила тёплая волна, оставляя после себя лёгкие и приятные покалывания. А потом вновь глухо и горячо бухало в паху, и на спине выступала испарина. Эдвард злобно сжимал зубы и ускорял шаг.
А сегодня у него должен был быть первый, полностью свободный за последний месяц, день. Никуда не надо было идти - ни на работу, ни на учёбу. Можно было спать, спать, спать… А в промежутках есть и бездумно щёлкать кнопки на пульте от телевизора. Эдвард не любил вести, как сам выражался, диванный образ жизни, но последние недели он спал по три-четыре часа в сутки и толком даже не ел ничего. Он либо сидел, с головой закопавшись в учебники и конспекты, либо разрывался между лекциями и работой.
Именно поэтому, когда в семь утра зазвонил телефон, который он по глупости вечером не выключил, да ещё и оставил прямо под ухом, Эдвард был готов разбить его об стену. Он выключил звук и накрыл голову подушкой. Стало опять тихо, но ненадолго. Через минуту телефон опять загудел, настойчиво и монотонно.
- Да?! – Эд злобно «рявкнул» в трубку.
В ответ он услышал щелчок зажигалки и улыбающийся голос Хавока:
- Эдвард, спишь ещё никак?
- Сплю, - ворчливо, но уже более спокойно и обречённо.
Вообще, Элрик мог наорать на кого угодно, даже не задумываясь. «Обложить» так, что у окружающих уши в трубочки сворачивались. И утихомирить его под силу было только брату. Но почему-то на Хавока он никогда накричать не мог. Его добродушное лицо, вечная сигарета в зубах и прищуренные от дыма глаза действовали на Эда, как ведро холодной воды. Он чувствовал себя шаром, из которого выпустили воздух. Нет, он мог продолжать вопить на всех вокруг. На всех, кроме Хавока. А ещё Ризы Хоукай. При ней Эду, так вообще, хотелось иной раз вытянуться по струнке. Даже Мустанг старался ей не перечить.
- Ну и характер у тебя, - усмехнулся Хавок. – А по утрам, так… Не хотел бы я тебя увидеть на пенсии.
- Я тоже.
- Да ладно тебе! Может, будешь сидеть на берегу океана в парусиновых тапочках и улыбаться рыбкам, довольный жизнью.
- Угу. Можно я теперь дальше спать пойду?
- Не получится. Ты же знаешь, что Мустанг в командировку уезжал на две недели? Ночью вернулся.
- Я за него рад. В следующий раз обязательно пожелаю долгого и дальнего пути.
- Сегодня вторник, собрание. Он сказал, чтобы ты был.
- Да чтоб его на куски разорвало!
Уже через два часа Эдвард открыл дверь главного входа редакции «The Total». Прошёл через металлоискатель, слыша привычный пронзительный свист. Громко и раздражённо вздохнул, останавливаясь, но охранник ему приветливо заулыбался.
- Проходи уже, - замахал он рукой. - Когда из тебя эту дрянь-то вытащат?
- Может, через год или два…
- Вот угораздило же тебя!.. Ты, кстати, поторопись! Мустанг уже минут пять назад прошёл. И он сегодня явно не в настроении.
На собрании досталось всем без исключения. Мустанг даже голоса не повысил, но каждому, к кому он обращался, хотелось раствориться в воздухе под его пристальным взглядом. И через полтора часа, когда он, наконец, сказал: «Свободны», сотрудники журнала чуть ли не бегом пустились к выходу.
Настроение у Эдварда было отвратительное. Он пробирался к двери, стиснув зубы. Вот зачем он здесь, собственно, понадобился? Если лично ему не было сказано почти ни слова? А ведь он мог ещё спать и спать. А теперь ещё часа два придётся трястись в автобусах и метро.
- Элрик, а с тобой я хочу поговорить лично. Закрой за всеми дверь.
Эдвард замер и обернулся, злобно оскалившись. Хавок кинул на него сочувственный взгляд. Мол, держись! Мысленно мы с тобой.
Когда все вышли, Эд закрыл дверь и повернулся к Мустангу. Тот уже сидел на краю стола, скрестив руки на груди.
Матовая, коричнево-красная поверхность дубового стола. Голодные, нетерпеливые ласки. Привкус солнца и молодости на языке. Терпкий, с лёгкой горчинкой. Провести языком вдоль позвоночника – от затылка до самых ягодиц – слегка прихватывая губами загорелую кожу. Спустить с него штаны, одной рукой прижимая к столу, так чтобы не мог пошевелиться. А другой – обхватив поперёк живота, притянуть его бёдра к себе.
- Можешь даже на ключ закрыть.
- Это ещё зачем?
- А то ты не понимаешь? – Рой вскинул правую бровь.
Элрик повернулся к двери, дотронулся до ключа и в нерешительности замер. За его спиной раздался шум. Ручки, бумаги, телефоны – всё летело на пол…
@темы: =Джен=, =Другие персонажи=, =Рой Мустанг/Эдвард Элрик=, =Яой=, =Drama=, =AU=, =Другой жанр=, =NC-17=
-
-
11.05.2010 в 18:21-
-
11.05.2010 в 19:47-
-
11.05.2010 в 21:11-
-
12.05.2010 в 16:14-
-
12.05.2010 в 16:34Umi Hasegava
loz8883
Elasty
Это вам спасибо большое
-
-
12.05.2010 в 19:41-
-
12.05.2010 в 19:52-
-
12.05.2010 в 22:36-
-
14.05.2010 в 19:31И что меня торкнуто сохранить у себя его и мило читать вместо билетов? xD В общем, я вами горжусь уже за то, что у вас хватило терпения его дописать
-
-
16.05.2010 в 12:55-
-
16.05.2010 в 13:46.orange devil, спасибо)
Надо признаться, я никогда не любил этот пейринг, но... Ваш фик - это нечно *___* А вот это вдвойне приятно)))
А вот то, что вы вместо билетов читали мой фик... мне даже как-то стыдно стало))
Спасибо ещё раз!
ВсЁ ДосТалО, ой, спасибо огромное) Мне очень приятно)
-
-
16.05.2010 в 15:22Ничё, я выкручусь, привычный xD
-
-
16.05.2010 в 15:50Спасибо вам ещё раз за отзыв и удачи)
-
-
20.05.2010 в 19:56-
-
21.05.2010 в 16:21у тебя отлично получается)))))))) пиши еще!!!! Спасибо) *побежала перепечатывать бонусную главу*
-
-
22.05.2010 в 17:12-
-
22.05.2010 в 18:16-
-
23.05.2010 в 15:00Такая приятная неожиданность в гостях у Мустанга.. Наверно, так и лучше, потому что в кабинете всё уже было... в воображении.
Сравнение ощущений с первым спуском на горных лыжах - просто фантастика!
-
-
23.05.2010 в 15:23Elasty
бонус уже дописан, сегодня понесу бете на суд)) В ближайшие дни выложу на сообщество.
Тёмная сторона силы, мур-мур-мур)))
Спасибо вам большое за такие тёплые слова. Мне очень приятно))
-
-
28.01.2011 в 01:04-
-
30.01.2011 в 17:25