Название: Круги своя
Автор: Shiwasu
Бета: schuhart_red
Фендом: Full Metal Alchemist
Дисклеймер: не принадлежат, не извлекаю
Пейринг: Эд|Ал|Рой|Эд|Рой|Ал|...
Рейтинг: NC-17 (общий)
Жанр: ангст, романс, ангст
Статус: закончен, в процессе бетинга
Предупреждение: Хайдриха жалко. Даже мне жалко.
Саммари: Возвращается как-то Эд домой, а там Ал - ..... ))
Размещение: с разрешения - пожалуйста
От автора и беты: Бета: -Бля... я рыдал...
Автор: -Божи!
Круги своя. Часть 8
Круги своя. Часть 8
Когда он увидел, что в доме не горит свет, он испугался. Он вдруг отчетливо понял, что оставил его тут одного на весь день, без еды, без всего. В совершенно незнакомом городе, в совершенно незнакомой стране совершенно незнакомого мира.
Когда он понял, что входная дверь не заперта, он испугался еще сильнее. Замирая, он зашел в темную прихожую и негромко позвал в черноту:
-Ал?
Господи… Ал. У него сердце останавливалось, он каждый раз вздрагивал и замирал, произнося это имя даже в голове. Он шептал его ночью и каждую секунду, всем существом ждал, что он отзовется, а его не было…
-Да, - глухо донеслось с лестницы.
Сердце у Эда провалилось. Он нервно нашаривал выключатель и все никак не мог найти - было тихо, было страшно, что это ему сейчас послышалось. Наконец нашел, щелкнул им и на секунду ослеп. Моргнул - и увидел Ала. Горло стиснуло, глупо, по-детски.
Ал сидел на нижней ступеньке лестницы и смотрел на него. Сиди он, сжавшись в комок, обхватив себя руками - бросился бы к нему. Но Ал был совершенно спокоен: на коленях у него лежал свернутый красный плащ, он сидел, подпирая голову рукой, и прямо смотрел на него сухими блестящими серыми глазами. Поэтому Эд только буркнул: "Привет" - отвернулся и стал разуваться.
-Там дождь? - спросил Ал, чуть погодя. - Ты весь мокрый.
-Нет.
Ал смотрел, как он разувается, стаскивает промокший неизвестно от чего плащ, сердитым, от начала и до конца знакомым движением откидывает на спину длинный хвост с мокрым кончиком. Каждое движение он знал досконально. И чувствовал, что сейчас разревется, уже просто от того, что снова его видит. Просто от того, что он невредимый пришел домой.
Ни слова не говоря, брат двинулся в сторону ванной - покачнулся, неживая рука с характерным сухим звуком клацнула металлической ладонью по стене, ища короткой опоры опору. Сердце у Ала пропустило удар - он заметил, что Эд как-то странно, неверно двигается. Такое бывает после сильного удара по затылку.
-Братик, - он сам не понял, когда сорвался с места и уже стоял рядом, держа его под локти. - Что-то случилось? Ты…
Он вдруг почуял запах и замер. Перед глазами мелькнули темные бутылки с этикетками, стоящие в шкафчике на кухне за банками с крупой. Ал даже прозаикался:
-Ты что… п-пьяный?
Даже звучит как-то смешно. Брат? Пьяный?
Глаза у него были покрасневшие и какие-то мутные. Ал замер, глядя на него и тупо моргая.
-Немного, - без выражения ответил Эд, чуть помедлив, потом освободил руки, отодвинул Ала в сторонку и неверно пошел дальше. Сказать, что Ал ошалел, ничего не сказать.
-Ты ел? - раздалось из коридора.
-Я не хочу, - автоматически отозвался Ал, так же очумело глядя перед собой. Пьяный?!
-Тогда иди спать, - дверь ванной глухо закрылась, зашумела вода.
Ал медленно поднял почти заголубевшие от злости глаза и тихо, раздельно выговорил:
-Да пошел ты знаешь, куда…
Эд наконец завинтил кран и поднял на себя глаза в зеркале. Давно он туда не смотрел. Алкоголь выветрился уже несколько часов назад, не оставив после себя ничего, кроме головной боли и противного привкуса во рту, глаза были красные, как у кролика, будто подведенные бордовым карандашом. Железные пальцы медленно потянули рубашку на груди и отпустили. Болтается. Скоро из плеча будут торчать кости, вон, уже ключицы все наружу. Он подумал, что целых два года ничего не делал. Не помнил, когда хоть отжался последний раз. Железная ладонь стукнула о фаянсовый бортик раковины. И как он эту чертовщину на себе четыре года таскал? С непривычки у него дико ныла поясница - такое ощущение, что он весь день ходил с ведром камней в руке. Нога тоже. Отвык.
На ребрах был здоровый синяк, колено и локоть разбиты в кровь. Эд отодрал от сгиба руки присохшую к бурому пятну рубашку и подумал, что за вчера, или это уже позавчера, упал и весь оббился больше раз, чем за все эти два года. От этого тоже отвык. Раньше падал и ничего, вскакивал. Тело размякло, ослабело. Даже автопротез с непривычки таскать было тяжело.
Ему хотелось повернуть голову и сказать Алу, чтоб он перестал стоять под дверью ванной. Уже повернулся, но не стал. Помолчал. Подождал. Наконец собрался с духом.
Ал стоял у стены, молча глядя в пол перед собой, свет падал ему на кончик носа и темную медовую челку. Щелк! и остались только очертания профиля, обрисованные тусклым светом из кухни.
-Ал, - тихо сказал Эд, - иди спать, - и прошел мимо, чуть не задев плечом, но не успел и шага сделать.
-Я каждый раз видел тебя, - глухо донеслось ему в спину. Эд прекрасно понял, о чем он. Кровь отхлынула от лица. - И он тоже каждый раз видел тебя, - так же тихо и ровно закончил Альфонс. Эд чувствовал, что сердце забилось где-то в горле, задрожали пальцы. Он думал над этим весь день. Он выдавил:
-Ал, меня это не интересует.
-Меня интересует, - тут же раздался такой же ровный голос Ала. - Не может быть, чтоб ты этого не понимал.
-Я понимаю… Я про это думал. Я… давай… просто забудем об этом. Ладно? И пойдем спать.
-О чем забудем? - очень тихо раздался Алов голос.
Эд закрыл глаза и монотонно проговорил:
-Обо всем этом забудем. Обо всем, что было… обо всем забудем.
-Как это? - голос младшего дрогнул. Он буквально услышал, как у него екнуло сердце.
-Так. Я с самого начала знал, что не надо было этого делать… знал, что это неправильно, и что хорошего не выйдет ничего. Видишь, не вышло… мне надо было тогда остановиться, потому что из-за меня ты… Просто забудь. И извини… забудь, Ал, ладно? Пошли спать.
-Эдвард, - тихо донеслось сзади.
Эд как будто шагнул в распахнувшуюся под ногами яму. Он даже не понял, стоит ли все еще на ногах.
- Эдвард, верни мне моего брата.
Ноги приросли к полу.
Э… Эдвард?
Это было… ужасно. Дико, неправильно. Лучше бы он его ударил. Это было все равно, что назвать "Тришей" свою маму. Он сделал нечто противоестественное. Хуже ругательства - обругать мог всякий всякого, а так назвать его на всем свете мог только младший.
-…Ты с ума сошел? - голос пропал. Он боялся поворачиваться. Он буквально кожей чувствовал, как Ала, стоящего у него за спиной, всего трясет до кончиков пальцев, и не мог понять, от чего.
-Я тебя буду называть так до тех пор, пока ты не вернешь назад моего брата.
-Что?
-Моего брата! - вдруг рявкнул младший так, что Эд ощутимо вздрогнул. - Потому что мой брат не был безвольным, трусливым, тупым мудаком!
Эд развернулся так резко, что хвост чуть не хлестнул его по щеке. В еле освещенном коридоре глаза у него были ненормально огромные.
-Ал, - он прямо посмотрел в его горящие, как два угля, глаза и спросил на полном серьезе, - ты сошел с ума?
Ал ощерился:
-Это ты сошел, - почти прошипел он, - послушай себя, что ты несешь! "Неправильно", "не надо было делать" - мой брат никогда в жизни не сказал бы такой фигни.
-А мой брат не трахался со всеми направо-налево! - так же внезапно заорал Эд. - Ясно?! Так что пошел спать!! Бегом!
Чужие руки. Трогали его. Сжимали. Притягивали.
Тихо:
-А ну стой.
-Пошел к черту.
Он и шагу не успел сделать. Рывок за плечо, его с силой крутануло на месте на сто восемьдесят градусов, и с того же разворота что-то сокрушительно, с треском врезалось ему в челюсть. Чудовищной силы удар довернул его почти к противоположной стене - как будто с его головой столкнулся огромный, несущийся на полной скорости чугунный паровоз, коротко, внезапно и оглушительно, он даже не слышал, как сам рухнул навзничь. В челюсти и в затылке вспыхнула ослепительная, как взрыв, боль, и тут же что-то грохнуло у самого уха. Сначала он почуял ноги, понял, что на нем сидят, прижимая к полу, следом вернулся слух, и голова вздрогнула от крика. Дико больно, до слез, до паники. Над ухом опять что-то с тупым звуком тяжело впечаталось в пол, заставляя отлетать краску и щепки.
-…я сдох бы, твою мать! Я почти что сдох, когда ты исчез! Я дышать не мог без тебя, я орал ночами, когда ты мне чудился! И я каждый раз видел тебя, мы оба тебя видели! Каждый раз, когда мы трахались, мы оба трахались с тобой, ясно тебе?! - он хотел прошептать ему: "Заткнись…", но не смог шевельнуть челюстью. На щеку ему упало что-то горячее, и он распахнул глаза и вздрогнул, когда Алов кулак снова с треском грохнул об пол. - И я по-новой чуть не сдох вчера! В третий раз! Какого черта ты это сделал?! А?! Ты можешь мне сказать - зачем?! Зачем ты это делаешь?! Какого гребанного черта ты постоянно бросаешь меня?! - его слезы сыпались брату на щеки, на глаза. Как же он хотел ударить кулаком не пол, а его, сильно, с размаху, почувствовать его скулу под костяшками. - Какого черта ты опять ушел?! Какого хрена ты разучился меня слушать?! Мне что, избить тебя так, чтоб ты не смог шевелиться, чтобы ты меня выслушал?! Мне встать на колени, чтобы ты меня простил?! Как мне объяснить, что кроме тебя больше никого не существует, что не было, не будет и не надо? Хочется бить и бить, до тех пор, пока не вобью это в твою тупую башку! Я два года назад сказал тебе, что я хочу быть с тобой, всегда, просто хочу быть рядом с тобой! Это так сложно понять?! Это что, похоже на то, что я передумаю?! Это что, похоже на то, что я шутил?! А?! Я больше не знаю, что ты там себе думаешь! И я знать не хочу, слышишь?! И мне плевать, раз ты такая дубина! И думай себе там… как хочешь… Что ты за идиот такой... Я не могу, - его руки вдруг остановились и уперлись по обе стороны от Эдовой головы. Ал несколько секунд сидел, замерев, а потом заплакал, свесив голову, его слезы частыми каплями срывались вниз. - Зачем ты так делаешь… ну как я без тебя буду… зачем ты это со мной делаешь… Я не могу без тебя… слышишь? - голос сорвался. - Мне никто другой не нужен. Нипочему. Без причин… я хочу быть с тобой с одним, рядом… - он поднял лицо - брат смотрел на него, приоткрыв рот, огромными, янтарными глазами с дрожащими точечками зрачков. Такими родными глазами. По вискам у него ручьем катились слезы. Ал расплакался, как маленький, навзрыд. - Братик… не бросай меня больше никогда… Ладно?.. Не бросай… не уходи от меня никуда…
Он осторожно высвободил зажатые коленями Эдовы руки, наклонился к нему и прижался всем телом, зарылся лицом во влажные от слез мягкие, пахнущие детством волосы.
-Я люблю тебя. Люблю тебя… Будь… пожалуйста…
Чуть помедлив, теплая и холодная ладони бережно легли ему на спину, прижали к себе.
В доме было темно и тихо, как на острове. Неяркий свет в кухне был далеким, как маяк на той стороне гавани. Минуту Ал слышал только свои всхлипы и Эдово дыхание. Потом брат тихонько провел ему по волосам и сказал:
-Ы-хы-гхы.
Ал распахнул в темноте глаза, текущие ручьем слезы как будто мгновенно примерзли. Медленно стал приподниматься.
-Что? - тупо переспросил он.
-Ы-хы-гхы, - повторил Эд. И тихо захихикал. У Ала в голове наступила удручающе полная пустота, как в надутом целлофановом пакетике.
-Братик? - так же тупо еще раз спросил он.
Эд смотрел на него снизу и хихикал. Видно было, что его распирает от души, он даже подвывал. Рот у него был все так же приоткрыт, он смотрел на Ала, часто моргая, несчастными смеющимися глазами, и слезы градом катились у него по вискам.
-Аых.
-Что? - у Ала явно заело пластинку. - Что ты сказал?
-Хехюсть, хвою махь, - чудовищным усилием выдавил Эд и зашелся пуще прежнего. И тут до Ала дошло.
-Господи… - весь холодея и покрываясь холодным потом, прошептал он. - Боже мой, братик… Ты что… боже… Садись скорее.
Эд смеялся, но чувствовал, что сейчас ему придет конец. Он сморгнул слезы, зажмурился и взял себя обеими руками за подбородок. От раздавшегося хруста, когда челюсть встала на место, они позеленели с Алом оба.
-А-а-а-а-ат-твою мать! - кажется, слезы из глаз буквально брызнули в стороны. - Что я сказал, что я сказал! Ты что, глухой?! Я сказал, что "я тоже"! А потом я сказал, что ты выбил мне челюсть, дубина!! - железный кулак ощутимо двинул Алу в ухо. - Ты что такой непонятливый?!
Тот как будто не почувствовал - он сидел рядом весь белый, как полотно, и смотрел на него огромными глазами. Эд прерывисто вздохнул, утирая рукавом слезы. Посмотрел на младшего. А потом его губы против воли растянулись в улыбке, и Эд почувствовал, как из уголка рта побежала кровь.
Все как лет пятнадцать назад: подрались из-за куличиков, один слишком сильно развозникался и огреб совком по морде. Сидит теперь подбирает сопли, а второй сидит рядом и тоже ревет, потому что сам перепугался до смерти.
Ал проследил, как кровавая точка упала на доски, и увидел возле своей коленки выбитый зуб, лежащий в красных капельках на полу. Снова оттаявшие слезы перелились через нижние ресницы, как теплый чай, через кромку блюдечка, у него аж застучали зубы.
-Б-брати-ик, - пролепетал Ал, - зуб…
Эд вздохнул, отер кровь, потом подполз к нему в меру возможностей и притянул к себе за теплую шею ладонью. Аловы руки тут же стиснули его что было силы, прямо за синяк на ребрах… А и шут с ним, с синяком.
-Подумаешь, зуб, - негромко отозвался Эд, слыша, как кровавые капли с подбородка срываются младшему на плечо черной куртки. - Что ты, зубов не видел, что ли?..
-Твоих, и на полу - нет, - тихо пробормотал Ал.
-Остряк, - уныло заметил Эд. - Додумался тоже, локтем в лицо бить. Родного брата.
-Братик, - Эд почувствовал, как руки у него на спине задрожали и ослабли, - братик…
Эд наконец сел на пол, согнув ноги, а потом взял и прижал его себе, обеими руками, снова, как тогда в подземелье, только еще крепче. Ал испуганно, словно еще не веря, задохнулся и замер.
-Братик все понял, - тихо прошептал Эд ему в ухо. - Честно понял… Понял, что он у тебя дурак. Что он добровольно потерял еще один день с тобой… - он почти слышал, как младший крепко зажмурился. - А зуб - бог с ним с зубом, у меня их много, тридцать дв… один. Как раз на месяц. Можешь даже выбивать по одному в день, я, наверное, даже не буду возражать… Потому что по сравнению с тем, как мне было больно без тебя, это такая фигня…
Долго молчали, закрыв глаза, в полной тишине, в чуть светящемся доме. Потом Ал прошептал:
-Прощаешь?
-Простил.
-И за зуб?
Эд на секунд оторопел. А потом улыбнулся в темноту перед закрытыми глазами:
-Нет, вот над зубом подумаю еще. Воспитатель…, - он ласково провел ему по спине и сказал, - давай, Ал, пусти-ка. Мне кровь уже за шиворот затекает, - руки на его спине неохотно, виновато разжались.
Уже вставая, Эд увидел, что руки у Ала тоже все в крови, разбиты почти до лохмотьев, до чего-то белого на костяшках. Он поманил его пальцем в ванную за собой, открыл теплую воду.
И это пятнадцать минут назад ему еще казалось, что он плохо выглядит. Юморист. Теперь, когда он глянул на себя в зеркало, ему стало понятно, почему губ и всю правую половину лица он не чувствовал - все было разбито так, что смотреть страшно. Снимая рубашку, Эд испытал что-то вроде гордости за младшего.
Кровь отмывали молча, оба морщась - Эд с лица, Ал с костяшек, смывая прилипшие частички краски, вытаскивая щепки.
-Заклеил?
-Угу. Давай, помогу?
-М-м, - Эд махнул рукой и сплюнул кровь в раковину. Вода на секунду зарозовела, а потом закрутилась и ушла вниз.
Ал тихонько подошел и обнял его сзади за голый живот, осторожно, чтобы не помешать, прижался щекой к теплой, где-то поцарапанной лопатке, чувствуя, как под кожей перекатываются мышцы.
-Ал.
-Да?
Брат смотрел ему в глаза в зеркало. Лопатка двинулась - он поднял руку и отогнул указательный палец.
-Первое, - Ал еле заставил себя отвлечься от ощущения, что он наконец-то его обнимает, сосредоточиться на том, что он говорит, но заставить себя прекратить колотиться сердцем о его спину не мог - золотые глаза были золотыми. Они стали строже, сумрачней и взрослее, но сейчас смотрели на него так, как раньше, серьезно и ясно. - Никогда больше не называй меня Эдвардом. Хорошо?
-Хорошо, - пробормотал Ал, чувствуя, что сейчас сгорит от стыда.
-Второе, - отогнулся второй палец, - никогда, слышишь? - брат говорил очень серьезно. - Никогда больше не ори на меня. Хорошо?
-Хорошо.
-Третье ты сам знаешь, - тихо проговорил он и опустил руку. Ал слышал, что сердце у него тоже бьется быстро. Слышал его дыхание, видел его кожу так близко, до каждого мельчайшего узора, видел, в какую сторону растут крошечные волоски. Хотелось снять майку и прижаться к его голой спине целиком. Он только на вдохе потерся об него носом и губами, а потом прижался, легонько поцеловал, несколько раз в одно место, не отрываясь, и снова прислонился щекой. Люблю…
Он слышал, как брат выдохнул.
-Нет, этому гаду точно хана, - наконец произнес он. - Я давно грозился, но теперь ему точно полный, абсолютный и мучительный конец.
-Успокойся, - мягко увещевал Ал, ласково глядя в его зловеще загоревшиеся глаза.
-Я успокоюсь, когда выверну его наизнанку. Когда я увижу его, я первым делом повыдергиваю ему ноги, а потом я сниму с него погоны и заправлю ему самому в…
-Братик.
-Вот увидишь…
-Я не о том.
-М-м?
-Ты же заметил, что когда замок ушел под землю, на этом месте все еще можно было пользоваться алхимией? - Эд молчал, уперевшись руками в фаянсовый бортик. - Мы вернемся?
-Посмотрим, - коротко ответил Эд.
-Но Врата ведь еще там?
-Я знаю, - нехотя признался он. - Знаю, но толку. Первое, - на этот раз он даже пальцы не стал загибать, - их нужно открывать с двух сторон одновременно, а с той стороны они…
-Есть.
Эд осекся. Помолчал, потом наклонился, и еще одна гранатово-красная капля упала в раковину. Эд облизнул окровавленный уголок губ.
-Поподробней?
-Полковник сказал, что не будет уничтожать их до конца, - Ал осторожно потрогал царапину у него на лопатке. - Каждое третье воскресенье месяца в полночь он будет их нам открывать…
-Это ты додумался до воскресенья в полночь? - не удержался Эд.
-Я.
-Так и знал, эта скотина скорей бы придумала семь утра в понедельник… - пробурчал Эд и насупленно замолчал Он думал, хотя про полковника у него нашлась бы и еще пара ласковых. Потом сказал:
-Тогда второе: туда я летел на реактивном самолете, который построил Х… Хайдрих.
Ал ощутил, как по бокам у него под пальцами пробежали мурашки, и глухо спросил:
-Это его за это, да? За то, что отправил тебя?..
-Да.
Ал опять прижался к его спине, слушая, как бьется его сердце. "Спасибо…"Из крана, журча, бежала вода.
-Он был хороший, да?
-Да.
"Спасибо. Спасибо Вам"
-В общем, я понял. Только давай об этом завтра, ладно? - брат мягко накрыл его руку своей. - Иди-ка спать, Ал.
-Не хочу без тебя.
-Ал, иди, я к тебе приду.
-Я подожду, я хочу с тобой.
-Ну, Ал, - простонал старший. - Я тебя прошу. Я сейчас буду выковыривать из челюсти сломанный зуб. Я не стану его выбрасывать, никуда не дену, я оставлю его тебе, на видном месте, ты его заработал. Но только сейчас иди уже спать, ради бога, а?
Ал сжался.
-Тебе очень больно?
-Мне приятно, - невнятно ответил старший, снова сплевывая кровь. - Я, знаешь, очень люблю, когда меня бьют по лицу. Прямо удовольствие получаю.
-Прости, - от его слов Ал неуютно поежился. - Я на кухне подожду, ладно?
-Иди, иди, - Эд оттянул щеку пальцем.
Слушая, как в ванной шумит вода, Ал пришел на кухню и огляделся. Тут было хорошо. Стол, стулья, светлый чистый пол. Он помним, каким пустым ему тут все казалось, мертвым и ненастоящим, когда он был тут один днем.
-Извините, - тихо сказал он, присаживаясь на стул, - теперь я немного посижу у Вас на кухне, можно?
-Ты с кем тут разговариваешь? - Эд вошел следом за ним, прижимая ко рту полотенце. Ал пожал плечами:
-С Альфонсом. Извиняюсь, что сижу у него на кухне без спросу.
-Понятно, - видный из-под полотенца уголок Эдова рта немного приподнялся.
-Ты все?
-И не начал даже. Я тебе работу нашел, - он открыл шкаф, выставил банки с чаем и крупой и ткнул пальцем в бутылки. - Выльешь?
-Куда?
-В раковину, - пожал плечом Эд и двинулся обратно в ванную.
-Ладно. Братик?
-М?
-Можно, я кофе сварю?
-Валяй.
-А… ну…
-Нет, он не будет ругаться, кофе тут весь мой, он его не пьет, - Эд опять тихо улыбнулся. - Единственное, - он вынул с посудной полки красивую простую чашку, розоватую снаружи и ослепительно белую внутри, - эта его. Он не любит, когда ее берут. Твори.
Когда он ушел, Ал сразу открыл нужный шкаф - где стоит банка с кофе он заметил еще днем. Звякнула турка, наполняемая водой.
-Братик, - позвал он в ванную, - на тебя кофе варить?
-Конечно, вари, твою мать! - раздалось оттуда с еле сдерживаемым бешенством. - И орехов еще наколи, чтоб я погрыз!!
Ал засмеялся, у него дрогнула рука, и немного кофе просыпалось с ложки на светлый стол.
Нижнюю половину лица аж ломило, было больно открывать рот, и дыра в десне ныла противно, как визг циркулярной пилы. Эд вышел из ванной, мрачно жуя вату и думая, что его позорно сделали, как девочку. Ладно еще в детстве, куда ни шло, но теперь было уже обидно. Совсем расслабился. Эд подумал, что с завтрашнего дня нужно будет снова заняться спаррингом, потом с сомнением потрогал опухшие ребра справа и подумал, что нет, еще не с завтрашнего.
Ал сказал, что пойдет спать. На кухне, залитой светом плетеного абажура, никого не было. Пустые бутылки стояли у шкафа в ряд, помытая турка лежала в сушке, банка кофе убрана, но Эд все равно подумал, что он должно быть, тоже рассыпал кофе. Он почему-то очень хорошо запомнил, где что было и как стояло на кухне в тот вечер, когда он вернулся из библиотеки, от Рихарда. Везде этот чертов полковник. Интересно, руку он ему тогда все-таки сломал или нет?
Еще не додумав мысль, Эд натолкнулся взглядом на кружку, стоящую на подоконнике. Розоватую Альфонсову кружку с белой изнанкой. В ней был чай, крепкий, еще горячий. Наверняка сладкий. Эд сразу понял, что это не ему.
Над кружкой поднимался круглый узорчатый пар. Эд тихонько погладил кружку пальцем по гладкому горячему боку. Он ее помнил: держал много раз горячую, относя наверх, осторожно передавал из рук в руки, предупреждая, чтобы Хайдрих не обжегся, забирал обратно и иногда ставил на пол, когда садился у его кровати поболтать и вытягивал ноги. Эта кружка слушала их долгие разговоры, наполняясь и снова пустея, столько раз за эти два года, смотрела, как Хайдрих чертит, наверное, иногда ждала его, Эда, вместе с Альфонсом по вечерам. Наверное, она слышала и что-то такое, чего Эд не слышал.
Она снова стояла полная горячего чая, но пить из нее было некому. Эд опять тихонько погладил осиротевшую кружку пальцем по боку, словно утешая. Она стояла на большом подоконнике и изо всех сил пускала пар, очень маленькая на фоне темного окна, и будто вытягивалась на носочки, выглядывая на улицу, не идет ли хозяин, и пар завивался кружевами, будто приглашая, будто это может чем-то помочь. Эд тихо наклонился, положил подбородок на подоконник, прижался к кружке щекой и стал смотреть в окно вместе с ней. От нее шло ласковое, успокаивающее тепло, такое же спокойное и немного застенчивое, как Альфонсова улыбка, даже боль в челюсти постепенно приутихла, пригрелась. Сквозь густую, как капля чернил, темноту за окном уже можно было различить ветви деревьев. Ночь постепенно начинала переваливать к утру. Эд не спешил идти наверх - он знал, там, в его кровати по Хайдриху плачет Ал.
Кружка тихонько грела.
-Я не забуду, - тихо проговорил Эд. - Не забуду тебя. Спасибо. Спасибо тебе, Альфонс…
Он ушел из кухни и выключил свет. Кружка тихо и ровно грела ему руку, будто светясь теплом в темноте. Он взял ее с собой.
-Братик?
-Тс-с-с, - он прикрыл дверь и осторожно поставил кружку на столик у кровати. - Вот, сиди тут…
-Что? - прошептал Ал в темноте. Кажется, он уже не плакал.
-Я не тебе, я кружке.
Он тихонько откинул одеяло и забрался в тепло.
-Братик.
-М?
-Сними.
-Я не хочу трогать тебя этими железками.
-Они согреются. Пожалуйста.
Сил спорить не было. Эд вылез обратно, снял с себя все, а потом так же осторожно снова скользнул в тепло, прижался ему к спине, к такому же голому и горячему, прижал к себе живой рукой. Наконец-то он целиком. Все соединилось. Вот он лежит, крепко прижатый к нему всем телом, каждым изгибом, каждой впадинкой, так же бьется сердце, так же дышит.
Ал повернул голову через плечо:
-Я посчитал.
-М?
-Семьсот пятьдесят шесть дней. Представляешь?
-Нет, - Эд тщательно подумал и повторил. - Нет.
-И я нет. Семьсот пятьдесят шесть дней не разговаривали, не виделись.
-Я помню, мы в детстве как-то поссорились и не разговаривали аж два дня. До сих пор помню. Из-за чего ругались, уже забыл, но чувство того, что все как-то не правильно - очень хорошо помню.
-И я. Ты как-то еще уезжал в командировку на три недели. Я вроде бы и оставался в Централе, а ощущение такое было, словно я в другой стране - люди какие-то не такие, даже знакомые, машины не так ездят. Везде чего-то не хватало.
-Кого-то, - тихо подсказал Эд, снова еле ощутимо трогая пальцами его лицо, кончик носа, касаясь губ подушечками, почти щекотно. - Кого-то…
Голое плечо под его рукой поерзало, Ал повернулся к нему лицом, и тоже обнял за бок рукой, прижимаясь животом к животу, кладя сухую, горячую ладонь ему на лопатку. Вздохнул тихонько, глядя ему в лицо чуть поблескивающими глазами. А Эд все трогал кончиками пальцев его лицо, поглаживая в темноте, словно слепой, точно пытаясь запомнить все линии наощупь. За все семьсот пятьдесят шесть дней.
Потом его рука наконец замерла у него на щеке, теплая и непривычно большая. Он просто молча смотрел на него. А потом очень серьезно и тихо спросил:
-Как меня угораздило за один день так в тебя влюбиться?
Ал молчал долго. Смотрел на него и дышал под его рукой. Потом шепотом ответил:
-Мне кажется… за один день ничего не делается, братик…
Чувствуя, как он прижался к нему крепче, Эд только судорожно вздохнул. Моргнул раз, другой. Дернувшееся было сердце снова забилось быстро и ровно. Потянувшись, Эд отодвинул с его шеи носом длинные волосы и прошептал, дотрагиваясь губами до краешка уха:
-Я люблю тебя.
От автора: автор достиг кульминации и расслабился...
Автор: Shiwasu
Бета: schuhart_red
Фендом: Full Metal Alchemist
Дисклеймер: не принадлежат, не извлекаю
Пейринг: Эд|Ал|Рой|Эд|Рой|Ал|...
Рейтинг: NC-17 (общий)
Жанр: ангст, романс, ангст
Статус: закончен, в процессе бетинга
Предупреждение: Хайдриха жалко. Даже мне жалко.
Саммари: Возвращается как-то Эд домой, а там Ал - ..... ))
Размещение: с разрешения - пожалуйста
От автора и беты: Бета: -Бля... я рыдал...
Автор: -Божи!
Круги своя. Часть 8
Круги своя. Часть 8
Когда он увидел, что в доме не горит свет, он испугался. Он вдруг отчетливо понял, что оставил его тут одного на весь день, без еды, без всего. В совершенно незнакомом городе, в совершенно незнакомой стране совершенно незнакомого мира.
Когда он понял, что входная дверь не заперта, он испугался еще сильнее. Замирая, он зашел в темную прихожую и негромко позвал в черноту:
-Ал?
Господи… Ал. У него сердце останавливалось, он каждый раз вздрагивал и замирал, произнося это имя даже в голове. Он шептал его ночью и каждую секунду, всем существом ждал, что он отзовется, а его не было…
-Да, - глухо донеслось с лестницы.
Сердце у Эда провалилось. Он нервно нашаривал выключатель и все никак не мог найти - было тихо, было страшно, что это ему сейчас послышалось. Наконец нашел, щелкнул им и на секунду ослеп. Моргнул - и увидел Ала. Горло стиснуло, глупо, по-детски.
Ал сидел на нижней ступеньке лестницы и смотрел на него. Сиди он, сжавшись в комок, обхватив себя руками - бросился бы к нему. Но Ал был совершенно спокоен: на коленях у него лежал свернутый красный плащ, он сидел, подпирая голову рукой, и прямо смотрел на него сухими блестящими серыми глазами. Поэтому Эд только буркнул: "Привет" - отвернулся и стал разуваться.
-Там дождь? - спросил Ал, чуть погодя. - Ты весь мокрый.
-Нет.
Ал смотрел, как он разувается, стаскивает промокший неизвестно от чего плащ, сердитым, от начала и до конца знакомым движением откидывает на спину длинный хвост с мокрым кончиком. Каждое движение он знал досконально. И чувствовал, что сейчас разревется, уже просто от того, что снова его видит. Просто от того, что он невредимый пришел домой.
Ни слова не говоря, брат двинулся в сторону ванной - покачнулся, неживая рука с характерным сухим звуком клацнула металлической ладонью по стене, ища короткой опоры опору. Сердце у Ала пропустило удар - он заметил, что Эд как-то странно, неверно двигается. Такое бывает после сильного удара по затылку.
-Братик, - он сам не понял, когда сорвался с места и уже стоял рядом, держа его под локти. - Что-то случилось? Ты…
Он вдруг почуял запах и замер. Перед глазами мелькнули темные бутылки с этикетками, стоящие в шкафчике на кухне за банками с крупой. Ал даже прозаикался:
-Ты что… п-пьяный?
Даже звучит как-то смешно. Брат? Пьяный?
Глаза у него были покрасневшие и какие-то мутные. Ал замер, глядя на него и тупо моргая.
-Немного, - без выражения ответил Эд, чуть помедлив, потом освободил руки, отодвинул Ала в сторонку и неверно пошел дальше. Сказать, что Ал ошалел, ничего не сказать.
-Ты ел? - раздалось из коридора.
-Я не хочу, - автоматически отозвался Ал, так же очумело глядя перед собой. Пьяный?!
-Тогда иди спать, - дверь ванной глухо закрылась, зашумела вода.
Ал медленно поднял почти заголубевшие от злости глаза и тихо, раздельно выговорил:
-Да пошел ты знаешь, куда…
Эд наконец завинтил кран и поднял на себя глаза в зеркале. Давно он туда не смотрел. Алкоголь выветрился уже несколько часов назад, не оставив после себя ничего, кроме головной боли и противного привкуса во рту, глаза были красные, как у кролика, будто подведенные бордовым карандашом. Железные пальцы медленно потянули рубашку на груди и отпустили. Болтается. Скоро из плеча будут торчать кости, вон, уже ключицы все наружу. Он подумал, что целых два года ничего не делал. Не помнил, когда хоть отжался последний раз. Железная ладонь стукнула о фаянсовый бортик раковины. И как он эту чертовщину на себе четыре года таскал? С непривычки у него дико ныла поясница - такое ощущение, что он весь день ходил с ведром камней в руке. Нога тоже. Отвык.
На ребрах был здоровый синяк, колено и локоть разбиты в кровь. Эд отодрал от сгиба руки присохшую к бурому пятну рубашку и подумал, что за вчера, или это уже позавчера, упал и весь оббился больше раз, чем за все эти два года. От этого тоже отвык. Раньше падал и ничего, вскакивал. Тело размякло, ослабело. Даже автопротез с непривычки таскать было тяжело.
Ему хотелось повернуть голову и сказать Алу, чтоб он перестал стоять под дверью ванной. Уже повернулся, но не стал. Помолчал. Подождал. Наконец собрался с духом.
Ал стоял у стены, молча глядя в пол перед собой, свет падал ему на кончик носа и темную медовую челку. Щелк! и остались только очертания профиля, обрисованные тусклым светом из кухни.
-Ал, - тихо сказал Эд, - иди спать, - и прошел мимо, чуть не задев плечом, но не успел и шага сделать.
-Я каждый раз видел тебя, - глухо донеслось ему в спину. Эд прекрасно понял, о чем он. Кровь отхлынула от лица. - И он тоже каждый раз видел тебя, - так же тихо и ровно закончил Альфонс. Эд чувствовал, что сердце забилось где-то в горле, задрожали пальцы. Он думал над этим весь день. Он выдавил:
-Ал, меня это не интересует.
-Меня интересует, - тут же раздался такой же ровный голос Ала. - Не может быть, чтоб ты этого не понимал.
-Я понимаю… Я про это думал. Я… давай… просто забудем об этом. Ладно? И пойдем спать.
-О чем забудем? - очень тихо раздался Алов голос.
Эд закрыл глаза и монотонно проговорил:
-Обо всем этом забудем. Обо всем, что было… обо всем забудем.
-Как это? - голос младшего дрогнул. Он буквально услышал, как у него екнуло сердце.
-Так. Я с самого начала знал, что не надо было этого делать… знал, что это неправильно, и что хорошего не выйдет ничего. Видишь, не вышло… мне надо было тогда остановиться, потому что из-за меня ты… Просто забудь. И извини… забудь, Ал, ладно? Пошли спать.
-Эдвард, - тихо донеслось сзади.
Эд как будто шагнул в распахнувшуюся под ногами яму. Он даже не понял, стоит ли все еще на ногах.
- Эдвард, верни мне моего брата.
Ноги приросли к полу.
Э… Эдвард?
Это было… ужасно. Дико, неправильно. Лучше бы он его ударил. Это было все равно, что назвать "Тришей" свою маму. Он сделал нечто противоестественное. Хуже ругательства - обругать мог всякий всякого, а так назвать его на всем свете мог только младший.
-…Ты с ума сошел? - голос пропал. Он боялся поворачиваться. Он буквально кожей чувствовал, как Ала, стоящего у него за спиной, всего трясет до кончиков пальцев, и не мог понять, от чего.
-Я тебя буду называть так до тех пор, пока ты не вернешь назад моего брата.
-Что?
-Моего брата! - вдруг рявкнул младший так, что Эд ощутимо вздрогнул. - Потому что мой брат не был безвольным, трусливым, тупым мудаком!
Эд развернулся так резко, что хвост чуть не хлестнул его по щеке. В еле освещенном коридоре глаза у него были ненормально огромные.
-Ал, - он прямо посмотрел в его горящие, как два угля, глаза и спросил на полном серьезе, - ты сошел с ума?
Ал ощерился:
-Это ты сошел, - почти прошипел он, - послушай себя, что ты несешь! "Неправильно", "не надо было делать" - мой брат никогда в жизни не сказал бы такой фигни.
-А мой брат не трахался со всеми направо-налево! - так же внезапно заорал Эд. - Ясно?! Так что пошел спать!! Бегом!
Чужие руки. Трогали его. Сжимали. Притягивали.
Тихо:
-А ну стой.
-Пошел к черту.
Он и шагу не успел сделать. Рывок за плечо, его с силой крутануло на месте на сто восемьдесят градусов, и с того же разворота что-то сокрушительно, с треском врезалось ему в челюсть. Чудовищной силы удар довернул его почти к противоположной стене - как будто с его головой столкнулся огромный, несущийся на полной скорости чугунный паровоз, коротко, внезапно и оглушительно, он даже не слышал, как сам рухнул навзничь. В челюсти и в затылке вспыхнула ослепительная, как взрыв, боль, и тут же что-то грохнуло у самого уха. Сначала он почуял ноги, понял, что на нем сидят, прижимая к полу, следом вернулся слух, и голова вздрогнула от крика. Дико больно, до слез, до паники. Над ухом опять что-то с тупым звуком тяжело впечаталось в пол, заставляя отлетать краску и щепки.
-…я сдох бы, твою мать! Я почти что сдох, когда ты исчез! Я дышать не мог без тебя, я орал ночами, когда ты мне чудился! И я каждый раз видел тебя, мы оба тебя видели! Каждый раз, когда мы трахались, мы оба трахались с тобой, ясно тебе?! - он хотел прошептать ему: "Заткнись…", но не смог шевельнуть челюстью. На щеку ему упало что-то горячее, и он распахнул глаза и вздрогнул, когда Алов кулак снова с треском грохнул об пол. - И я по-новой чуть не сдох вчера! В третий раз! Какого черта ты это сделал?! А?! Ты можешь мне сказать - зачем?! Зачем ты это делаешь?! Какого гребанного черта ты постоянно бросаешь меня?! - его слезы сыпались брату на щеки, на глаза. Как же он хотел ударить кулаком не пол, а его, сильно, с размаху, почувствовать его скулу под костяшками. - Какого черта ты опять ушел?! Какого хрена ты разучился меня слушать?! Мне что, избить тебя так, чтоб ты не смог шевелиться, чтобы ты меня выслушал?! Мне встать на колени, чтобы ты меня простил?! Как мне объяснить, что кроме тебя больше никого не существует, что не было, не будет и не надо? Хочется бить и бить, до тех пор, пока не вобью это в твою тупую башку! Я два года назад сказал тебе, что я хочу быть с тобой, всегда, просто хочу быть рядом с тобой! Это так сложно понять?! Это что, похоже на то, что я передумаю?! Это что, похоже на то, что я шутил?! А?! Я больше не знаю, что ты там себе думаешь! И я знать не хочу, слышишь?! И мне плевать, раз ты такая дубина! И думай себе там… как хочешь… Что ты за идиот такой... Я не могу, - его руки вдруг остановились и уперлись по обе стороны от Эдовой головы. Ал несколько секунд сидел, замерев, а потом заплакал, свесив голову, его слезы частыми каплями срывались вниз. - Зачем ты так делаешь… ну как я без тебя буду… зачем ты это со мной делаешь… Я не могу без тебя… слышишь? - голос сорвался. - Мне никто другой не нужен. Нипочему. Без причин… я хочу быть с тобой с одним, рядом… - он поднял лицо - брат смотрел на него, приоткрыв рот, огромными, янтарными глазами с дрожащими точечками зрачков. Такими родными глазами. По вискам у него ручьем катились слезы. Ал расплакался, как маленький, навзрыд. - Братик… не бросай меня больше никогда… Ладно?.. Не бросай… не уходи от меня никуда…
Он осторожно высвободил зажатые коленями Эдовы руки, наклонился к нему и прижался всем телом, зарылся лицом во влажные от слез мягкие, пахнущие детством волосы.
-Я люблю тебя. Люблю тебя… Будь… пожалуйста…
Чуть помедлив, теплая и холодная ладони бережно легли ему на спину, прижали к себе.
В доме было темно и тихо, как на острове. Неяркий свет в кухне был далеким, как маяк на той стороне гавани. Минуту Ал слышал только свои всхлипы и Эдово дыхание. Потом брат тихонько провел ему по волосам и сказал:
-Ы-хы-гхы.
Ал распахнул в темноте глаза, текущие ручьем слезы как будто мгновенно примерзли. Медленно стал приподниматься.
-Что? - тупо переспросил он.
-Ы-хы-гхы, - повторил Эд. И тихо захихикал. У Ала в голове наступила удручающе полная пустота, как в надутом целлофановом пакетике.
-Братик? - так же тупо еще раз спросил он.
Эд смотрел на него снизу и хихикал. Видно было, что его распирает от души, он даже подвывал. Рот у него был все так же приоткрыт, он смотрел на Ала, часто моргая, несчастными смеющимися глазами, и слезы градом катились у него по вискам.
-Аых.
-Что? - у Ала явно заело пластинку. - Что ты сказал?
-Хехюсть, хвою махь, - чудовищным усилием выдавил Эд и зашелся пуще прежнего. И тут до Ала дошло.
-Господи… - весь холодея и покрываясь холодным потом, прошептал он. - Боже мой, братик… Ты что… боже… Садись скорее.
Эд смеялся, но чувствовал, что сейчас ему придет конец. Он сморгнул слезы, зажмурился и взял себя обеими руками за подбородок. От раздавшегося хруста, когда челюсть встала на место, они позеленели с Алом оба.
-А-а-а-а-ат-твою мать! - кажется, слезы из глаз буквально брызнули в стороны. - Что я сказал, что я сказал! Ты что, глухой?! Я сказал, что "я тоже"! А потом я сказал, что ты выбил мне челюсть, дубина!! - железный кулак ощутимо двинул Алу в ухо. - Ты что такой непонятливый?!
Тот как будто не почувствовал - он сидел рядом весь белый, как полотно, и смотрел на него огромными глазами. Эд прерывисто вздохнул, утирая рукавом слезы. Посмотрел на младшего. А потом его губы против воли растянулись в улыбке, и Эд почувствовал, как из уголка рта побежала кровь.
Все как лет пятнадцать назад: подрались из-за куличиков, один слишком сильно развозникался и огреб совком по морде. Сидит теперь подбирает сопли, а второй сидит рядом и тоже ревет, потому что сам перепугался до смерти.
Ал проследил, как кровавая точка упала на доски, и увидел возле своей коленки выбитый зуб, лежащий в красных капельках на полу. Снова оттаявшие слезы перелились через нижние ресницы, как теплый чай, через кромку блюдечка, у него аж застучали зубы.
-Б-брати-ик, - пролепетал Ал, - зуб…
Эд вздохнул, отер кровь, потом подполз к нему в меру возможностей и притянул к себе за теплую шею ладонью. Аловы руки тут же стиснули его что было силы, прямо за синяк на ребрах… А и шут с ним, с синяком.
-Подумаешь, зуб, - негромко отозвался Эд, слыша, как кровавые капли с подбородка срываются младшему на плечо черной куртки. - Что ты, зубов не видел, что ли?..
-Твоих, и на полу - нет, - тихо пробормотал Ал.
-Остряк, - уныло заметил Эд. - Додумался тоже, локтем в лицо бить. Родного брата.
-Братик, - Эд почувствовал, как руки у него на спине задрожали и ослабли, - братик…
Эд наконец сел на пол, согнув ноги, а потом взял и прижал его себе, обеими руками, снова, как тогда в подземелье, только еще крепче. Ал испуганно, словно еще не веря, задохнулся и замер.
-Братик все понял, - тихо прошептал Эд ему в ухо. - Честно понял… Понял, что он у тебя дурак. Что он добровольно потерял еще один день с тобой… - он почти слышал, как младший крепко зажмурился. - А зуб - бог с ним с зубом, у меня их много, тридцать дв… один. Как раз на месяц. Можешь даже выбивать по одному в день, я, наверное, даже не буду возражать… Потому что по сравнению с тем, как мне было больно без тебя, это такая фигня…
Долго молчали, закрыв глаза, в полной тишине, в чуть светящемся доме. Потом Ал прошептал:
-Прощаешь?
-Простил.
-И за зуб?
Эд на секунд оторопел. А потом улыбнулся в темноту перед закрытыми глазами:
-Нет, вот над зубом подумаю еще. Воспитатель…, - он ласково провел ему по спине и сказал, - давай, Ал, пусти-ка. Мне кровь уже за шиворот затекает, - руки на его спине неохотно, виновато разжались.
Уже вставая, Эд увидел, что руки у Ала тоже все в крови, разбиты почти до лохмотьев, до чего-то белого на костяшках. Он поманил его пальцем в ванную за собой, открыл теплую воду.
И это пятнадцать минут назад ему еще казалось, что он плохо выглядит. Юморист. Теперь, когда он глянул на себя в зеркало, ему стало понятно, почему губ и всю правую половину лица он не чувствовал - все было разбито так, что смотреть страшно. Снимая рубашку, Эд испытал что-то вроде гордости за младшего.
Кровь отмывали молча, оба морщась - Эд с лица, Ал с костяшек, смывая прилипшие частички краски, вытаскивая щепки.
-Заклеил?
-Угу. Давай, помогу?
-М-м, - Эд махнул рукой и сплюнул кровь в раковину. Вода на секунду зарозовела, а потом закрутилась и ушла вниз.
Ал тихонько подошел и обнял его сзади за голый живот, осторожно, чтобы не помешать, прижался щекой к теплой, где-то поцарапанной лопатке, чувствуя, как под кожей перекатываются мышцы.
-Ал.
-Да?
Брат смотрел ему в глаза в зеркало. Лопатка двинулась - он поднял руку и отогнул указательный палец.
-Первое, - Ал еле заставил себя отвлечься от ощущения, что он наконец-то его обнимает, сосредоточиться на том, что он говорит, но заставить себя прекратить колотиться сердцем о его спину не мог - золотые глаза были золотыми. Они стали строже, сумрачней и взрослее, но сейчас смотрели на него так, как раньше, серьезно и ясно. - Никогда больше не называй меня Эдвардом. Хорошо?
-Хорошо, - пробормотал Ал, чувствуя, что сейчас сгорит от стыда.
-Второе, - отогнулся второй палец, - никогда, слышишь? - брат говорил очень серьезно. - Никогда больше не ори на меня. Хорошо?
-Хорошо.
-Третье ты сам знаешь, - тихо проговорил он и опустил руку. Ал слышал, что сердце у него тоже бьется быстро. Слышал его дыхание, видел его кожу так близко, до каждого мельчайшего узора, видел, в какую сторону растут крошечные волоски. Хотелось снять майку и прижаться к его голой спине целиком. Он только на вдохе потерся об него носом и губами, а потом прижался, легонько поцеловал, несколько раз в одно место, не отрываясь, и снова прислонился щекой. Люблю…
Он слышал, как брат выдохнул.
-Нет, этому гаду точно хана, - наконец произнес он. - Я давно грозился, но теперь ему точно полный, абсолютный и мучительный конец.
-Успокойся, - мягко увещевал Ал, ласково глядя в его зловеще загоревшиеся глаза.
-Я успокоюсь, когда выверну его наизнанку. Когда я увижу его, я первым делом повыдергиваю ему ноги, а потом я сниму с него погоны и заправлю ему самому в…
-Братик.
-Вот увидишь…
-Я не о том.
-М-м?
-Ты же заметил, что когда замок ушел под землю, на этом месте все еще можно было пользоваться алхимией? - Эд молчал, уперевшись руками в фаянсовый бортик. - Мы вернемся?
-Посмотрим, - коротко ответил Эд.
-Но Врата ведь еще там?
-Я знаю, - нехотя признался он. - Знаю, но толку. Первое, - на этот раз он даже пальцы не стал загибать, - их нужно открывать с двух сторон одновременно, а с той стороны они…
-Есть.
Эд осекся. Помолчал, потом наклонился, и еще одна гранатово-красная капля упала в раковину. Эд облизнул окровавленный уголок губ.
-Поподробней?
-Полковник сказал, что не будет уничтожать их до конца, - Ал осторожно потрогал царапину у него на лопатке. - Каждое третье воскресенье месяца в полночь он будет их нам открывать…
-Это ты додумался до воскресенья в полночь? - не удержался Эд.
-Я.
-Так и знал, эта скотина скорей бы придумала семь утра в понедельник… - пробурчал Эд и насупленно замолчал Он думал, хотя про полковника у него нашлась бы и еще пара ласковых. Потом сказал:
-Тогда второе: туда я летел на реактивном самолете, который построил Х… Хайдрих.
Ал ощутил, как по бокам у него под пальцами пробежали мурашки, и глухо спросил:
-Это его за это, да? За то, что отправил тебя?..
-Да.
Ал опять прижался к его спине, слушая, как бьется его сердце. "Спасибо…"Из крана, журча, бежала вода.
-Он был хороший, да?
-Да.
"Спасибо. Спасибо Вам"
-В общем, я понял. Только давай об этом завтра, ладно? - брат мягко накрыл его руку своей. - Иди-ка спать, Ал.
-Не хочу без тебя.
-Ал, иди, я к тебе приду.
-Я подожду, я хочу с тобой.
-Ну, Ал, - простонал старший. - Я тебя прошу. Я сейчас буду выковыривать из челюсти сломанный зуб. Я не стану его выбрасывать, никуда не дену, я оставлю его тебе, на видном месте, ты его заработал. Но только сейчас иди уже спать, ради бога, а?
Ал сжался.
-Тебе очень больно?
-Мне приятно, - невнятно ответил старший, снова сплевывая кровь. - Я, знаешь, очень люблю, когда меня бьют по лицу. Прямо удовольствие получаю.
-Прости, - от его слов Ал неуютно поежился. - Я на кухне подожду, ладно?
-Иди, иди, - Эд оттянул щеку пальцем.
Слушая, как в ванной шумит вода, Ал пришел на кухню и огляделся. Тут было хорошо. Стол, стулья, светлый чистый пол. Он помним, каким пустым ему тут все казалось, мертвым и ненастоящим, когда он был тут один днем.
-Извините, - тихо сказал он, присаживаясь на стул, - теперь я немного посижу у Вас на кухне, можно?
-Ты с кем тут разговариваешь? - Эд вошел следом за ним, прижимая ко рту полотенце. Ал пожал плечами:
-С Альфонсом. Извиняюсь, что сижу у него на кухне без спросу.
-Понятно, - видный из-под полотенца уголок Эдова рта немного приподнялся.
-Ты все?
-И не начал даже. Я тебе работу нашел, - он открыл шкаф, выставил банки с чаем и крупой и ткнул пальцем в бутылки. - Выльешь?
-Куда?
-В раковину, - пожал плечом Эд и двинулся обратно в ванную.
-Ладно. Братик?
-М?
-Можно, я кофе сварю?
-Валяй.
-А… ну…
-Нет, он не будет ругаться, кофе тут весь мой, он его не пьет, - Эд опять тихо улыбнулся. - Единственное, - он вынул с посудной полки красивую простую чашку, розоватую снаружи и ослепительно белую внутри, - эта его. Он не любит, когда ее берут. Твори.
Когда он ушел, Ал сразу открыл нужный шкаф - где стоит банка с кофе он заметил еще днем. Звякнула турка, наполняемая водой.
-Братик, - позвал он в ванную, - на тебя кофе варить?
-Конечно, вари, твою мать! - раздалось оттуда с еле сдерживаемым бешенством. - И орехов еще наколи, чтоб я погрыз!!
Ал засмеялся, у него дрогнула рука, и немного кофе просыпалось с ложки на светлый стол.
Нижнюю половину лица аж ломило, было больно открывать рот, и дыра в десне ныла противно, как визг циркулярной пилы. Эд вышел из ванной, мрачно жуя вату и думая, что его позорно сделали, как девочку. Ладно еще в детстве, куда ни шло, но теперь было уже обидно. Совсем расслабился. Эд подумал, что с завтрашнего дня нужно будет снова заняться спаррингом, потом с сомнением потрогал опухшие ребра справа и подумал, что нет, еще не с завтрашнего.
Ал сказал, что пойдет спать. На кухне, залитой светом плетеного абажура, никого не было. Пустые бутылки стояли у шкафа в ряд, помытая турка лежала в сушке, банка кофе убрана, но Эд все равно подумал, что он должно быть, тоже рассыпал кофе. Он почему-то очень хорошо запомнил, где что было и как стояло на кухне в тот вечер, когда он вернулся из библиотеки, от Рихарда. Везде этот чертов полковник. Интересно, руку он ему тогда все-таки сломал или нет?
Еще не додумав мысль, Эд натолкнулся взглядом на кружку, стоящую на подоконнике. Розоватую Альфонсову кружку с белой изнанкой. В ней был чай, крепкий, еще горячий. Наверняка сладкий. Эд сразу понял, что это не ему.
Над кружкой поднимался круглый узорчатый пар. Эд тихонько погладил кружку пальцем по гладкому горячему боку. Он ее помнил: держал много раз горячую, относя наверх, осторожно передавал из рук в руки, предупреждая, чтобы Хайдрих не обжегся, забирал обратно и иногда ставил на пол, когда садился у его кровати поболтать и вытягивал ноги. Эта кружка слушала их долгие разговоры, наполняясь и снова пустея, столько раз за эти два года, смотрела, как Хайдрих чертит, наверное, иногда ждала его, Эда, вместе с Альфонсом по вечерам. Наверное, она слышала и что-то такое, чего Эд не слышал.
Она снова стояла полная горячего чая, но пить из нее было некому. Эд опять тихонько погладил осиротевшую кружку пальцем по боку, словно утешая. Она стояла на большом подоконнике и изо всех сил пускала пар, очень маленькая на фоне темного окна, и будто вытягивалась на носочки, выглядывая на улицу, не идет ли хозяин, и пар завивался кружевами, будто приглашая, будто это может чем-то помочь. Эд тихо наклонился, положил подбородок на подоконник, прижался к кружке щекой и стал смотреть в окно вместе с ней. От нее шло ласковое, успокаивающее тепло, такое же спокойное и немного застенчивое, как Альфонсова улыбка, даже боль в челюсти постепенно приутихла, пригрелась. Сквозь густую, как капля чернил, темноту за окном уже можно было различить ветви деревьев. Ночь постепенно начинала переваливать к утру. Эд не спешил идти наверх - он знал, там, в его кровати по Хайдриху плачет Ал.
Кружка тихонько грела.
-Я не забуду, - тихо проговорил Эд. - Не забуду тебя. Спасибо. Спасибо тебе, Альфонс…
Он ушел из кухни и выключил свет. Кружка тихо и ровно грела ему руку, будто светясь теплом в темноте. Он взял ее с собой.
-Братик?
-Тс-с-с, - он прикрыл дверь и осторожно поставил кружку на столик у кровати. - Вот, сиди тут…
-Что? - прошептал Ал в темноте. Кажется, он уже не плакал.
-Я не тебе, я кружке.
Он тихонько откинул одеяло и забрался в тепло.
-Братик.
-М?
-Сними.
-Я не хочу трогать тебя этими железками.
-Они согреются. Пожалуйста.
Сил спорить не было. Эд вылез обратно, снял с себя все, а потом так же осторожно снова скользнул в тепло, прижался ему к спине, к такому же голому и горячему, прижал к себе живой рукой. Наконец-то он целиком. Все соединилось. Вот он лежит, крепко прижатый к нему всем телом, каждым изгибом, каждой впадинкой, так же бьется сердце, так же дышит.
Ал повернул голову через плечо:
-Я посчитал.
-М?
-Семьсот пятьдесят шесть дней. Представляешь?
-Нет, - Эд тщательно подумал и повторил. - Нет.
-И я нет. Семьсот пятьдесят шесть дней не разговаривали, не виделись.
-Я помню, мы в детстве как-то поссорились и не разговаривали аж два дня. До сих пор помню. Из-за чего ругались, уже забыл, но чувство того, что все как-то не правильно - очень хорошо помню.
-И я. Ты как-то еще уезжал в командировку на три недели. Я вроде бы и оставался в Централе, а ощущение такое было, словно я в другой стране - люди какие-то не такие, даже знакомые, машины не так ездят. Везде чего-то не хватало.
-Кого-то, - тихо подсказал Эд, снова еле ощутимо трогая пальцами его лицо, кончик носа, касаясь губ подушечками, почти щекотно. - Кого-то…
Голое плечо под его рукой поерзало, Ал повернулся к нему лицом, и тоже обнял за бок рукой, прижимаясь животом к животу, кладя сухую, горячую ладонь ему на лопатку. Вздохнул тихонько, глядя ему в лицо чуть поблескивающими глазами. А Эд все трогал кончиками пальцев его лицо, поглаживая в темноте, словно слепой, точно пытаясь запомнить все линии наощупь. За все семьсот пятьдесят шесть дней.
Потом его рука наконец замерла у него на щеке, теплая и непривычно большая. Он просто молча смотрел на него. А потом очень серьезно и тихо спросил:
-Как меня угораздило за один день так в тебя влюбиться?
Ал молчал долго. Смотрел на него и дышал под его рукой. Потом шепотом ответил:
-Мне кажется… за один день ничего не делается, братик…
Чувствуя, как он прижался к нему крепче, Эд только судорожно вздохнул. Моргнул раз, другой. Дернувшееся было сердце снова забилось быстро и ровно. Потянувшись, Эд отодвинул с его шеи носом длинные волосы и прошептал, дотрагиваясь губами до краешка уха:
-Я люблю тебя.
От автора: автор достиг кульминации и расслабился...
@темы: =Эдвард Элрик/Альфонс Элрик=, =Angst=, =Рой Мустанг/Эдвард Элрик=, =Яой=, =Romance/Fluff=, =NC-17=
-
-
09.05.2016 в 16:09