Название: Круги своя
Автор: Shiwasu
Бета: schuhart_red
Фендом: Full Metal Alchemist
Дисклеймер: не принадлежат, не извлекаю
Пейринг: Эд|Ал|Рой|Эд|Рой|Ал|...
Рейтинг: NC-17 (общий)
Жанр: ангст, романс, ангст
Статус: закончен, в процессе бетинга
Предупреждение: да все как обычно)
Саммари: кто где...
Размещение: с разрешения - пожалуйста
От автора и гаммы: Автор*заливаясь соплями*: -Ну посмотрипосмотрипосмотри же, как это мило и трогательно!! Я так плакал, когда писал! А когда перечитывал, потом совсем заснуть не мог!
Гамма: -О-о, круто, я точно так же со своей мертвой кошкой разговаривала!
Автор: -.............0_о
Круги своя. Часть 7
Круги своя. Часть 7
Ал лежал на полу, глядя в бесцветный потолок, до тех пор, пока не понял, что сейчас перестанет дышать.
Все детство они с братом и Уинри играли. Ребят в Ризенбурге было маловато, так что чаще всего они так и носились втроем – на луг, на пруд, в старый заброшенный сарай на отшибе молочной фермы, потом домой обедать – к себе или к Рокбеллам.
Редко, когда на улице бывал дождь и гроза, они оставались дома. И была у них такая игра, в которую они играли чаще всего – вдвоем, без Уинри. У них все игры были без названия, они придумывали сюжеты для них сами. И вот, оставаясь дома, они представляли, что их дом вовсе не их. Начинали придумывать, кому он мог принадлежать - чаще всего это были какие-нибудь великие ученые или изобретатели, или герои, про которых они читали в книжках. И чем дальше они фантазировали, тем странней все становилось кругом. Если представить, что это дом какого-нибудь великого путешественника, то стоило просто посмотреть хотя бы на старый буфет, где у мамы стоял фарфор и лежали накрахмаленные салфетки, и даже дыхание захватывало - на его розовато-серой дверце под покрытым мельчайшими трещинками лаком начинали проступать узоры редчайшей породы дерева, привезенного, наверное, из такой дали, о которой и подумать было страшно, находясь в маленьком, уютном Ризенбурге, где испокон веков никогда ничего не происходило. Пол начинал скрипеть незнакомо, как корабельная палуба, оставленная на столе чашка приобретала скрытый смысл - кто оставил ее здесь? Хозяин дома? Капитан? Что он пил из нее?
Иногда их приглашали в эти дома, иногда они забирались в них без ведома хозяев, в поисках чего-то важного и секретного, и тогда приходилось прятаться в шкафу и долго ждать там, хихикая и зажимая друг другу рты, пока придуманные, но ужасно настоящие и осязаемые и слышимые шаги за дверцами не исчезнут.
Ал никогда не играл в это один. Поэтому когда он наконец встал на ноги, ему было страшно. Он поднял с пола плащ - красный плащ, старенький, знавший их с братом обоих, столько с ними переживший, прижал его к груди и двинулся вглубь дома.
Чужая кухня. Чистая, светлая, залитый утренним солнцем деревянный пол. Два стула, много чашек и тарелок – тарелки все белые, а чашки разноцветные, как будто все из разных сервизов. В шкафчике чай, кофе, крупа. За банками с крупой бутылки портвейна. И не одна и не две. В одной оставалось уже всего на треть. Ал неприязненно заставил их банками снова и закрыл скрипнувшую дверцу.
Обитый плюшем диванчик возле кухни, у самой лестницы. Тут хорошо было бы спать или валяться с книжкой.
Ал осторожно, так же прижимая плащ к груди, посмотрел вверх, на уходящую на второй этаж лестницу. Потом разулся, оставил ботинки стоять возле нижней ступеньки и стал подниматься наверх. Лестница не скрипнула ни разу – дерево под ступнями было холодное, спокойное и твердое. Поднявшись наверх, он толкнул дверь в первую же комнату.
Она была небольшая, затененная - перед окном, завешивая, укрывая его ветвями, росло большое дерево с незнакомой формы листьями, зеленое. Пятнышки солнца разбрызганы по всей комнате, как будто кто-то обмакнул зубную щетку в золото, а потом провел по щетинкам большим пальцем. Ал только сейчас понял, как в доме тихо. На столе лежали чертежи с загнувшимися, как у сухих листьев, кончиками. Ал подошел, чтобы поглядеть. Осторожно отодвигая белые плотные листы за самые уголки, что бы не испачкать чужую работу, смотрел внимательно, долго, и скоро разобрался и вполне отчетливо представил, что это должно было быть в готовом виде. На столе лежали оставленные карандаши, чертежные инструменты, пузырек с тушью. Чертеж не был закончен. Альфонс осторожно повернул его так, эдак, и прикинул, что скорее всего, не хватало нескольких уже намеченных окружностей. Наверное, здесь и вот здесь…
Стол был старый, с ящиками. В его крышку вьелись чернильные пятнышки, она была вся в крошечных дырочках от циркуля, царапинках, грифельных черточках там, где с бумаги соскальзывал карандаш, в полосах там, где об него чистили испачканный ластик. Ал бездумно потянул первый ящик стола за медную ручку в виде кольца, и он с тяжелым звуком выдвинулся, показывая светло-охристое нутро. Аккуратная стопка счетов, бумага, железная линейка, несколько новых ластиков, скрепки и другая мелочь.
Ал выдвинул второй. Видимо, это были деньги – купюры с квадратными зелеными и алыми замысловатыми узорами - Ал не мог сказать, много это или мало, какой-то толстый, как будто распухший от влаги блокнот, где из-за почерка он не смог прочитать ни слова. Из блокнота выпал засушенный листочек незнакомого дерева - яркий, ровненький, огненно-красный. Ал подобрал его, осторожно подержал его на ладони, рассматривая прожилки и резные края - красивый, - и вложил обратно, на ту же страницу, откуда он выпал.
Третий. Ал даже пока не задумывался, кому могут принадлежать все эти вещи. В нижнем ящике он обнаружил несколько фотографий, обернутых плотной коричневой бумагой. Люди, которых он не знал… А потом он увидел себя - на одной, на второй. Долго, не моргая, Ал смотрел на себя. Светловолосого, светлоглазого себя. Повернул одну фотографию - "Альфонсу на долгую память от Шрёдера, 1922". От кого?.. Одна фотография лежала немного отдельно, одна единственная. Они с братом, на фоне какой-то огромной крылатой машины, светловолосый Ал солидно, по-взрослому так улыбается. Брат стоит, вздернув подбородок, рукава закатаны по локоть, руки сложены на груди, лицо веселое и довольное – широкий оскал говорит, что скорее всего, доволен он не иначе как собой. Делая вид, что это получается нечаянно, Ал на секунду тронул фотографию указательным пальцем и сглотнул.
Сбоку от фотографии лежал свернутый плотной трубочкой чертеж. Ал аккуратно снял с него бумагу, осторожно, чтобы точно так же завернуть потом назад. Развернул. Потом перевернул вверх ногами, потом боком. Нет, непонятно, что такое. Какие-то линии, где-то начерчено по линейке, где-то без, где-то рука с карандашом вздрагивала прямо посередине проводимой черты. Чернилами были начерчены только две параллельные линии и ровная, отдельно отстоящая от всего окружность, прямо по центру. Сверху квадратными ровными буквами было написано три слова. Как будто название. "Я хочу тебя". Ал рассматривал его еще пару мгновений, потом понял, что сейчас не может это проанализировать, в голове было тихо и пусто, поэтому просто свернул лист обратно и убрал, его это не заинтересовало.
Что еще? Какие-то отдельные исписанные бумажки. Ал не стал бы их даже вытаскивать, если бы краем глаза не увидел почерк. Почерк брата, энергичный, беглый, иногда скачущий с сильным нажимом. Кое на каких листах были изображены алхимические круги, а некоторые, клетчатые, выдранные прямо из блокнота или тетради, оказали записками.
"Хайдрих, буду поздно, не жди. Эдвард"
"Альфонс, в шкафу не ищи, я опять забыл купить эту фигню. Не сердись. Завтра куплю точно. До вечера, Эдвард"
Хайдрих. Альфонс.
"Кто его убил, сволочь, кто?!"
Бумажки в руках у Ала дрогнули, он выпрямился, будто опомнившись, и негромко, неловко сказал в пустоту комнаты:
-Здравствуйте.
Хозяин дома. Его сегодня убили. Ал не знал, за что. Он вообще не знал, за что в этом мире могут убить. Это был друг его брата, после самого Эдварда единственный знакомый ему человек в этом мире.
В этой комнате еще лежали оставленные им карандаши, незаконченный чертеж, прошлым утром он заправлял эту кровать, и эти складочки остались из-под его руки, его пиджак висел на спинке стула. Он все еще был здесь. Ал зачем-то потянулся к висящему на стуле пиджаку, взял мягкий рукав и поднес к лицу –песочного цвета твидовая ткань пахла одеколоном. В доме стояла тишина.
-Альфонс, - снова негромко позвал Ал, - здравствуйте. Я Альфонс… тоже. Альфонс Элрик, младший брат Эдварда. Можно просто Ал. Очень приятно… Простите, что я так, без спросу… Вы не против, если я тут немного побуду? Я постараюсь не помешать…
Он аккуратно сложил все бумаги обратно в ящик так, как они лежали, закрыл и, не вставая с пола, отодвинулся от стола. Комната была маленькая, тут было хорошо. Подтянув к себе коленки и все так же обнимая плащ, Ал прислонился спиной к ровно застеленной кровати.
-Простите, - сказал он, - я знаю, что это очень невежливо, вот так приходить без приглашения. Так вышло, что я оказался в Вашем доме… Не знаю даже, поверите ли Вы, откуда я появился… Да, я понимаю, что лучше бы мне посидеть внизу, в гостиной, или, к примеру, на кухне, но… Можно, я тут побуду с Вами?
Извините… Наверное, я Вам все-таки помешаю. Это странно, говорить такие вещи при первом знакомстве, я знаю, но… Вы не представляете, как Вы мне сейчас нужны. Вы не знаете меня, а я не знаю Вас, - Аловы руки плотней прижали к груди красную ткань, - но я сейчас очень, ужасно хотел бы с Вами поговорить. Мне почему-то кажется, Вы бы меня выслушали… хотя, может быть, это и правда кажется, только из-за того, что я видел Вас на фотографии, а еще там, в замке… ну, Вы понимаете, - немного неловко закончил он. - Просто мне почему-то хочется поговорить именно с Вами. Можно? Простите, что мешаю…
Вы знаете, после того, что я Вам расскажу, боюсь, Вы тоже больше не захотите со мной разговаривать. Я бы, думаю, не захотел… - Ал на секунду примолк. - Извините… кажется, я еще и буду плакать… такой сегодня день, знаете… Честно говоря, я думаю, у Вас сейчас есть дела и поважнее, чем слушать меня, и это вообще странно, вываливать на Вас мои проблемы, потому что я-то еще жив… извините.
Мне просто очень хочется сейчас с кем-нибудь побыть. Чтобы кто-нибудь поговорил со мной. Хоть кто-нибудь. Мне хотелось бы рассказать Вам, как я жил без него эти два года… Наверное, Вы сразу перестанете меня уважать. Не знаю, было ли у Вас когда-нибудь такое, надеюсь, что нет, но я собирал себя по кускам. Я не могу без него, я разваливаюсь, у меня сразу рушится весь мой мир. Если бы не Уинри, не Учитель… и не полковник, я не знаю, что бы было.
Наверное, это плохо, да? Думаю, что да…
Знаете, мне хотелось бы у Вас спросить, какой он стал, пока меня не было. Я думаю, Вы бы мне рассказали, правда? О том, что он делал, что видел, что с ним происходило. Что он думал, я и так знаю… хотя, - Ал съежился и положил подбородок на колени. Слезы текли, но он махнул рукой и уже их не вытирал, просто говорил, говорил, - вдруг уже не знаю? Вы не представляете, Альфонс, как мне от этой мысли делается тошно. И страшно…
Я… даже не знаю, что Вам о себе рассказать. Наверное, он про меня говорил немного, да? Хотя простите, я так спрашиваю, а сам ведь даже не знаю, верили Вы в то, что я на самом деле есть, или нет. Я есть. Я… вот такой… Не очень хороший, наверное, да? Да… я знаю. Это, наверное, никак не объяснить, это…
-Хайдрих! - раздался внизу крик. - Альфонс! Ты тут?!
Ал вздернул голову, испуганно вытер слезы, прислушался и вскочил - внизу в прихожей кто-то был.
-Извините, - пробормотал он, выбегая из комнаты. Он перепрыгивая через несколько ступенек, с грохотом понесся вниз по лестнице и с размаху остановился, ошеломленно глядя на вошедшего. У него аж похолодели руки.
В прихожей стоял Рой Мустанг. Черные волосы взъерошены, плащ нараспашку, одна рука на перевязи, рукав болтается пустой. Неужели, он тоже за ними перепрыгнул? Ал ошарашенно молчал, в голове быстро-быстро затикала мысль: "А как же Врата?"
Полковник заметил его и резко развернулся. Лицо у него было изжелта бледное, черные глаза смотрели зло и испуганно. Он был небрит. И без повязки. Ал опешил, но тут до него наконец дошло, минутное ослепление кончилось, и он явно увидел, что это не полковник. Просто очень похожий на него совершенно незнакомый человек.
-Хайдрих! - крикнул он, увидев его. - Ну какого же черта, а! - черты его лица исказились, Ал вдруг понял, что он едва не плачет. - Какого же дьявола!
-Здрасьте, - негромко поздоровался Ал, не зная, что говорить.
-"Здрасьте", мать твою за ногу! Ты знаешь, чего они мне наговорили?! Я чуть не рехнулся! Хайдрих, - он подошел к Алу почти вплотную, и тот невольно отодвинулся обратно к ступенькам, едва не запнувшись сои оставленные там ботинки, - живой. Мать Мария, живой. Как я испугался… - Ал видел, как у него дрожит нижняя челюсть, и не знал, как ему сказать - как его разочаровать. А поэтому сказал очень тихо, отведя глаза:
-Простите, я не Альфонс Хайдрих.
-Что ты? - не расслышал мужчина.
-Простите, Вы обознались. Меня тоже зовут Альфонс, но я не Хайдрих, - проговорил он, поднимая глаза. - Я Альфонс Элрик.
Несколько секунд мужчина недоверчиво смотрел на него, чуть наморщив лоб и напряженно моргая. Потом нахмурился и достаточно осторожно спросил:
-Хайдрих… Я что-то не пойму, что ты с собой сделал? Что у тебя с волосами. И глаза… Альфонс, что происходит? Что это за история на ярмарке? - его голос дрогнул. - И что значит "Элрик"?.. Этот твой псих опять что-то вытворил?
-Псих? - не понял Ал.
-Ну, этот твой, - двойник полковника сморщился, точно откусил лимон, и еле выдавил, - Эдвард… Хайдрих, объясни мне, вы что тут все, с ума посходили? Почему мне говорят, что тебя убили?.. И что у тебя в конце концов с глазами? Ты как будто даже стал ниже…
Ал наконец-то открыто поднял на него взгляд и сказал со всей серьезностью, на какую только был способен:
-Простите. Господина Хайдриха действительно убили. Меня зовут Альфонс Элрик. Я брат Эдварда.
Мужчина потянулся было взять его за плечо здоровой правой рукой, и отшатнулся. Его зрачки замерли, сузившись в точки и впившись Алу в лицо.
-Стой, - выдавил он, начиная пятиться, - ты не Хайдрих… ты кто такой? - Ал с неприятным чувством понял, что его наконец услышали. Мужчина инстинктивно отошел на пару шагов, потом как-то тупо и беспомощно спросил. - А где Хайдрих? - его глаза начали испуганно бегать.
-Он умер, - просто сказал Ал. - Его убили сегодня ночью. Простите, мне очень жаль.
-Кто? - так же очумело спросил гость. - За что? То есть, как это, убили?
-Извините, - Ал качнул головой, - я ничего этого не знаю.
-Хайдриха… убили, - мужчина явно еще не до конца осмыслил новость. - Как это такое может быть… Подожди, - темные глаза внезапно остановились на Але, черные, неподвижные и холодные, как у змеи. - Брат Элрика?
-Да, - с невольной опаской ответил он. Повисла пауза. Из-за неплотно прикрытой двери доносились звуки улицы. Оба молчали.
-А откуда ты взялся? - наконец леденяще тихо спросил двойник полковника. Ал почувствовал, как ему чуть сдавило горло.
-Я из другого мира, - он сказал правду, потому что не знал, что еще можно сказать, - не знаю, поверите ли Вы, но…
Он осекся и замер, даже не в силах сглотнуть: с таким бесконечным, глубочайшим презрением и омерзением на него еще никто никогда в жизни не смотрел. От его глаз захотелось попятиться и спрятаться.
-Из другого мира, значит, - каждое слово отдельно повторил Рихард.
Он смотрел на него очень долго. Минуту. Другую. Потом смерил его взглядом с головы до ног, убийственно медленно, просто махнул рукой, отвернулся и пошел обратно к двери, которая так и стояла незапертой с тех пор, как Эд ушел. Альфонс встрепенулся:
-Подождите, пожалуйста!
Незнакомец притормозил у самого порога.
-Вы сказали, что знакомы с моим братом. Вы не знаете, где он сейчас может быть?
Рихард долго молчал, глядя на дверную ручку перед собой.
"Он очень хороший человек, я думаю, это даже ты признаешь, Рихард"
Он обернулся через плечо.
-Нет, не знаю. Но если б знал, то просто пошел бы и пристрелил его, как собаку, - сказал он и вышел, захлопнув за собой дверь. Спускаясь по ступенькам, Рихард тупо думал, что в первый раз в жизни не рад тому, что оказался прав.
…Ал сглотнул, перевел дух и почти уже опустился на нижнюю ступеньку лестницы, но передумал и пошел наверх, обратно в комнату Хайдриха.
-Альфонс, - тихонько позвал он, приоткрывая дверь, - извините, это опять я, можно? К Вам только что приходил Ваш друг, простите, так и не узнал, как его зовут. Кажется, брат опять что-то натворил, да?..
Странно, наверное, но в моем мире я знаю человека, который похож на него, как две капли воды. Знаете, по-моему, наши миры вообще всем похожи, - он хотел было усесться обратно на свое место возле кровати, положить на покрывало затылок, но неожиданно передумал и спросил. - Альфонс, извините… А можно, я тут у Вас полежу? Я тихонько… - он выскользнул из ботинок и, так и не отпуская плащ, забрался под покрывало и улегся на чужой кровати, свернувшись в комок, прямо на одеяле, не вынимая подушку. Прислушался. Тишина. Он не знал, сколько времени, какой день недели, какое число, какой месяц и какой год, как будто тут времени вообще не было. Кажется, солнце немного сдвинулось, светлые пятна на полу легли чуть наискосок, будто смазавшись. Даже говорить в голос было страшно. Он тихо позвал:
-Альфонс… можно я тут у Вас его подожду? - и вырвалось. - Он же скоро вернется, да? Правда ведь не уйдет насовсем?... Альфонс… наверное, это глупо, но мне почему-то кажется, что Вам сейчас сверху все хорошо видно. И… если можете… пожалуйста, сделайте так, чтобы с моим братом все было хорошо. Очень Вас прошу… если можете… Скажите ему, пожалуйста, чтобы он поскорее возвращался. Я… жду…
-------
-Э-э-э, слушай, знаешь что, да! - с плеча Роберто упало полотенце, пока он шел, но он не заметил. - Знаешь что! Ты, канешно, извини, но мне тут таких разговоров не надо! Совсем не надо, панимаешь, да! - он покрепче подтолкнул его ладонью в шею. Слава Богу, прямо после обеда посетителей в зале было совсем мало. Но те, кто были, с нескрываемым изумлением и любопытством смотрели, как он тащит одного из посетителей к выходу. - Какой брат?! С кем переспал?! - Роберто даже плюнул в сердцах. - Тьфу, да! Роберто таких гадостей знать не знает, что ты говоришь! Так что давай, пажалуйста, - он распахнул пошире дверь и аккуратно выкинул Эда на улицу, - иди, слушай, да, иди, пажалуйста! Праспись немножко, а! Не надо мне тут такого гаварить, что придумал! Сказки да, сказки - харашо! Но такого Роберто не надо, да! Праспись, уважаемый, а! - дверь могучим ударом захлопнулась, даже снаружи было слышно, как испуганно брякнул, чуть не оторвавшись, дверной колокольчик. Роберто удалялся, гневно жестикулируя. На полпути запнулся, нагнулся, поднял с пола белое полотенце, глянул, в сердцах хлопнул им о колено и пошел дальше, так и держа его в руке и яростно им размахивая. Официантка Эрика смотрела на Эда сквозь стекло круглыми от изумления глазами.
Бортик фонтана был гладкий и холодный, как всегда. Тоненькие, неказистые струйки воды журчали нежно, застенчиво и мелодично. Эд опустился возле фонтана на колени, прижался лбом к твердому граниту и замер, не обращая внимания на гуляющих на площади людей.
-------
-Полковник… Полковник?
-А? - Рой вздрогнул, выходя из задумчивости, увидел прямо перед собой лейтенанта Хоукай с дымящимся белым кофейником в руках и непроизвольно улыбнулся. - Прошу прощения, лейтенант, кажется, я отвык о того, что меня так называют.
-Что Вы. Налить Вам кофе? - карие теплые глаза Ризы блестели тихой, затаенной, почти по-матерински грустной нежностью.
-Будьте любезны, - в фарфоровую чашку потек густо-коричневый, божественно горячий кофе.
-И мне, пожалуйста, - Хавок поставил свою кружку рядом, - Да, и вот прапорщику тоже, - поставил рядом и кружку, протянутую Фарманом, и стряхнул пепел в стоящую тут же обрезанную банку из-под кофе. Увидел косой взгляд Мустанга и смутился. - Уж извините. Старая пепельница расколотилась, а новую мы как-то все не приобретем. Вот и… непорядок.
-Ммда, - Рой задумчиво отхлебнул кофе. Превосходный. Тот же самый, что когда-то приносили ему в кабинет.
-Полков… то есть, капр… то есть, уже лейтенант… я и запутался, - окончательно смутился Хавок.
-Лейтенант, - с достоинством подтвердил Рой, отпивая кофе маленькими глоточками, хотя хотелось взять чашку обеими ладонями, втянуть раскрывающийся на вдохе аромат жареных зерен и шумно, с наслаждением отхлебнуть, как он успел привыкнуть в своей хижине. В хижине не было кофе, сваренного рукой лейтенанта Хоукай. Он уже знал, что попросит потом вторую чашку. - Что Вы хотели, Хавок?
-Да я как-то и забыл, - Хавок громко, расстроенно прихлебнул из своей чашки и со вкусом затянулся. - Что-то не успеваю я за событиями.
-Действительно, - согласился Рой. - В прошлый раз, чтобы получить лейтенанта мне пришлось отучиться в военной академии. А теперь хватило одного дня и загадочного потустороннего нашествия. Со сменой власти все стало делаться не в пример быстрее. Только кофе лейтенанта Хоукай остался таким же восхитительным, - этот кофе вызвал к жизни одну из его самых очаровательных улыбок. Рой уже два года не улыбался женщинам.
-Будете еще? - тихо, как-то по-домашнему спросила лейтенант.
-С удовольствием, - честно ответил полковник.
Хавок хлопнул себя по лбу почти одновременно со звуком закрывающейся двери, когда лейтенант ушла.
-Полковник, так что эти, - он ткнул пальцем куда-то в потолок, что, видимо, означало, высокое начальство, - сказали про наших Элриков? Вы же спрашивали? Что им будет, если они вернутся?
Рой аккуратно поставил пустую чашку на блюдечко, поднял темный, почти ласковый взгляд на Хавока и, выдержав паузу, обескураживающе просто ответил:
-Понятия не имею.
Пепел упал Хавоку на колени. Рой заложил ногу на ногу и сложил руки на груди, приняв самую комфортную позу, уютно расслабил плечи.
-Прошу прощения, полковник, - подал голос до этого молчавший Фарман, пока лейтенант с проклятиями отряхивал брюки. Прапорщик знал Мустанга не первый год и прекрасно отличал, когда тот действительно доволен и расслаблен, а когда нет. - Они поручили обследование Врат Вам и майору Армстронгу, но какие действия в этом отношении они планирую предпринимать дальше? Что было решено насчет этой ситуации с открытием Врат в другой мир?
-Да, - Хавок наконец сердито раздавил окурок в импровизированной пепельнице. На штанах у него осталось небольшое серое пятнышко. - Они ведь, наверное, не в курсе, что Вы собираетесь открывать Врата каждое третье воскресенье месяца. Что будет, когда шеф с братом вернутся?
-Хавок, - сухо сказал Рой, - По должности мне не положено, но я чувствую за собой такое моральное право… Пытайтесь думать хоть иногда прежде, чем кричать о таких вещах во все горло в штабной комнате отдыха.
-Виноват, - испугался Хавок.
-Извиняюсь, - невозмутимо продолжил прапорщик, - но не выйдет ли так, что приказано будет поднять досье на Стального алхимика, в результате чего, вероятнее всего, выяснится природа этих порталов? Возможно, стоит попытаться это как-то предотвратить, ибо в противном случае мы рискуем лишиться всякого доступа к открытию Врат.
-Вы совершенно логично рассуждаете, Фарман, - отозвался Рой. Он сплел пальцы в белых перчатках на колене и спокойно смотрел на прапорщика. - Возможно, это и нелишне будет сделать. Но все дело в том, что ни Врата, ни, как изволил выразиться лейтенант, "наши Элрики" наверху никого не интересуют.
-Это как же? - насторожился Хавок.
-Ни мои показания, ни ваши, ни показания Рокбелл и Чески нигде не были зафиксированы. О том, что это было за вторжение, государству официально неизвестно, - сухо пояснил Рой. Хавок услышал, как сбоку в руках у Фармана нервно звякнула о кружку ложечка.
-Совершенно верно, Фарман, - очень спокойно подтвердил полковник. - В том, что это будет превращено в налет драхмийцев, и в предлог для войны, у меня не возникает ни малейших сомнений.
-Кого-кого? – у Хавока чуть глаза на лоб не вылезли – Драхмийцев? Так я извиняюсь, Драхме до таких летающих фиговин еще, пардон, как отсюда до Ист-Сити раком.
-Конечно, - спокойно согласился Рой, опять так же ласково на него глядя. – Выдать желаемое за действительное и фальсифицировать данные разведки в этом смысле действительно гораздо проще. Или Вы думаете, что «эти», - палец в белой перчатке указал в потолок, копируя Хавоков жест, - не смогут найти предлог, чтобы развязать войну, если захотят?
Лейтенант так и не донес сигарету до рта. На несколько секунд повисла тишина. Потом Рой со вздохом заключил:
-Все происходит очень не вовремя. Поэтому хоть мы с майором Армстронгом и будем стараться открывать Врата каждое третье воскресенье месяца, на месте Элриков я, увы, не спешил бы с возвращением.
Когда Хоукай вернулась с полным кофейником свежесваренного кофе, распространяющего вокруг сводящий с ума аромат, в комнате отдых царила гробовая тишина.
От автора: тебя убивает неразрешенный братский конфликт? Ты ненавидишь филлеры? Ты боишься, что все будет еще хуже и хочешь смерти автора?
Еще несколько глав, и ты получишь такую возможность 
Автор: Shiwasu
Бета: schuhart_red
Фендом: Full Metal Alchemist
Дисклеймер: не принадлежат, не извлекаю
Пейринг: Эд|Ал|Рой|Эд|Рой|Ал|...
Рейтинг: NC-17 (общий)
Жанр: ангст, романс, ангст
Статус: закончен, в процессе бетинга
Предупреждение: да все как обычно)
Саммари: кто где...
Размещение: с разрешения - пожалуйста
От автора и гаммы: Автор*заливаясь соплями*: -Ну посмотрипосмотрипосмотри же, как это мило и трогательно!! Я так плакал, когда писал! А когда перечитывал, потом совсем заснуть не мог!
Гамма: -О-о, круто, я точно так же со своей мертвой кошкой разговаривала!
Автор: -.............0_о
Круги своя. Часть 7
Круги своя. Часть 7
Ал лежал на полу, глядя в бесцветный потолок, до тех пор, пока не понял, что сейчас перестанет дышать.
Все детство они с братом и Уинри играли. Ребят в Ризенбурге было маловато, так что чаще всего они так и носились втроем – на луг, на пруд, в старый заброшенный сарай на отшибе молочной фермы, потом домой обедать – к себе или к Рокбеллам.
Редко, когда на улице бывал дождь и гроза, они оставались дома. И была у них такая игра, в которую они играли чаще всего – вдвоем, без Уинри. У них все игры были без названия, они придумывали сюжеты для них сами. И вот, оставаясь дома, они представляли, что их дом вовсе не их. Начинали придумывать, кому он мог принадлежать - чаще всего это были какие-нибудь великие ученые или изобретатели, или герои, про которых они читали в книжках. И чем дальше они фантазировали, тем странней все становилось кругом. Если представить, что это дом какого-нибудь великого путешественника, то стоило просто посмотреть хотя бы на старый буфет, где у мамы стоял фарфор и лежали накрахмаленные салфетки, и даже дыхание захватывало - на его розовато-серой дверце под покрытым мельчайшими трещинками лаком начинали проступать узоры редчайшей породы дерева, привезенного, наверное, из такой дали, о которой и подумать было страшно, находясь в маленьком, уютном Ризенбурге, где испокон веков никогда ничего не происходило. Пол начинал скрипеть незнакомо, как корабельная палуба, оставленная на столе чашка приобретала скрытый смысл - кто оставил ее здесь? Хозяин дома? Капитан? Что он пил из нее?
Иногда их приглашали в эти дома, иногда они забирались в них без ведома хозяев, в поисках чего-то важного и секретного, и тогда приходилось прятаться в шкафу и долго ждать там, хихикая и зажимая друг другу рты, пока придуманные, но ужасно настоящие и осязаемые и слышимые шаги за дверцами не исчезнут.
Ал никогда не играл в это один. Поэтому когда он наконец встал на ноги, ему было страшно. Он поднял с пола плащ - красный плащ, старенький, знавший их с братом обоих, столько с ними переживший, прижал его к груди и двинулся вглубь дома.
Чужая кухня. Чистая, светлая, залитый утренним солнцем деревянный пол. Два стула, много чашек и тарелок – тарелки все белые, а чашки разноцветные, как будто все из разных сервизов. В шкафчике чай, кофе, крупа. За банками с крупой бутылки портвейна. И не одна и не две. В одной оставалось уже всего на треть. Ал неприязненно заставил их банками снова и закрыл скрипнувшую дверцу.
Обитый плюшем диванчик возле кухни, у самой лестницы. Тут хорошо было бы спать или валяться с книжкой.
Ал осторожно, так же прижимая плащ к груди, посмотрел вверх, на уходящую на второй этаж лестницу. Потом разулся, оставил ботинки стоять возле нижней ступеньки и стал подниматься наверх. Лестница не скрипнула ни разу – дерево под ступнями было холодное, спокойное и твердое. Поднявшись наверх, он толкнул дверь в первую же комнату.
Она была небольшая, затененная - перед окном, завешивая, укрывая его ветвями, росло большое дерево с незнакомой формы листьями, зеленое. Пятнышки солнца разбрызганы по всей комнате, как будто кто-то обмакнул зубную щетку в золото, а потом провел по щетинкам большим пальцем. Ал только сейчас понял, как в доме тихо. На столе лежали чертежи с загнувшимися, как у сухих листьев, кончиками. Ал подошел, чтобы поглядеть. Осторожно отодвигая белые плотные листы за самые уголки, что бы не испачкать чужую работу, смотрел внимательно, долго, и скоро разобрался и вполне отчетливо представил, что это должно было быть в готовом виде. На столе лежали оставленные карандаши, чертежные инструменты, пузырек с тушью. Чертеж не был закончен. Альфонс осторожно повернул его так, эдак, и прикинул, что скорее всего, не хватало нескольких уже намеченных окружностей. Наверное, здесь и вот здесь…
Стол был старый, с ящиками. В его крышку вьелись чернильные пятнышки, она была вся в крошечных дырочках от циркуля, царапинках, грифельных черточках там, где с бумаги соскальзывал карандаш, в полосах там, где об него чистили испачканный ластик. Ал бездумно потянул первый ящик стола за медную ручку в виде кольца, и он с тяжелым звуком выдвинулся, показывая светло-охристое нутро. Аккуратная стопка счетов, бумага, железная линейка, несколько новых ластиков, скрепки и другая мелочь.
Ал выдвинул второй. Видимо, это были деньги – купюры с квадратными зелеными и алыми замысловатыми узорами - Ал не мог сказать, много это или мало, какой-то толстый, как будто распухший от влаги блокнот, где из-за почерка он не смог прочитать ни слова. Из блокнота выпал засушенный листочек незнакомого дерева - яркий, ровненький, огненно-красный. Ал подобрал его, осторожно подержал его на ладони, рассматривая прожилки и резные края - красивый, - и вложил обратно, на ту же страницу, откуда он выпал.
Третий. Ал даже пока не задумывался, кому могут принадлежать все эти вещи. В нижнем ящике он обнаружил несколько фотографий, обернутых плотной коричневой бумагой. Люди, которых он не знал… А потом он увидел себя - на одной, на второй. Долго, не моргая, Ал смотрел на себя. Светловолосого, светлоглазого себя. Повернул одну фотографию - "Альфонсу на долгую память от Шрёдера, 1922". От кого?.. Одна фотография лежала немного отдельно, одна единственная. Они с братом, на фоне какой-то огромной крылатой машины, светловолосый Ал солидно, по-взрослому так улыбается. Брат стоит, вздернув подбородок, рукава закатаны по локоть, руки сложены на груди, лицо веселое и довольное – широкий оскал говорит, что скорее всего, доволен он не иначе как собой. Делая вид, что это получается нечаянно, Ал на секунду тронул фотографию указательным пальцем и сглотнул.
Сбоку от фотографии лежал свернутый плотной трубочкой чертеж. Ал аккуратно снял с него бумагу, осторожно, чтобы точно так же завернуть потом назад. Развернул. Потом перевернул вверх ногами, потом боком. Нет, непонятно, что такое. Какие-то линии, где-то начерчено по линейке, где-то без, где-то рука с карандашом вздрагивала прямо посередине проводимой черты. Чернилами были начерчены только две параллельные линии и ровная, отдельно отстоящая от всего окружность, прямо по центру. Сверху квадратными ровными буквами было написано три слова. Как будто название. "Я хочу тебя". Ал рассматривал его еще пару мгновений, потом понял, что сейчас не может это проанализировать, в голове было тихо и пусто, поэтому просто свернул лист обратно и убрал, его это не заинтересовало.
Что еще? Какие-то отдельные исписанные бумажки. Ал не стал бы их даже вытаскивать, если бы краем глаза не увидел почерк. Почерк брата, энергичный, беглый, иногда скачущий с сильным нажимом. Кое на каких листах были изображены алхимические круги, а некоторые, клетчатые, выдранные прямо из блокнота или тетради, оказали записками.
"Хайдрих, буду поздно, не жди. Эдвард"
"Альфонс, в шкафу не ищи, я опять забыл купить эту фигню. Не сердись. Завтра куплю точно. До вечера, Эдвард"
Хайдрих. Альфонс.
"Кто его убил, сволочь, кто?!"
Бумажки в руках у Ала дрогнули, он выпрямился, будто опомнившись, и негромко, неловко сказал в пустоту комнаты:
-Здравствуйте.
Хозяин дома. Его сегодня убили. Ал не знал, за что. Он вообще не знал, за что в этом мире могут убить. Это был друг его брата, после самого Эдварда единственный знакомый ему человек в этом мире.
В этой комнате еще лежали оставленные им карандаши, незаконченный чертеж, прошлым утром он заправлял эту кровать, и эти складочки остались из-под его руки, его пиджак висел на спинке стула. Он все еще был здесь. Ал зачем-то потянулся к висящему на стуле пиджаку, взял мягкий рукав и поднес к лицу –песочного цвета твидовая ткань пахла одеколоном. В доме стояла тишина.
-Альфонс, - снова негромко позвал Ал, - здравствуйте. Я Альфонс… тоже. Альфонс Элрик, младший брат Эдварда. Можно просто Ал. Очень приятно… Простите, что я так, без спросу… Вы не против, если я тут немного побуду? Я постараюсь не помешать…
Он аккуратно сложил все бумаги обратно в ящик так, как они лежали, закрыл и, не вставая с пола, отодвинулся от стола. Комната была маленькая, тут было хорошо. Подтянув к себе коленки и все так же обнимая плащ, Ал прислонился спиной к ровно застеленной кровати.
-Простите, - сказал он, - я знаю, что это очень невежливо, вот так приходить без приглашения. Так вышло, что я оказался в Вашем доме… Не знаю даже, поверите ли Вы, откуда я появился… Да, я понимаю, что лучше бы мне посидеть внизу, в гостиной, или, к примеру, на кухне, но… Можно, я тут побуду с Вами?
Извините… Наверное, я Вам все-таки помешаю. Это странно, говорить такие вещи при первом знакомстве, я знаю, но… Вы не представляете, как Вы мне сейчас нужны. Вы не знаете меня, а я не знаю Вас, - Аловы руки плотней прижали к груди красную ткань, - но я сейчас очень, ужасно хотел бы с Вами поговорить. Мне почему-то кажется, Вы бы меня выслушали… хотя, может быть, это и правда кажется, только из-за того, что я видел Вас на фотографии, а еще там, в замке… ну, Вы понимаете, - немного неловко закончил он. - Просто мне почему-то хочется поговорить именно с Вами. Можно? Простите, что мешаю…
Вы знаете, после того, что я Вам расскажу, боюсь, Вы тоже больше не захотите со мной разговаривать. Я бы, думаю, не захотел… - Ал на секунду примолк. - Извините… кажется, я еще и буду плакать… такой сегодня день, знаете… Честно говоря, я думаю, у Вас сейчас есть дела и поважнее, чем слушать меня, и это вообще странно, вываливать на Вас мои проблемы, потому что я-то еще жив… извините.
Мне просто очень хочется сейчас с кем-нибудь побыть. Чтобы кто-нибудь поговорил со мной. Хоть кто-нибудь. Мне хотелось бы рассказать Вам, как я жил без него эти два года… Наверное, Вы сразу перестанете меня уважать. Не знаю, было ли у Вас когда-нибудь такое, надеюсь, что нет, но я собирал себя по кускам. Я не могу без него, я разваливаюсь, у меня сразу рушится весь мой мир. Если бы не Уинри, не Учитель… и не полковник, я не знаю, что бы было.
Наверное, это плохо, да? Думаю, что да…
Знаете, мне хотелось бы у Вас спросить, какой он стал, пока меня не было. Я думаю, Вы бы мне рассказали, правда? О том, что он делал, что видел, что с ним происходило. Что он думал, я и так знаю… хотя, - Ал съежился и положил подбородок на колени. Слезы текли, но он махнул рукой и уже их не вытирал, просто говорил, говорил, - вдруг уже не знаю? Вы не представляете, Альфонс, как мне от этой мысли делается тошно. И страшно…
Я… даже не знаю, что Вам о себе рассказать. Наверное, он про меня говорил немного, да? Хотя простите, я так спрашиваю, а сам ведь даже не знаю, верили Вы в то, что я на самом деле есть, или нет. Я есть. Я… вот такой… Не очень хороший, наверное, да? Да… я знаю. Это, наверное, никак не объяснить, это…
-Хайдрих! - раздался внизу крик. - Альфонс! Ты тут?!
Ал вздернул голову, испуганно вытер слезы, прислушался и вскочил - внизу в прихожей кто-то был.
-Извините, - пробормотал он, выбегая из комнаты. Он перепрыгивая через несколько ступенек, с грохотом понесся вниз по лестнице и с размаху остановился, ошеломленно глядя на вошедшего. У него аж похолодели руки.
В прихожей стоял Рой Мустанг. Черные волосы взъерошены, плащ нараспашку, одна рука на перевязи, рукав болтается пустой. Неужели, он тоже за ними перепрыгнул? Ал ошарашенно молчал, в голове быстро-быстро затикала мысль: "А как же Врата?"
Полковник заметил его и резко развернулся. Лицо у него было изжелта бледное, черные глаза смотрели зло и испуганно. Он был небрит. И без повязки. Ал опешил, но тут до него наконец дошло, минутное ослепление кончилось, и он явно увидел, что это не полковник. Просто очень похожий на него совершенно незнакомый человек.
-Хайдрих! - крикнул он, увидев его. - Ну какого же черта, а! - черты его лица исказились, Ал вдруг понял, что он едва не плачет. - Какого же дьявола!
-Здрасьте, - негромко поздоровался Ал, не зная, что говорить.
-"Здрасьте", мать твою за ногу! Ты знаешь, чего они мне наговорили?! Я чуть не рехнулся! Хайдрих, - он подошел к Алу почти вплотную, и тот невольно отодвинулся обратно к ступенькам, едва не запнувшись сои оставленные там ботинки, - живой. Мать Мария, живой. Как я испугался… - Ал видел, как у него дрожит нижняя челюсть, и не знал, как ему сказать - как его разочаровать. А поэтому сказал очень тихо, отведя глаза:
-Простите, я не Альфонс Хайдрих.
-Что ты? - не расслышал мужчина.
-Простите, Вы обознались. Меня тоже зовут Альфонс, но я не Хайдрих, - проговорил он, поднимая глаза. - Я Альфонс Элрик.
Несколько секунд мужчина недоверчиво смотрел на него, чуть наморщив лоб и напряженно моргая. Потом нахмурился и достаточно осторожно спросил:
-Хайдрих… Я что-то не пойму, что ты с собой сделал? Что у тебя с волосами. И глаза… Альфонс, что происходит? Что это за история на ярмарке? - его голос дрогнул. - И что значит "Элрик"?.. Этот твой псих опять что-то вытворил?
-Псих? - не понял Ал.
-Ну, этот твой, - двойник полковника сморщился, точно откусил лимон, и еле выдавил, - Эдвард… Хайдрих, объясни мне, вы что тут все, с ума посходили? Почему мне говорят, что тебя убили?.. И что у тебя в конце концов с глазами? Ты как будто даже стал ниже…
Ал наконец-то открыто поднял на него взгляд и сказал со всей серьезностью, на какую только был способен:
-Простите. Господина Хайдриха действительно убили. Меня зовут Альфонс Элрик. Я брат Эдварда.
Мужчина потянулся было взять его за плечо здоровой правой рукой, и отшатнулся. Его зрачки замерли, сузившись в точки и впившись Алу в лицо.
-Стой, - выдавил он, начиная пятиться, - ты не Хайдрих… ты кто такой? - Ал с неприятным чувством понял, что его наконец услышали. Мужчина инстинктивно отошел на пару шагов, потом как-то тупо и беспомощно спросил. - А где Хайдрих? - его глаза начали испуганно бегать.
-Он умер, - просто сказал Ал. - Его убили сегодня ночью. Простите, мне очень жаль.
-Кто? - так же очумело спросил гость. - За что? То есть, как это, убили?
-Извините, - Ал качнул головой, - я ничего этого не знаю.
-Хайдриха… убили, - мужчина явно еще не до конца осмыслил новость. - Как это такое может быть… Подожди, - темные глаза внезапно остановились на Але, черные, неподвижные и холодные, как у змеи. - Брат Элрика?
-Да, - с невольной опаской ответил он. Повисла пауза. Из-за неплотно прикрытой двери доносились звуки улицы. Оба молчали.
-А откуда ты взялся? - наконец леденяще тихо спросил двойник полковника. Ал почувствовал, как ему чуть сдавило горло.
-Я из другого мира, - он сказал правду, потому что не знал, что еще можно сказать, - не знаю, поверите ли Вы, но…
Он осекся и замер, даже не в силах сглотнуть: с таким бесконечным, глубочайшим презрением и омерзением на него еще никто никогда в жизни не смотрел. От его глаз захотелось попятиться и спрятаться.
-Из другого мира, значит, - каждое слово отдельно повторил Рихард.
Он смотрел на него очень долго. Минуту. Другую. Потом смерил его взглядом с головы до ног, убийственно медленно, просто махнул рукой, отвернулся и пошел обратно к двери, которая так и стояла незапертой с тех пор, как Эд ушел. Альфонс встрепенулся:
-Подождите, пожалуйста!
Незнакомец притормозил у самого порога.
-Вы сказали, что знакомы с моим братом. Вы не знаете, где он сейчас может быть?
Рихард долго молчал, глядя на дверную ручку перед собой.
"Он очень хороший человек, я думаю, это даже ты признаешь, Рихард"
Он обернулся через плечо.
-Нет, не знаю. Но если б знал, то просто пошел бы и пристрелил его, как собаку, - сказал он и вышел, захлопнув за собой дверь. Спускаясь по ступенькам, Рихард тупо думал, что в первый раз в жизни не рад тому, что оказался прав.
…Ал сглотнул, перевел дух и почти уже опустился на нижнюю ступеньку лестницы, но передумал и пошел наверх, обратно в комнату Хайдриха.
-Альфонс, - тихонько позвал он, приоткрывая дверь, - извините, это опять я, можно? К Вам только что приходил Ваш друг, простите, так и не узнал, как его зовут. Кажется, брат опять что-то натворил, да?..
Странно, наверное, но в моем мире я знаю человека, который похож на него, как две капли воды. Знаете, по-моему, наши миры вообще всем похожи, - он хотел было усесться обратно на свое место возле кровати, положить на покрывало затылок, но неожиданно передумал и спросил. - Альфонс, извините… А можно, я тут у Вас полежу? Я тихонько… - он выскользнул из ботинок и, так и не отпуская плащ, забрался под покрывало и улегся на чужой кровати, свернувшись в комок, прямо на одеяле, не вынимая подушку. Прислушался. Тишина. Он не знал, сколько времени, какой день недели, какое число, какой месяц и какой год, как будто тут времени вообще не было. Кажется, солнце немного сдвинулось, светлые пятна на полу легли чуть наискосок, будто смазавшись. Даже говорить в голос было страшно. Он тихо позвал:
-Альфонс… можно я тут у Вас его подожду? - и вырвалось. - Он же скоро вернется, да? Правда ведь не уйдет насовсем?... Альфонс… наверное, это глупо, но мне почему-то кажется, что Вам сейчас сверху все хорошо видно. И… если можете… пожалуйста, сделайте так, чтобы с моим братом все было хорошо. Очень Вас прошу… если можете… Скажите ему, пожалуйста, чтобы он поскорее возвращался. Я… жду…
-------
-Э-э-э, слушай, знаешь что, да! - с плеча Роберто упало полотенце, пока он шел, но он не заметил. - Знаешь что! Ты, канешно, извини, но мне тут таких разговоров не надо! Совсем не надо, панимаешь, да! - он покрепче подтолкнул его ладонью в шею. Слава Богу, прямо после обеда посетителей в зале было совсем мало. Но те, кто были, с нескрываемым изумлением и любопытством смотрели, как он тащит одного из посетителей к выходу. - Какой брат?! С кем переспал?! - Роберто даже плюнул в сердцах. - Тьфу, да! Роберто таких гадостей знать не знает, что ты говоришь! Так что давай, пажалуйста, - он распахнул пошире дверь и аккуратно выкинул Эда на улицу, - иди, слушай, да, иди, пажалуйста! Праспись немножко, а! Не надо мне тут такого гаварить, что придумал! Сказки да, сказки - харашо! Но такого Роберто не надо, да! Праспись, уважаемый, а! - дверь могучим ударом захлопнулась, даже снаружи было слышно, как испуганно брякнул, чуть не оторвавшись, дверной колокольчик. Роберто удалялся, гневно жестикулируя. На полпути запнулся, нагнулся, поднял с пола белое полотенце, глянул, в сердцах хлопнул им о колено и пошел дальше, так и держа его в руке и яростно им размахивая. Официантка Эрика смотрела на Эда сквозь стекло круглыми от изумления глазами.
Бортик фонтана был гладкий и холодный, как всегда. Тоненькие, неказистые струйки воды журчали нежно, застенчиво и мелодично. Эд опустился возле фонтана на колени, прижался лбом к твердому граниту и замер, не обращая внимания на гуляющих на площади людей.
-------
-Полковник… Полковник?
-А? - Рой вздрогнул, выходя из задумчивости, увидел прямо перед собой лейтенанта Хоукай с дымящимся белым кофейником в руках и непроизвольно улыбнулся. - Прошу прощения, лейтенант, кажется, я отвык о того, что меня так называют.
-Что Вы. Налить Вам кофе? - карие теплые глаза Ризы блестели тихой, затаенной, почти по-матерински грустной нежностью.
-Будьте любезны, - в фарфоровую чашку потек густо-коричневый, божественно горячий кофе.
-И мне, пожалуйста, - Хавок поставил свою кружку рядом, - Да, и вот прапорщику тоже, - поставил рядом и кружку, протянутую Фарманом, и стряхнул пепел в стоящую тут же обрезанную банку из-под кофе. Увидел косой взгляд Мустанга и смутился. - Уж извините. Старая пепельница расколотилась, а новую мы как-то все не приобретем. Вот и… непорядок.
-Ммда, - Рой задумчиво отхлебнул кофе. Превосходный. Тот же самый, что когда-то приносили ему в кабинет.
-Полков… то есть, капр… то есть, уже лейтенант… я и запутался, - окончательно смутился Хавок.
-Лейтенант, - с достоинством подтвердил Рой, отпивая кофе маленькими глоточками, хотя хотелось взять чашку обеими ладонями, втянуть раскрывающийся на вдохе аромат жареных зерен и шумно, с наслаждением отхлебнуть, как он успел привыкнуть в своей хижине. В хижине не было кофе, сваренного рукой лейтенанта Хоукай. Он уже знал, что попросит потом вторую чашку. - Что Вы хотели, Хавок?
-Да я как-то и забыл, - Хавок громко, расстроенно прихлебнул из своей чашки и со вкусом затянулся. - Что-то не успеваю я за событиями.
-Действительно, - согласился Рой. - В прошлый раз, чтобы получить лейтенанта мне пришлось отучиться в военной академии. А теперь хватило одного дня и загадочного потустороннего нашествия. Со сменой власти все стало делаться не в пример быстрее. Только кофе лейтенанта Хоукай остался таким же восхитительным, - этот кофе вызвал к жизни одну из его самых очаровательных улыбок. Рой уже два года не улыбался женщинам.
-Будете еще? - тихо, как-то по-домашнему спросила лейтенант.
-С удовольствием, - честно ответил полковник.
Хавок хлопнул себя по лбу почти одновременно со звуком закрывающейся двери, когда лейтенант ушла.
-Полковник, так что эти, - он ткнул пальцем куда-то в потолок, что, видимо, означало, высокое начальство, - сказали про наших Элриков? Вы же спрашивали? Что им будет, если они вернутся?
Рой аккуратно поставил пустую чашку на блюдечко, поднял темный, почти ласковый взгляд на Хавока и, выдержав паузу, обескураживающе просто ответил:
-Понятия не имею.
Пепел упал Хавоку на колени. Рой заложил ногу на ногу и сложил руки на груди, приняв самую комфортную позу, уютно расслабил плечи.
-Прошу прощения, полковник, - подал голос до этого молчавший Фарман, пока лейтенант с проклятиями отряхивал брюки. Прапорщик знал Мустанга не первый год и прекрасно отличал, когда тот действительно доволен и расслаблен, а когда нет. - Они поручили обследование Врат Вам и майору Армстронгу, но какие действия в этом отношении они планирую предпринимать дальше? Что было решено насчет этой ситуации с открытием Врат в другой мир?
-Да, - Хавок наконец сердито раздавил окурок в импровизированной пепельнице. На штанах у него осталось небольшое серое пятнышко. - Они ведь, наверное, не в курсе, что Вы собираетесь открывать Врата каждое третье воскресенье месяца. Что будет, когда шеф с братом вернутся?
-Хавок, - сухо сказал Рой, - По должности мне не положено, но я чувствую за собой такое моральное право… Пытайтесь думать хоть иногда прежде, чем кричать о таких вещах во все горло в штабной комнате отдыха.
-Виноват, - испугался Хавок.
-Извиняюсь, - невозмутимо продолжил прапорщик, - но не выйдет ли так, что приказано будет поднять досье на Стального алхимика, в результате чего, вероятнее всего, выяснится природа этих порталов? Возможно, стоит попытаться это как-то предотвратить, ибо в противном случае мы рискуем лишиться всякого доступа к открытию Врат.
-Вы совершенно логично рассуждаете, Фарман, - отозвался Рой. Он сплел пальцы в белых перчатках на колене и спокойно смотрел на прапорщика. - Возможно, это и нелишне будет сделать. Но все дело в том, что ни Врата, ни, как изволил выразиться лейтенант, "наши Элрики" наверху никого не интересуют.
-Это как же? - насторожился Хавок.
-Ни мои показания, ни ваши, ни показания Рокбелл и Чески нигде не были зафиксированы. О том, что это было за вторжение, государству официально неизвестно, - сухо пояснил Рой. Хавок услышал, как сбоку в руках у Фармана нервно звякнула о кружку ложечка.
-Совершенно верно, Фарман, - очень спокойно подтвердил полковник. - В том, что это будет превращено в налет драхмийцев, и в предлог для войны, у меня не возникает ни малейших сомнений.
-Кого-кого? – у Хавока чуть глаза на лоб не вылезли – Драхмийцев? Так я извиняюсь, Драхме до таких летающих фиговин еще, пардон, как отсюда до Ист-Сити раком.
-Конечно, - спокойно согласился Рой, опять так же ласково на него глядя. – Выдать желаемое за действительное и фальсифицировать данные разведки в этом смысле действительно гораздо проще. Или Вы думаете, что «эти», - палец в белой перчатке указал в потолок, копируя Хавоков жест, - не смогут найти предлог, чтобы развязать войну, если захотят?
Лейтенант так и не донес сигарету до рта. На несколько секунд повисла тишина. Потом Рой со вздохом заключил:
-Все происходит очень не вовремя. Поэтому хоть мы с майором Армстронгом и будем стараться открывать Врата каждое третье воскресенье месяца, на месте Элриков я, увы, не спешил бы с возвращением.
Когда Хоукай вернулась с полным кофейником свежесваренного кофе, распространяющего вокруг сводящий с ума аромат, в комнате отдых царила гробовая тишина.
От автора: тебя убивает неразрешенный братский конфликт? Ты ненавидишь филлеры? Ты боишься, что все будет еще хуже и хочешь смерти автора?
Еще несколько глав, и ты получишь такую возможность @темы: =Эдвард Элрик/Альфонс Элрик=, =Angst=, =Рой Мустанг/Эдвард Элрик=, =Яой=, =Romance/Fluff=, =NC-17=
-
-
04.11.2009 в 10:08-
-
05.11.2009 в 15:42-
-
10.11.2009 в 11:38-
-
10.11.2009 в 20:39-
-
09.05.2016 в 15:25Какой трогательный монолог Ала...Я оплакиваю смерть Хайдриха так, будто это мой близкий человек
-
-
09.05.2016 в 15:25Какой трогательный монолог Ала...Я оплакиваю смерть Хайдриха так, будто это мой близкий человек